Kitobni o'qish: «SOS», sahifa 4

***

Олег невольно вздрогнул, отчего и проснулся. Лицо матери, ее лживая добрая улыбка еще стояли перед его глазами, поднимая со дна подавленную ненависть. Военный давно убежал от прошлой жизни, сделал это десятилетия назад, скинув оковы рабства, но желанной свободы так и не обрел. Неутолимый гнев… гнев к очередному господину всегда был и будет частью его осознанного существа. Конечно, он тоже не безгрешен. Совсем недавно наехал на отряд. Не позволил ребятам немного повеселиться, расслабиться перед операцией. Да! На то имелись причины, но и не замечать своего умысла и личной прихоти в содеянном он тоже не мог. Одинцов не доверял Наблюдателю, сторонился его, и, кажется, не зря. Если интуиция не подводила Олега, то их новоявленный гость из другой вселенной только что капитально покопался в его голове, подняв наружу давно забытые воспоминания. Жутко! Однако на этом странности не заканчивались. С самого пробуждения военный ощутил необъяснимую связь с тем, кто сидел в этой светящейся коробке. Олег словно начал чувствовать его на расстоянии и улавливать отголоски эмоций. Как? Почему это произошло, причем так внезапно? Виной тому стал их длительный контакт? Наблюдатель что-то сделал с Одинцовым, пока тот спал? Решил выведать его тайны, отчего и открыл некий телепатический канал, но работающий в обе стороны? Не! Бред! Гадать можно было до бесконечности, но, чтобы узнать наверняка, требовалось обратиться к ученым.

Мужчина выпрямился в кресле, пытаясь таким образом прогнать из тела остатки сна, после чего выудил из кармана рацию.

– Прием. Это Одинцов. Есть кто на связи?

Он старался говорить как можно тише, дабы не разбудить своих отдыхающих товарищей. Конечно, его чаяния были напрасны: военные уже успели проснуться и навострили уши, собираясь подслушать его короткий разговор с учеными. Ну вот и отлично. Не придется потом им всё пересказывать.

– Одинцов?! Что-то ты рано, – послышался гнусавый голос с той стороны устройства. Хаим, без сомнения. – Вы вроде еще в полете должны быть. Что-то случилось? Профессора сейчас здесь нет. Она снова спать пошла. Мне ее позвать?

– Не надо, – буркнул Олег. – У меня всего пара вопросов о нашем Господине. Сможешь на них ответить?

– Постараюсь, конечно, – неуверенно произнес помощник. – Хотя я уже говорил: это не совсем моя специальность.

– Ясно, ясно. Короче, слушай. Хельковская вроде как упоминала, что гость способен улавливать мысли окружающих его людей, правильно?

– Да, упоминала. Мы, по крайней мере, так думаем.

– Отлично. А на промывку мозгов эта штука… то есть Наблюдатель способен?

Хаим замялся.

– М-м-м, не знаю, если честно. А что? Какие-то подозрения?

– Да нет, – соврал Олег, – просто перестраховываюсь. Ну так как? Способен?

– Боже! Одинцов! НЕ-ЗНА-Ю! – по слогам повторил Хаим свою чуть ли не жизненную мантру. – Даже профессор тебе с уверенностью не скажет. В данном деле мы – первопроходцы. Будь у нас время, мы бы обязательно всё сперва проверили, но ты же и сам понимаешь. Его у нас нет.

– Принял, – буркнул заметно погрустневший Одинцов. Получается, остается лишь уповать на то, что гость в коробке не окажется каким-то засранцем по типу тех умников, которые захотели вписать свои имена в историческую летопись и создали пространственную дыру, погубившую бо́льшую часть мира. – У меня остался последний вопрос.

– Я весь во внимании.

Олег задумался и попытался сконцентрироваться на той странной связи, которую недавно ощутил.

– Может быть такое, что и мы способны как-то его чувствовать? Без приборов и всего прочего?

– Э-э-э, – удивился ученый. – Ты это сейчас серьезно?

Олег уже начал жалеть, что вовремя не прикусил язык.

– Серьезно. Мне кажется, что Наблюдатель очень боится скуки. Он постоянно требует развлечений и чего-то интересного. А еще он оценивает нас. Всех и каждого. Смотрит на окружающих свысока, словно мы менее живые, чем он сам.

– Одинцов, – ответил Хаим после небольшой паузы. – Ты уверен, что тебе это не приснилось?

– Не уверен, – мрачно ответил он. – Ладно, забудь. До следующего сеанса связи, – произнес военный и убрал рацию обратно в карман. Отныне и до самого прибытия на место Олег лишь многозначительно молчал, впрочем, как и другие члены его отряда.

***

Вертолет высадил их в ближайшей безопасной точке. Подлетать к Кроту слишком близко было опасно. Он обязательно заметил бы машину, как, собственно, и небольшой отряд, правда, не так скоро. Миссия как-никак являлась разведывательной. Незамедлительно бросаться в бой они не собирались, точнее, не собирались вообще, пусть и предусмотрительно захватили с собой переносной пулемет и компактные револьверные гранатометы с магазином на шесть зарядов.

Округу покрывал толстый слой снега, который блестел в лучах заходящего солнца. До сумерек оставалось всего ничего. Отряд из одной коробки и пяти человек, идущих колонной и облаченных в снегоступы, медленно приближался к пастбищу монстра, находящегося вблизи развалин старого научного комплекса и пространственного портала.

– Нет, ну как герои в фильмах могут спокойно прогуливаться по холоду без шапок! – в голос возмутился Хединский. – Я вот две балаклавы на голову натянул и всё равно боюсь, что щеки отморожу.

– Так там же всё ненастоящее, нарисованное, – ответил ему Тюрков. – Вот в мое время кино было совсем другое. Глубокое! Наполненное эмоциями и смыслом.

– Ну, не знаю. Мне кажется, оно таким и осталось, – не согласился Фрейр, – но шлака появилось больше. Тут спорить не буду.

– Да, – присоединился к беседе Бальдров. – Особенно третьесортных комедий и дерьмовых ужастиков. А ты что думаешь, командир?

– Кино – это не мое, – честно ответил Одинцов. – Приготовьтесь, мы выходим на позицию.

Впереди их ждал последний рывок, а когда и он оказался позади, то с вершины огромного сугроба путникам наконец-то открылся вид на всю площадку проекта «Биврест». Дальше начиналась территория Крота, его охотничьи угодья. Собственно, сам звероподобный хозяин тоже находился здесь. На показанном Наблюдателю видео это заметно не было, но великан словно рябил. Прямо как старенький цветной телевизор. На мгновение терял четкость, а потом снова ее обретал.

– Так, парни, начали! – скомандовал Олег, и бойцы незамедлительно рассредоточились по местности, заняв позиции для наблюдения и обороны. Командир же в свою очередь выудил из небольших саней, которые они всё это время тащили за собой, металлический ящик и поставил его на снег.

– Профессор, мы на месте, – доложил он по рации. – Что теперь делать?

– Крот находится в поле зрения? Можете подтвердить? – спросила Хельковская.

– Да, он хорошо виден, – успокоил ее Одинцов.

– Отлично! В таком случае настало время для нашего гостя проявить себя. Господин Наблюдатель, будьте так добры и помогите нам. Выведите Крота из состояния «суперпозиции».

Она сказала это так легко и непринужденно, словно тут не существовало никакой сложности. Требовалось лишь посмотреть на великана? Если да, то как пристально? Когда люди вообще начинают поистине всматриваться в человека, находящегося напротив них? Замечают его настоящего, а не тот поверхностный или придуманный образ, сформированный в момент первого общения?

Мысленный взор Наблюдателя устремился аккурат к самому монстру. Он предстал перед Господином во всей красе, во всех мельчайших подробностях: вытянутая зубастая пасть и маленькие черные глазки, голубая тонкая кожа, через которую проступали массивные мышечные волокна, и длинные, толстые когти. Да, Наблюдатель видел великана – несчастное животное, запутавшееся в межпространственном капкане. Бедняге нужно было лишь показать выход, слегка подтолкнуть в нужном направлении, что Господин, собственно, и сделал. Его особое состояние резидента сразу двух вселенных позволяло ему повлиять на микромир существа и запустить цепную реакцию. Фундаментальные частицы сразу же ответили на вторжение извне. Отпрянули, заняв единственное положение. С их состоянием «суперпозиции» сразу же оказалось покончено. Следом подтянулись атомы и молекулы, а затем кости и органы. Великан начал материализовываться, однако не на том месте, где раньше стоял, а там, куда его намеренно отправил Наблюдатель.

Для военных же данный процесс выглядел совсем по-другому. Для них монстр просто исчез, растворился в воздухе, не оставив и следа.

– Что?! Где он? – насторожился Олег. – Профессор! Монстр пропал. Это нормально?

Но послушать ответ Хельковской ему так и не дали. Его барабанные перепонки чуть не лопнули от ужасающего клокочущего рыка, раздавшегося где-то позади. Мгновение – и по правую сторону от него, там, где только что находился Тюрков, появились огромные сжатые челюсти. Еще через секунду они поднялись вверх: великан словно закинул содержимое пасти подальше в глотку, – а на снегу остались лишь несколько пятен алой крови и оторванная рука.