Лучшие стихи

Архисложно писать рецензию на сборник стихов! (по крайней мере, мне). Когда эмоции зашкаливают, а слов не хватает.... На поэзии Роберта Рождественского я выросла. Сейчас, читая сборник, я узнавала строчки песен, которые пели еще мои бабушки, пережившие войну. Потом был Реквием - это уже школа, затем институт. Тексты знакомые и знаковые, всплывающие из какой то глубинной памяти и заставляющие сердце стучать чаще. Вызывающие слезы на глазах и улыбку на устах. Слова, под многими из которых я и сейчас готова подписаться, настолько это мое. К примеру, об учителях

Вы знаете, мне по-прежнему верится, что если останется жить Земля, высшим достоинством человечества станут когда-нибудь учителя! Не на словах, а по вещей традиции, которая завтрашней жизни под стать. Учителем надо будет родиться и только после этого – стать.

А это из Реквиема -

Вспомним всех поименно, горем вспомним своим... Это нужно — не мертвым! Это надо — живым! Вспомним гордо и прямо погибших в борьбе...

Есть великое право: забывать о себе! Есть высокое право: пожелать и посметь!..

Стала вечною славой мгновенная смерть!

Лиричное и очень точное в своей характеристике женской сущности

"Так сколько ж ей?.."

"И в самом деле, - сколько?.."

А женщина махнёт рукою

и

промолвит нараспев -

светло и горько:

- Зачем считать напрасно?

Все -

мои. -

А после выпьет

за друзей пришедших.

И будет излучать

высокий свет...

Есть только дни рождения

у женщин.

Годов рождения

у женщин

нет!

Подойдет для первого знакомства с Рождественским, собраны самые значимые стихотворения поэта (кроме стихотворений про любовь).Предупреждаю, что романтики в сборнике не найдете. Стихотворения расположены в хронологическом порядке, отчего наглядно по творчеству можно увидеть и проследить рост автора как человека и поэта: от безграничной любви к Родине до сомнений в правительстве, войне, и во всем, во что верил будучи молодым. Как он с годами стал сомневаться в услышанном, стал мудрее и талантливее. Как тяжело было пережить отъезд любимых поэтов из страны и т.д. Книга оформлена с красивейшими полями, эстетически приятно держать такую книгу в руках. В сборнике так же приведены отрывки из блокнота, которые очень к месту. Благодаря им можно составить биографическую историю поэта, узнать его личные переживания и какие отрывки не вошли в целые стихотворения. Присмотритесь к этим отрывкам, они, как мне кажется, очень точно помогают определить черты характера самого поэта. Так же присмотритесь к балладам, это нечто поучительное и захватывающее.

Признаюсь честно, лирика никогда меня не интересовала, что называется "не заходит". Ну а круг прочитанных мной стихов всегда ограничивался школьным списком банальных Фетов, Пушкиных, Блоков etc. Но как на старуху бывает проруха, так и в мой литературный вкус ворвалось одно исключеньице. Собственно, им стало творчество Роберта Рождественского. Поэт - "шестидисятник", выросший под стремительное crescendo пьесы советской идеалогии и переживший не менее оглушительное coda развала страны, своими стихами отражает всю сущность своего времени. Раннее творчество - гражданская лирика, наполненная невероятной пылкостью чувств, максимализмом и абсолютной любовью к Родине. Из этого периода "Люди-винтики" вошли в мой топ восторженных стихов. А его поэмы о войне вообще невозможно передать словами, их строчки вышибут слезу у любого, даже у самого черствого сухаря, "со спектром эмойций как у чайной ложки". Также отдельно выделю позднее творчество, прямиком из 90-х. Давно уже читал, что у многих людей в стране развал СССР привел к дичайшему кризису личности, как никак столько лет верили в социализм, а он он оказался пшиком. Так вот в поздних стихах Роберта Рождественского очень точно и емко отображается этот кризис, танки в столице, "Лебединое озеро", страх за будущее. Помимо этого у Рождественского еще много любовной лирики, размышлений о человечестве и человечности, и так далее. В любом случае, очень советую его даже таким противникам поэзии как я. Предполагаю, что каждый найдет в себе отклик.

Честно, поэты и писатели шестидесятых — одни из любимых. Они забрали часть любви у Родины и вновь подарили ее женщинам. Их слова сочны и искренни. ⠀

Рождественский — один из немногих — может писать о чисто гражданских вещах так, чтобы строки не смердили однобоким полуслепым пафосным патриотизмом. Его гражданская лирика неравнодушна. Она полна переживаний о прошлом, настоящем, будущем и о времени, утекающем сквозь пальцы. ⠀ Мощным слогом гремят его стихи из сборника, охватывающего все периоды жизни. От строк, набросанных по дороге на танцы, до вдумчивого баса жизненного опыта.⠀ ⠀ Сборник по атмосфере напоминает фильмы «Общество мертвых поэтов», «Я шагаю по Москве», «Клуб завтрак», плавно переходя в более спокойные тон зрелости и горечи увядания.⠀

Особо полюбились: «Утреннее отступление о Москве»⠀ «Вслушайтесь!..»⠀ «Хиппи»⠀

На фото. Шестидесятники поэт Роберт Рождественский и писатель Василий Аксенов в Крыму в начале 60-х годов.

Очень доволен, что прочитал на днях прекрасный сборник гражданской лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932-1994), одного из плеяды "шестидесятников", поэтов "оттепели", переживших свою страну. Я в первом предложении рецензии частично процитировал первое предложение аннотации к этой книге. Действительно, сборник прекрасно составлен и читаются с огромным интересом не только гражданские стихи поэта, но и выдержки из его записных книжек и статей. Возможно, в будущем я буду еще не один раз писать о Роберте Рождественском, его жизни, взглядах и творчестве. Это моя первая о рецензия о нем, раньше я никогда в жизни о нем не писал. Я решил начать с его записей из блокнота о том впечатлении, которое на него произвела поездка в Румынию в советское время, а говоря точнее, культ Чаушеску, до боли напоминающий культ Сталина в СССР, а позднее, уже в меньшей степени культы почти всех остальных генсеков Советского Союза, а также культы Ким Ир Сена в Северной Корее, Мао Цзе Дуна в Китае, Фиделя Кастро на Кубе. Было бы интересно отследить эволюцию взглядов поэта на Советскую власть, на Октябрьский переворот, на Сталина, на историю СССР в целом. Возможно, я и об этом поговорю в будущем. Я не нашел пока данных, когда именно состоялась поездка в Румынию в советское время, но сам факт поездки говорит о многом. Советская власть со временем очень стала благоволить поэту. Его сборники расходились массовыми тиражами, песни на его стихи постоянно звучали с эстрады, по радио и в концертных залах, он был одним из самых популярных поэтов -песенников второй половины двадцатого века и, что греха таить, многие его песни я до сих пор очень люблю и знаю наизусть. Для меня было открытием, когда я готовился к написанию данной рецензии, что многие любимые мной песни моего детства из кинофильмов написаны на его стихи, как, например, песни из фильмов "Неуловимые мстители", "И снова неуловимые" и "Корона Российской империи". До сих пор очень люблю песню "Бьют свинцовые ливни...", песню Яшки Цыгана "Спрячь за высоким забором девчонку...", и песню "Погоня". Очень люблю и лирические его песни, и песни, как говорится, на "патриотическую тему". А все потому, что написаны они поэтом от всего сердца, он искренне верил в то, что писал. Но все это тема для отдельного разговора. Начинал Рождественский вместе с другими поэтами-шестидесятниками, имена которых в начале 60-х гремели на всю страну и собирали полные стадионы: Евгением Евтушенко, Андреем Вознесенским, Беллой Ахмадулиной. Но в марте 1963 года на встрече Хрущева с творческой интеллигенцией Рождественский попал под персональную "раздачу" генсека за стихотворение "Да, мальчики!", бывшее ответом на стихи Николая Грибачева "Нет, мальчики!", которые, в свою очередь, были ответом на стихи Евтушенко "Давайте, мальчики". Это был не просто спор трех поэтов, это был водораздел между поколением сталинистов и поколением ленинцев, ведь Ленин представлялся антитезой Сталину, а понимание того, что Ленин и Сталин в своей основе кровные братья пришло в народ гораздо позднее, примерно в середине 90-х годов, когда у власти уже находился Борис Ельцин. После свержения Хрущева Рождественский возвращается в Москву из киргизской ссылки, его снова начинают печатать и дают дорогу к читателям и слушателям. Но примерно с середины 60-х Румыния, как и примерно двадцатью годами раньше Югославия, выбирает свой "особый путь построения социализма". Об этом тоже можно написать целую историю, но, если очень коротко, то Николае Чаушеску избрал особую линию поведения как по отношению к Москве, так и по отношению к Западу, он поддержал "Пражскую весну" и резко осудил вторжение стран Варшавского договора в Чехословакию, занял нейтральную позицию в советско-китайском конфликте на Даманском, осудил позже вторжение СССР в Афганистан, выступил против "перестройки Горбачева" и было много еще всякого. Кончилось тем, что с помощью СССР Чаушеску был свергнут и спустя два часа после инсценированного "суда" расстрелян вместе со своей супругой Еленой по лживым обвинениям в декабре 1989 года. Хотя он был реальным диктатором, но за такие преступления, как у него, следовало расстрелять десятки правителей мира, не буду говорить о персоналиях, потому как меня могут не все понять. Итак, поездка Рождественского в Румынию была знаком оказанного ему особого доверия партии и правительства, как было принято выражаться в то время. То, что Рождественский увидел во время этой поездки, поразило его в самое сердце. Здесь не обойтись без цитат из его записной книжки.

Представители румынского Союза писателей, по приглашению которого мы приехали в страну, вручив моей жене большой букет цветов, довольно быстро и даже как-то суетливо простились с нами, предупредив, однако, что «мы еще обязательно встретимся». А советник нашего Посольства по культуре сказал: – Знаете, номер в отеле вам заказан и никуда не денется, а время сейчас – обеденное. И я предлагаю пообедать здесь. Тем более что в десяти минутах езды от аэродрома находится не самый плохой в Румынии ресторан!.. Ну как, согласны?..

Когда мы шли от машины к ресторану, советник тихо произнес: «Извините, на всякий случай я хочу вас предупредить: всех советских здесь очень любят прослушивать. Ну о-очень любят…» А потом мы сели на прохладной террасе пустого ресторана, что-то заказали, и начался обычный в таких случаях разговор. Что в Союзе?.. Что в Москве?.. Какие новости?.. Как погода?.. Разговор был абсолютно нормальным и свободным… И тут я ни с того ни с сего спросил: «Скажите, а правда, что на последнем партийном съезде жену Николае Чаушеску тоже выбрали членом Политбюро?.. Как это понять? И что об этом говорят в народе?.. Я задал вопрос и похолодел, вдруг поняв, что невольно «подставляю» молодого дипломата, фактически провоцирую его… Однако в глазах советника забегали смешливые огоньки, и он, секунду помолчав, переспросил: – Значит, Вам интересно, что по этому поводу говорят в народе?.. – Да, – обреченно подтвердил я… – Ну, что ж… С удовольствием отвечу!.. В этом государстве мы наблюдаем редкостный, прямо-таки удивительный феномен: в каждом народе, в каждой стране существуют отдельные талантливые – и даже гениальные – люди… Это – обычное дело… А в Румынии талантливой (и даже гениальной) оказалась вся семья Чаушеску! Представляете? Вся семья. Целиком. Судите сами: Николае Чаушеску – Президент страны и партии… Его жена – Президент Академии Наук и член Политбюро… Сын – Первый Секретарь ЦК Комсомола… Невестка – Председатель пионерской организации… Один брат – Первый заместитель Министра Обороны, другой – заместитель Министра Госбезопасности…Ну и так далее, и так далее… Причем каждый из членов этой семьи является настоящим специалистом широчайшего профиля, не щадит себя, честно служит своему государству и народу, работает по двадцать часов в сутки… Поэтому их все так любят, поэтому их так берегут!..» Советник говорил громко, четко и вдохновенно, а глаза его смеялись, глаза его прямо-таки хохотали!.. Потом он сказал: «Знаете, на этот Ваш вопрос я могу отвечать долго и подробно, но давайте продолжим разговор, когда встретимся в Посольстве. Тем более что многое Вы сами очень скоро увидите и поймете…» Мы прилетели в город Тулча, устроились в гостинице и сразу же вышли из нее. Хотелось просто побродить, посмотреть город. Однако навстречу нам сразу же стали попадаться люди сплошь одетые в национальные костюмы, причем их становилось все больше и больше… – Это что – фольклорный праздник? – спросил я у Димитру. – Не знаю. Вряд ли… – ответил он. – А давайте пойдем и посмотрим, в чем дело… Мы направились к набережной, которая была – вся! – в пестрых, красочных костюмах. Можно сказать, что одни мы были в «штатском». И одни мы молчали. А все вокруг – и взрослые, и дети – непрерывно пели и танцевали. Громко звучала музыка (я даже узнал переницу, знакомую еще с Московского молодежного фестиваля). Какие-то особые группы людей что-то беспрерывно кричали, причем фразы были явно рифмованные!.. – Что они скандируют? Стихи?.. – Да, стихи. Точнее: почти стихи… – О чем?.. – Не «о чем», а о ком… Люди славят Президента… Сейчас у нас это делается в рифму… – А у него что, день рож дения?.. – Нет, тут наверняка другое… Правда, я и сам до конца не понимаю… Впрочем, дело, кажется, проясняется: посмотрите туда!.. Над дунайским рукавом к набережной шли два белых вертолета. Толпа взревела от восторга!.. Дверца первого вертолета открылась и на бетонную площадку выпрыгнул гигантский черный дог. Он излучал надменную пружинистую силу и был дьявольски красив! А еще он блестел так, что походил на большой концертный рояль… За этим роялем из вертолета выскользнул седой, знакомый по портретам, человечек. Он сразу же «сделал народу ручкой» и быстро направился к двухпалубной яхте, стоящей у берега. «Ча-у-шес-ку-у-у! Ча-у-шес-ку-у!!..» – завопила толпа… Яхта почти мгновенно отвалила от пристани. А за яхтой, урча, последовал, невесть откуда появившийся большой бронекатер, ощеренный пулеметами, автоматическими пушками и даже – зенитными ракетами… И вдруг стало тихо. Стало тихо так, будто кто-то в эту самую секунду взял и выключил звук. Напрочь. Навсегда… Люди расходились буднично и деловито. Они сворачивали знамена и транспаранты. Незабываемая встреча с любимым Президентом благополучно завершилась.

Как вы сами понимаете, такие крамольные записи, наводящие на очень нелестные для советской власти размышления, никогда бы не смогли появиться в печати в СССР ни во времена Брежнева, ни во времена Андропова, ни во времена Черненко, ни во времена Горбачева. Они и не появились. А опубликованы они были уже только в 2016 году через 25 лет после развала СССР и через 22 года после смерти Рождественского. Как видим, поэт медленно прозревал еще при советской власти. Но это прозрение резко ускорилось во второй половине 80-х, когда старая система стала трещать по швам. Об этом мы поговорим в следущий раз.