Kitobni o'qish: «Сказка о капризной принцессе»

Глава первая. Мокрая крыса

Давным-давно в одной маленькой, но удивительно прекрасной стране жила-была молодая принцесса. Обладала она богатствами несметными, красотой невероятной, да умом исключительным. Только требовательная без меры была, избалованная, да жадная. Граждан королевства за людей не считала, придворных с утра дó ночи с поручениями гоняла, да ругала почем зря. Все ей было не так, все не эдак. Тех, кто осмеливался к ней с просьбами обратиться, взашей гнала или плату за помощь непомерную просила. А если уж помогала, то делала все тяп-ляп.

Родителей не боялась, не уважала. Мать родную унижала, в гневе обозвать последними словами могла. Королева от бессилья лишь руками разводила, да слезы горькие тихо утирала. Король сквозь пальцы смотрел на проделки избалованной дочурки. Думал он, перебесится, повзрослеет, да за ум возьмется.

Но шли годы, а не менялось ничего. Причуды принцессы все злее становились. Чаша терпения короля переполнилась, когда дочь растоптала цветы для украшения зала ко дню рождения. Не по нраву они ей пришлись. Хотя король по её просьбе год семена редких растений искал, а королева самолично следила за их ростом.

Осерчал король тогда, принцессу в её покоях запер, без праздника решил оставить. Только все девице нипочем. Не признала вины, лишь губы надула, да глазки закатила. Знала прекрасно, что долго злиться на любимую дочь отец не умеет.

Грустил король, думы тяжелые думал. Не такой он видел будущую правительницу королевства. При капризной королеве народ вмиг взбунтуется, да быстро свергнет семью монаршую.

Отправился тогда повелитель к мудрецу придворному за советом. Мудрец послушал, погладил длинную бороду, почесал блестящую лысину, да молвил:

– Есть у меня друг старинный, с самого детства нравоучениям его внимаю. Только он и может помочь твоей беде. Маг сильнейший, каких свет не видывал. Правда, выглядит диковинно, да живет за тридевять земель в стране чудесной. Но коль желаешь его помощи, то стоит лишь позвать, мигом явится. Для него через полсвета перелететь, как для нас один шаг ступить. Сила велика! – пóднял мудрец длинный палец, – только беседу вести я с ним один на один буду. Возвращайся повелитель, когда солнце место луне уступит.

Дал ответ вечером мудрец:

– Согласился мой друг помочь тебе. Заберет он принцессу в края родные и наставит на путь истинный. Плату не возьмет. Но два условия у него. Первое, не должна принцесса ничего знать о предстоящем приключении. Испытания её ждут трудные, но посильные. Если с победой вернется принцесса, то станет такой королевой, которую столетия помнить, да восхвалять все от мала до велика будут. А ежели неудачу потерпит, то сгинет на веки вечные, будто и не было её вовсе. Маг уж не отпустит. Пойдешь ли ты на шаг такой отчаянный, о, великий правитель-батюшка. Рискнешь дочерью любимой, единственной ради блага государства?

***

С утра до вечера топтала своими туфельками дорогой пушистый ковер непослушная принцесса, да живот урчащий поглаживала. Вознамерилась она не пить, не есть и не спать, пока батюшка гнев на милость не сменит. Да только второй день уж к ночи стремился, а акромя слуг молчаливых, полные подносы еды приносивших и уносивших, никто в её покои не являлся. Живот возмущался все громче, а рот от зевоты открывался все шире.

Присела на краешек кресла мягкого, бархатного опечаленная принцесса, да и не заметила, как в объятия Морфея рухнула.

Разбудил красавицу легкими поглаживаниями ветер-проказник. Поёжилась принцесса, открыла свои глаза зеленые, огляделась, да закрыла вновь, решив, что спит еще и дивный сон видит.

– Проснись, девица, уж давно за полдень. Не пристало такой красоте под деревом почивать, кабы не простудилась, – донесся откуда-то сверху противный писклявый голос.

Не проснувшись толком, принцесса неохотно проворчала:

– Поди прочь, кто бы ты ни был, – и рукой повелительно махнула.

– Ты мне не размахивай тут ручками белыми, холеными, чай не у себя дома.

Голос неведомого нарушителя сна прозвучал близко, над самым ухом.

– И глазки то открой, хочу получше разглядеть, что за подарочек у меня тут под елочкой разлегся, – в голосе прозвучали повелительные нотки.

Принцесса один глаз нехотя приоткрыла, и, увидев, своего собеседника, подпрыгнула, да завизжала так пронзительно, что все птицы с деревьев разлетелись, и белки со страху в дупла попрятались.

– Крыыысааа!!!! ААААА!!!!!

Страшный грызун не убежал, лишь лапками уши зажал и недовольно прикрикнул:

– Ты сила нечистая что ль? Убить меня своим визгом надумала?

Возмущался зверек крайне уморительно, да и выглядел забавно. Хоть и крупный, но толстый, с виду неповоротливый, в нелепый кафтан на манер купеческого наряженный. Будто бы домашняя зверушка богатого почитателя развлечений экзотических или питомец из бродячего цирка. Принцесса аж растерялась и кричать перестала.

– Какая еще такая нечистая сила? – спросила она

Чудной зверь осторожно опустил лапки и подошел ближе к девушке.

– Ну, уж явно не местная славянская, точно заморская, вроде Баньши, наши то бесовки речные красиво поют, завлекают, а не вопят аки свинки резанные.

Принцесса выпрямилась, подбоченилась, носик сморщила, ножкой топнула:

– Я тебе не башня, и не свинка! Перед тобою принцесса, и голос у меня самый красивый в королевстве. А сам-то ты кто? Крыса, еще и мокрая, воняешь поди, как падаль.

– Ох, сполоснуть бы тебе рот твой ядовитый в озерце, – крыса махнул лапкой в сторону дивного озера лазурного цвета, – да, боюсь, рыбу всю мне потравишь. Не хмурь бровки, девица, наслышан я о речах твоих колючих. И ведомо мне каким ветром тебя в мои земли занесло. И не мокрая я крыса, а водяная. Да и не крыса вовсе, а ни много, ни мало лучший маг во всех мирах, ведомых и неведомых.

Принцесса охнула, на траву села и разразилась смехом звонким.

– Ой, уморил. Маг, ха-ха, ты себя то видел. Ты ж грызун, пусть и водяной, но грызун. Не стоило мне себя голодом морить, да сна лишать. Вон как разум помутился, животные говорящие снятся. Я сейчас глаза закрою и проснусь в своих покоях. Сон сказочный папеньке расскажу, он повеселится, да и простит меня дуреху.

Смерил взглядом недовольным маг гостью молодую и за ухом почесал.

– Ох, впервые вижу такую чудную принцессу, а повидал я их немало на своём веку. То ты визжишь, так что уши вянут, то смеешься как полоумная, то словами обидными плюёшься ни с того ни с сего.

А девушка уже на травку улеглась и ладошку вместо подушки под щечку положила.

– Не мешай мне, зверек, сон досыпать, речи я твои не слышу. Прощай, не свидимся боле.

Последнее, что она услышала перед тем как в сон тяжелый провалиться.

– Ох, и намучаюсь я с тобой или ты со мной.

Проснулась принцесса в своей теплой кроватке, заботливо укрытая пуховым одеялом.

– Ну и привидится же такое. И, правда, наверное, с голоду, да и заточенья несправедливого, – девушка головой тряхнула, пальцы в густые волосы запустила, – прощения, быть может, у папеньки попросить, а то от подобных кошмаров ума лишиться не долго. А это что? – Принцесса вытащила из прически две зеленые травинки.

В миг мысли мудрые из головы юной испарились, гневом праведным сменившись. От былого желания повиниться за проделки свои не осталось и следа. Стала принцесса слуг нерадивых кликать, дабы нагоняй устроить за беспорядок. Где это видано, чтоб королевская особа мусор в кровати находила.

Почувствовала принцесса, как в груди пожар злости разгорелся, дыхание быстрым и горячим сделалось. Испугалась, травинки выронила и в темноту провалилась.

***

Бзынь, бумс, бум, БАМ!!

– Ну и что это было?!

– Шшш, не ори ты так! Услышат!

– Не шикай на меня! И я не ору. Да и твой грохот уже, наверное, весь город слышал.

– Чего уронила то?

– Да по чем я знаю? Не видно ж не черта. Это ты у нас глазастый, вот и глянь.

– Не важно уже. Аккуратнее будь просто. Дзыньк, дзыньк.

– Уууаааа-уаааа. Ваааааа!!!

– Ай, вот ты неуклюжый, малого разбудил. Тихо маленький, спи.

– Сама ты неуклюжая. Замолчите оба! Я, кажется, шуршание снаружи услыхал.

– Да это я чешусь. Нет там никого.

– Есть, как пить дать, есть. Принюхайся, не чуешь разве.

– Как же это раздражает. Почему мы то прятаться должны? Мы ж сильнее?

– Может и сильнее, а огребать лишний раз не охота.

– Пфф, в ярость меня твои слова приводят пламенную!

– Мммм

– Ай-яй-яй!

– Да что ж такое?

– Меня мелкий за шею укусил. Зубастый.

– Хнык. Есть хоочууууу!

– Проголодался, маленький. А что ты хочешь?

– Может барашка?

– Никаких больше баранов. Ты от прошлого весь дом шерстью изрыгнутой запоганил.

– Эх, принцесску бы.

– Да ты то куда? И на кой тебе принцесска. Мороки много, мяса мало.

– Да я так, за компанию. Раз уж шумим и не прячемся больше.

– Да не явится к нам никто, не дойдет. Тропинки слишком узкие, неприглядные.

– Выходи чудище трехголовое на честный бой! Я твой дух за версту чую! Биться будем один на один!

– Выхожу я, выхожу! Эх, добрался таки, на нашу беду!

– Ко злу любая дорога широка!

– Вон, слышала, что человек глаголит? Любому козлу наша тропка широкой кажется! Говорил же я, тише надо быть. Ну за что мне такие родственнички?

– Ой, не переживай, там делов то на пару ударов. Радуйся маленький, сейчас ты отведаешь козла, тьфу, богатыря на гриле.

– Ыыыы, едааа, ням-ням!

Глава вторая. Бабочка живая или мертвая?

Пробудилась ото сна принцесса в поту холодном. На ладони посмотрела. Вроде свои, аккуратненькие, с тонкими пальчиками. Отчего ж во сне они когтистыми лапами казались, чешуёй змеиной покрытые. К пылающим щекам руки приложила, выдохнула, за урчащий живот схватилась. Жаль девушке было богатыря отважного, но мечты о жареном мясе с корочкой хрустящей, да с картошечкой молодой будили в ней зверя лютого аки чудище диковинное из ночного кошмара. Слуг принцесса позвала, велела завтрак, обед и ужин пода́ть, чем ввела в удивление и прислужников, и нянек с гувернанткой. Даже сам король с королевой явились поглядеть как их дочь, наконец, трапезничает. Глядели и умилялись, радовались. Все простить готовы были, лишь бы кровиночка родная не болела и улыбкой благодарной их радовала.

Легко вымолила прощение принцесса у батюшки, свою дочь безмерно любящего. Знала, хитрая, какие слова сердце отцовское растопить могут. И как только вышла девица из заточенья, мигом за старое принялась. Лишь пару деньков послушной и кроткой побыла. Сон кошмарный из памяти девичьей пропал как и не было.

***

Опечалился король пуще прежнего. Волосы на голове своей начал рвать, себя за мягкосердие ругать, да мага иноземного, непутёвого последними словами поносить.

Пришёл к нему тогда мудрец самолично без приглашения, все приличия нарушив:

– Поостереглись бы вы, Ваше Величество, обидными словами кидаться. Маг хоть и далече, а что про него говорят, всегда первым узнаёт. Но не кручиньтесь, повелитель. Маг мудрее всех мудрецов во всех мирах. Он только начал перевоспитывать дочь вашу. Вот увидите, к её восемнадцатой осени взрастит он в принцессе те качества, которые видеть вы так жаждите.

Не заметил правитель непочтительного поведения старца, лишь вздохнул устало и покачал головой в сомнении:

– Ох, не верится мне, что можно всё исправить за столь короткий срок. До осени меньше двух месяцев. Даже урожай на исходе лета не сажают. Не вырастет ничего. Не успеет маг.

Пригладил мудрец бороду седую, да изрёк многозначительно:

– Урожай может и не созреет, а вот мысли нужные, правильные в голове человеческой легко появиться могут.

– А что толку от мыслей этих правильных? – Не унимался расстроенный король.

– А вот осенью мы и поглядим, какой от них толк, – ответил мудрец звонким, не своим старческим, голосом и подмигнул уж совсем как-то по-молодецки.

***

Принцесса, вдоволь нагулявшись по королевским садам и доведя своих фрейлин до полуобморочного состояния, пожелала устроиться на дневной сон в одной из летних беседок. Дабы ножки свои уставшие длинной доро́гой до покоев не тревожить. Повелела она подушек, да одеял из дворца принести. А сама присела на скамью под навес и заснула, долгими прогулками утомлённая, так и не дождавшись слуг нерасторопных.

Из сладкой дремы её выдернул голос писклявый, знакомый:

– Ну что ж делать-то с тобой, непутёвой? Чего ты опять под моими деревьями развалилась?

– Отчего это сразу под твоими? – проворчала принцесса, глаз не размыкая.

– А оттого, девочка, что я их самолично этими вот лапками вырастил. Сама посмотри.

– Не буду я ничего смотреть, – на живот девушка перевернулась и лицо в руках спрятала, – и, вообще, это мой сон, а, стало быть, и деревья мои. А ты уходи, утомил. Только и делаешь, что отдыхать мешаешь.

Подхватил с земли палку маг, подкрался к вредной девице и ткнул её не сильно в бок.

– Ай-яй-яй, ты что ж творишь то такое, грызун негодный?! – Девушка истерично завопила и попыталась палку из лап грызуна выдернуть. Но увернулся волшебник и отбежал подальше.

– Показываю, как сучья из твоих сновидений больно колоться могут.

Села принцесса, глаза сонные потёрла, юбки разгладила, да причёску поправила.

– Бывали у меня сны и правдоподобнее. И веселее в сто крат. Ну, допустим, не сплю я, как ты мне доказать пытаешься. Тогда где я, по твоему? И как, кстати, звать тебя, крыса?

Маг приободрился и только воздуха в грудь набрал, чтобы представиться как подобает со всеми именами, да титулами, но принцесса его остановила:

– Не говори. Сама угадаю. Я про таких как ты в энциклопедии читала. Водяных крыс нутриями величают. Значит зовут тебя нутрия. Хотя нет, нутрии – это же вид животного. А у каждого животного, особенно говорящего, должно быть своё имя или кличка. Чего ты так глаза выпучил и рот открыл? Как бы муха не залетела. Я догадалась. Мы ж в моём сне, а ты, наверное, мой помощник и проводник. Я о таком в другой книжке читала. Ты этот, погоди, сейчас вспомню. Мой фамильяр, вот. Значит, я сама должна тебе кличку придумать. Ммм, надо подумать. Ты особь мужская. Мужская ведь, да? Молчание, знак согласия. Я буду называть тебя Нутрик. Точно, тебе подходит.

Принцесса заулыбалась, в ладоши захлопала, довольная догадкой своею. Маг фыркнул и лапой отмахнулся как от мошки назойливой:

– Закончила, говорливая? Хорошо. Называй меня как угодно, хоть горшком, лишь бы ни в печку. Тебя то как зовут? Или прикажешь тебе тоже кличку выдумать? Я могу, хоть сто. Например, ммм, Заноза, Болтунья, Соня. Или…

– Остановись сейчас же! Как смеешь ты, животное, королевскую особу оскорблять! Прозвища придумывать. Казнить тебя за такое надо! – Принцесса от возмущения аж раскраснелась, – есть у меня кличка, ой, то есть имя. Не буду всех регалий перечислять, не запомнишь. Дозволяю называть меня Глория, что означает счастье. Всё в королевстве от мала до велика были счастливы, когда я на свет появилась.

– Какое чу́дное имя. Буду звать тебя…

Не успел маг произнести обидное сокращение, принцесса ему рот зажала.

– Будешь звать меня Глория, и только так, – рыкнула она и замерла, подивившись тому, как слишком тихо стало вокруг.

Посмотрела в глаза зверьку, увидела в них искры недобрые, испугалась и руку тотчас отдёрнула.

– Прошу прощения, – хрипло выдавила, а потом уже спокойней добавила, – не буду я называть тебя Нутриком или крысой. Ты мне своё имя позже скажешь, хорошо. Лучше объясни, пожалуйста, почему я вновь под твоими деревьями проснулась и что делать мне, как назад вернуться? Маг мордочку вытер, ухмыльнулся, на траву уселся и похлопал по земле, напротив себя:

– Присаживайся, девушка-Счастье. Не отвечу я тебе на вопрос. Так, как их там, фамильяры, не делают. Я тоже много разных книжек читаю. И тем более не объясню, что делать. А то объяснил я недавно одному молодцу, на его беду, куда идти и что делать. А он по своему всё понял и один на чудище страшное пошёл. Эх, жалко дурака. Да, что сделано, то сделано. Отвлёкся я что-то. Я тебе загадку загадаю. Коль отгадаешь ты её, то домой вернёшься. А если ещё и ответ поймёшь правильно, то не буду я тебе более во снах являться. И имя моё тебе узнавать не понадобится.

Приободрилась принцесса, на землю неуклюже плюхнулась как простая девчонка и ноги под себя поджала.

– Я по разгадыванию загадок лучшая в королевстве.

– Кто б сомневался. Смотри внимательно и не отвлекайся.

Зверёк сорвал несколько травинок, оторвал пару больших ягод брусники с куста рядом с принцессой растущего, который девушка раньше почему-то не замечала. Достал будто бы из ниоткуда, из воздуха старый горшок цветочный и засохшие лепестки василька из него выудил. Смял всё и подбросил в воздух. И, о чудо, вместо растений перед глазами принцессы расправила изящные крылышки удивительной красоты бабочка.

– Ах, – только и смогла восторженно воскликнуть девушка. А маг проворно хлопнул лапками и спрятал в них живое маленькое волшебство.

– Ой, она же умрёт! – забеспокоилась Глория.

–Вот тебе и загадка. Ответь, жива бабочка или мертва?

Принцесса нахмурилась, голову почесала, прядь волос за ухо заправила.

– Хм, сложный вопрос, сложный. А правильный ответ только один? И попытка у меня тоже одна? Маг только кивнул молча. Девушка поднялась и начала ходить кругами размышляя:

– Если я выберу первый вариант, то что тебе мешает сжать сильнее лапы и убить бабочку. А если выберу второй, то ты просто выпустишь её на волю. Но, с другой стороны, ты был довольно неаккуратен, когда её ловил, и мог уже её убить. Как же понять в каком состоянии бабочка в данный момент? Жива она ещё или уже нет? Как же сложно. По моим рассуждениям, вероятность того, что она мертва выше.

– Таков твой ответ, принцесса?

– Нет, подожди, я думаю. Мертва или нет. Хотя ты же маг, лучший из лучших, если память мне не изменяет. Что мешает тебе её оживить? Правильно, ничего. Так же, как и убить.

Принцесса вдруг хлопнула в ладоши и подпрыгнула:

– Я поняла, я знаю правильный ответ!

– И каков же он?

– Всё в твоих руках, то есть лапах. Я угадала?

Маг ничего не ответил, лишь улыбнулся, раскрыл лапы и выпустил бабочку на свободу.

– Так я угадала или нет? – принцесса забеспокоилась.

– Ты, вроде бы умная, вот и догадайся сама. Тебе пора спать, Глория.

– Что? Нет. Ты же не ответил!

– До скорых встреч, я надеюсь! Ты ответила… Последних слов мага девушка не расслышала, провалившись в сон.