Kitobni o'qish: «Алфи на каникулах»

Shrift:

* * *

Посвящается Тэмми

Пролог

Мне снились сардинки, когда я почувствовал, как чей-то хвост щекочет мне шерсть. Я открыл один глаз и увидел Джорджа, своего подопечного. Котенок взволнованно прыгал вокруг моей кровати. Я открыл другой глаз.

– Просыпайся, пап, Рождество, – мурлыкал он мне в ухо. Я пошевелил усами. Вставать в такую рань совсем не хотелось.

– Всем подъем! – радостно завопила Саммер, нарушая мир и покой. – Это Рожжждество. – Она присоединилась к Джорджу, и теперь уже вдвоем они прыгали вокруг, отчего у меня закружилась голова.

– Мяу, – откликнулся я. Темные тени заглядывали в низкое окно, но я знал, что спать уже никто не собирается. Если уж Саммер приняла решение, ее не переупрямить, и Джордж, по-видимому, решил во всем ей подражать. Открылась дверь, и, кутаясь в халат, вошла Клэр, а следом за ней тащился сонный, взъерошенный Джонатан.

– Боже, еще только пять утра, – пожаловалась Клэр.

– Но Санта был, я знаю, он приходил, – крикнула Саммер. – Значит, уже Рождество! – Она топнула маленькой ножкой. Джордж попытался повторить тот же трюк лапкой, но, похоже, еще не освоил его.

– А где Тоби? – спросил Джонатан, подхватывая Саммер на руки и крепко обнимая дочурку. – Счастливого Рождества, моя маленькая принцесса. – Саммер прижалась к его груди.

– Мяу. – Я снова подал голос. Тоби так и не вылез из постели. Похоже, он оказался самым здравомыслящим членом семьи.

Для Джорджа это было первое в жизни Рождество, а Тоби впервые встречал его вместе с нами – и по всему выходило, что это самое особенное Рождество на Эдгар-Роуд. Мы все волновались в предвкушении торжества, хотя больше всех суетилась Саммер, а Джордж старался не отставать от нее. Тоби проявлял некоторую робость. Клэр и Джонатан относились к этому с пониманием, ведь мальчика никогда прежде не баловали. Тоби – наш приемный ребенок. Ему пять лет, и, хотя Клэр и Джонатан не делились с нами подробностями его прежней жизни, я знал, что его забрали у родителей и он жил в приемных семьях до того, как попал к нам. В общем, кочевал по домам. Клэр объяснила ему, Саммер, мне и Джорджу, что мы – его семья отныне и навсегда и наш дом – это его дом. Я понимал это лучше, чем кто-либо. Мне тоже довелось познать другую жизнь, хотя теперь она кажется такой далекой.

До того как я поселился на Эдгар-Роуд, у меня был другой дом. Дом, полный счастья и любви, но моя прежняя хозяйка умерла, оставив меня без крыши над головой. Не дожидаясь, пока меня поместят в приют, я взял судьбу в свои лапы и предпринял опасное путешествие к Эдгар-Роуд, по пути много чего узнав и испытав, а потом стал тем, кем являюсь и сегодня – приходящим котом. Это означает, что меня любят сразу в нескольких домах и семьях, где я всегда получаю еду и тепло. Так сложилось, что по большей части я проживаю у Клэр с Джонатаном – это и мой дом отныне и навсегда. Но раньше они жили порознь, и я гостил у них по очереди, пока они не поженились, опять же благодаря моим сводническим талантам. Я наведываюсь и в пару других домов, и мы все стали большими друзьями, даже, я бы сказал, одной семьей. Клэр и Джонатан, с Саммер и Тоби; Полли и Мэтт с их детьми, Генри и Мартой; Томаш и Франческа, моя польская семья, с двумя сыновьями, Алексеем и маленьким Томашем. Их я тоже считаю своими семьями, и, с тех пор как у нас появился крошечный котенок Джордж – я его усыновил, – они стали родными и для него.

Но вернемся к Тоби; очевидно, что жизнь у него с самого начала сложилась не ахти как радужно, и, хотя теперь он жил в любви и безопасности, свыкнуться с такими переменами пока не мог. Поселившись в нашем доме, поначалу он плакал каждую ночь. Клэр приходила к нему и баюкала, Джонатан читал ему всякие истории, и в конце концов Джордж вызвался спать в его постели, устроившись рядышком. Теперь это его излюбленное место по ночам. Тоби очень хорошо спится вместе с Джорджем, и, сдается мне, только так он и будет засыпать впредь. Поначалу я волновался, не обидится ли Саммер – ведь она дама и считает Джорджа своим котенком, но она повела себя очень мило и не стала возражать. Хотя и попыталась потребовать взамен золотую рыбку, чем повергла меня в ужас. Рыбка в доме, где живут две кошки, – слыханное ли дело?

Так вот, между Тоби и Джорджем установилась особая связь, и мне приятно сознавать, что я приложил к этому лапу. Они оба оказались новенькими в нашей семье, и одно это сблизило их, хотя, конечно, мы все очень любим обоих малышей. Несомненно, Джордж больше всех поспособствовал тому, чтобы Тоби освоился и чувствовал себя у нас как дома – в этом мой котенок, похоже, весь в отца, – и теперь, когда все утряслось, кажется, будто Тоби всегда жил с нами.

Перед Рождеством, когда Клэр и Джонатан пытались уговорить его написать письмо Санте и попросить подарки, Тоби сопротивлялся. Джонатан принес каталог игрушек, и они вместе его просматривали; обсуждение затянулось, поскольку Тоби ничего не хотел просить. И знаете, что самое трогательное: в тот вечер Тоби признался Джорджу, что не стал просить игрушку, побоявшись, что его могут отослать обратно. Когда Джордж рассказал мне об этом, мое сердце чуть не разорвалось, и мне стоило больших усилий донести это до людей, но в конце концов они, кажется, поняли, о чем я толкую. Я очень старался, да и Джордж помогал, как мог, раздирая каталог когтями, и только тогда до них дошло.

Джонатан и Клэр успокоили Тоби, сказав, что отныне он – их сын и ничто не может это изменить. Они показали ему список, составленный Саммер – она еще не умела писать, но изрисовала игрушками несколько листков бумаги (уместился, наверное, целый магазин), – и наконец уговорили Тоби сочинить письмо для Санты. Джонатан объяснил, что Санта принесет ему особенный подарок, но мама с папой не останутся в стороне и подарят что-то от себя. Для Тоби все это больше походило на фантастику, но, кажется, он кое-что понял.

Клэр пошла в комнату Тоби – тот потягивался в постели, потирая заспанные глаза.

– Уже Рождество? – спросил он.

– Да, дорогой, – ответила Клэр. – Пойдем, посмотрим, не приходил ли Санта? – Она поцеловала его, заключив в крепкие объятия.

– А что, если он не приходил? – засомневался Тоби.

– Я уверена, что приходил, и знаешь, откуда мне это известно? – спросила Клэр. Тоби покачал головой. – Мне сообщили из надежных источников, что ты значишься в его списке хороших мальчиков, – с нежностью в голосе произнесла она. Все-таки Клэр замечательная мама, для всех нас.

– Правда?

Она кивнула, подхватила его на руки и понесла вниз.

Саммер уже рванула к двери гостиной, и Джонатан припустил за ней, чтобы подстраховать на случай падения. Джордж чуть ли не кувырком помчался за ними, а я засеменил следом за Клэр и Тоби.

Я попытался, но не смог удержать Джорджа. Преддверие Рождества, насколько я слышал, самое утомительное время для родителей, но в этом году мне довелось испытать все тяготы на собственной шкуре. Джордж, мало того что заходился от восторга, так еще облюбовал для своих игр блестящие шарики на елке. Ему нравилось разглядывать в них свое отражение – понятия не имею, откуда у него это тщеславие, – и еще он пытался сбить их лапой с дерева, что иногда ему удавалось. Уж сколько раз его отчитывали и Клэр, и Джонатан, и я, ведь игрушек он побил немало. Джорджу нравилось прятаться под елкой, а потом неожиданно выпрыгивать, в результате чего дерево лишалось нескольких веток и кучи хвои. (Кстати, доставать еловые иголки из шерсти Джорджа – то еще удовольствие. Как будто мало перед праздником других забот!) Джонатан стонал из-за беспорядка, Клэр печалилась из-за разбитых игрушек, а я, возможно, потерял не одну из своих жизней, когда он выпрыгивал на меня из засады. Однако мы ничего не могли поделать, разве что присматривать за ним и держать дверь гостиной закрытой. Ну, и на всякий случай Клэр перевесила свои любимые зеркальные шары повыше.

Джонатан встал у двери. Мы все столпились вокруг.

– Я должен проверить, приходил ли Санта, – сказал он и приоткрыл дверь. Джордж тотчас проскользнул в щель – честно говоря, ничто не могло бы его удержать, раз уж он увидел рождественскую елку. Я заметил, что Джонатан включил на дереве огоньки, прежде чем распахнуть дверь, и под их радостное подмигивание мы прошли в гостиную, где высилась гора подарков.

Прежде чем дети успели нырнуть в нее, мы все остановились.

– Джордж! – крикнула Клэр. Джордж, казалось, с порога заметил зеркальные шары и бросился на елку, пытаясь запрыгнуть на самый верх. Дальнейшее происходило как в замедленной съемке: он завопил, когда, явно не думая о последствиях, зацепился за колючие ветки. Его лапа запуталась в гирлянде огней, а игрушка, за которой он охотился, с глухим стуком упала на пол, что вызвало очередной вопль. Дерево начало клониться влево, и казалось, вот-вот упадет. Я не знал, что делать, и лишь смотрел в ужасе.

– Вой! – крикнул мне Джордж.

– Папа, сделай что-нибудь, – захныкала Саммер. Джонатан словно очнулся, хватаясь за ствол дерева и возвращая его в вертикальное положение. Клэр прорвалась сквозь груду подарков, чтобы помочь ему, и, когда вынырнула из-под веток, в ее растрепанных волосах торчали иголки. Я взволнованно замяукал, призывая Джорджа спуститься, и ему наконец-то удалось выпутаться из гирлянды и спрыгнуть прямо в руки Тоби. Мальчишка и сам удивился тому, что сумел его поймать, но улыбнулся, когда Джордж ткнулся в него мордочкой, чтобы сказать спасибо.

– Ох, Джордж, – пожурил его Тоби.

Нам часто доводилось это слышать, с тех пор как котенок стал частью нашей семьи.

Я посмотрел на Джонатана, почти не сомневаясь в том, что сейчас он даст волю гневу, выплеснув поток слов, не совсем подходящих для ушей детей или кошек, но тот лишь усмехнулся.

– Какое же Рождество без угрозы катастрофы, – сказал он. – Отличный захват, Тоб. – Клэр обняла его. Облегчение затопило меня целиком, от самых лап до кончиков усов.

– Вперед, дети, к подаркам.

Саммер тотчас нырнула в свою кучу. Тоби замешкался немного, но Джонатан решительно взял его за руку.

– Пойдем, посмотрим, что тебе принес Санта? – предложил он. Тоби кивнул. Удивление разлилось на его лице, как будто он прежде не видел ничего подобного. Хотя, скорее всего, так оно и было. Как и у Джорджа, увлеченно игравшего с оберточной бумагой, которую содрала с коробок Саммер. Казалось, для него это лучший в мире подарок – словно не он только что едва не погубил наше замечательное дерево. Я перевел взгляд на Клэр. У нее в глазах стояли слезы, когда она вынула из кармана телефон и принялась фотографировать детей, моего котенка и Джонатана у рождественской елки. На меня тоже нахлынули эмоции, и я подошел и потерся о ее ноги.

– О, Алфи, это наше лучшее Рождество, – сказала Клэр, подхватывая меня на руки. Я зажмурился и замурлыкал в знак согласия.

– Как хотите, а мне необходимо выпить кофе, – сказал Джонатан, когда дети на мгновение отвлеклись от вскрытия подарков.

– Мамочка, папочка, я обожаю Свинку Пеппу¹, – объявила Саммер, копаясь в игрушечном домике свинки. Тоби возился с машинкой на дистанционном управлении, восклицая, что это лучший подарок во всем мире. Джонатан подошел к Клэр и обнял ее за плечи.

– Это просто ураган, меня уже качает от усталости. Но я приготовлю нам кофе, а потом преподнесу тебе подарок. – Он поцеловал ее.

– А как же Джордж и Алфи? Может, сначала вручим им подарки? – предложила Клэр.

– Ах, да, пошли, мальчишки, для вас приготовлен рождественский завтрак.

Я так надеялся, что это будут сардины.

Пока мы с Джорджем смаковали сардины – крупные, сочные, из рыбной лавки, – в доме воцарились мир, тишина и покой.

– Меня так взбудоражило это Рождество, – признался Джордж. – Столько всего нового вокруг. Хотя больше всего мне понравились бумага и коробки.

– Я знаю, и нам повезло, Джордж. Сам посуди: рыба на завтрак, чулок, полный кошачьих игрушек и лакомств на потом, любящая семья, и я уж не говорю о том, что после праздничного ужина нам достанется вкуснейшая индейка. Поверь, ты сам увидишь, какой ты счастливый котенок в это Рождество.

– Конечно, мне повезло, у меня есть ты. – Джордж ткнулся в меня носиком, и я ухмыльнулся. Вообще-то, это мне повезло.

У меня вдруг возникла идея.

– Джордж, а ты не хочешь сделать мне рождественский подарок? – спросил я.

– Конечно, хочу, папа, – промурлыкал он.

– Пожалуйста, больше не запрыгивай на елку. – Я скрестил лапы.

– О, это запросто. Обещаю, что больше никогда не полезу туда. Я и сам перепугался, когда подумал, что могу упасть.

Завтрак остался далеким, но прекрасным воспоминанием к тому времени, как мы вышли на улицу глотнуть свежего воздуха и в надежде встретить Тигрицу, мою кошачью подружку, которую Джордж считал своей мамой. Собственно, идея стать родителями для Джорджа и свела нас вместе, и мы с Тигрицей чувствовали себя очень счастливыми в роли папы и мамы и в наших отношениях. Однажды мне довелось пережить безумную влюбленность – в Снежку, соседскую кошку. В то время мы с Тигрицей были только друзьями. Но Снежка уехала, оставив меня с разбитым сердцем, и Тигрица сделала все, чтобы помочь мне в моем горе, а когда Джорджа усыновили как моего котенка, взяла на себя роль матери, что заставило меня увидеть ее в ином свете. К тому времени я повзрослел и стал мудрее – во всяком случае, мне бы хотелось так думать, – и отношения с Тигрицей пришлись как нельзя кстати. Мы дружили давно: она научила меня житейской мудрости, а я привил ей вкус к приключениям. Мы дополняли друг друга, а родительские обязанности по воспитанию Джорджа, который вечно ввязывался в авантюры, безусловно, сблизили нас еще больше. Одним словом, он заставлял нас обоих твердо стоять на лапах.

Холод накрыл нас, как только мы вышли в сад, но мы не дрогнули и двинулись вперед. Небо висело густой серой пеленой, как и положено в столь ранний час. Я мог бы сразу сказать, что этот зимний день выдастся ясным и морозным – ступать по обледенелой траве было довольно неудобно, холодно и мокро. Мы не стали болтаться без дела, а сразу поспешили к Тигрице.

Мы притаились под кустом у задней двери ее дома, чтобы не попасться на глаза людям, если они вдруг выйдут в сад. Хозяева Тигрицы не имели ничего против Джорджа, но мое общество их, видите ли, не устраивало. Я до сих пор не мог понять, почему; обычно люди находили меня довольно обаятельным котом. Вскоре я услышал стук кошачьей дверцы, и из дома вышла Тигрица.

– Мама-Тигрица! – Джордж подскочил к ней, и они поцеловались носами. Мое сердце таяло, когда я видел эти проявления нежности между ними. Я вообще сентиментален в отношении тех, кого люблю, будь то люди или кошки.

– Счастливого Рождества, – сказал я, с трудом сдерживая эмоции.

– И вам обоим тоже, – ответила Тигрица. – Боже, вы явились в такую рань, я еще толком не проснулась. Ну, да ладно. Джордж, как тебе твое первое Рождество? – Она вильнула хвостом.

– Санта принес мне оберточную бумагу, и на завтрак нам дали сардины, так что пока это лучший день в моей жизни! – Энтузиазм Джорджа не знал границ; в этом смысле котенок многому меня научил. Джордж заставлял меня смотреть на мир его глазами, видеть все как будто впервые. Эту радость познания приносят котята и дети, если уделять им достаточно внимания.

– А еще он прыгнул на рождественскую елку и едва не опрокинул ее, – добавил я. Сам Джордж предпочел не упоминать об этом.

– О, Джордж, – попеняла ему Тигрица, но чувствовалось, что она вовсе не сердится. Проделки малыша ее, скорее, забавляли. В нашем родительском дуэте за дисциплину отвечал я.

– А как у тебя проходит день, Тигрица? – спросил я.

– Да он едва начался! Но, знаешь, у моей семьи очень тихое Рождество. Мы еще не обменялись подарками, хотя я каждый год получаю кошачьи чулки – так что сюрприз! К счастью, они готовят правильный рождественский ужин, но ведь Рождество – это праздник для детей, не так ли? – Она ткнула носом Джорджа.

– Это верно. Ты бы видела Тоби – он такой счастливый. Думаю, он со страхом ожидал этого дня. Вряд ли ему раньше доводилось праздновать Рождество, что печально, но сейчас он играет со своими машинками и прекрасно проводит время.

Джордж сражался с листком, мокрым от растаявшего снега, и капли воды падали ему на мордочку. Мы смеялись, глядя на то, как он с негодованием стряхивает воду лапами.

– А Саммер?

– Саммер есть Саммер. Она без ума от свинки по имени Пеппа, а еще ей подарили кучу игрушек, игры и все такое. Она наш маленький лучик солнца. Все счастливы, и я тоже. – Я прижался к Тигрице и ухмыльнулся. Все в моей жизни складывалось как нельзя лучше, и Рождество стало лишь вишенкой на (рыбном) торте. Я никогда не забывал о том, через какие испытания пришлось пройти мне и моим семьям, так что умел ценить каждую минуту счастья. Хоть я и оптимист, но знаю, что хорошие времена не всегда длятся долго. Да что там говорить, такое редко бывает.

– Что ж, пусть счастье длится дольше, – сказала Тигрица, вторя моим мыслям. – Так ты сегодня собираешься навестить другие семьи? – Я взмахнул хвостом; говорил же ей, но память у нее дырявая.

Я опекал целых три семьи. Своим главным домом я считал дом Клэр и Джонатана, но на Эдгар-Роуд жили также Полли и Мэтт, Генри и Марта. Франческа, Томаш-старший, Алексей и Томаш-младший (который теперь настаивал на том, чтобы его звали Томми) жили чуть дальше, но я познакомился с ними на Эдгар-Роуд, когда впервые перебрался сюда, а они только что переехали из Польши. Алексей, старший из всех детей, стал моим первым другом среди людей – мы и до сих пор лучшие друзья.

– Ну, Полли и Мэтт встречают Рождество в Манчестере со своими родителями, а Томаш с Франческой уехали в Польшу. Для них это волнующее событие; первое Рождество на родине с тех пор, как они переехали в Англию. Я скучаю по ним, но они вернутся к Новому году. Так что все вместе соберемся в канун Нового года.

– Хочешь сказать, тебе опять достанется индейка? – Глаза Тигрицы расширились от зависти.

– Надеюсь! – ухмыльнулся я. Хотя, по правде, даже не думал об этом.

– А слышно что-нибудь про Ташу?

– Мы вчера общались с ней по скайпу. – В конце концов, я ведь кот компьютерного века. Хотя на самом деле это Клэр звонила ей с компьютера, я сидел у нее на коленях, так что видел и Ташу, и Элайджу.

Таша, лучшая подруга Клэр, числилась и в моих друзьях. Ее сын Элайджа – почти ровесник Саммер. После тяжелого расставания с отцом Элайджи Таша какое-то время жила на Эдгар-Роуд, пополнив список моих подопечных. Потом Клэр сосватала ей друга Джонатана, Макса, и у этой парочки все сложилось на славу, судя по тому, что Таша уехала с ним в какой-то Дубай. Он там получил очень хорошую работу, и Таша сказала, что им с Элайджей нужен новый старт. Я порадовался за нее, но и взгрустнул, конечно. Мы очень скучаем по ним – Клэр и особенно я, – так что каждую неделю она связывается с ними по скайпу, и мы болтаем. Они там счастливы, в этом Дубае, и я радуюсь за них, хотя мне их не хватает.

Прощание – это часть жизни. На мой век прощаний выпало выше крыши, так что мне ли не знать, каково это. Легче не становится, но со временем ты понимаешь, что иногда это необходимо, наверное. Прощание всегда приносит боль, но ничего не поделаешь. Такова жизнь: она идет вперед, редко стоит на месте, и нам приходится двигаться вместе с ней. Я пытаюсь научить этому Джорджа, но это непростой урок, и его так сразу не усвоишь.

– Ладно, пора отвести малыша в дом. Хочешь, прогуляемся потом? – предложил я Тигрице, пытаясь привлечь внимание Джорджа. Он гонялся за своим хвостом и полностью игнорировал меня.

– Да, заходи после обеда. Пройдемся, посмотрим, может, кого из наших встретим.

– Идет. – Я потерся об нее носом на прощание и, с трудом добившись внимания Джорджа, объяснил ему, что мы идем домой.

Умаявшись за день, я прилег отдохнуть, свернувшись калачиком в кресле. Клэр и Джонатан убирали со стола, и я ждал, пока они закончат и устроятся на диване, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм или что-то еще. Дети уже легли спать, утомленные рождественскими впечатлениями, как и Джордж. Разумеется, он спал с Тоби. Я заходил их проведать, и он лежал рядом с Тоби на подушке – они так мило смотрелись вместе, что меня опять пробрало до слез. Я заглянул и к Саммер – она спала в обнимку с одной из новых игрушек. Сущий ангел.

Я так наелся всякой вкуснятины, что меня тоже клонило ко сну. Это Рождество и впрямь стало лучшим в моей жизни. Я вспомнил всех, кого любил: Маргарет, свою первую хозяйку; Агнес, сестру-кошку; всех своих кошачьих друзей; конечно же, Снежку; и поблагодарил судьбу за все, что имею сейчас. Все-таки я – самый счастливый кот в Лондоне, если не во всем мире.

– Так что это за последний сюрприз? – расслышал я голос Джонатана. Открыв один глаз, я увидел, что они с Клэр вошли в комнату. Заинтригованный, я стряхнул дрему и, потянувшись, запрыгнул к ним на диван.

– Вот, смотри. – Клэр вручила ему фотографию. Я заглянул через плечо Джонатана и увидел на фотке дом, довольно-таки облезлый. Хотя и внушительных размеров, подумал я, разглядывая окна. Перед большим деревянным крыльцом простиралась заросшая лужайка, а с фасада сливочного цвета местами слезла краска.

– Пожалуйста, только не говори мне, что ты купила дом? – Джонатан уставился на фотографию, моргая в замешательстве.

– Нет, конечно же, нет. Мне не терпелось рассказать тебе, но я подумала, что Рождество – лучшее время для сюрпризов.

– И в чем заключается сюрприз? – с подозрением в голосе спросил Джонатан, и я его не винил. Клэр умела ошарашить. И, если Джонатан воспринимал ее идеи в штыки, начинала его вразумлять. Так было и с усыновлением. Клэр бредила приемным ребенком, но Джонатан сомневался, так она сумела уговорить его, и, конечно, теперь он счастлив, что она это сделала, и души не чает в Тоби, но вы поняли мою мысль.

– Ты ведь помнишь, как мы ездили на похороны моей двоюродной бабушки Клэр? Ну, той, в честь кого меня назвали?

– Да, помню, месяца три назад.

– Я знаю, завещание и все такое, это требует времени, но недавно с ее имуществом разобрались, и оказалось, что она оставила мне этот коттедж в Девоне.

– Она оставила тебе? Дом? – Джонатан снова перевел взгляд на фотографию.

– Я понятия не имела, что он все еще принадлежит ей. – Глаза Клэр блестели от возбуждения. – Понимаешь, мы ездили туда отдыхать, когда я была маленькой, но, после того как у тети Клэр началось старческое слабоумие, ее отправили в дом престарелых, и я предположила, что коттедж продали. Но нет, он так и пустовал все это время. Должно быть, она и забыла, что когда-то им владела.

– Как можно забыть, что у тебя есть дом? – Джонатан нахмурился. Я так понял, что речь идет о чем-то очень важном, о чем забывать нельзя.

– Ну, так у нее же была деменция, если ты помнишь, и всеми ее делами заведовал бухгалтер или как там он называется… Как бы то ни было, отец сказал, что она хотела оставить дом мне, потому что в детстве я очень любила там бывать. Коттедж называется «Морской бриз» и находится прямо напротив пляжа. – Взгляд Клэр стал задумчивым. – Я помню свои лучшие каникулы, дни напролет на пляже, игры на лужайке, бутерброды с джемом на большой старой кухне…

– Так почему ты мне раньше не сказала? – Джонатан сузил глаза.

– Джон, нам отдают дом, такое же не каждый день случается! – обрушилась на него Клэр, и я почувствовал, что есть одно «но».

– Но? – Джонатан повторил мои мысли.

– Ладно. Я не сказала тебе сразу, потому что мы не знаем, в каком он состоянии. Мама с папой съездили посмотреть, что там и как, и сказали, что дом заброшен и нуждается в некотором ремонте. Они все сфотографировали.

– И о каком ремонте идет речь? – Джонатан мельком взглянул на снимки.

– Мы еще точно не знаем. Когда все документы будут готовы, я приглашу оценщиков, мы можем даже поехать туда, но пока я ни в чем не уверена, если честно. – Она пожевала губу, как это делала всегда, когда нервничала. Я подошел и сел к ней на колени.

– Так что ты хочешь делать с этим домом? – спросил Джонатан.

– Разумеется, все будет зависеть от стоимости и прочего, но в идеале мне бы хотелось оставить его себе. У меня такое чувство, будто я возвращаюсь в свое детство, в те беззаботные дни, и больше всего на свете мне хочется, чтобы все это повторилось для Саммер и Тоби. Только представь, Джон, выходные за городом, летние каникулы у моря, это было бы замечательно для всех нас.

– Дорогая, – Джонатан повернулся к жене, – я понимаю, этот коттедж много значит для тебя, и было бы здорово иметь дом у моря, но ты ведь знаешь наши возможности. Ты сейчас не работаешь, и да, у меня есть хорошая работа, но образование для детей и все такое… Боюсь, что вложения, которых потребует этот коттедж, окажутся для нас непосильными, мы просто не потянем сейчас такие расходы.

– Я знаю и догадывалась, что ты скажешь именно это. Просто я размечталась о том, что у наших детей будут такие же счастливые каникулы, как у меня в детстве. – Она погрустнела. Джонатан смягчился и обнял ее.

– Вот если бы… Послушай, дорогая, а его уже оценили? – Я увидел слезы в глазах Клэр. Рождество заканчивалось не совсем так, как хотелось бы.

– Джонатан, я не уверена, что смогу решиться на продажу. Это все равно что продать свое детство. – Клэр разыграла настоящую драму. Думаю, она научилась этому у меня… или наоборот.

– Ну, послушай, давай подумаем, выясним, о каких затратах идет речь. Хотя, сказать по правде, я не представляю, как мы сможем с этим справиться. Придется брать большую ипотеку, но меня такая перспектива совсем не радует.

– О, мы найдем способ. Я уверена. – Говорила Клэр увереннее, чем выглядела, но, когда они устроились перед телевизором, я почти что видел, как лихорадочно работает ее мысль. Я снова посмотрел на фотографию. Коттедж у моря. Мне довелось однажды побывать на взморье, и, хотя отдых сложился не совсем так, как намечалось, я прекрасно провел время. И вот теперь я мысленно представил всех нас на лужайке: Джордж гоняется за бабочками, Тоби и Саммер играют, Клэр отдыхает в шезлонге с книгой, а Джонатан валяется на одеяле для пикника. Картинка казалась идеальной, и мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы она стала реальностью. Я смотрел на Клэр, погруженную в глубокую задумчивость, как и Джонатан, и молился о том, чтобы они нашли выход из положения и осуществили мою мечту.

Потому что, признаюсь, мысленно уже видел себя котом Алфи на каникулах.

1.«Свинка Пеппа» – британский мультсериал, состоящий из серий по 5 минут. Главные герои сериала: Свинка Пеппа, ее младший брат Джордж, мама Свинка и папа Свин.