Kitobni o'qish: «Основы православной педагогической культуры»

Shrift:

Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Предисловие

Смена ценностных ориентиров и приоритетов российского общества, поиск духовных основ жизнедеятельности обусловили изменение социокультурного пространства современной России. Реалией сегодняшнего дня является восстановление религиозного уклада жизни в конфессиях и отдельных семьях, равноправие религиозных объединений в социальных отношениях, создание в сфере образования негосударственных конфессионально-ориентированных учреждений, обращение к традициям религиозных культур в отечественной педагогике.

Обозначенные тенденции обуславливают потребность в изучении традиций, теоретическом осмыслении специфики религиозных педагогических культур. Наиболее актуально это в отношении православной педагогической культуры, которая складывалась в России на основе длительного исторического опыта, выявляя ошибки и заблуждения, обобщая лучшие традиции, вырабатывая и сохраняя знания о педагогическом процессе и его закономерностях. Однако до настоящего времени феномен православной педагогической культуры в России не был достаточно изучен в его историческом развитии, не был обобщен в теории педагогики в целостности, хотя отдельные его аспекты рассматривались в ряде научных работ.

Настоящее учебное пособие подготовлено на основе защищенной автором в 2012 г. диссертации на соискание ученой степени доктора педагогических наук «Историко-теоретический анализ православной педагогической культуры в России». Создание этого пособия продиктовано необходимостью учебно-методического обеспечения одноименного курса, разработанного в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете для магистрантов, обучающихся по направлению «Педагогическое образование» (программа «Педагогика начального образования, духовно-нравственного развития и воспитания школьника»), для бакалавров педагогики, готовящихся к преподаванию основ православной культуры в школе, а также стремлением расширить и дополнить материал по отечественной педагогике, представленный в существующих учебниках. В пособии достойное место отведено рассмотрению идей религиозно-нравственного воспитания в учительной литературе средневековой Руси, показано развитие церковно-педагогической мысли, отражена специфика педагогического взаимодействия школы и Русской Православной Церкви, представлена обобщенная автором теория педагогического процесса и взаимодействия его субъектов в контексте православной культурной традиции. В этом отношении данное учебное пособие будет полезно и, как надеется автор, интересно учащимся православных духовных семинарий и академий, педагогам православных школ и родителям, намеревающимся строить семью и воспитывать детей в традициях православной педагогической культуры.

Материал пособия разделен на главы, которые отражают важнейшие проблемы истории и теории православной педагогической культуры. В конце каждой главы предлагаются вопросы и задания студентам для усвоения пройденного материала и организации самостоятельной работы, а также рекомендательный список литературы для дополнительного, более углубленного изучения темы. В конце издания помещен предметный указатель.

Автор выражает глубокую благодарность архим. Георгию (Шестуну), игум. Киприану (Ященко), прот. В. Воробьеву, свящ. К. Польскову, Л. Н. Беленчук, В. А. Беляевой, А. Я. Данилюку, А. Н. Джуринскому, В. И. Жогу, М. И. Зайкину, А. Г. Козловой, Т. А. Костюковой, Е. А. Левановой, М. А. Лукацкому, В. М. Меньшикову, А. В. Мудрику, А. А. Остапенко, А. В. Овчинникову, Т. И. Петраковой, В. А. Плешакову, М. Г. Плоховой, С. Б. Серяковой, В. А. Ситарову, Т. В. Скляровой, Ю. И. Щербакову, О. Л. Янушкявичене за помощь, консультации, критические замечания и создание условий для написания докторской диссертации и данного учебного пособия.

Автор также будет признателен читателям, высказавшим свои замечания и предложения в адрес книги.

Введение

Педагогика прошла довольно длительный путь своего становления, развития и изучения. В последние десятилетия ряд ученых склонны рассматривать педагогическую деятельность на общекультурном фоне, исследовать ее факты и явления в русле интеграции педагогики и культуры.

С точки зрения аксиологической теории культура понимается как духовный компонент всякой деятельности, специфическая система норм, ценностей и смыслов, отличающих одно общество от другого. В социологии культура – это целостная система человеческого общества, и все элементы, ее составляющие, связаны между собой, пронизаны одним основополагающим принципом и выражают одну главную ценность. Это хорошо прослеживается при обращении, например, к различного рода религиозным культурам.

Религия, со свойственной ей духовной устремленностью к Абсолюту, лежала в основе развития всех цивилизаций, формируя определенную систему ценностей. Религиозная духовность явилась базисом для развития религиозной культуры, где в качестве священного (сакрального) выступает сверхъестественная реальность, а ядром является богослужебная практика. В широком смысле в религиозную культуру включены система определенной морали и этики, бытовая культура, искусство, литература, образование и т. п. – все то, что развивалось под влиянием религиозных воззрений.

Каждая культура вырастает в определенных условиях жизни – географических, исторических, технологических, бытовых. Она творит свою историю, вырабатывает свой язык, формирует своё мировидение и традиции, в том числе образовательные, посредством которых передается социальный опыт поколений. Естественно полагать, что различные вероучения породили свои особенности культуры и, соответственно, образовательные традиции. Так, в странах православного вероисповедания сложилась православная культура, ставшая традиционной для России. Отличительной чертой ее развития является не повышение уровня и качества, но постоянный процесс накопления культурных ценностей, обеспечивающийся как усилиями отдельных индивидов, так и постоянно действующими институтами общества, такими как семья, государство, учреждения науки и образования, Церковь, поддерживающая сакральность православной культуры.

Приоритет в сущностной характеристике любой религиозной культуры отдается, как было показано выше, духовной составляющей. Следует признать, что духовность обнаруживает свое двоякое органическое единство с культурой: она является необходимым основанием культуры, но в то же время духовность как качество личности формируется в лоне культуры. Такого рода взаимосвязь духовного и культуры делает невозможным духовное воспитание и развитие индивида вне включения его в религиозную культуру. Именно здесь и находится главная точка соприкосновения образования и культуры. Образование выступает как необходимое условие воспроизводства культуры. Человек становится наследником культуры в процессе образования. Отсюда следует, что культура неразрывно связана с педагогикой, поэтому имеет смысл говорить о педагогической культуре общества, обозначающей особую сферу его деятельности, в которой запечатлелись духовные и материальные ценности образования. Педагогическая культура может быть представлена как совокупность достижений социальной практики, педагогических взглядов, идей, теорий, способов педагогической деятельности. Педагогическая культура существует в воспитательных и нравственных традициях общества, в педагогических теориях; в целостных педагогических системах, в моделях педагогической деятельности и личности воспитателя.

Отечественная педагогика и образование на протяжении тысячелетия развивались под влиянием православной культуры, поэтому правомерно говорить о существовании в нашей стране такого феномена, последовательно раскрывающего себя в истории социокультурной жизни нашей страны, как православная педагогическая культура.

Типологически православная педагогическая культура относится к христианской культуре с ее новозаветной традицией воспитания и существованием преемственной связи с ветхозаветной педагогической традицией. Эта связь проявляется в неизменной направленности религиозно-нравственного становления личности. Поэтому основным предметом педагогической деятельности в православной педагогической культуре выступает религиозно-нравственное развитие и воспитание личности.

В ветхозаветный период акцент ставился на внешнем проявлении святости как предельного уровня религиозно-нравственного развития индивида, на абсолютной верности Завету, заповедям, излагавшим нормы человеческой совести. В новозаветное время воспитание становится нацелено не только на то, чтобы сформировать внешнее доброе поведение, но и на то, чтобы выработать в человеке внутренние основы жизни. Идеальное в христианской педагогической парадигме становится выше нормативного. Христианство принесло с собой в мир любовь и кротость, смягчив людские отношения. Основными законами в христианской парадигме воспитания становятся: «Возлюби Бога» и «Возлюби ближнего» (Мф 22.37,39), что говорит о ее другодоминантности, поскольку она ориентирует в воспитании на понимание ценности Другого (Бога и человека). Основной характеристикой взаимодействия людей друг с другом в христианской парадигме является соборность – духовное единение людей (вера в Бога), в котором индивидуальность не подавляется, но развивается на духовной основе; подобная духовная интеграция преодолевает обезличенность коллективизма и негативность индивидуализма для общества. Соборность является в христианской парадигме реалией духовной жизни и может воплощаться в жизни в практической деятельности Церкви, семьи и православной школы.

Таким образом, православную педагогическую культуру можно представить как часть общемировой и национальной культуры, сферу педагогических ценностей, включающую теоретические представления о духовно развивающей деятельности, а также опыт религиозно-нравственного воспитания и обучения личности.

Глава 1
Православная педагогическая культура в контексте развития отечественной школы и социокультурной деятельности Церкви

1.1. Школа и Церковь в педагогической культуре дореволюционной России и русском зарубежье: формирование специфики взаимодействия

Систематическое научное изучение истории отечественного образования началось с XIX в. в связи с реформами школы и возникшей по этому поводу полемикой о ее устроении славянофилов и западников. В контексте полемики важнейшим пунктом обсуждения стала роль Русской Православной Церкви в образовании народа. Сторонники укрепления влияния Церкви на русскую школу стремились показать, что ее участие в деле просвещения во все периоды русской истории было успешным и плодотворным. Противники (либералы, социалисты) отстаивали тезис о том, что Русская церковь так и не сумела на протяжении веков хорошо организовать дело отечественного образования.

И. В. Киреевский в 1852 г. в работе «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» отказался от весьма характерного для его времени противопоставления «образованного Запада» и «непросвещенной России». Само понятие «просвещение» он истолковывал в рамках идеи раскрытия духовных основ нравственной жизни человека. Просвещение у него – это приобретение личного духовного опыта, выстраивание внутреннего мира человека. Киреевский утверждал, что образование Древней Руси, не обладая, на первый взгляд, систематичностью, имело более важную ценность – высокую культуру нравственного просвещения народа, источником которой выступала Русская Православная Церковь.

Достоверно известно из летописных источников («Повесть временных лет»), что вскоре после крещения киевлян св. равноап. князь Владимир начал посылать детей «на учение книжное» в так называемые училища, создававшиеся, главным образом, с целью «утверждения веры». С принятием христианства явилась потребность в иных законах жизни, от самого Бога, но для своего познания и распространения они требовали от Руси учения и образования.

Дело Владимира продолжил Ярослав, распространяя грамотность в России и умножая число школ. Известно об открытии им, например, в 1030 г. школы в Новгороде, где обучались около 300 человек. Сын Ярослава Святослав Черниговский имел у себя «полны клети книг», из которых до нас дошли два сборника, известных под его именем (1073, 1076). В летописи от 1093 г. говорится о даяниях князя Всеволода Ярославовича на содержание училищ в Переяславле, Суздале, Чернигове и Киеве, известно об открытии в 1096 г. школы в Муроме, в 1097 г. – училища во Владимире и т. д. Любовью к образованию известны были также Всеволод Переяславский и сын его Владимир Мономах. Есть известия, что Роман Ростиславович Смоленский строил училища и содержал для них учителей греческих и латинских, что Константин Всеволодович Ростовский составил у себя библиотеку более чем в тысячу томов.

В Древней Руси повсеместное распространение училищ было тесно связано не только с распоряжениями князей, но и, прежде всего, с деятельностью Церкви. Опираясь на свидетельства летописей, еще в XIX в. Н. А. Лавровский сумел воссоздать содержание образования в древнерусской школе. По реконструкции Лавровского в состав дисциплин входили религиозное чтение, церковное письмо и церковное пение, реже грамматика и счисление. Содержание образования было синтезом религиозных знаний, христианской нравственности и умственного воспитания. «Учились для спасения души…» – писал об этом периоде Π. Ф. Каптерев [11, с. 12].

По мнению Л. Н. Модзалевского, Русь в Киевский период и по уровню достигаемой учености, и по характеру организации учебного процесса восприняла византийскую образованность, направленную на нравственное развитие личности.

Единственным типом образования Киевской Руси было церковное образование для всех, школа имела церковный характер. Положительной стороной такого церковного учения, по мнению С. И. Миропольского, является то, что оно не рассеивает, не разбрасывает ум человека, но «сосредотачивает, ведет в глубь сознания», не надмевает ум, но ведет к самопознанию, «охватывает внутреннее существо человека, возводит его к высшему идеалу жизни…» [20, с. 72]. Главное внимание древнерусской педагогической культуры было обращено не на систему научных знаний, а на духовно-нравственное воспитание человека, усвоение им житейских правил. Глубоковоспитательной была не только цель обучения, но и его порядок, и устроение школы. Ученье начиналось молитвой, служением молебна, после которого садились за азбуки. По «изучении» азбуки ученику давалась Псалтирь. По ней он «навыкал чтению» (отметим, что в качестве учебной книги Псалтирь употреблялась в некоторых школах вплоть до начала XX в.). Псалмы не только учились наизусть, но и пелись. Также учебной книгой считался и часослов. По окончании изучения этих книг ученик был подготовлен к чтению других божественных книг и отеческих писаний. Таким образом, грамота выступала лишь как средство духовного просвещения человека. «Главной целью школ была не грамота, не книжность, – писал С. И. Миропольский, – но просвещение учащихся светом Христова учения, воспитание любви к православной церкви, послушание ее заповедям, добрая жизнь по вере; грамотность же служила только средством для этой цели» [20, с. 73].

Таким образом, главной задачей древнерусского образования изначально выступала задача научить, как жить по-христиански. Кроме образовательного учреждения, «школой душевного спасения» выступала чаще всего приходская церковь со священником, использовавшим «сакральные» средства религиозно-нравственного воспитания личности (богослужение, исповедь), рациональные (поучения), нравственно-ориентированные (пример собственной жизни). В состав его «курса» входили: богословие («како веровати»), политика («како царя чтити»), нравоучение («како чтити духовный чин и учения его слушати, аки от Божиих уст») [14, с. 9]. Это учение священника разносилось по домам, и уже отец, хозяин дома, выступал в роли помощника священника, «народного учителя». Семья была его «народной школой». На него возлагалась обязанность беречь чистоту телесную и душевную своих домашних, вести их к Богу.

Учительство стало духовным просвещением. Школы имели плодотворное влияние на русский народ, укрепляя в нем православие, возвышая его нравственно. Образование в домонгольский период отличалось определенной целостностью, ясностью, систематичностью. Оно было всесословно и одинаково для всех: и для мирян, и для духовенства. Примечательно, что и Л. Н. Толстой в статье «О народном образовании», восхищаясь древнерусской школой, писал о ней: «…какая сила веры и твердого несомненного знания того, что истинно и что ложно… Сравните после этого догматическую школу Средних веков, в которой истины несомненны, и нашу школу, в которой никто не знает, что есть истина…» [28, с. 35].

Школы, хотя и в небольшом количестве, продолжали существовать и во времена монгольского ига. Об этом свидетельствует, в частности, ярлык хана Узбека, данный митрополиту Петру (1313). В нем хан обращается между прочими гражданскими лицами также к «книжникам, уставодержальникам и учительным людским повестникам». Скорее всего, в это время существовали отдельные частные школы у учителей-мастеровых.

Историк Е. Е. Голубинский полагал, что просвещение по греческому образцу, включающее риторику, диалектику и грамматику, было в период Киевской Руси недолгим (в поколениях Ярослава Мудрого и его детей), распространенным в основном в среде высшего сословия (князья и бояре). Оно быстро угасло, выродившись в простую грамотность, поддерживающее начетничество в основном в среде священнослужителей. Причину этого он видел не столько в монгольских завоеваниях, сколько в том, что русскому человеку оказалось не по силам перенять византийскую классическую образованность. Голубинский считал, что ошибкой Владимира было то, что, набрав частных учителей, он не собрал их вместе и не ввел систематический курс обучения, отдав его на попечение частной инициативе.

Возрождение отечественных школ относится к концу XIV – началу XV в. – времени подъема и напряженного творчества, интенсивного становления русской национальной культуры. Начиная с XV в., возрастает число школ, большинство из которых оставались достаточно простыми, учили грамоте и «всякому благочестию». Книжная культура Московской Руси уже не имела следов систематической школы, однако школа элементарной грамотности не исчезала. Интерес к книгам был высок.

Историки Π. Н. Милюков, А. В. Карташев, характеризуя периоды Киевской и Московской Руси, говорили «о скудости просветительских средств», находившихся в распоряжении Церкви: мало книг и мало учителей, малограмотность самих священнослужителей. Данные ученые сходились на том, что более или менее сознательно православная религия была принята в среде людей богатых, князей, некоторой «передовой» части духовенства, жителей крупных городов, имевших доступ к книжной мудрости. Поэтому, делали вывод ученые, большинство населения Древней Руси восприняли внешнюю, обрядовую форму религии, а не ее сущность и дух [19, 12]. В целом, как мы видим, они приняли точку зрения Голубинского. Однако свидетельства летописей о заведении училищ, появление высокохудожественных литературных произведений митрополита Иллариона, Кирилла Туровского, «Слово о полку Игореве» свидетельствуют о достаточно высоком систематическом образовании, заведенном Владимиром.

В царствование Иоанна Грозного в 1551 г. состоялся знаменитый Собор, именуемый Стоглавом. Как известно, царь предложил Собору ряд вопросов о «нестроениях» на Руси, в том числе и вопросы, связанные с обучением. В XXVI главе Стоглава говорится об учреждении в каждом городе школ при церквях для детей священников, диаконов и всех православных христиан. Школы предназначались «научению грамоте и на учение книжнаго писания и церковного пения, и псалтырного пения налойного; и те бы священники и дьяконы и дьяки выбранные учили своих учеников страху Божию и грамоте, и писати, и пети, и чести со всяким духовным наказанием. Наипаче же сего учеников бы своих берегли и хранили во всякой чистоте и блюли их от всякого растления и от всякие нечистоты…». Документ этот, как отмечал С. И. Миропольский, представляет большую важность. «Школа на Руси здесь впервые является предметом заботливости целого собора, царя и русских иерархов», – писал он [20, с. 178]. Курс школы остался издревле установленный. Первостепенное значение придается воспитательной стороне школы, чтобы учили учеников страху Божию и всякому благочинию, и само учение вели с духовным наказанием (наставлением). Школа по-прежнему прежде всего нужна была для спасения и нравственного назидания человека.

Π. Ф. Каптерев писал о существовании в московский период монастырских и домашних библиотек, наличии обширной переписки, летописной традиции, развитии словесности. В этой книжной культуре, по мнению Каптерева, однако, нет следов систематической школы. Каптерев характеризует этот тип учености как «начетничество» – совокупность познаний, приобретенная в силу обширного, но недисциплинированного и некритического чтения, руководимого не школой, но предпочтениями и пристрастиями.

Учили в школе, отмечал Π. Ф. Каптерев, и вообще грамоте духовные лица: священники, дьяконы, дьячки, монахи. Обучение происходило в домах священно– и церковнослужителей, школы помещались при церквах, при епископских домах, вследствие чего в Малороссии была даже поговорка: «Школа – церковный угол». В школе читали те же книги, что и в церкви, руководили школой, были деятелями в ней те же лица, которые совершали богослужение в церкви. Школа и Церковь были тесно взаимосвязаны, они преследовали одни и те же цели, а преподавательскими средствами, кроме чтения книг, были богослужение, исповедь, поучение, пример собственной жизни; «где кончалось влияние одной, – писал Π. Ф. Каптерев, – и начинала действовать другая – трудно определить, ведь грамота изучалась ради возможности читать божественные книги» [11, с. 81]. Школа и Церковь составляли как бы один институт, «отсюда коренной, глубоковоспитательный характер школы – церковно-религиозный душеспасительный, согласно общему духу времени и всему жизненному складу» [11, с. 82].

Особого внимания требует рассмотрение вопроса о так называемых братских школах на землях Юго-Западной Руси, вошедшей в XIV в. в состав Литовского государства, а затем Польши, поскольку дальнейшее развитие образования в нашей стране получило свое направление из этих школ. История появления братских школ связана с появлением православных общин, или братств, которые, для того чтобы парализовать успехи латинской пропаганды, особый упор делали на образование, что повлекло создание братских училищ. Занимались этим миряне – аристократия и горожане. Первые братские школы организовались в XVI в. (у князя Остожского – Остожская, Слуцкая – у князя Курбского).

На первом месте в братских школах стояла забота о выработке религиозно-нравственных начал в учащихся. В то же время в этих школах стали даваться научные сведения, начала распространяться западная наука, хотя она и была схоластической. Использовались своеобразные приемы и формы раскрытия христианского содержания учения. Схоластическая наука стала воспитывать не просто грамотных и начитанных людей, но ученых, которые способны были понять, оценить, объяснить книгу, защитить истину и отвергнуть заблуждения. Это было необходимо для защиты истины православной веры от католицизма. С этого времени стали распространяться и знания по философии, истории, естествознанию. Программа школ включала грамматику, риторику, богословие. Со временем крупные братские школы выработали свой устав, в котором определялась их организация и структура, в том числе начало и конец учебного года, введена классно-урочная система обучения, были разработаны обязанности учителей и учеников. Особое внимание уделялось духовно-нравственному облику учителя, где главным требованием была стойкость в православной вере, благочестивый образ жизни. Школа продолжала оставаться всесословной, от учащихся требовалось послушание и выполнение правил дисциплины, обязательным было посещение богослужений.

После воссоединения с Московским царством (1654) части украинских и белорусских земель влияние подобных школ на образование в Русском государстве усилилось. Церковный собор 1666–1667 гг., осудивший старый обряд, назвал основной причиной раскола невежество духовенства, была поставлена задача ввести для него систематическое школьное образование. Помощь в этом деле оказали Москве выпускники Киевской академии. Однако пока речь еще не шла о создании высшей школы на Руси. В школах продолжалось элементарное образование, греческий и латынь не изучались, а изучалась азбука, часослов, Псалтирь, письмо и пение. Обучение по преимуществу происходило в домах священников и дьячков, т. е. было делом частным, а не правительственным.

В букварях и азбуках того времени решалась следующая двуединая задача: обучение подрастающего поколения и его воспитание в духовно-нравственном аспекте. Через обучение по первому же учебнику дети получали фундаментальные основы духовно-нравственного воспитания и знакомились с православной культурой своей страны. Средствами для этого выступали: тексты духовно-нравственного содержания, в том числе отрывки из Священного Писания, например: притчи, наставления и нравоучения, молитвы, изложение заповедей и нравственных обязанностей человека, пословицы и поговорки, исторические рассказы и т. п.

В конце XVII в. в высшем русском духовенстве зреет мысль о создании греко-славянского просветительского центра. С этой целью в 1687 г. в столицу были приглашены греческие ученые братья Иоанникий (1639–1717) и Софроний (1652–1730) Лихуды, возглавившие греческую школу при Богоявленском монастыре. Эта школа потом влилась во вновь созданную Славяно-греко-эллинскую (позже – Славяно-греко-латинскую) академию (1687) – первое в Московской Руси высшее учебное заведение. Братья Лихуды содействовали развитию на Руси греческого богословия и византийской педагогической традиции, не отвергая при этом и европейской науки. Взяв за основу программы латинских школ Европы, педагоги попробовали перестроить их на православных источниках. Учебный материал осмыслялся с православных позиций, учащихся готовили к полемике с представителями других вероисповеданий. Учение начиналось грамматикой, потом – пиитика, риторика, логика, физика и т. д. до богословских наук. По воскресеньям и в праздничные дни учащиеся собирались в аудиторию и слушали проповеди или толкование библейской истории. Учреждением Московской славяно-греко-латинской академии, положившей начало духовным школам России, закончился первый период в истории русской педагогики – церковный период, характеризующийся, по словам Π. Ф. Каптерева, преобладающим положением Церкви и ее мировоззрения в жизни русского народа и его образования.

Итак, до Петра I на Руси сложился церковный тип школы, характеризующийся тесной взаимосвязью с Церковью, всесословностью, нацеленностью образования на удовлетворение религиозно-нравственных потребностей народа, созидание образа благочестивого человека. В содержании образования такой школы не было многоучения, но был синтез религиозных знаний и христианской нравственности.

Конец XVII – начало XVIII в. – время проникновения в отечественную педагогическую культуру начал секуляризма и утилитаризма, разделения школы на светскую и духовную. С эпохи Петра I, по словам Π. Ф. Каптерева, начинается период т. н. государственной педагогики: «государство признало, – писал он, – что образование должно служить государственным интересам, готовить просвещенных служилых людей, поэтому оно должно быть практично, профессионально, а для этого сословно» [11, с. 12]. Школа начинает подчиняться государству, которое, в отличие от Церкви, понимало образование по-своему, как призыв более к устройству земных дел, нежели небесных. Образование стало пониматься как созидание хорошего гражданина, служилого человека, профессионала.

В это время возрастает потребность в квалифицированных специалистах, а следовательно, и в соответствующих учебных заведениях. При архиерейских домах появляются цифирные школы (в них преподавались в основном арифметика и геометрия, по поводу преподавания религии точных сведений нет) для детей 10–15 лет всех городских сословий, которые должны были готовить учеников для дальнейшей военной или штатской государственной службы, а также для поступления в специальные технические школы. Также были открыты адмиралтейские училища, гарнизонные школы, школа математических и навигацких наук и др. Эталоном образованного, культурного человека того времени все чаще становится человек с научным образованием, развитым интеллектом и светскими манерами.

Таким образом, в эпоху Петра I образование становится преимущественно профессиональным, нарушается равенство образования, соединявшего ранее все сословия. Создается светская профессионально-ориентированная государственная школа, целью обучения в которой становится подготовка специалистов в основном для военной и связанных с ней областей. Содержание образования в ней составили преимущественно математические и технические науки. Поэтому она была специальной, охватывала небольшой процент детей. Отличительными чертами петровской школы были ее государственный характер, прагматизм (узкопрактическое направление), принудительность, крайний европоцентризм, выражавшийся прежде всего в иностранном составе преподавательского корпуса.

Но, что немаловажно, на своих местах продолжали оставаться и старые приходские школы, делая свое скромное дело распространения грамотности и обучая по старым порядкам. Сельские дети и дети духовенства продолжали получать элементарные знания в приходе или частным образом. Всесословные школы, которые существовали в допетровскую эпоху, принимают профессиональный характер школ для духовенства.

Духовное образование в XVIII в. постепенно начинает отделяться от светского и оформляться в самостоятельную систему. К этому времени сложилось фактическое наследование духовных мест, и необходимые знания передавались от отца к сыну. Петр по кончине патриарха Адриана (1700) передал все церковно-школьное дело в руки киевлян, школа которых, в свою очередь, была копией с латино-польского образца. В 1700 г. открыл школу у себя в Чернигове архиепископ Иоанн (Максимович); в Ростове Ярославском в 1702 г. – еп. Димитрий Ростовский; в Тобольске в 1703 г. – митр. Филофей (Лещинский); в Новгороде в 1706 году – митр. Иов. Чтобы обеспечить прилив учеников, издается закон: дети духовенства впредь не допускаются к церковным должностям, пока не пройдут обучение в специальной духовной школе, более того, без аттестатов духовной школы впредь поповичи не должны были приниматься ни в какие «чины гражданской службы», кроме «солдатского чина». В 1721 г. Духовный Регламент Священного Синода предписывал в каждой епархии иметь архиерейскую (духовную) школу. Содержание образования в ней было следующим: 1-й год – грамматика, география, история; 2-й год – арифметика и геометрия; 3-й год – логика и диалектика; 4-й год – риторика и пиитика; 5-й год – физика и метафизика; 6-й год – политика, метафизика, а также богословие, которое продолжает изучаться и на 7-й год. Преподавались языки: церковнославянский, латинский, греческий и еврейский. Для воспитательных целей была введена система общежития «образом монастыря». При Анне Иоанновне Феофан (Прокопович) преобразует архиерейские школы в «славяно-греко-латинские семинарии». К 1749 г. их число достигает 17, а ко времени царствования Екатерины II – 26 с общим числом учащихся 6000 человек [12].