Книга Екклесиаста

Для простых людей эта книга просто сборник мудрых изречений. Для людей кто ищет способы борьбы против ежедневных страстей, эта книга не просто мудрая но также и направляющая к свету. При каждом чтении вы найдёте все больше смысла и подобия из реальной жизни.

Любимая книга Библии.О том ,что вся жизнь земная тлен.Всё земное,никчёмная суета.Всё уйдет как пыль со смертью.Ничего не важно кроме любви к Богу.Высшей либви.Все одинаково умрут богатый,бедный,умный,глупый, все обратится в прах.Не нужно надрыватся в этой жизни.Смысла нет.Ибо всё циклично.

Очень хорошая книга. Внутри всё красиво оформлено, её приятно читать и с семантической, и с эстетической точки зрения. Очень много хороших эссе, которые комментируют и дополняют основную мысль. Всем советую эту книгу!

Весьма рекомендую послушать/прочитать тем, кто обнаружил у себя кризис среднего возраста, депрессию или прочие психозы. Сэкономите на психотерапевте приличные деньги, однозначно...

Очень классный сборник, который под своей обложкой объединил таких авторов, как Екклесиаст (кем бы он ни был) Толстой и Чехов. А объединил этих авторов извечный философский вопрос «В чем смысл жизни» и каждый автор со своей колокольни пытается ответить на этот вопрос. Начинает самый старый Екклесиаст, который начинает свою книгу со слов

Все суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - все суета!

Екклесиаст пытается убедить читателей и себя, что не все суета сует и что можно найти если и не смысл жизни, то хотя бы сносное утешение в труде, мелких бытовых радостях и в служении богу. В общем, довольно сильное и, как по мне, далеко не жизнеутверждающее произведение, которое непонятно как попало в Библию. Можно конечно толковать посыл книги тем, что не смотря на

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и ничего нет нового под солнцем

и наперекор суете сует род людской продолжает жить, трудиться и плодиться. С какой стороны посмотреть, как по мне, произведение больше пессимистичное, чем наоборот.

Дальше следует Толстой со своими документально-автобиографическими произведениями «Исповедь» и отрывком из «В чем моя вера?». С Толстым все еще сложнее и запутаннее, чем с Екклесиастом. Толстой тоже ближе к 50 годам задался вопросом

Или, начиная думать о том, как я воспитаю детей, я говорил себе: «Зачем?» Или, рассуждая о том, как народ может достигнуть благосостояния, я вдруг говорил себе: «А мне что за дело?» Или, думая о той славе, которую приобретут мне мои сочинения, я говорил себе: «Ну хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, – ну и что ж!..» И я ничего и ничего не мог ответить.

В ходе долгих поиска жизни в математике, философии, астрономии и прочих науках Толстой пришел к выводу, что мы результат «слепого» антропного принципа и естественного отбора, а при таком взгляде на жизнь, априори никакого смысла не может быть. Такой ответ чуть не довел Толстого до самоубийства, но он понимал, что какой-то стержень дает миллионам людей сейчас и сотням поколений до него вставать по утрам, жить и трудиться. В ходе многолетних изысканий и не принимаемых мною умозаключений, Толстой нашел смысл жизни в вере, не совсем православной, но в христианской вере собственного толка.

И верхний слой трехслойного торта, мой любимый Чехов со своей повестью «Огни». Без комментариев с моей стороны, только несколько цитат из самой повести.

– Да, – пробормотал студент в раздумье. – Когда-то на этом свете жили филистимляне и амалекитяне, вели войны, играли роль, а теперь их и след простыл. Так и с нами будет. Теперь мы строим железную дорогу, стоим вот и философствуем, а пройдут тысячи две лег, и от этой насыпи и от всех этих людей, которые теперь спят после тяжелого труда, не останется и пыли. В сущности, это ужасно!

Мне было тогда не больше 26 лет, но я уж отлично знал, что жизнь бесцельна и не имеет смысла, что всё обман и иллюзия, что по существу и результатам каторжная жизнь на острове Сахалине ничем не отличается от жизни в Ницце, что разница между мозгом Канта и мозгом мухи не имеет существенного значения, что никто на этом свете ни прав, ни виноват, что всё вздор и чепуха и что ну его всё к чёрту!

У стариков-мыслителей пессимизм составляет не шалтай-болтай, как у нас с вами, а мировую боль, страдание; он у них имеет христианскую подкладку, потому что вытекает из любви к человеку и из мыслей о человеке и совсем лишен того эгоизма, какой замечается у виртуозов. Вы презираете жизнь за то, что ее смысл и цель скрыты именно от вас, и боитесь вы только своей собственной смерти, настоящий же мыслитель страдает, что истина скрыта от всех, и боится за всех людей.

Как же торт без вишни? Вишней в данной книге является раздел в конце книги, которая называется "Екклесиаст в русской поэзии".