Kitobni o'qish: «Донская армия в борьбе с большевиками»

Shrift:

Предисловие

Двадцать третий том серии «Белое движение в России» посвящен борьбе против большевизма донского казачества. Донское казачество одним из первых начало эту борьбу и продолжало ее до эвакуации Крыма. Некоторые материалы, касающиеся участия донских казаков в боевых действиях в составе белых войск, уже вошли в изданные ранее тома, равно как и материалы о донцах, воевавших в Русской Армии барона П.Н. Врангеля, помещены в соответствующих томах. В этой книге собраны материалы, посвященные собственно донским формированиям – от Степного похода до конца существования Донской армии в составе ВСЮР.

После самоубийства атамана Каледина, ввиду необходимости оставления Дона под натиском большевиков, был образован добровольческий отряд во главе с Походным атаманом генерал-майором П.Х. Поповым (начальник штаба полковник В.И. Сидорин) – 1727 человек боевого состава, в том числе 617 конных при 5 орудиях и 39 пулеметах, который включал ряд отдельных частей, сложившихся стихийно в ходе предшествующей борьбы. Отряд ушел в Сальские степи, где позже пополнился отрядами калмыков генерала И.Д. Попова и вырос к концу марта до 3 тысяч человек.

Весной 1918 г. в ходе восстания донского казачества против большевиков на базе повстанческих частей и отряда генерала П.Х. Попова, вернувшегося из Степного похода, была создана Донская армия, которая в течение всего 1918 г. действовала отдельно от Добровольческой армии. Первоначально она состояла из шести пеших и двух конных полков Северного отряда полковника Фицхелаурова, одного конного полка в Ростове и нескольких небольших отрядов,

разбросанных по всей области. Полки имели станичную организацию с численностью от двух-трех тысяч до нескольких сотен человек.

К концу апреля армия делилась на три группы: Южная (полковник С.В. Денисов), Северная (войсковой старшина Э.Ф. Семилетов; бывший Степной отряд) и Задонская (генерал-майор П.Т. Семенов, полковник И.Ф. Быкадоров). На 12 мая 1918 г. войсковому штабу было подчинено 14 отрядов: генерал-майоров Фицхелаурова, Мамонтова, Быкадорова (бывшего Семенова), полковников Туроверова, Алферова, Абраменкова, Тапилина, Епихова, Киреева, Толоконникова, Зубова, войсковых старшин Старикова и Мартынова, есаула Веденеева. К 1 июня отряды были сведены в шесть более крупных групп: Алферова на севере, Мамонтова под Царицыном, Быкадорова под Батайском, Киреева под Великокняжеской, Фицхелаурова в Донецком районе и Семенова в Ростове. В середине лета численность армии увеличилась до 46–50 тысяч человек. К началу августа войска распределялись по пяти войсковым районам: Ростовский (генерал-майор Греков), Задонский (генерал-майор И.Ф. Быкадоров), Цимлянский (генерал-майор К. К. Мамонтов), Северо-Западный (полковник З.А. Алферов), Усть-Медведицкий (генерал-майор А.П. Фицхелауров). С августа 1918 г. станичные полки сводились, образуя номерные полки (пешие два-три батальона, конные – шесть сотен), распределенные по бригадам, дивизиям и корпусам. Осенью 1918 г. – в начале 1919 г. войсковые районы были переименованы в фронты: Северо-Восточный, Восточный, Северный и Западный. Тогда же завершилось формирование Молодой армии (20 тысяч человек), состоявшей из еще не служившей молодежи. В составе армии имелись Донской кадетский корпус, Новочеркасское (см. Атаманское) училище, Донская офицерская школа и военно-фельдшерские курсы. Морским управлением ВВД (контр-адмирал И.А. Кононов) была образована Донская флотилия.

После вхождения в состав Вооруженных сил на Юге России 23 февраля 1919 г. армия была переформирована. Фронты преобразовывались в 1, 2 и 3-ю армии, а группы, районы и отряды – в корпуса (неотдельные) и дивизии по три-четыре полка. Затем (12 мая 1919 г.) армии были преобразованы в отдельные корпуса, корпуса сведены в дивизии, дивизии – в бригады по три полка. После реорганизации армия состояла из 1, 2 и 3-го Донских отдельных корпусов, к которым 28 июня добавился 4-й. В августе 1919 г. последовала новая реорганизация: четырехполковые дивизии превращались в трехполковые бригады, которые сводились в девятиполковые дивизии (по три бригады в каждой). Осенью 1919 г. армии был также временно придан 3-й Кубанский корпус. В общей сложности к 5 июля 1919 г. армия насчитывала 52 315 человек (в том числе 2106 офицеров, 40 927 строевых, 3339 вспомогательных и 5943 нестроевых нижних чина). На 5 октября 1919 г. она имела 25 834 штыка, 24 689 сабель, 1343 сапера, 1077 пулеметов, 212 орудий (183 легких, 8 тяжелых, 7 траншейных и 14 гаубиц), 6 самолетов, 7 бронепоездов, 4 танка и 4 бронеавтомобиля. В армии, в отличие от других составных частей ВСЮР, действовала прежняя наградная система Русской армии. При крушении ВСЮР часть донских соединений капитулировала на Черноморском побережье, а часть была вывезена в Крым, где 24 марта 1920 г. из них был сформирован Отдельный Донской корпус, а 1 мая все донские части были сведены в Донской корпус, после окончания борьбы эвакуировавшийся вместе со всей армией.

В настоящем издании собраны воспоминания о борьбе в рядах Донской армии с 1918 г. по весну 1920 г. В разное время они были опубликованы в русской эмигрантской печати. Эти воспоминания (за небольшими исключениями) никогда в России не публиковались.

В большинстве случаев все публикации приводятся полностью. Авторские примечания помещены (в скобках) в основной текст. Везде сохранялся стиль оригиналов, исправлялись только очевидные ошибки и опечатки. Поскольку на Юге России принят был старый стиль, все даты, кроме особо оговоренных, приводятся по старому стилю. Возможны разночтения в фамилиях участников событий и географических названиях; их правильное написание – в комментариях.

Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
– Где были вы? – Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет: – На Дону!

– Что делали? – Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
И в словаре задумчивые внуки
За словом: долг напишут слово: Дон.

М. Цветаева
30 марта 1918

Донская армия в борьбе с большевиками

В. Добрынин¹
Борьба с большевизмом на Юге России²

Дон и Русская революция 1917 года

Во время переворота 27 февраля (12 марта) и позже донское казачество, как и другие казачьи войска, шло рука об руку со всем русским народом до тех пор, пока России не грозила анархия.

После переворота все власти, включая и Донского атамана (по назначению) генерала графа Граббе³, остались на местах, но в ночь на 8 (21) марта постановлением Донского исполнительного комитета (революционного) граф Граббе был смещен и временно избран на должность Донского атамана председатель военной секции исполнительного комитета войсковой старшина Волошинов⁴. Позже русский военный министр 15 (28) апреля сообщил, что устроение краевой жизни остается в ведении Донского исполнительного комитета, а атаману, как представителю Российского правительства, надлежит согласовать свою деятельность с работой этого комитета.

Признав Временное правительство, донское казачество вошло с ним в связь через особых представителей, а потом дало своих депутатов в собравшийся в марте 1917 года в Петрограде «Общеказачий съезд», на который собралось до 600 представителей казачьих войск.

Съезд этот постановил:

1. По вопросам общеполитическим – республиканский строй и единая и неделимая Россия.

2. По вопросам местного самоуправления – автономность.

3. По земельному вопросу – полная неприкосновенность всех казачьих земель ввиду тяжести и разорительности казачьей службы (как увидим впоследствии, донское казачество пошло в этом отношении на уступки).

4. Продолжение войны до победы.

Таким образом здесь казачество, имевшее две трети голосов представителей фронта, подчеркнуло свою лояльность, полную готовность нести жертвы на пользу Родины, выговаривая себе местное самоуправление и отстаивая права на добытую кровью землю.

Необходимо отметить появление на этом съезде приобретшего впоследствии громадную популярность среди казачества в качестве Донского Златоуста и романтика донской старины Митрофана Петровича Багаевского⁵. Он взял на себя не только труд по изучению Дона, но и по спасению его в период революционных бурь. Сын донского казачьего офицера М.П. Багаевский со школьной скамьи тянулся к донской старине, скитался много по Дону, студентом и учителем работал над донской историей, получив в университете лестную оценку профессора Платонова, признавшего «взгляды Багаевского на историю Дона правильными». После избрания атаманом генерала Каледина⁶М.П. Багаевский был выдвинут на пост его товарища.

В одной из своих речей Багаевский так характеризует причину большей стойкости казачества в смысле большевистского развала: «Первым и основным условием, удержавшим казачество, по крайней мере в первые дни, от развала, это идея государственности, правопорядка, глубоко сидящее сознание необходимости жизни в рамках закона… Это искание порядка, законности красной нитью проходило и проходит через все круги всех казачьих войск…»

Другим съездом, характеризующим настроения казачества, является съезд донцов в апреле 1917 года. Здесь благоразумие казачества подчеркивается желанием сговориться с донским крестьянством по спорным вопросам.

На этом съезде были приняты постановления:

1. О поддержке Временного правительства и искоренении «исключительно вредного большевистского влияния» при содействии Совета рабочих и солдатских депутатов.

2. О форме правления в виде демократической республики, о праве национального самоопределения, о широком местном самоуправлении, в частности, при условии, что «Донское войско составляет неотделимую часть Великой России».

3. Закрепление за казаками «гуртовой» (находящейся в общинном пользовании станиц) и «войсковой» (в пользовании войска) земли, а за крестьянами надельной и приобретенной; отчуждение разных частновладельческих земель на основах, выработанных Учредительным собранием для наделения землей коренного крестьянства; пропорциональное представительство в местной казачьей общине неказачьего населения, живущего в казачьих поселениях не менее двух лет, по вопросам, касающимся крестьянского населения (до сих пор выборное представительство крестьян проводилось лишь в селениях с исключительно крестьянским населением); введение на Дону единого и равного для всех земства; возмещение российской казной казачьих расходов, вызванных войной.

4. Во главе казачьего управления Дона стоит Казачий войсковой круг, избранный на основе четырехчленной формулы избрания при пропорциональном представительстве и участии в выборах казачьего населения обоего пола с 20 лет. Кругом избирается исполнительный орган «Войсковой совет» и Войсковой атаман. Созыв первого Круга намечен на 26 мая (8 июня) 1917 года.

Таким образом, казачество начинает привлекать крестьянство к разрешению вопросов хозяйственных на равных с казаками правах, а кроме того, в середине (конце) мая созывается крестьянский съезд Дона (930 депутатов). Здесь была объявлена программа, выработанная казачьим съездом, и указано, что восстановление казачьего управления не мешает остальному населению устраивать дела по-своему. Однако крестьянский съезд, прошедший под знаменем социал-революционеров, заявил, что не должно быть «ни войсковых, ни гуртовых» земель, что сразу осложняет вопрос. К сожалению, в это время вожди коренного крестьянства Дона, искавшие путей соглашения с казачеством, были отстранены, и крестьянство пошло за вождями, совершенно не знавшими Дона (пришлыми), старавшимися всеми силами обострить, а не ослабить недоразумения в земельном вопросе, что, конечно, сильно усложнило дело.

26 мая (8 июня) собрался Донской круг первого созыва. Воскресла великая донская старина. Собралось 500 выборных представителей казачества от станиц и 200 от казачьих частей фронта. Завороженный прекрасными речами М.П. Багаевского Круг избирает его председателем. Подтвердив необходимость продолжения войны с центральными державами и выразив доверие правительству, Круг высказался за создание примирительной камеры для разбора споров между казаками и крестьянами ввиду того, что «крестьяне Области войска Донского до сих пор еще не организовались в единую беспартийную группу». Так гласило постановление Круга, знавшего настоятельную необходимость примирения с крестьянством.

18 июня (2 июля) Круг избрал на должность Донского атамана генерала Каледина после неоднократных его отказов. Ближайший его сотрудник М.П. Багаевский характеризует Каледина так: «Он получил не только голоса станиц, но огромная часть фронтовых голосовала за него (фронт был в полном разложении, и доверие его представителей заслуженному генералу весьма показательно и характерно для казачества). Ему поверили оттого, что это был не только генерал с громкой боевой славой, но и безусловно умный и безукоризненно честный человек. Его программа не могла, конечно, иначе определиться, как программа старого казака, да к тому же и военнослужилого. Но он был образованным и умным человеком, и потому в нем обнаружился высокосознательный гражданин и народный патриот прежде всего России (что подтвердилось на Московском совещании, где г. Каледин являлся представителем 12-ти казачьих войск), а потом уже Дона». Отличительной особенностью этого человека в работе на Дону является стремление примирить рознь между казачеством и крестьянством.

Для более полной характеристики атамана Каледина можно указать на то, что в тяжелые дни гонения на все «контрреволюционное» он решил выступить на «Московском совещании» в августе 1917 года по уполномочению 12 казачьих войск. Здесь им было предъявлено требование запрещения митингов в армии; упразднения Советов и комитетов при строгом ограничении их прав и обязанностей областью хозяйственных распорядков; пересмотра декларации прав солдата и дополнения ее декларацией их обязанностей; укрепления дисциплины; восстановления дисциплинарных прав начальников и полной мощи вождей армии, твердости власти, находящейся «в опытных, умелых руках лиц, не связанных узкопартийными, групповыми программами, свободных от необходимости оглядываться на всевозможные комитеты и советы» при сознании происхождения источника суверенной государственной власти из воли всего народа, а не отдельных партий и групп; единства власти центральной и местной с прекращением вмешательства комитетов и Советов; «Россия должна быть единой, всяким сепаратным стремлениям должен быть поставлен предел в самом зародыше».

Этого было достаточно, чтобы создать Каледину известность «контрреволюционера», хотя при внимательном изучении его работы нельзя не признать за ним демократически настроенного политического деятеля. Надо заметить, что генералу Каледину пришлось править при очень трудных условиях. «Войсковое правительство, – говорит М. Багаевский, – по своему составу было не сильно: члены правительства были люди безусловно честные и добросовестные, но не смогли сразу охватить всей колоссальной работы». Однако работа началась, и правительство наметило реформу земскую и земельную. К сожалению, события помешали их осуществлению.

Выступление большевиков 3 и 4 июля (16 и 17), правда быстро ликвидированное при энергичной помощи казачества, указало на необходимость более серьезной борьбы с ними. Но как мог бороться с ними Дон, если против этого не боролась центральная власть, потворствуя разложению злостной пропагандой армии, в которой находились лучшие силы казачества.

Результатом этого явилось, что когда созванный в августе 1917 года так называемый «Малый круг» для решения вопроса о кандидатском списке в Учредительное собрание принял блок с партией народной свободы, то в этом находящиеся на фронте донские полки увидели «контрреволюцию». Пошли слухи, что руководители Дона Каледин и Багаевский, как крупные собственники, являются организаторами этого блока в целях собственных выгод. На самом деле ни тот ни другой не были крупными собственниками. Ни один из них не принадлежал к партии народной свободы, и, кроме того, оба они являлись представителями мыслей донского казачества и быть сторонниками спасения частновладельческих земель не могли, так как казачьей программой, как указано выше, предусматривалось отчуждение этих земель для удовлетворения нужд донского крестьянства. Этот блок просто являлся стремлением найти союзников для Учредительного собрания в интересах донского казачества, а не помещиков.

Как раз к концу августа (середине сентября) относится известное выступление генерала Корнилова, выпустившего воззвание к народу и особое к казакам фронта с обвинением правительства в нерешительности, неумении и неспособности управлять, в допущении немцев в Россию (взрыв в Казани) и даже в предательстве некоторых членов правительства и с призывом о помощи Родине. В связи с этим появилось обвинение Каледина в присоединении к Корнилову и в угрозе его прервать сообщение Москвы с Югом. Это вызвало приказ о мобилизации Московского и Казанского округов против Дона и об отрешении Каледина от должности с объявлением его изменником и бунтовщиком и требование его ареста для предания суду.

Не вдаваясь в оценку – сочувствовал ли или не сочувствовал Каледин шагу Корнилова, – необходимо просто констатировать неправильность этого обвинения, что было установлено расследованием. В период с 5 —14 (18–27) сентября 1917 года Донским правительством был созван вновь Круг (2-го созыва) для разрешения двух важных вопросов: «о мятеже» Каледина и о блоке с партией народной свободы.

Естественно, что подогретое пропагандой казачество собиралось на Круг не с целью поощрения «контрреволюции» в пользу помещиков и «восстановления старого режима». Тем большей цены заслуживает постановление этого Круга, совершенно оправдавшего Каледина после разбора дела. Круг далее отказал выдать Каледина и, несмотря на его желание ехать в Ставку для снятия с себя всякого подозрения, отказал ему в этом разрешении, предложив Керенскому прислать следственную комиссию в Новочеркасск, опасаясь самосуда необузданной толпы над своим выборным атаманом.

Эта же сессия Круга рассматривала и дело донского войскового старшины Голубова, поддавшегося большевистской пропаганде и пытавшегося по личному почину арестовать Каледина. Лишь заступничество последнего помогло улажению дела, и Голубов был отпущен. Этот человек вообще играл нехорошую роль на Дону, но об этом позже. Во всяком случае, факт выступления Голубова весьма показателен в том отношении, что семя большевистской пропаганды находит почву и среди казачьей интеллигенции.

Из других постановлений этого Круга прежде всего надо отметить расторжение блока с партией народной свободы и поручение Донскому правительству составления списков кандидатов в Учредительное собрание.

12 (25) сентября Круг отклоняет приглашение Центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов о посылке в «демократическое совещание» одного депутата от войска, мотивируя отказ: 1) поддержкой казачеством Временного правительства, как выразителя нации, тогда как демократическое совещание, собираемое не правительством, ставит себе целью создание новой власти, узкопартийной, стремясь к захвату таковой и 2) указанием, совершенно резонно, что «предоставление войску одного голоса не соответствует его удельному весу». Конечно, враги казачества постарались весь этот инцидент раздуть в новый «контрреволюционный» акт, в разрыв казачества с народом. Однако донское казачество рядом последовательных постановлений Круга выяснило, что русским народом оно привыкло считать русское крестьянство, как элемент, составляющий подавляющее большинство населения России.

Круг поставил себе целью урегулировать взаимоотношения казачества и крестьянства и поручает правительству: 1. Войти в сношение с организованным крестьянством по общим для обеих групп вопросам и 2. Выработать новое положение о принятии «иногородных» (не казаков) в казачье сословие. Этот проект важен в том отношении, что в связи с принятием в казачье сословие разрешался и земельный вопрос, так как все приписываемые в казаки получали права и на землю. Может возникнуть вопрос: не проще ли было казакам дать крестьянству землю, не поднимая вопроса о приписке в казачество? Конечно нет. Дело в том, что, получая равные земельные права на добытую казачеством землю, крестьянство должно было принять и равные с казачеством тяготы по службе в будущем, тогда как простой земельной реформой этот вопрос не разрешался. Этот же Круг выработал постановление о посылке депутации к Временному правительству с требованием прекратить применение казачьих частей для несения полицейской службы, а в связи с этим отменить посылку двух казачьих полков и батареи для водворения порядка в Хиве.

Твердость казачества на фронте вызвала применение его правительством для удержания от развала частей. Естественно, это не могло нравиться разнузданной солдатской массе, но еще больше было не по душе казачеству, не желавшему обострять взаимоотношения с русским народом.

События в России шли ускоренным темпом. Девиз большевиков, обещавших народу «мир, землю и хлеб», и в первую голову обещание мира сыграло свою роль. Уставшие от войны народные массы поддались яду большевистской пропаганды, и 25 октября (7 ноября) 1917 года власть переходит в руки большевиков.

Какая злая ирония судьбы! В числе девизов, вызвавших переворот 27 февраля (12 марта), был также и девиз желания не допустить позорного для России мира с центральными державами. Новое правительство призывало тогда к продолжению войны для закрепления этим добытых революцией завоеваний. Переворот 25 октября (7 ноября) проводится большевиками главным образом под флагом мира. Новое большевистское правительство призывало к прекращению войны опять-таки для закрепления этим добытых революцией свобод.

Не останавливаясь над девизами «земля и хлеб», как обещанными обоими правительствами, и предоставляя находящемуся под властью большевиков крестьянству самому свидетельствовать о том, как провела в жизнь советская власть обещания «земли и хлеба», мы можем констатировать безошибочно лишь тот факт, что в обещании русскому народу мира большевики нагло обманули доверчивое русское крестьянство. Вот уже не за горами третья годовщина большевистского переворота (строки эти пишутся 15 (28) июля 1920 года), а русский народ не только не имеет мира, но его тешат возможностью и дальше нести жертвы в интересах интернационала и коммуны. Одураченный большевистскими посулами русский народ, выступивший в октябре 1917 года в меньшей части на поддержку большевиков, а в большей мечтавший отдохнуть от тяжелой войны, ведь не знал тогда, что большевистская наука не новость для цивилизованного мира.

К сожалению, более развитое сравнительно с крестьянскими массами казачество, хотя правда и позже, но тоже было увлечено большевистской пропагандой, и если первое время фронтовые представители казачества выступали против большевизма, то, когда грянула гроза большевистского переворота, фронтовое казачество, мечтая о спасении своей шкуры, было увлечено модным течением «нейтралитета». Оно думало, что этот «нейтралитет» спасет его от кровавой расправы большевистского террора. Однако скоро казачеству пришлось в этом разочароваться.

Донское правительство времен атамана Каледина было настолько увлечено вопросом общероссийского масштаба, что просмотрело назревший на Дону кризис. Дело в том, что, когда разложившийся фронт дезертировал, Каледин, глубоко веривший в необходимость борьбы с Германией, считал невозможным отозвать на Дон казачьи полки, доказывая их депутациям особую необходимость работы казачества на нужды России в тяжелые для нее дни.

Казаки продолжали сражаться на фронте, и яд большевистской пропаганды все глубже и глубже проникал в их ряды, и в то время, когда жившие на Дону казаки продолжают твердо сохранять враждебную большевикам позицию, фронтовое казачество начинает колебаться. Эта позиция казачества, находящегося на Дону, даже дает основание главе тогдашнего правительства и товарищу атамана М.П. Багаевскому послать в Ставку телеграмму с приглашением на Дон членов Российского правительства, чем еще раз подчеркивается стремление Дона к единению с небольшевистской Россией.

На Дону же в начале (середине) ноября начинается и организация Добровольческой армии, поставившей задачей в объявлении 27 декабря (9 января):

1. Противостоять вооруженному немецко-большевистскому нападению на Юг и Юго-Восток России, защищая вместе с казачеством и самостоятельность областей, давших им (русским людям) приют и являющихся последним оплотом русской независимости, последней надеждой на восстановление Свободной Великой России.

2. Восстановление разрушенной русской государственности, доведение Единой России до нового Учредительного собрания, перед решением которого должны преклониться все классы, партии и отдельные группы населения.

Приют, оказанный добровольцам, дал новую почву для обвинения Дона в «контрреволюции», и ведшаяся до сих пор травля еще более усиливается.

Чтобы не возвращаться потом к этому вопросу, необходимо указать на одно событие, очевидно не только неизвестное заграницей, но даже и в России. Между тем оно имеет особое значение в смысле характеристики создателя Добровольческой армии генерала Алексеева и идеалов, которые преследовались им при ее зарождении.

В январе 1918 года, ввиду выяснившегося не только недружелюбного, но даже враждебного отношения некоторых слоев населения к Добровольческой армии, Донское правительство решило пригласить генерала Алексеева⁷, дабы он лично мог дать исчерпывающие ответы, могущие успокоить элементы, предубежденно относившиеся к идее добровольчества. На этом совещании присутствовали все казачьи члены правительства, большинство представителей правительства от крестьянства (к этому времени в состав правительства были введены в целях стремления к примирению с крестьянством его представители; это известно на Дону под названием «паритет» и будет охарактеризовано ниже), кроме двух непримиримых врагов добровольцев и казачества. Здесь же находился эмиссар Ростова, тоже один из наиболее подозрительно относившихся к добровольцам.

Председатель областной управы заявил генералу Алексееву, что «крестьянский съезд поручил всесторонне ознакомиться с организацией, деятельностью и задачами Добровольческой армии». Генерал Алексеев объяснил, что «Союзом спасения России», организовавшимся в октябре 1917 года в Москве, главным образом из представителей кадетской партии, ему, генералу Алексееву, поручено дело спасения России, с каковой целью он и приехал на Дон. Сюда стали стекаться беженцы – офицеры и юнкера, из которых и начала свои формирования армия; что члены армии при вступлении дают подписку не принимать участия в политике и политической пропаганде; что средства частью добываются путем пожертвований, частью от союзников (разговор передается в той форме, как он изложен в издававшемся на Дону журнале «Донская Волна» № 13).

После последнего заявления ведший допрос генерала Алексеева председатель управы спросил:

– Скажите, пожалуйста, генерал, даете ли Вы какие-нибудь обязательства, получая эти средства?

– При обыкновенных условиях, – ответил генерал, – я счел бы подобный вопрос за оскорбление, но сейчас, так и быть, я на этот вопрос вам отвечу: Добровольческая армия не принимает на себя никаких обязательств, кроме поставленной цели спасения России, – Добровольческую армию купить нельзя.

– Существует ли какой-нибудь контроль над армией? – продолжаются вопросы.

– Честь, совесть, сознание принятого на себя долга и величие идеи, преследуемой Добровольческой армией и ее вождями, служат наилучшими показателями для контроля с чьей бы то ни было стороны; никакого контроля армия не боится, – ответил вновь генерал Алексеев.

Далее генерал Алексеев объяснил, что поддержание материально армии союзникам выгодно, потому что она, «борясь с большевиками, вместе с тем продолжает войну и с немцами, так как большевизм и германизм тесно переплетены между собою».

В заключение, высказав надежды на помощь интеллигенции и крестьянства, которое «уже устало от большевиков», генерал Алексеев высказал полную готовность принять в армию формирования демократических элементов, организуемых Ростовской думой, «если они откажутся от всего того, что сделало из русской армии человеческую нечисть».

Каково было впечатление от этой «исповеди», можно судить по заключительной фразе ростовского эмиссара:

– Ваше Превосходительство! (Весьма характерно: после титулования «генерал» – «Ваше Превосходительство».) Теперь только, после Ваших разъяснений, мы видим, что под Вашим руководством можно всем куда угодно идти.

Таким образом, и в оказании приюта Добровольческой армии генерал Каледин был чужд «контрреволюции». Напрасно некоторые лица стараются объяснить уклонение казачества с истинного пути в сторону большевизма именно «контрреволюционностью» Каледина. Тогда что же толкнуло казачество в сети большевизма? Только не обещание «земли и хлеба». Того и другого было достаточно у казачества. Имея добытую кровью своих предков «землю», оно даже готово было уступить часть ее крестьянству. Нет, усталый Дон был привлечен большевиками лишь обещанием «мира». Ни у русского Временного правительства, ни у Донского правительства не хватило духа обмануть народ. Они отлично знали, что не в их силах дать этот мир, а большевики, стремившиеся к власти, не остановились перед обманом.

Правительство Каледина, видя колебания казачества, с одной стороны, и решительные действия большевиков, с другой, решается вновь на созыв Донского круга 3-й сессии для получения от него полномочий для дальнейших действий. Правительству нужен был ответ на вопрос: желает ли казачество бороться с большевизмом, или же оно решает перед ним капитулировать?

Сессия этого Круга является началом новой эры на Дону, которую можно назвать эпохой борьбы Дона с большевизмом. До сих пор, как мы видели, Дон представлял собой нераздельную часть России, выступая пока борцом с большевизмом не оружием, а словом, примером и законодательным творчеством. Теперь для Дона оставался лишь один исход – возможность разрешения борьбы силою оружия.

Это самая тяжелая эпоха борьбы, разрешение которой еще впереди. Эту эпоху можно подразделить, в свою очередь, на ряд более мелких периодов, в зависимости от тех колебаний, которые в вооруженной борьбе рельефно характеризуют успехи одной или другой из ведущих борьбу сторон.