Kitobni o'qish: «Сказки рыжего медведя»
Длинноух
В корнях старого трухлявого дерева в сырой норе жил кролик, которого все звали Длинноух. Ведь его уши были чуть длиннее, чем у жителей Большой норы. А белые пятна, украшающие его черный мех, сильно выделялись на фоне остальных кроликов.
Все кроличье поселение жило в глубокой обустроенной норе под холмом. Нора была разделена на небольшие норки: детские, взрослые, для уставших от жизни кролей и для семьи старейшины. Пожилого кроля и крольчихи.
Внутри Большой норы было тепло и светло, постоянно слышался смех, разговоры и песни.
Нора закрывалась маленькой деревянной дверью с крохотным окошком.
В ненастную погоду из пней, стоявших на холме, валил дым и вылетали искры. Пни были покрыты внутри камнями и глиной, чтобы огонь их не поджог. Сверху их закрывали маленькие берестяные крыши.
Длинноух часто подходил к Большой норе, чтобы поиграть или поболтать, посмотреть, как живут остальные. Но над ним всегда смеялись. Малышня издевалась и дразнила, взрослые кусали словами и зубами. Не было дня, чтобы он не залечивал раны.
Порой кусали так больно, что он не мог выйти из своей сырой норы. Лежа на листьях, он смотрел, как из пней идет дым. И хотел оказаться там, внутри у камина.
Однажды возле Большой норы появилась стая волков. Они пришли по следам. Кролики хоть и хитрые существа, но так и не смогли сбить хищников со следа.
Длинноух видел стаю серых волков и понимал, что еще чуть-чуть и они обнаружат вход.
«Я трясущийся крольчонок? Или взрослая особь?» – простой вопрос.
«Не крольчонок!» – ответ, меняющий жизнь.
Длинноух выскочил из норы, оказавшись позади стаи, и хрустнул ветками, чтобы привлечь внимание к себе.
Волки обернулись, и он показал им язык. Затем бросился наутек в темный лес, уводя стаю в самую чащу.
Длинноух бежал что было сил.
Он знал каждую ямку, каждое поваленное дерево, каждую кроличью тропу, ведь долгие годы он бродил здесь один.
Стая неотрывно следовала за ним, но вот один из волков упал в глубокую яму, другой застрял между поваленными деревьями, решив, что пролезет там, где проскочил кролик.
Они бежали долго, и Длинноух начинал уставать.
«Болото. Совсем рядом болото», – он свернул, уводя волчью стаю в зыбкую топь. Кочки удерживали вес кролика, но проваливались под волками. Спустя время за кроликом гнался только вожак стаи.
Прыгнув на очередную кочку, Длинноух почувствовал, что она уходит под воду и в последнее мгновение прыгнул на бревно, плавающее неподалеку. Черная вода издала всплеск, затем еще один. Озлобленный вожак прыгнул за Длинноухом с соседней кочки.
Волк с ненавистью смотрел на трясущегося от страха кролика.
Потеряв стаю, вожак хотел лишь одного – сожрать виновного. Он раскрыл пасть, обнажая огромные клыки.
Длинноух сжался, присел на задние лапы и с ужасом посмотрел по сторонам.
«До ближайших кочек далеко. Сам не допрыгну, – подумал он. – А что если…»
Вожак прыгнул вперед, норовя схватить кролика.
Длинноух прыгнул навстречу, прямо на оскаленную морду. Когда его лапки коснулись волка, вожак попытался его цапнуть, но лишь придал кролику ускорение. Оттолкнувшись от морды, как от трамплина, пушистик смог добраться до спасительной кочки. А волк остался на бревне посреди черной жижи.
Дрожа от напряжения, кролик побежал обходными путями к Большой норе. Изорванные уши болели. Подранная ветками шерсть нещадно зудела.
