Kitobni o'qish: «А почему бы ДА?»
Глава первая
Аня погрузила ее чемодан в багажник машины.
– Ты вес учла, когда вещи собирала?
– Вес? – Ксюша удивленно посмотрела на подругу.
– Ну да, вес, он самый. Про который в памятке написано.
– В какой памятке?
– О господи, да в той, что вместе с билетом таким, как ты, выдается! – Аня возмущенно вздохнула.
– А что, если будет перевес?
– Высадят тебя с парашютом и чемоданом прямо в воздухе! Вроде взрослая, а никакого понимания ситуации!
– Все будет хорошо! Не ворчи, – Ксюша чмокнула подругу в щеку. – Ты же знаешь, инструкции и памятки – не для меня.
– Ладно, хоть голову дома не забыла! – не унималась Аня. – Воду пей здесь. В самолет с ней не пустят.
– Здесь? Но я ее специально с собой брала…
Аня обреченно посмотрела на подругу и вдруг засмеялась.
– Как в одном человеке может сочетаться ответственность в кубе с такой безалаберностью, до сих пор не пойму?! Пошли. Уже объявили регистрацию.
Они прошли через металлоискатель и присели на лавку, в ожидании, когда поредеет очередь.
– Не пойдешь сейчас? Вдруг место в хвосте достанется? – Аня вопросительно посмотрела на нее.
– В хвосте, так в хвосте. Это не важно. Важно, что я наконец-то лечу в отпуск. Важно, что я увижу море.
Аня дала ей последние ЦУ, и Ксюша, повесив рюкзак на плечи, обняла подругу, помахала ей и направилась к стойке регистрации, не веря в то, что всего через несколько часов она окажется в другой стране, среди других людей, в другом воздухе, а самое главное – отключится от будничной рабочей суеты и вдоволь насладится морем.
***
Паша надел солнечные очки и сел к иллюминатору. Ему нравилось смотреть, как выглядят города с высоты полета. Это занятие расслабляло и отвлекало его, помогая осознавать, каким маленьким человек выглядит в этой большой вселенной. И от этого осознания ему хотелось добиваться большего. Так он чувствовал себя значимым. И чувство значимости делало его свободным.
– Посмотри виды, может какие идеи появятся. – Таня протянула ему несколько фотографий.
– Давай на месте, Тань.
– У нас всего несколько часов на фотосессию. И результат нужен хороший, сам знаешь.
Таня давно была его менеджером. И он ее уважал за неукоснительную дисциплину.
– Все будет хорошо. Ты же меня знаешь.
– Это Saint Laurаnt, Паша. Твой успех там откроет дополнительные горизонты…
– Я все понял, Тань. Никакого спиртного на ночь. – Он усмехнулся. – Не переживай. Я буду идеален. Специально для тебя!
– Для меня не надо. Для себя будь! – иногда Тане хотелось треснуть его чем-нибудь по голове, чтобы призвать быть более серьезным.
– А Андрюха где с Димкой?
– Уже там. Пишут – красота неимоверная.
– Ну, готовься встречать нас, Тосса де Мар, – Паша вставил наушники и начал проговаривать вслух слова с аудиоурока испанского.
***
«Ну здравствуй, Коста Брава, здравствуй, Тосса де Мар», – вдохнув воздух полной грудью, подумала Ксюша.
Трансфер вез ее в отель, а она восторженно наблюдала за видами из его окна. Было уже темно, но Ксюша решила во что бы то ни было обязательно поздороваться с морем.
***
– Ложись! – скомандовала Таня. – Не вздумай бродить полночи где попало, или завтра будешь помятый и невыспавшийся! – она закрыла дверь номера, и он услышал ее удаляющиеся шаги.
– Конечно! – ответил он скорее себе, чем ей.
Паша привычно разобрал вещи, подошел к окну и, распахнув его полностью, стал любоваться видом.
С свои 25 лет он объездил много стран. Но Испания пленила его своей атмосферой, морем, пейзажами. Жаль, что на любование ими оставалось не так много времени, как хотелось бы. Съемки длились не более суток, и он радовался тому, что иногда удавалось выкроить пару дней и полюбоваться местными колоритами.
Как он, школьный отличник, стал востребованной моделью? Он часто думал над этим, оставаясь один.
Пашка был старшим сыном в семье. Денег всегда не хватало. И ему приходилось подрабатывать. Сначала на карманные расходы, потом на воплощение своих мечт – новый телефон или пару модных джинсов. Родители все время работали. И младшие братья частенько становились его головной болью и заботой. Но он был благодарен тому, что его жизнь сложилась именно так. Потому что это научило его брать на себя ответственность за все, что с ним происходит.
Высокий, стройный, красивый – он всегда нравился девушкам. И он встречался с ними. Еще со школы. И в их компании ему было почему-то комфортнее, чем среди парней. Почему? Наверное там, внутри, Пашка остался не уверенным в себе парнем. Парнем, который все детство слышал от родителей, что «это не для него», когда речь шла о том, что он хочет сниматься в кино или выступать на сцене, что «мужчине нужна хорошая рабочая профессия», что «дурь из головы нужно выбросить пораньше и не тратить жизнь на глупые мечты», что «ничего особенного в Пашке нет», поэтому он должен научиться смотреть на мир реально и не спускать жизнь в трубу.
И он ходил в школу, усердно учился, и даже подал документы в технический ВУЗ, сдав выпускные экзамены, но бушующие внутри его души порывы и страх, что он проживет не свою жизнь, сподвигнули его отправить свое портфолио в модельное агентство.
Тогда, они с Андрюхой и Димкой, купив большой кусок ткани, сделали несколько его снимков на простой Сanon прямо в Пашиной с братьями комнате.
Андрюха еще со средней школы выигрывал все фотоконкурсы. У него было отличное восприятие кадра, непосредственное и совсем не похожее на других. Его фотографии будто жили своей особенной жизнью. Были глубокими и говорящими. Димка отвечал за стиль. В школе он слыл большим модником и даже простую футболку умел носить броско и элегантно одновременно.
И Пашку пригласили на обучение… В элитную модельную школу города…
Отец рвал и метал, мать демонстративно плакала в своей комнате. И однажды, войдя в дом, он увидел собранный чемодан, гордо-вызывающе стоящий в коридоре.
На семейном кухонном совете было решено, что Пашка, пошедший по кривой дорожке, теперь сам по себе. Что с момента «сейчас» содержать себя и свои мечты он будет исключительно за свой счет и не в этом доме.
Он не винил родителей за их решение, тащя за собой чемодан по детской площадке. Он был им благодарен. Благодарен за то, что они, пусть таким способом, но все же дают ему возможность быть тем, кем он хочет, полагаясь исключительно на себя. Благодарен за то, что все эти фразы «это не для тебя», сделали его упертым и настойчивым, выветривая неуверенность в себе, формулируя жизненный девиз: «Я хочу этого! Смогу ли я это сделать? Давай попробуем».
Иногда где-то под ложечкой чувство вины от того, что не оправдал ожиданий близких, терзало его. Но он сделал выбор, что быть собой важнее. И просыпался с этим выбором много лет. И до изнеможения пахал. И никогда себя не жалел. Поэтому в 25 он был востребованной моделью с широкими профессиональными горизонтами.
«Она будет ругаться», – улыбнувшись, Пашка вышел из номера и пошел к морю.
***
«Вот это красотища! – Ксюша смотрела на огни крепости, подходя к воде… Было в этом старом средневековом замке что-то пленящее. Будто на одной из башен вот-вот появится Ланселот и устремит свой взгляд в море, рыцарские доспехи блеснут в лунном свете, а со стороны напротив Гвиневра помашет ему платком, предлагая тайком встретиться. Ксюша закрыла глаза, чтобы запечатлеть в памяти выдуманную картину, и вдохнула морской воздух, – какая красота!»
Уже два года после окончания института она работала в техникуме преподавателем русского языка и литературы.
Не самые популярные предметы среди молодежи, но Ксюша настолько любила свою профессию, что каждый урок был для нее мини-спектаклем. Тщательно готовясь к каждому из них, ей хотелось донести до юных слушателей смысл и привить им интерес к предмету, к книге, к чтению, к познанию нового, к родному языку. И, кажется, ей это неплохо удавалось – природный артистизм играл ей на руку. Но впереди предстоял еще большой путь – она хотела стать профессионалом своего дела.
В том, что она хочет быть учителем, Ксюша была уверена со школьной скамьи. Наверное, ей повезло с выбором учебного заведения, с людьми, которые трепетно передавали ей свои знания. Она восхищенно смотрела на всех педагогов без исключения, помня бабушкины слова, что учитель – святой человек.
Два года дались ей нелегко. Бессонные ночи, испытания поведением студентов, критика старших коллег, лавины бумаг. Но она продолжала идти вперед к своей цели – стать учителем с большой буквы.
А еще она два года копила на этот отпуск. Потому что очень хотела увидеть Тосса де Мар. Пусть накопленного хватило лишь на несколько дней, но этого ей непременно хватит, чтобы напитаться впечатлениями и увезти их с собой. А потом она полетит в Крым. И это будет самый чудесный отпуск в ее 24-летней жизни.
Подойдя к морю, Ксюша сняла сандалии и оставила их на берегу, закатала широкие штанины джинсов и вошла в воду… Море будто здоровалось с ней, лаская ее ноги маленькими волнами от ночного бриза. От восторга ей хотелось кричать, но, понимая, что это неуместно, она закрыла глаза и улыбнулась от удовольствия. «Волна, еще одна, третья….», – она сбилась со счета, да и это было совсем не важно, важно было чувствовать каждую крупицу песка ногами и легкие прикосновения воды.
– Ваши сандалии, возьмите, а то уплывут совсем, – голос рядом заставил ее открыть глаза.
«Красивый, какой же ты красивый, будто с обложки журнала», – подумала она, смотря на высокого, атлетично сложенного шатена, держащего в аристократических руках ее обувь.
– Спасибо, – почему-то с вызовом ответила она. И сама удивилась своей реакции.
– Не нужно было вырывать вас из объятий воды? Простите. Просто подумал, что если уйду молча, вы сильно удивитесь, отчего ваша обувь мокрая, – он развернулся и пошел от нее в обратном направлении.
Она хотела сказать «спасибо» еще раз, возможно, даже извиниться за свой тон, но подумала, что не будет. Не любила она лощенных красавчиков еще со школы. А уж с института тем более. В душе по нолям, женщины – как вещи, нимб просто давит на уши, заставляя смотреть на всех, как на пыль. Может, кому-то и нравилось быть иногда озаренными тенью их популярности и несравненной красоты, но уж точно не ей.
Посмотрев на сандалии, она возмущенно фыркнула, все-таки проводив спасателя изучающим взглядом, и, признав в конце концов его красоту, пошла вдоль берега. «Вежливый какой…. Вырывать вас из объятий воды… Говорит-то как… сладко… Видимо, думает, что если к внешности приложить речь, то он будет окончательно неотразим», – она снова фыркнула, снова помимо воли проводила его взглядом и пошла дальше.
«От добра добра не ищут», – подумал Пашка, идя в отель. Но отсутствие благодарности в ее глазах и этот вызов в голосе все-таки задели его самолюбие. Не привык он к подобному отношению. Тем более в последнее время…
«Надо было не делать ничего, шла бы босая обратно, может повежливее тогда бы была», – резюмировал он, открывая дверь номера.
Глава вторая
Ксюша зашла в комнату, долго смотрела на сандалии в руках, украдкой улыбнулась, будто стесняясь признать их рыцарское спасение этим красавцем, аккуратно поставила их на коврик у входа и пошла в душ.
Глаза предательски слипались даже под напором воды, видимо, усталость после перелета все-таки взяла свое.
Она высушила длинные черные волосы, полюбовалась видом из окна и легла спать.
«А все-таки он очень красивый», – последнее, что мелькнуло в ее мозгу до встречи с Морфеем.
***
Паша аккуратно повесил штаны на вешалку, предварительно сложив их по линии складок. Снизу они все же помялись, потому что пришлось их закатать, чтобы спасти дурацкие неблагодарные сандалии. Он окинул злосчастные штаны недовольным взглядом, думая о том, что завтра непременно с самого утра нужно отдать их горничной поутюжить. Чтобы от встречи с этой девчонкой не осталось и следа.
Выйдя из душа, в который он, несмотря на любые обстоятельства, ходил каждый день перед сном, Паша посмотрел в зеркало. Легкая щетина настырно покрыла кожу. Но он принял решение, что не будет бриться с утра. Спортивная одежда, она и сосны идеально создадут желаемый для рекламы образ.
Пашка посмотрел на свой уставший вид в зеркале и, подгоняемый воображаемым Таниным ворчанием, рухнул спать.
***
«Как хорошо, что еще только 6 утра, спасибо разнице во времени», – подумала Ксюша, открыв глаза. Она потянулась, улыбнулась новому дню, поблагодарила вселенную за то, что все это у нее есть, нырнула в душ, быстро оделась и, собрав волосы в хвост, направилась на поиски обязательного утреннего кофе.
Как пахли цветы! Казалось, что они были повсюду в огромном количестве. Воздух был пьяным и приторно-сладким. Ксюша шла по узким, почти игрушечным, как ей казалось, улицам пока не увидела маленькое кафе. Присев за небольшой столик, она подставила лицо солнцу и попросила подошедшего официанта: «Чашку американо, пожалуйста». Официант, кивнув головой, удалился, а она, закрыв глаза, продолжала наслаждаться запахами и солнцем.
***
Пробежка и чашка утреннего кофе, помимо душа на ночь, были его самыми верными привычками. Вынув наушники, Пашка сел за маленький столик первого попавшегося ему по дороге кафе. «Ну здравствуй, день», – сказал он вслух и стал ждать, когда подойдет официант.
«Чашку американо, пожалуйста. – сказал он, улыбаясь. – Воздух-то какой сладкий!».
Он вытянул уставшие ноги и подставил лицо солнцу.
«А вредная здесь что делает?», – подумал он, увидев Ксюшу, и его подбородок непроизвольно поднялся, а лицо окрасилось негодующими оттенками.
«А вот и твоя истинная натура, – сказала про себя Ксюша, заметив вчерашнего спасителя обуви, – губы уточкой еще сложи для полного соответствия образу».
«Ей очень идет это простое белое платье. Идет ее карим глазам и длинным черным густым волосам, – продолжал мысль Пашка, смотря на нее через солнцезащитные очки. – На лице ни грамма косметики. И она красивая. Какой-то естественной нетронутой красотой».
Женщины рядом с ним были совсем другими.
«Брендовые обувь, часы, футболка, гусь напыщенный, – оценивала его Ксюша, – повелитель жизни, родившейся с золотой ложкой», – она злилась, потому что не могла не смотреть на него. Он был чертовски красивым.
Пашку бесил ее взгляд. Презрительный взгляд. И он не выдержал:
– Я вас чем-то обидел? Почему вы так смотрите на меня?
Ее лицо вспыхнуло. Что она могла ему сказать? Что такие, как он, ее раздражают?
– Да нет. Не обидели. Я даже хотела извиниться за то, что такая смертная и простая, как я, посмела сесть в зоне вашей видимости.
Пашку будто неожиданно огрели по голове. Он был обескуражен.
– Я вас не понимаю.
– Вот и хорошо. Нам, таким разным, и не стоит начинать это делать.
– Что делать? – мозг будто отказался думать совсем, и Пашка осознавал, что выглядит, как идиот.
– Понимать друг друга, – Ксюша выпила американо залпом и встала со стула. Рот горел, потому что кофе был горячим. Но она не собиралась показывать, что ей больно, этому… Положив купюру на стол, Ксюша хотела уйти, но подошедший официант протянул ей розу и, молчаливо улыбнувшись, сделал то же самое для брендового и напыщенного.
– Amor…, – продолжая улыбаться еще некоторое время, он смотрел на них по очереди, а потом тихо исчез внутри кафе.
Ксюша, склонив голову, недоуменно наблюдала за происходящим.
– Любовь? Какая еще любовь? С ним? Да никогда!, – она развернулась и побежала, пытыясь скрыть полыхающие щеки.
Пашка еще какое-то время вертел розу в руках, потом положил ее на столик и стал медленно, закрыв глаза, смаковать кофе.
«Любовь?! – шепотом произнес он, сложив пальцы рук домиком, прикусив нижнюю губу и смотря куда-то вдаль, – с ней? – вновь подошедший официант кивнул ему головой, будто понял, что он, Пашка, сказал, – да никогда!», – и, поднявшись, он побежал к отелю.
***
Ксюша практически залетела в номер, прислонилась спиной к стене, пытаясь привести мысли и дыхание в порядок.
«Да что такое? – спросила она себя, – Что с тобой такое?»
Ее отец ушел от них с мамой три года назад. Влюбился в молодую и ушел. Вот так. Просто. Будто всех этих 20 с лишним лет рядом с ее матерью не было. Будто с помощью волшебной стиралки они испарились.
Тогда, три года назад, Ксюшины жизненные ориентиры сбились. Она не понимала, во что теперь верить и как доверять мужчинам.
Долгие месяцы ее мама проплакала у себя в комнате. А Ксюша не выходила из дома по вечерам, боясь, что с ней что-нибудь случится.
И пока ее сокурсники влюблялись, ссорились и мирились, ходили на мероприятия и тусовки, она училась и запоем читала. Будто там, в книгах, мир был понятнее. А поэтому там ей было комфортнее.
Ксюша была красивой, артистичной и всегда нравилась парням. Но хотела ли она встречаться с ними? Нет. Не хотела. Наверное потому, что знала, как это все рано или поздно закончится.
Особое презрение у нее вызывали звездные мальчики, обласканные популярностью и вниманием. В клубах дыма и ароматах спиртного вся их истинная натура лезла наружу, являя миру ничтожность их душ.
Слезы подруг и знакомых девчонок от проживания предательства в лице периодически случающихся измен, шок от встречи с беременностью, столкновение с нарциссизмом и последующее одиночество, внутренний надлом – все это послужило хорошим для Ксюши пособием под названием «10 причин, чтобы не быть с ним, звездным мальчиком».
И что же теперь? Этот брендовый и красивы будоражит ее мысли?
«Никогда! Этому не бывать никогда!», – она крепко сжала кулаки, отошла от двери, взяла из шкафа купальник, переоделась и пошла на море.
***
– Ну наконец-то, прилетел! – Андрей обнял друга.
– Вчера еще. А вы почему с Димкой не появились?
– Виды смотрели. Некоторые я Тане отправил.
– Да, я посмотрел.
– Но там снимать не будем. Я нашел потрясающее место на территории крепости.
– Что Димка говорит? К концепции Saint Laurant подойдет?
– Димка говорит, что после этого ты станешь мировой звездой.
– Мы станем. – Паша обнял и похлопал друга по плечу.
– Мне это не грозит, – Андрюха засмеялся, – внешность подкачала.
– Причем здесь внешность? – удивился Паша.
– Внешность всегда причем, сам знаешь.
– С лица воды не пить, – парировал Пашка.
– Воды не пить. Но на первое впечатление она влияет бесспорно. А дальше – многие и не хотят копаться.
– Андрюх…, знаешь, а может и отрицательно влияет… внешность эта… на первое впечатление…, – Паша подумал о вредной…
– Глупости говоришь, – Андрюха поправил очки и подтолкнул друга вперед. – на море пошли, пока жара не сильная. Димка уже там. Снимать начнем в начале пятого. А вечером можно будет выпить вина в каком-нибудь потрясающем месте. И пусть обязательно будет фламенко.
Паша улыбнулся. Андрюха, определенно, был романтиком.
***
Ксюша без сил рухнула не песок. Вода была такой теплой, ласковой и умиротворяющей, что, если бы Ксюша могла отрастить хвост и жабры, она не вылазила бы из нее совсем.
Время, судя по палящему солнцу, перешагнуло за 11 часов, пора было возвращаться в отель, чтобы не обгореть и не получить тепловой удар.
На обратной дороге она решила зайти в бар на пляже и взять воды, а заодно рассмотреть постеры на стенах. Возможно, они помогут организовать вечернюю программу.
– Gracias, – поблагодарив бармена, она подошла к стене с афишами.
– Хотите организовать культурную программу на вечер? – спросил ее невысокий парень, поправляя очки.
– Вы читаете мои мысли, – улыбнулась Ксюша. – Очень хочется познакомиться с местными традициями.
– О, нам повезло. Шоу испанских танцев прямо в нашем отеле в 20.00. Приходите.
– Отель Windsor… – читала объявление Ксюша…, – это далеко отсюда?
– Совсем нет. – парень взял салфетку и ручку с барной стойки. – Сейчас нарисую.
– А я смогу зайти внутрь? Возможно, это только для жителей отеля?
– Если вас не будут пропускать, скажите, что вы пришли к Павлу Свиридову.
– Хорошо, – улыбнулась Ксюша, – к Павлу Свиридову, – она развернулась и пошла в номер.
Глава третья
Атмосфера внутри крепости была потрясающей. Много зелени внутри и вдоль каменных стен, множество цветов, узкие улочки, – все это так и просилось запечатлеться в памяти навечно.
Андрей выбрал площадку около деревьев на самом верху, откуда открывался прекрасный вид на море.
– Будем снимать здесь. Готовность 15 минут.
Около Паши закружили Димка и визажисты, а он все думал о вредной, об этом ее презрительном взгляде, о том, почему она так отнеслась к нему, почему даже не вскрикнула, когда рот кофе обожгла… «Все дело во внешности?, – мысли так и кружились в голове, – но ведь она даже не знает меня…, или, глядя на мои вещи и лицо, уже отнесла меня к опреденной категории? И приписала все прилагающиеся качества?»
– Ты думаешь о чем? – Таня сердито обратилась к нему.
– Об образе думаю, – Пашка машинально соврал.
– Ну да, об образе…, – Таня сверкнула глазами, – только о чьем?
Пашка смутился и решил, что не будет больше думать о вредной.
– Что с ним? – спросил Андрей у Тани, – с утра такой.
– Не знаю, Дим, – Таня задумчиво смотрела на Пашку.
– Поехали, – Димка хлопнул в ладоши несколько раз, кивнул Андрею и процесс начался.
***
Было около пяти. Солнце стало мягким и можно было погулять.
Ксюша еще раз внимательно рассмотрела рекламный буклет, повесила рюкзак на плечо и вышла из номера.
«Время изучить местные достопримечательности», – с улыбкой сказала она и направилась в сторону крепости, которой любовалась ночью у моря.
«Неужели это построили люди много веков назад? – она рассматривала каменную кладку, – неужели они ходили по этим улочкам, смотрели на море с этих башен? Стреляли через эти бойницы, чтобы защититься от врага? Какими были они, эти люди? О чем думали? Что радовало их? Как они любили проводить время?», – все эти вопросы крутились в ее голове. Она гладила руками цветы, растущие повсюду, и не заметила, как поднялась на самый верх, на высокую площадку.
В тени деревьев происходило какое-то действо. Мужчины и женщины то и дело передвигались с место на место, большая переносная вешалка с множеством одежды быстро перемещалась по площадке вместе с рассеивателем света и еще каким-то оборудованием для съемки, как показалось Ксюше.
«Может, здесь снимают кино? – подумала она и захлопала в ладоши, – Здорово! Надо обязательно посмотреть. Никогда раньше такого не видела», – и она стала потихоньку приближаться к месту событий.
***
Пашке почему-то было грустно. Непонятная тоска будто села ему на плечо и никак не хотела уходить.
– Отлично! – слышал он голос Андрея. – Ты будто философ-мыслитель, пришедший сюда подумать о смысле бытия…
– Поставь ноги так, чтобы логотип обуви был точно в кадре, – Димка не уставал давать бдительные советы.
Пашка механически выполнял все указания, а потом подумал о вредной, машинально положил подбородок на руку и устремил взляд на море, туда, где вчера поймал злосчастные сандалии.
– Супер! Это бомба! – ликовал Андрей. – Ты сегодня в ударе, друг. Такой глубокий, говорящий взгляд!
– Снято! Все молодцы! – Димка похлопал в ладоши и начал раздавать ЦУ, чтобы всю одежду и технику уносили обратно.
– У тебя все в порядке? – Таня вопросительно смотрела на Пашу. – Ты странный. Но все получилось. Я думаю, что все получилось очень хорошо.
– Ну и здорово! – на своей волне машинально ответил Паша. – Ну и здорово. – и стал снова смотреть на воду.
***
Ксюша сразу поняла, что это он. Видя только его спину, возвышающуюся над валуном, на котором он сидел.
Люди, свет – все кружилось около него, но брендовый будто всего этого не замечал и смотрел куда-то в одну точку, не поворачивая головы.
Ей очень хотелось увидеть его лицо. И она тихонько поменяла место дислокации.
Он сидел, положив подбородок на руки, и в его взгляде была грусть. Так, по крайней мере, почувствовала Ксюша. Этот до невозможности красивый парень смотрел туда, где вчера они с ним встретились. И по спине Ксюши поползли мурашки.
«Может, зря я так обошлась с ним? – подумала она, – может, он вовсе не такой?»
Мурашки продолжали ползти по спине.
Но жизненный опыт и внутренний голос твердили: «Глупости, у тебя просто бурное воображение», и она почти бегом, так, чтобы никто ее не увидел, спустилась вниз. В первом попавшемся кафе заказала ледяной лимонад, и залпом его выпив, отгоняя все мысли прочь, пошла в обратном от крепости направлении.
***
– Можете расслабиться вечером, отлично поработали, – с этими словами Таня закрыла дверь Пашиного номера.
– Спасибо, госпожа, постараемся. Андрей засмеялся.
Паша знал, что Таня давно ему нравится и искренне не понимал друга, который за все это время не предпринял ни одной попытки вывести их отношения на другой уровень.
– Может, пригласишь ее вечером куда-нибудь и расскажешь уже, наконец, о том, что ты безответно в нее влюблен тысячу лет? – спросил Пашка у друга.
– Ты знаешь, что я не для нее. И поэтому делать того, что ты предлагаешь, не буду. – Андрей повернулся к нему спиной, показывая, что ему не нравится этот разговор.
– Но почему? Ты прекрасный парень!
– Потому что не для нее и точка. Она меня на голову выше. Умнее и красивее в сотни раз.
– А разве это важно? Разве это все важно? Она будет любить твою душу. Настоящую, глубокую, верную.
– Ну да. Тебе, Пашка, легко говорить. На старте мы с тобой совсем с разными данными. Сколько девчонок у тебя было? И все смотрели на тебя, как на бога. А я что? Она будет стыдливо опускать глаза, идя рядом со мной?
– Дурак ты, Андрюха. Все эти девчонки смотрели на меня не как на бога, а как на красивую обертку конфеты. Ни разу не задумываясь о том, каков я, на самом деле, на вкус. Я так долго ходил по тусовкам вместе с ними, потому что все они без исключения считали, что я просто обязан эти тусовки любить; я так часто говорил о тряпках, брендах и веяниях моды, что мне все это, в конце концов, надоело. И когда я почувствовал удушающую пустоту с каждой из этих девчонок, смотревших на меня, как на бога, я перестал. Перестал с ними встречаться. И в том, что ты другой, есть твое спасение, друг, твой шанс, что человек рядом посмотрит, наконец, в твою душу.
Пашка, как показалось Андрею, с остервенением снял футболку и бросил творение дизайнера на кровать.
Андрей, наблюдая за другом, понимал, почему Пашка одинок. Потому что душа его была голодной.
– Давай в душ иди, фейс свой в оптимистичное состояние приведи. В 20.00 мы идем на шоу испанских танцев.
– Может я не пойду? – с надеждой спросил Пашка.
– Пойдешь! Еще как пойдешь! Ты должен пропитаться страстью , эмоциями и огнем.
– Сам для начала пропитайся! – Пашка бросил в него подушку.
– Оденься поприличнее. Лицо в упрощенный вариант приведи. Может к нам одна симпатичная девушка присоединится, – Андрюха кинул подушку обратно в Пашку.
– Как скажешь! Девушка, так девушка. Страсть, так страсть. – и Паша, повесив полотенце на спину, направился в душ.
***
Ксюша рассматривала свой гардероб, чтобы понять, как ей лучше одеться на шоу танцев. О том, что Испания – страна страсти, она знала с раннего детства. Ритмы фламенко будоражили ее кровь. И она хотела быть готовой к этим впечатлениям.
Красное платье, прикрывающее колени, нитка жемчуга, подаренного мамой на совершеннолетие, на шее, собранные в лаконичный хвост волосы – ей нравился ее простой и элегантный образ. Немного косметики и любимые Givenchy – последний штрих. Ксюша улыбнулась своему отражению, взяла салфетку со схемой, которую нарисовал молодой человек из бара, и направилась разыскивать отель Windsor.
***
–
Садись! – Андрей осмотрел Пашку и оценил его простецкий наряд, – Сейчас начнется.
Димка достал блокнот и наклонился вперед – как всегда, будет рисовать то, что поразит его творческое воображение, чтобы потом черпать в этом вдохновение.
– А это место для кого? – Паша вопросительно посмотрел на друга, а потом на пустое сиденье рядом с собой.
– На всякий случай. Если девушка та придет.
Паша вздохнул глубоко и возмущенно.
Пары наполнили сцену, зазвучала музыка, свет стал приглушенным и мягким, и парни устремили взгляд на действо.
– Извините, опоздала на несколько минут. Пришлось воспользоваться вашим именем, – Ксюша шепотом обратилась к Андрею, потом протянула руку для рукопожатия, сказала «спасибо» и улыбнулась.
– Садитесь. Я был уверен, что вы придете, поэтому занял место… – он указал на стул рядом с Пашей.
– Спасибо, – она быстро села, чтобы не мешать сзади сидящим смотреть выступление.
Четыре пары глаз следили за каждым движением танцующих.
«Браво» – зал зарукоплескал апплодисментами. Свет стал таким ярким, что Ксюша невольно зажмурилась. Пашка закрыл ладонью глаза, Андрей снял очки, а Димка перевернул лист блокнота.
Пара секунд, глаза привыкли к свету. Ксюша повернулась к Андрею.
– Спасибо, что пригласили меня, Павел. Было просто великолепно!
Андрей улыбнулся простой широкой улыбкой:
– Меня зовут Андрей. Паша – это тот, что сидит справа от вас.
Ксюша вопросительно посмотрела на Андрея и перевела взгляд вправо… Прямо рядом с ней сидел брендовый и красивый.
***
Он увидел ее еще при входе в зал и даже при тусклом свете сразу понял, что это она. Наблюдая за тем, как вредная разговаривала с Андрюхой, улыбалась и благодарила его, Пашка почему-то злился.
Он хотел поздороваться, но не мог. Язык не шевелился совсем, и этот ее утренний презрительный взгляд стоял перед его глазами.
Все выступление проклятая нитка жемчуга на ее шее не давала ему покоя. И когда фламенко вошел в кульминационный момент, он хотел эту нитку сорвать и поцеловать эту самую шею, прямо у всех на виду.
Пашка сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь, и стал дышать медленее, чтобы вена на его шее пульсировала тише, чтобы она не заметила этого и не дай бог не посмотрела в его сторону. Что он будет делать тогда?
Димка, наблюдая за другом, сделал вывод, что творится что-то странное. Звезда, блистающая под светом софитов, его друг детства Пашка, бог и повелитель женских сердец, сидел, как собранная пружина. Напряжение, исходившее от него, просто зашкаливало. И что будет, если от этого напряжения пружина не выдержит, и даст обратный ход, Димка не знал.
– А сейчас пойдемте пить вино! – Димка посмотрел на виновницу Пашкиного состояния.
– Вино? – Ксюша была в ступоре. С напыщенного исчезли брендовые вещи, простая белая футболка и шорты, подчеркивали загорелый цвет его кожи, и он был похож на совсем обыкновенного парня из соседнего двора… только очень красивого парня.
Она представила его лицо, там, на съемке, грустное, с естественными человеческими чувствами, и губы помимо ее воли ответили:
– А почему бы да?
Андрей засмеялся:
– Хорошее выражение. Обязательно запомню.
– Да. Запомните. – Ксюша поправила нитку жемчуга.
