Kitobni o'qish: «Сильнее любви. Маяк»

Shrift:

Третья серия

Хроника. По городской зимней улице медленно идут люди. Окна на крест заклеены белыми бумажными лентами, чтобы в случае взрывов не трескались от взрывной волны. Звучит сирена. Из репродуктора, висящего на стене дома, звучит дикторский голос:

диктор: Внимание! Воздушная тревога! Воздушная тревога!

Редкие прохожие разбегаются. Прячутся в подворотнях. Из репродуктора звучат быстрые удары метронома.

Хроника. Метроном продолжает быстро отмерять время. Панорама Ленинграда. В сопровождении «Мессершмиттов» над городом летят немецкие бомбардировщики. Титры.

Хроника. С земли по вражеской авиации открывает огонь зенитная батарея.

Хроника. Фашистские самолеты заходят на бомбежку. Их атакуют советские истребители. Завязывается воздушный бой между «Мессершмиттами» и самолетами со звездами.

Во дворе-колодце, полностью засыпанном серым от копоти снегом, находится группа из десяти человек, одетых в милицейскую форму. Среди них – лейтенант Елена Егорова и лейтенант Константин Петров. Кроме милиционеров во дворе присутствуют трое военных из контрразведки. Старший среди них – капитан Гуров.

ГУРОВ: Так, построились!

Группа милиционеров быстро выстраиваются в линию, спрятавшись под навесом от возможного обстрела. Гуров становиться перед строем.

ГУРОВ: Задача понятна? Повторять не надо?

ПЕТРОВ: Никак нет, товарищ капитан.

ГУРОВ: Еще раз предупреждаю. Немецкий шпион вооружен. Ему терять нечего. Поэтому – предельное внимание.

Петров: Само собой…

Гуров: Долго мы за ним бегали… Если бы не Лужин…

Петров: Товарищ капитан, сколько веревочке не виться…

Гуров проходит вдоль шеренги, осматривая каждого участника операции. Останавливается напротив единственной женщины в строю – Егоровой. Недовольно кривится и поворачивается к Петрову.

ГУРОВ: Петров, я же просил – женщин не брать.

Петров разводит руки в стороны.

ПЕТРОВ: Товарищ капитан, она будет со мной.

ГУРОВ: Хорошо… По местам!

Сотрудники милиции быстро занимают строго определенные места вокруг трехэтажного дома. Петров и Егорова останавливаются у подъезда.

ПЕТРОВ: Надеюсь, в этот раз ты не упадешь в обморок от голода?

ЕГОРОВА: Я же не специально…

ПЕТРОВ: Ой, Егорова, если бы ты упала специально, с тобой бы разговаривал не я, а военный трибунал…

ЕГОРОВА: Я не виновата.

ПЕТРОВ: А вот здесь я с тобой не соглашусь. Тебе пайку для чего дают, чтобы были силы с бандитами воевать, а ты что?

ЕГОРОВА: А я что?

ПЕТРОВ: Думаешь, я не знаю, что ты её с теткой и братом делишь.

ЕГОРОВА: А ты?

ПЕТРОВ: Я не в счет!

Гуров с двумя военными заходят в соседний подъезд этого же дома.

В конспиративной квартире на старом деревянном шкафу стоит радиорепродуктор, из которого доносится быстрый стук метронома. Затем наступает тишина, после которой метроном начинает стучать медленно, оповещая об окончании бомбежки. Голос диктора сообщает:

Диктор: Отбой воздушной тревоги! Внимание! Отбой воздушной тревоги!

Борисов сидит за столом. Хозяин квартиры выключает радиорепродуктор.

Фурсов: Все… отбой…

Фурсов со шкафа снимает потертый чемодан и идет к столу, на котором лежат стопками пачки денег и несколько головок белого сахара. Хозяин квартиры Фурсов складывает сахар в чемодан.

Борисов: Раздай всё своим людям. А они пусть обменяют это на… побрякушки.

Фурсов рассматривает купюры.

Борисов: Фальшивые…

Фурсов: А сразу и не скажешь…

Фурсов поднимает головку сахара и тяжело вздыхает.

ФУРСОВ: Какой белый… Нам бы он тоже не помешал.

Борисов: Этот помешает. Он – отравленный. Пусть красные его жрут.

Фурсов с опаской кладет сахар в чемодан.

Борисов: Подготовь квартиру. Скоро к нам человечка пришлют.

ФУРСОВ: С проверкой?

Борисов: Нет. С новым заданием.

ФУРСОВ: Встретим, поселим, накормим…

Гуров и военные вынимают пистолеты и, прижимаясь к стене, быстро поднимаются на третий этаж. Остановившись на лестничной площадке, Гуров жестами показывает, кому что делать. Военные выполняют его команды. Один становиться у двери, второй отходит назад для разгона. По команде Гурова разгоняется и ногой вышибает дверь в квартиру, а Гуров заскакивает внутрь.

Из дома доносятся громкие выстрелы. Петров и Егорова поднимают головы, будто смогут увидеть то, что происходит в квартире.

Фурсов падает на пол и прикрывает голову руками.

Фурсов: Сдаюсь! Сдаюсь! Сдаюсь!

А Борисов, отстреливаясь, выбивает окно и выбирается наружу.

ГУРОВ: Стоять!

Один военный контрразведчик садится на спину Фурсову и заламывает его руки назад. А второй – бросается к окну в погоню за Борисовым.

Сразу за окном находится пожарная лестница. Борисов с подоконника прыгает на лестницу и быстро поднимается на крышу. Второй военный высовывается из окна и получает пулю от Борисова. Зашатавшись, он падает с подоконника вниз. Внизу к нему бросается Егорова.

ПЕТРОВ: Егорова, назад! Ему уже ничем не поможешь…

Егорова бросает взгляд на мертвого военного, кивает и возвращается к Петрову. Гуров продолжает преследование. Он тоже прыгает с подоконника на пожарную лестницу и поднимается вверх.

Борисов бежит по крыше. Его преследует Гуров, стреляя вверх.

Гуров: Стоять!

Бежать по ледяной корке на нерасчищенной от снега крыше – тяжело. Снег под ногами раскалывается, скатывается вниз и падает на землю.

Егорова и Петров смотрят, как с крыши сыплется снег. По нему они определяют, в каком направлении бегут Борисов и Гуров.

Борисов отстреливается. Гуров прячется за трубами. Борисов скользит до края крыши и упирается ногами в портик. Крестится и далее ползет на четвереньках к открытому чердачному окну. Гуров замечает его передвижение и продолжает преследование. Борисов ныряет в открытое окно…

Борисов оказывается на чердаке. Он падает, подняв клубы пыли, скопившейся здесь за много веков. Быстро поднимается на ноги и осматривается. Замечает распахнутую дверь, ведущую в подъезд. Бросается к ней. Бежит по узкой деревянной лаге, балансируя руками, чтобы не упасть. За ним хвостом поднимается пыль.

Гуров, проделав путь, который до него совершил Борисов, оказывается у чердачного окна. Боясь, что противник откроет огонь, Гуров с опаской заглядывает внутрь.

Борисов закрывает дверь на чердак, заблокировав её палкой, которую находит тут же на лестничной площадке. Быстро спускается вниз, перепрыгивая через две-три ступеньки.

Борисов, подняв воротник и натянув на лоб шапку, выходит из подъезда и сталкивается с Егоровой и Петровым.

ПЕТРОВ: Стой!

Борисов тут же открывает огонь из пистолета. Петров прыгает в сторону. Егорова оседает вниз, получив ранение в бок. Борисов сбегает. Петров быстро поднимается на ноги и бросается за ним в погоню. Борисов, отстреливаясь, бежит по лабиринту проходного двора, стараясь уйти от погони, но Петров не дает ему сделать это. Борисов сворачивает за угол и попадает в тупик. Поднимает пистолет, готовясь выстрелить. Петров выскакивает из-за угла и тут же попадает под прицел. Борисов нажимает на курок, но выстрела не происходит. Он нажимает на курок еще несколько раз, потом отбрасывает оружие в сторону и поднимает руки. Тут же за спиной у Петрова появляется капитан Гуров.

Гуров: Ну, здравствуй, Борисов!

Два санитара несут на носилках Егорову. Рядом с ними суетится Петров. Он хватает за руку санитарку, которая проходит мимо.

ПЕТРОВ: Где доктор? Куда нести лейтенанта, у неё ранение…

САНИТАРКА: Не волнуйтесь, товарищ лейтенант. Санитары все знают. А вы сядьте и успокойтесь.

ПЕТРОВ: Как я могу успокоиться? Ранен мой сотрудник, ранена Лена, а врача нигде нет!

В коридоре появляется врач. Петров бросается к нему.

ПЕТРОВ: Ну, наконец-то, доктор…

Врач осматривает Егорову.

ПЕТРОВ: Доктор, с ней всё будет в порядке?

Врач не обращает внимания на Петрова, говорит санитарам.

ВРАЧ: Несите её в операционную, я сейчас подойду.

Санитары уносят Егорову. Петров не знает, что делать: идти за ними или оставаться. Врач поворачивается к санитарке.

ВРАЧ: А этому лейтенанту дайте бром и отправьте на улицу, чтоб не мешал работать.

ПЕТРОВ: Зачем мне бром?

Санитарка берет Петрова под руку и ведет по коридору к выходу.

САНИТАРКА: Идем, милок. Слышь, что доктор сказал…

Врач делает операцию Егоровой. Рядом – санитарка. Врач пинцетом вынимает пулю и держит перед собой.

ВРАЧ: Господи! Когда это закончиться? Я должен роды у неё принимать…

Врач рассматривает пулю.

ВРАЧ: А приходится доставать вот это…

Врач бросает пулю в ванночку. Она со звоном падает на металлическую поверхность. Санитарка вздыхает.

САНИТАРКА: Эта еще родит. И не одного. Молодая…

ВРАЧ: Будем надеяться, что в следующий раз ей тоже повезет.

САНИТАРКА: А что нам остается делать?

В подвале штаба военной контрразведки за массивным столом сидит сотрудник особого отдела Савелов. Он читает выписку из документа.

САВЕЛОВ: «Борисов Николай Львович…

Перед ним на табурете со связанными за спиной руками сидит Борисов.

Савелов: Белый эмигрант, штатный сотрудник АБВЕРа…

Борисов слушает Савелова. А тот продолжает, не обращая внимания на Борисова.

САВЕЛОВ: Окончил Михайловское артиллерийское училище…

Савелов берет со стола стакан с уже холодным чаем и делает глоток. Борисов следит за тем, как пьет Савелов, и облизывает пересохшие губы. Савелов переворачивает листок и продолжает читать.

савелов: Воевал на фронте в составе 3-й артиллерийской бригады…

Борисов кивает, соглашаясь с тем, что читает Савелов. Савелов прячет этот листок в толстую папку и достает другой.

САВЕЛОВ: Награжден орденами Святого Владимира III степени и Святой Анны IV степени с надписью: «За храбрость»…

Савелов вкладывает и этот листок в толстую папку и поднимает глаза на Борисова.

САВЕЛОВ: Ну, к семейному положению мы вернемся позже. Все остальное – верно?

Борисов: Верно.

Савелов снимает очки и кладет их в футляр. Футляр определяет между чернильницей и перекидным календарём.

САВЕЛОВ: У меня к вам один вопрос. Почему награжденный такими русскими орденами, воюет на стороне врага?

Борисов: А разве это не понятно?

САВЕЛОВ: Нет.

Борисов: Я не изменяю своей присяге…

САВЕЛОВ: … которую дали Гитлеру?

Борисов: Русскому императору и Российской империи.

САВЕЛОВ: Владимир Кириллович, которого вы считаете наследником русского престола – не коронован.

Борисов: Ну и что?

савелов: А Российской империи давно нет.

Борисов: Это ничего не значит.

САВЕЛОВ: Вы служите врагу, Николай Львович. Но всё еще можете исправить.

Борисов: Меня все равно расстреляют.

САВЕЛОВ: Кто знает…

Борисов замолкает, глядя в небольшое темное окно, расположенное под потолком. Савелов молчит, давая собеседнику возможность подумать и проанализировать весь разговор.

Егорова и санитарка стоят посередине коридора. У Егоровой левая рука зафиксирована повязкой. Мимо них медленно проходит Павел Борисов. Он опирается на палку. Больные, посетители, медсестры и санитары расступаются, пропуская его. Все смотрят вслед совершенно седому молодому человеку с многочисленными шрамами на лице. Егорова заворожено провожает Павла взглядом. Санитарка дергает её за руку.

САНИТАРКА: Врач сказал, что запрещает вам заниматься работой, связанной с физическими нагрузками.

ЕГОРОВА: Пока заживет рана?

САНИТАРКА: Нет. Вообще.

ЕГОРОВА: А как же моя работа?

САНИТАРКА: О ней можете забыть.

ЕГОРОВА: Я не могу. Война ведь…

САНИТАРКА: Вы, милочка, уже отвоевались.

Егорова: Я не могу!

Санитарка: Сможете. В следующий раз вам так не повезет. А это вам на память.

Санитарка передает Егоровой пулю.

САНИТАРКА: Подцепи на веревочку и всегда с собой носи, чтоб не забыть, что жизнь очень короткая.

ЕГОРОВА: Ну, это мы еще посмотрим!

Егорова прячет пулю в карман и решительно уходит. Санитарка качает головой, глядя ей вслед.

Егорова выходит из здания госпиталя и сразу же хватается за дверной косяк, чтобы не упасть. Слабость и свежий воздух заставляет голову кружиться. К ней тут же подскакивает Петров.

ПЕТРОВ: Егорова, тебе помочь?

Она отстраняется от него.

ЕГОРОВА: Не нужно. Я сама.

Петров недовольно качает головой.

ПЕТРОВ: Как знаешь…

Они идут по улице. Петров не знает, как начать разговор. Он пыхтит и кашляет. Егорова хмыкает.

ЕГОРОВА: Говори уже, чего хотел сказать…

ПЕТРОВ: Тут такое дело… Тебя в связи с ранением отстраняют от розыскной работы…

ЕГОРОВА: Еще чего!

ПЕТРОВ: Я возражал, честное слово, но Гуров ничего не хотел слушать.

ЕГОРОВА: Я сама с ним поговорю.

ПЕТРОВ: Бесполезно. Приказ уже подписан. Тебя переводят в сводно-боевой отряд старшего лейтенанта милиции Лукьянченко.

ЕГОРОВА: Сводно-боевой? Что это за отряд?

ПЕТРОВ: По охране дороги… На Ладоге. Его только недавно сформировали.

Егорова облегченно выдыхает.

ЕГОРОВА: Ну, хоть что-то… Все же лучше, чем дома сидеть, когда остальные воюют.

Петров с сожалением вздыхает.

ПЕТРОВ: Ты теперь уедешь…

Егорова: Уеду.

петров: Ты не волнуйся. Я твоим помогать буду.

ЕГОРОВА: У тебя своих достаточно.

Петров из внутреннего кармана шинели достает завернутую в газету головку сахара и протягивает Егоровой.

Егорова: Что это?

Петров: Отдашь тетке.

Егорова: Я спрашиваю: что это?

Петров мнется.

Петров: Да я… Ну, когда мы этого шпиона брали… Она там, на столе лежала…

Егорова: И ты взял?

Петрова: Их там много было!

Егорова: Много, говоришь…

Петров: Да.

егорова: Это не мне, Петров, с военным трибуналом надо разговаривать, а тебе…

Егорова с осуждением смотрит на Петрова. Тот опускает голову. Егорова быстро уходит. Петров вздыхает.

Петров: Его там много было…

Борисов опускает на Савелова глаза и скептично хмыкает.

Борисов: Зря стараетесь. У вас ничего не получиться. У меня со страной Советов личные счеты.

Савелов кивает.

САВЕЛОВ: Понимаю… Тогда вернемся к вашему личному семейному положению.

Борисов: Вы хотите воскресить мою семью?

САВЕЛОВ: Зачем?

Борисов: Ну, правильно. Зачем тогда нужно было её расстреливать…

САВЕЛОВ: Кто вам рассказал о смерти вашей семьи?

Борисов: Какая разница!

САВЕЛОВ: Большая.

Савелов поднимается и открывает дверь в коридор.

САВЕЛОВ: Входите…

В подвал входит женщина. Борисов, увидев её, поднимается. Женщина бросается к нему.

Борисова: Коля!

САВЕЛОВ: Узнаете, Николай Львович?

Борисов от неожиданной встречи с женой не может ничего сказать.

За столом сидят тетка, десятилетний брат Сева и Егорова. Егорова кладет на стол свои хлебные карточки. Тетка качает головой.

ЕГОРОВА: Вот.

брат: А как же ты?

ЕГОРОВА: Сева, не волнуйся. Я голодной не останусь.

Тетка прячет карточки себе в бюстгальтер.

брат: Тебе же после ранения положено усиленное питание.

ТЕТКА: Сева, твоя сестра сказала, что голодной не будет. А нам – иждивенцам – эти карточки спасение.

Брат: Лен, ты будешь приезжать?

ТЕТКА: Нет, Сева. Она же военный человек. А Ваганово не близко.

Брат: Ну, может получиться…

Егорова: Если получиться, я обязательно приеду. Как же я без вас?

Егорова поднимается из-за стола.

ЕГОРОВА: Все. Пора.

ТЕТКА: Да-да.

Тетка и брат тоже поднимаются. Тетка начинает плакать.

ТЕТКА: Ты особо никуда не лезь, Ленка. Я не выдержу, если тебя убьют.

брат: Я тоже…

егорова: Что вы меня хороните?!. Я не собираюсь умирать.

Они обнимаются.

Егорова: Сева, помогай тёте. Ты у нас единственный мужчина остался. Вся надежда на тебя.

Брат: За это можешь не переживать.

Борисов и Борисова сидят рядом, держась за руки.

Борисов: А где Пашка?

Борисова улыбается.

Борисова: В госпитале. Он так похож на тебя. Ему бронь давали, но он отказался…

Борисов: Отказался…

Их разговор перебивает Савелов.

САВЕЛОВ: Ваш сын, Николай Львович, герой. Он военный инженер. Делает очень нужную работу. Укрепляет оборону.

Борисов опускает голову. Савелов дает знак Борисовой. Она поднимается. Борисов с тревогой смотрит на Савелова.

САВЕЛОВ: У вас еще будет время пообщаться…

Борисова, оглядываясь, уходит. Савелов садится на свое место. Борисов некоторое время смотрит на закрытую дверь, потом поворачивается к Савелову. Смотрит на него, решая: говорить или не говорить?

Савелов: Говори…

Борисов решается.

Борисов: Мы должны подготовить встречу резидента и обеспечить его всем необходимым…

Савелов: Для чего?

Борисов: Не знаю…

САВЕЛОВ: А кто знает?

Борисов: Олег Черкесов. Только он знает все детали операции.

САВЕЛОВ: Где его найти?

Борисов: Его еще нет в Ленинграде.

САВЕЛОВ: Когда появится?

Борисов: Когда я дам условный знак…

Савелов: Какой?

борисов: На доске объявлений у черного рынка повешу объявление о продаже немецкого пианино.

Савелов кивает и что-то записывает в блокнот.

САВЕЛОВ: Кто такой Олег Черкесов?

Борисов: Сын моего бывшего сослуживца.

Савелов: Описать сможете?

борисов: Я его ни разу не видел, поэтому не знаю, как он выглядит.

Полуторка проезжает по едва сохранившейся дороге, которая разделяет деревню Ваганово на две части. Тормозит у покосившейся деревянной избы. Из кабины выгружается Егорова и смотрит по сторонам. Она уже без повязки, фиксирующей руку. Из избы выходит старший лейтенант Лукьянченко. Егорова обращается к нему.

ЕГОРОВА: Товарищ лейтенант, подскажите, где штаб сводно-боевого отряда?

Лукьянченко кивает на покосившуюся избу.

ЛУКЬЯНЧЕНКО: Вот… А вы по какому вопросу?

ЕГОРОВА: Я так… Погулять вышла.

Лукьянченко удивленно смотрит на Егорову.

ЛУКЬЯНЧЕНКО: Не понял?

ЕГОРОВА: Вы думаете, что я первому встречному буду это рассказывать?

Лукьянченко уважительно осматривает девушку. Козыряет.

ЛУКЬЯНЧЕНКО: Командир сводно-боевого отряда старший лейтенант Лукьянченко.

Егорова здоровой рукой застегивает верхнюю пуговицу шинели и протягивает удостоверение.

ЕГОРОВА: Лейтенант Егорова. Прибыла в ваше распоряжение.

ЛУКЬЯНЧЕНКО: Понятно. Где служили?

ЕГОРОВА: В УгРо.

Лукьянченко снова бросает на Егорову заинтересованный взгляд.

ЛУКЬЯНЧЕНКО: Заходите.

Они входят в просторную чистую светлицу, приспособленную под штаб. На столе лежат карты, стоят несколько телефонов, от которых к окну тянутся провода. В углу сидит радистка. Лейтенант Лукьянченко проходит к столу.

ЛУКЬЯНЧЕНКО: Оперативной работой занимались? Или бумажки для командования составляли?

Егорова снимает шинель, скрывая боль от недавнего ранения, и остается в гимнастерке, на которой висят несколько медалей. Лукьянченко быстро оценивает награды и чешет затылок.

Bepul matn qismi tugad.