Kitobni o'qish: «Степан Разин. Историческое повествование»
© Астапенко М.П., 2023
© ООО «Мини Тайп», 2023
Книга первая
Юность атамана голытьбы
Казачество родило таких великих бунтарей против царского самодержавия, как Степан Разин…
М. Шолохов
Как часто случается в великих судьбах, в жизни Степана Разина много загадок и малоизвестных страниц. До сих пор точно не известно, когда родился Разин, хотя открыв любую энциклопедию, исторический словарь или справочник, можно прочитать, что появился он на свет около 1630 года. Ныне этой даты придерживается большинство историков и литераторов, а возникла она из письма современника Степана Разина голландца Яна Стрейса, который в конце лета 1669 года видел казачьего предводителя в Астрахани и в своих воспоминаниях отметил, что Степану Тимофеевичу в то время примерно сорок лет. Примерно…
Это первая загадка в биографии Степана Разина…
Не зная года рождения легендарного атамана, мы не имеем и точных данных о месте рождения Разина. До настоящего времени в исторической литературе господствует мнение, что родился он в станице Зимовейской, ныне не существующей (на том месте теперь Цимлянское водохранилище). Но так ли это.
Анализ источников семнадцатого-девятнадцатого веков по истории крестьянской войны под предводительством Степана Разина ясно показывает, что впервые об этом упоминается в книге генерал-майора А. И. Ригельмана «История или повествование о донских казаках», написанной в 1778 году на Дону, а изданной в Москве в 1846 году уже после смерти автора. Даже современники разинского движения – Ян Стрейс, Юстус Марций, Людвиг Фабрициус и другие очевидцы восстания – иностранные и русские источники того времени ни словом не обмолвились о месте рождения Степана Разина, что весьма странно, если учесть тот огромный интерес к личности Степана Тимофеевича, который повсеместно наблюдался в России и Западной Европе того времени, когда о нем старались узнать малейшую подробность в его биографии. И вдруг неизвестно даже место рождения этого знаменитого не только в России, но и в Западной Европе, Персии, Крыму, человека.
Кто же такой Ригельман и откуда у него данные, что Степан Разин родился в Зимовейском городке? Александр Иванович Ригельман (1720-1789) не был профессиональным историком, хотя любовь к истории пронес через всю жизнь, написав огромный очерк по истории Малороссии. Инженер и строитель крепости Димитрия Ростовского (ныне город Ростов-на-Дону), генерал-майор Ригельман во время своего пребывания на Дону в шестидесятых-семидесятых годах восемнадцатого века собрал обширный материал по истории и этнографии Дона и изложил его в книге «История или повествование о донских казаках», которая появилась в свет в период реакции сороковых годов девятнадцатого века. В советской исторической науке работы Ригельмана оцениваются, как написанные с дворянско-патриотических позиций, «что сказывается на отрицательном отношении к казацким и крестьянским восстаниям (в частности, под руководством С. Т. Разина)”1.
И в самом деле, генерал Ригельман не жалеет красок, щедро живописуя обычные в период гражданской войны бесчеловечные способы борьбы разинцев, а самого Степана Тимофеевича называет не иначе, как «извергом», «вором и богоотступником». Весьма немаловажно и то, что книга была написана Ригельманом сразу же после подавления грандиозного народного восстания 1773-1775 годов, которое возглавлял уроженец станицы Зимовейской донской казак Емельян Пугачев.
Это было лихое и тяжкое время, когда из памяти народной силой «выкорчевывались» всякие воспоминания о славном «рожаке»2 Зимовейской станицы Емельяне Ивановиче Пугачеве. Особым государыниным указом дом, в котором он жил в станице Зимовейской, уже проданный на сторону женой Пугачева Софьей, был возвращен на старое место и принародно сожжен палачами, а место, где стоял пугачевский курень, распахано и преобильно посыпано солью, чтоб во веки веков ничто не росло на сем месте. Сама станица Зимовейская в наказание за то, что породила «бунтовщика» Емельку Пугачева, была перенесена на противоположный берег Дона и переименована в Потемкинскую в честь фаворита Екатерины Второй светлейшего князя Григория Потемкина. Пытаясь оправдать эту необычную по форме расправу, верный слуга самодержавной власти генерал Ригельман придумывает, по всей вероятности, версию, что в Зимовейской станице родился и другой «вор и богоотступник» Стенька Разин», тоже принесший неисчислимые беды и волнения власть имущим. Вывод неотразимо напрашивался один: дабы в дальнейшем подобное не повторялось, чтобы не родились здесь больше бунтовщики, станица Зимовейская вполне справедливо наказана верховной российской властью.
Есть весьма правдоподобное предположение, что свою версию Ригельман обосновал тем, что Степан Разин, как участник «зимовой станицы» 1659 года носил почетное прозвище «зимовейца», потому что попасть в «зимовую» станицу (посольство с Дона в Москву) считалось особой честью для казака. Ригельман, очевидно, решил, что «зимовеец» Степан Разин является уроженцем Зимовейского городка, позже превратившегося в станицу.
Версию генерал-майора Ригельмана, без должного критического анализа, подхватили позднейшие историки, и пошла она привольно гулять по страницам книг и журналов. Правда, были историки, подвергшие сомнению версию Ригельмана о рождении Степана Разина в Зимовейской. Так, донской историк В. Быкадоров в своей книге «Былое Дона», вышедшей в Петербурге в 1907 году, писал: «Разин, донской казак, уроженец городка Черкасска»3. Не согласился с версией Ригельмана и историк профессор Борис Лунин, отметивший в своей книге «Степан Разин”: «Родился Разин на Дону, в одном из казачьих городков, каком именно – остается неясным… Мы не считаем бесспорным указание, что это была низовая Зимовейская станица4.
Обоснованной критике подверг верноподданно-самодержавную версию Александра Ригельмана историк и фольклорист Федор Викторович Тумилевич5.
Историк, профессор, член-корреспондент Российской Академии наук А.П.Пронштейн, крупный специалист по истории донского казачества писал: «Степан Тимофеевич Разин… родился в станице Зимовейской (по некоторым данным – в Черкасске)»6.
Есть и другие данные, косвенно отвергающие версию Ригельмана о рождении Степана Разина в Зимовейском городке, с конца семнадцатого века называвшегося станицей Зимовейской.
В «Новом и полном словаре Российского государства» изданном в Москве в 1788 году, говорится, что «Потемкинская станица донских казаков… достойна примечания потому, что она для забвения некоего тамо родившегося казака, перенесена на другое место и переименована из Зимовейской»7. О Степане Разине, как уроженце Зимовейской, не сказано ни слова! Оно и неудивительно, если учесть, что авторы словаря не были знакомы с книгой Ригельмана, изданной только в 1846 году, в то время как словарь появился пятьюдесятью восемью годами раньше.
Упоминается Зимовейская станица и в «Географическо-статистическом словаре Российского государства», выпущенном в 1873 году в Петербурге. Но упоминается лишь, как родина «бунтовщика и самозванца» Емельяна Пугачева, о Степане Разине снова – молчок!
В приказе светлейшего князя Григория Потемкина донскому войсковому атаману Семену Сулину о перенесении на новое место и переименовании Зимовейской станицы, говорится, что она наказа «по причине той, что государственный злодей Емелька Пугачев родился в той станице». О Степане Разине снова ничего, а ведь если бы он был уроженцем Зимовейской, разве упустил бы светлейший такой козырь, чтобы еще более жестче обосновать злое право на разжалование станицы?!
Не упоминается станица Зимовейская в качестве родины Степана Разина и в многотомном справочнике «Россия». Полное географическое описание нашего отечества», вышедшего под редакцией П. П. Семенова Тян-Шанского. Авторы этого монументального издания считали, что Зимовейская «в истории известна тем, что в ней родился около 1744 года Емельян Ив. Пугачев, последний выдающийся самозванец в русской истории»8.
При таком обилии противоречивых сведений о Зимовейской, как месте рождения Степана Разина, вполне уместно поставить вопрос: «А могла ли станица Зимовейская быть родиной Степана Разина?» Вряд ли! И вот почему…
Донские историки, анализируя процесс возникновения казачьих городков на Дону и его притоках, дали верную и последовательную картину появления городков на донской земле. Из исторических исследований видно, что «первые казачьи городки появились в середине XVI века в районе Волго-Донской переволоки и в низовьях Дона и Донецких Раздор. Во второй половине шестнадцатого века начали возникать новые городки по Дону в районе казачьего городка Раздоры. С середины семнадцатого века стали строить городки по притокам Дона – Хопру, Бузулуку, Медведице. Несколько позже появились городки на среднем течении Дона (“от Цымлы до Чиру”) и на Донце… К числу вновь возникших в 1672 году городков (подчеркнуто мной. – М.А.) относятся Тишанский, Перекопский, Ново-Григорьевский, Старо-Григорьевский, Нижний Чир, Кобылкин, Зимовейко (подчеркнуто мной. – М.А.), Нагайкин, Цымла, Романовский, Камышин, Быстрянский, Михалев, Траилин, Кочетов, Мелехов, Богай»9.
Таким образом, станица Зимовейская – тогда это городок Зимовейко – возникла в 1672 году, и данных о ее существовании до этого времени нет. Этим, вероятно, и объясняется, что иностранные современники Степана Разина и русские источники того времени не упоминают о Зимовейской, как о родине Степана Тимофеевича.
Известно, что и в донских казачьих преданиях, записанных в тридцатые-пятидесятые годы ХХ века видным историком, этнографом и фольклористом Федором Викторовичем Тумилевичем, станица Зимовейская ни разу не упоминается в качестве родины Степана Разина.
Где же родился Степан Разин?
Начнем с преданий. В донских народных преданиях родиной Степана Разина называется то Кагальницкий городок, то Раздоры, то Есауловский городок, то Троильницкая (Богоявленская) станица. Но чаще других родиной Степана Тимофеевича называется Черкасский городок, основанный в 1570 году запорожскими казаками – черкасами.
Идем дальше…
В исторических песнях семнадцатого века только Черкасский городок считается местом рождения Степана Разина. В одной из песен этого цикла говорится:
У нас то было, братцы, на тихом Дону,
На тихом Дону, во Черкасском городу,
Породился удалой добрый молодец
По имени Степан Тимофеевич Разин10.
Некоторыми историками эта песня датируется 1667 годом11.
Мысль о рождении Степана Разина в Черкасске ярко выражена в другой исторической песне XVII века:
У нас-то было на тихом Дону,
В славном городе Черкасском
Породился, появился
Удалой там казак
По прозванью Степан Тимофеевич12.
Более широко и поэтично об этом сообщается еще в одной песне этого же цикла:
У нас-то было на батюшке тихом Дону,
Во славном было во городе Черкасске
Жила была у нас тут благочестивая вдова.
Не знала она, братцы, бескорыстного греха,
А нынче вдова себе сына родила.
Пошла слава по всему нашему тихому Дону
Тут съезжалися все попы, дьяки, архидьяконы
Нарекали ему имечко Степанушкою13.
А песня «Разин и турецкий паша» начинается словами:
Интересно, что в данном случае в песне выражена историческая правда: Степан Разин по рождению действительно был тумой – сыном русского и восточной женщины. Об этом в разговоре с русскими послами упомянул летом 1670 года приближенный крымского хана Батыр-ага15.
В целом в 15 исторических песнях приводится утверждение, что Степан Разин родился в Черкасском городке, и ни один из других казачьих городков не упоминается в этом качестве.
Определенным аргументом в пользу утверждения, что Разин родился в Черкасске, является отписка донского войскового атамана Осипа Петрова от четвертого ноября 1662 года, в которой сообщается царю Алексею Михайловичу об отпуске на богомолье в далекий Соловецкий монастырь донских казаков Степана Разина и Прокофия Кондратьева. В отписке говорится, что войску Донскому били челом «наши низовые казаки Степан Разин да Прокофий Кондратьев», чтобы круг отпустил их на богомолье. В отписке атаманской ясно сказано, что Разин низовой казак, а Зимовейская – верхнедонская станица (городок), и что Степан Разин жил, а скорее всего продолжал жить в Черкасске.
Из документов и исследований известно, что крестным отцом Степана Разина был домовитый казак, популярный и широко известный на Дону Корнила Яковлев (Ходнев), родом с Украины, многократно с 1661 по 1680 годы избиравшийся войсковым атаманом. Крестить Разина могли только в Черкасске, где с 1614 года до середины этого же века была часовня. В других казачьих городках, кроме Раздор, ни церквей, ни часовен не было. Только под 1637 годом (спустя семь лет после рождения Степана Разина) упоминается в документах часовенка в Монастырском городке, расположенном в семи километрах от Черкасска вниз по Дону.
В донских казачьих преданиях, собранных Ф.В. Тумилевичем, во многих случаях утверждается, что Разин родом из Черкасска. В одном из преданий говорится, что «отец и мать Разина… В Черкасскую пришли еще до Азовского похода 1637 года. Жена Степана Тимофеевича тоже черкасская казачка»16. «Степан Разин стоял до самой смерти за бедных, – говорится в другом предании, – а домовитых со всеми их отростками выводил под корень. Сам он черкасский казак (подчеркнуто мной. – М. А), не из бедного сословия, потому и озлобились на него домовитые. Женился Разин на Алене, черкасской казачке»17.
Наконец, имеются прямые данные историков о том, что Степан Разин родился в Черкасске.
Донской историк девятнадцатого века Алексей Григорьевич Попов в своей книге «История Донского войска», изданной в 1814 году в Харькове, прямо указывает, что «Разин был уроженцем Средней станицы города Черкасска»18.
Его современник, тоже историк девятнадцатого века Владимир Броневский, отмечал, что «Стенька Разин, казак, уроженец города Черкасска, середней приписанной к нему станицы»19.
То же писал историк В. Быкадоров в своей книге «Былое Дона», вышедшей в 1907 году20.
Приведенные доказательства дают возможность сделать вывод, что родиной Степана Разина был, по всей вероятности, Черкасский городок, разжалованный в 1805 году, как и станица Зимовейская тремя десятилетиями раньше, за вольности казачьи из столицы Дона в рядовую казачью станицу.
Отец Степана Тимофей Разя происходил, как стало известно из недавно опубликованных документов, из воронежских посадских людей21. До рокового 1671 года в Воронеже жила мать Тимофея «вдова Анюта”22. Ее судьба, как и судьбы близких Степана Тимофеевича, трагична: в марте 1671 года, когда ее внук Степан находился в Кагальницком городке на Дону и обдумывал план нового наступления против бояр и царя, по приказу «тишайшего» царя Алексея Михайловича мать Тимофея Рази была схвачена и через Москву и Вологду отправлена в вечную ссылку в студеные Холмогоры. В той глухомани и закончила она свои дни. В то время бабушке Степана Разина могло быть 80 лет23.
Об отце Степана мало что известно, хотя был Тимофей Разя, по всему видать, деятельной и заметной личностью на Дону, участником знаменитого Азовского «осадного сидения». Для него невыносимой казалась серенькая провинциальная жизнь в Воронеже, его тянуло на степное вольное раздолье, и Тимофей ушел на Дон, где вскоре выдвинулся и стал казачьим старшиной. В те времена путь к этому почетному званию лежал через кровавые сражения и полные опасности походы. И, видать, неплохим казаком был Тимофей Разя, коль удостоили его донцы чести быть старшиной!
Из одного похода в басурманские земли Тимофей Разин привез себе на Дон жену. Время прочно и безвозвратно скрыло от нас имя и национальность матери Степана Разина, но одно несомненно – была она восточной женщиной (турчанкой, персиянкой), на что указывает прозвище Разина: тума (сын русского и восточной женщины). Тумой Степана Разина назвал, как мы указывали, приближенный крымского хана Батыр-ага, участвовавший в переговорах с русским послом Василием Шереметевым в 1670 году24.
Вот и все, что известно о матери Степана Тимофеевича. По всей вероятности, она умерла в молодости, ибо в документах, рассказывающих о Разине, не сохранилось ни единого упоминания о ней…
У Степана Разина была названная мать по имени Матрена Говоруха (Говорухина). Некоторое время она находилась со Степаном после его выступления с Дона в поход на Волгу в 1670 году, а осенью того же года ее пленили каратели и в ноябре 1670-го безжалостно обезглавили в Цареве Борисове. Вместе с ней от рук палачей погибли ее родной сын Яков и зять Иван Москаль25.
Троих сыновей имел Тимофей Разя: Ивана, Степана и младшенького Фрола. Иван – авторитет и любимец Степана – был незаурядной личностью, и когда он достиг зрелого возраста, казаки избрали его походным атаманом, когда отряд донцов уходил на Украину воевать в составе русских войск против поляков. Судьба уготовила Ивану Разину мученический конец, его жизненный путь пресекся осенью 1665 года по Киевом.
…Успешно отвоевав весну и лето, с приходом осени казаки отряда Ивана Разина просили своего атамана обратиться к главнокомандующему русской армии князю Долгорукому отпустить их на зиму домой. Иван пошел к князю. Удивленно взглянув на казачьего атамана, князь хмуро выслушал его просьбу и грубо отказал Ивану. Вспыльчивый и оскорбленный отказом Долгорукова атаман поднял своих казаков и походным маршем двинулся на Дон. Долгорукий, усмотрев в этом измену, снарядил конную погоню, догнал, окружил казаков и наскоро соорудив виселицу, вздернул на ней непокорного казачьего атамана. Некоторые историки утверждают, что Степан лично пережил весь ужас казни старшего, горячо любимого брата, что дало основания голландцу Яну Стрейсу утверждать, будто месть Разина за брата Ивана и была основной причиной выступления Степана против бояр и государя, что, безусловно, не соответствует истине26.
Младший брат Степана Разина Фрол бок о бок пройдет с ним через все сражения крестьянской войны и закончит жизнь на Красно площади под топором палача в 1676 году, через пять лет после смерти Степана…
Был у Степана Разина дядя Никифор по прозвищу Черток, приходившийся младшим братом Тимофею Разе. Родился Черток в Воронеже между 1620 и 1625 годами, таким образом получается, что он старше своего племянника на пять-десять лет и что у него с Тимофеем Разей, очевидно, были разные отцы (некоторые историки считают, что Тимофей Разя и Никифор Черток происходили от разных матерей)27.
Активный участник крестьянской войны под предводительством Степана Разина, Никифор Черток до начала восстания около года жил бурлаком на Дону. Когда разинцы потерпели тяжелое поражение под Симбирском в октябре 1670 года и Степан отсиживался в заснеженном Кагальнике, готовясь к новым сражениям, царское правительство начало жесточайшие репрессии против участников восстания. Указом царя Алексея Михайловича от четырнадцатого февраля 1671 года воронежским властям было велено «воронежца Микитки Чертка, который ныне в измене на Дону, мать и жену и детей всех с Воронежа взять к Москве. А двор ево и животы, переписав и оценя, продать, а деньги держать в приказной избе до указу».
Двенадцатого марта того же года двор и имущество Никифора Чертка, находившиеся в селе Усмони Воронежского уезда28, были описаны и конфискованы комиссией по главе с казачьим головой Яковом Пареным. Жена Никифора Акулина и два его сына, оба почему-то называвшиеся Осипами, были сосланы в Холмогоры. Оттуда живыми не возвращались… Сам Никифор Черток погиб, как предполагают историки, осенью 1671 года в Астрахани29.
Степан был женат, как мы отмечали, на черкасской казачке по имени Алена. Тяжкой будет и ее судьба. В период Персидского похода Разина она останется жить в столице Дона Черкасске, откуда верные степановы казаки вывезут ее вместе с женой Фрола Разина в Кагальницкий городок, где укрепился Степан. Четырнадцатого апреля 1671 года Алену схватят костоломы Корнилы Яковлева на развалинах дымящегося Кагальника, и сведения о ней с той поры прерываются…30
Скудные сведения дошли до нас о сыновьях Разина. Некоторые иностранцы, в частности, Ян Стрейс, упоминают о сыне Степана Разина от пресловутой персидской княжны, которого атаман, якобы, отдал на воспитание астраханскому митрополиту Иосифу. Но это все легенды. Более точные сведения имеются о пасынке Разина Афанасии. Первое упоминание о нем относится к 1683 году, когда Афанасий, участвовавший в неудачной для казаков битве с крымскими татарами, был захвачен в плен. К 1690 году Афанасий жил в Черкасске у войскового донского атамана Фрола Минаева, в молодости участвовавшего в разинском движении. По рассказу очевидца драгуна Василия Таркова, Афанасий заявил Минаеву, что он «собрався с казаками, все крови отца своего отолью сего лета»31. Дальнейшая судьба Афанасия неизвестна…
Некоторые историки утверждают, что у Степана Разина была дочь. Так, ученый – генеолог Л.В. Савелов (1868-1947), писал, например, что родоначальник рода Денисовых, Денис Ильич, поселившийся на Дону во второй половине семнадцатого века, был женат два раза: первый раз на дочери знаменитого Степана, или Стеньки Разина – Евгении Степановне, но она по-видимому, не сумела угодить своему мужу, который развелся с нею»32.
Известный писатель, поэт и журналист Владимир Гиляровский утверждал, что у Евгении Степановны были дети от Дениса Ильича и сам Гиляровский был знаком с донским конезаводчиком Максимом Денисовым из Пятиизбянской станицы – «единственным потомком Степана Разина»33. Документально это, к сожалению не подтверждается…
В XIX веке считалось, что на месте Пятиизбянской станицы некогда был «замок сестры Стеньки Разина, которая будто бы жила на месте этой станицы и содержала шайбу разбойников»34. По-видимому, это тоже из области легенд, которые всегда в изобилии окутывают имена знаменитых людей…
Крестным отцом Степана Разина являлся домовитый казак Корнила Яковлевич Яковлев, имевший прозвище Ходнев и происходивший, по всей вероятности из запорожских казаков. Об этом можно судить по тому, что в 1638 году войсковым атаманом донских казаков был «запороженин» Тимофей Яковлевич Яковлев, по всей вероятности, старший брат Корнилы. В дальнейшем и сам Корнила станет донским войсковым атаманом и, увенчанный сомнительной славой победителя Степана Разина, будет торжественно погребен в Черкасске в ограде главного храма донских казаков Воскресенского собора. Минет сто шесть лет, и в 1786 году остатки Яковлева, верного слуги самодержавия, богатые казаки перенесут в ожидании приезда в донскую столицу Екатерины II в галерею Воскресенского собора35. До сих пор в Старочеркасском Воскресенском соборе стоит, вмурованная в стену, мраморная плита с замысловатой надписью: «Лета 7188 (1680. – М. А), месяца июля 16 день преставися раб божий войсковой атаман Корнелий Яковлевич на память святого мученика Афиногена и учеников»36.
Первое документальное упоминание о Степане Разине относится к поздней осени 1652 года, когда будущему вожаку голытьбы было немногим за двадцать, это был сложившийся казак. А как протекали эти двадцать лет? Попытаемся воссоздать первое двадцатилетие жизни знаменитого атамана на основе скудных данных по истории донского казачества. Потом, когда буйным пламенем полыхнет по российским просторам крестьянская война, когда имя Степана Тимофеевича приобретет европейскую известность, политики, историки, хронисты, литераторы суетливо кинутся отыскивать сведения о Степане Разине: где родился, рос, кто такие донские казаки, из среды которых выходят столь удивительные натуры?
…Жизнь донцов проходила среди тревог, боев и походов. Многочисленные и воинственные соседи – турки, татары, персы – окружали казаков, и выжить можно было только постоянно совершенствуя свое боевое мастерство, тренируя волю и ум. Презрение к опасности, но презрение не безрассудное, воспитывалось в казаках сызмальства. Весь уклад казачьей жизни способствовал формированию сильных, волевых натур, способных повести за собой народ. Именно в такой среде рос и формировался Разин, и среда эта оказала на него всестороннее влияние, доказательством чему вся жизнь Степана Тимофеевича…
Проживал Степан Разин в Черкасском городке, который во второй половине семнадцатого века основали запорожские казаки («черкасы»), давшие городку название. Расположенный на острове, омываемом водами Дона и Протоки, городок этот был огорожен прочным деревянным тыном и плетнем, за которыми располагались деревянные курени и землянки. Среди них стоял и добротный курень Тимофея Рази.
Живо и неоднообразно проходили дни Степана в родном Черкасске. Где всегда находилось интересное для молодого казака занятие. Батя Тимофей с дорогим крестным Корнилой каждый день уходили к становой избе, куда влекомые любопытством, тянулись Степан с Иваном и Фролкой, с интересом наблюдая, как казаки вязали сети, тенета, сноровисто делали разсохи и, видя в кружке, слушали хвалебные рассказы кого-нибудь из бывалых казаков, побывавших в пекле не одного сражения с басурманами. Слушали, затаив дыхание, и братья Разины. Им нравились разные песни, которые пели казаки, но особенно любили браться богатырские песни, именно они лучше всего исполнялись донцами. И оживали в такие минуты славные деяния Ермака Тимофеевича, словно распахивались деревянные стены станичной избы и вольный ветер выносил крепкобокие струги на величавые просторы Волги-матушки:
Как на славных на степях саратовских
Что пониже было города Саратова,
И повыше было города Камышина,
Собирались казаки-други, люди вольные,
Собирались они, братцы, во единый круг:
Как донские, гребенские и яицкие;
Атаман у них Ермак, сын Тимофеевич,
Есаул у них Асташка, сын Лаврентьевич.
Они думали думушку все единую:
Уж как лето проходит лето теплое,
А зима настает, братцы, холодная,
Как и где-то нам, братцы, зимовать будет;
На Яик нам иттить, да переход велик,
Да на Волге ходить нам, все ворами слыть,
Под Казань град иттить, да там царь стоит,
Как грозный-то царь Иван Васильевич,
У него там силы много-множество,
Да тебе, Ермаку, быть там повешену,
А нам, казакам, быть переловленным,
Да по крепким по тюрьмам поразсаженным
Как не золотая трубушка вострубила,
Не серебряная речь громко возговорит,
Речь возговорит Ермак, сын Тимофеевич:
«Гей, вы думайте, братцы, вы подумайте,
И меня, Ермака, братцы, послушайте:
Зазимуем мы, братцы, поисправимся,
А как вскроется весна красная,
Мы тогда-то, други, братцы, во поход пойдем,
Мы заслужим перед грозным царем вину свою:
Как гуляли мы, братцы, по синю морю.
Да по синему морю по Хвалынскому,
Разбивали мы, братцы, бусы корабли,
Как и те кораблики, братцы, не орленые,
Мы убили посланничка все царского,
Как тово-то ведь посланничка персидского…
Степану нравилось, что заканчивалась песня тем, что Ермак Тимофеевич покорял царство, отдавая его российскому царю, за что получал прощение за свои «вины» и в подарок славный тихий Дон. Только не совсем понимал Степан, в чем же виноват был славный Ермак Тимофеевич, и за что государю великому ловить и вешать донских казаков, коль они хотят воли и свободы, дороже которой ничего не может быть?..
Заканчивались песни, начинались обсуждения будущих походов в басурманские земли, где томились в плену-неволе свои братья-казаки, люди русские, украинские, жители Белой Русии. Старики, время от времени встревая в разговор, азартно играли в зернь37.
Степан с серьезным и рассудительным Иваном и подвижным расторопным Фролкой и прочими малолетками – казачатами устраивал на майдане у часовни игры в кости и бабки. Навострившись игре в бабки, Степан приобрел такую меткость, что мог камнем сшибить в полете птицу и ловкой свалить зайца-шустряка.
Тимофей Разя с дорогим кумом Корнилой часто выезжал с казаками на охоту – гульбу, и тогда Степан с братьями по месяцу, а то и боле жили одни в обширном батином курене. А то, случалось, батя Тимошка и крестный Корнила с удалой ватагой казаков надолго уходили на роскошные охотничьи угодья, расположенные на реке Куме, тогда Степан с братьями месяц, другой томился в Черкасске, ожидая приезда дорогого родителя и обожаемого крестного.
В Черкасске всегда было многолюдно, особенно весной и летом. Степан любил суету родного города, любил общаться с иноземными гостями, говорившими на непонятных языках, понять которые ему очень хотелось. Здесь можно было встретить воеводу с царскими дарами (жалованьем) при надежной охране в пятьдесят-сто крепких и надежных воинов, турецких послов с многочисленными свитами. Тут постоянно толклись присланные из Москвы для встречи иноземных послов государевы чиновники, разбитные и пронырливые люди из украинных городов, отправленные сюда для узнавания вестей на Дону и в сопредельных землях… Запорожцы, страстные охотники до вольной жизни и приключений, с незапамятных времен жили здесь, разнообразя общую картину вечно неспокойного Черкасского городка.
В мирные времена, кроме этого люда, в Черкасске постоянно живали молчаливые и загадочные азовские турки, подвижные и неспокойные ногайцы, настороженные раскосые калмыки. На Дон они приезжали для продажи ясыря (пленных) и лошадей, а часто для того, чтобы погулять и развеяться от однообразия жизни в кругу знакомых казаков, щедрых на угощения.
Калмыцкие послы от различных тайш и князей ежегодно приезжали в Черкасск. Для их угощения хлебосольные казаки не жалели ни вина, ни медов, тем более что и Московское правительство специально отпускало на эти нужные дела немалую сумму денег и запасы вина.
Степан с жадным любопытством общался с калмыками и сумел выучить их нелегкий язык так, что запросто гутарил на калмыцком. В целом историки отмечают, что у Разина был несомненный лингвистический талант: он знал несколько иностранных языков. Секретарь шведского посольства в Персии (80-е гг. XVII в.) Энгельберт Кемпфер, написавший сочинение о Персидском походе Разина, отмечал, что Степан знал восемь иностранных языков38.
Неразлучные друзья – Тимофей и Корнила – как и многие казаки того времени любили в свободное время, особливо зимой, когда скука и тишь, повеселиться в дружеском кругу и развеяться от ратных дел в приятных беседах с односумами. На дружеские сборища шли как на праздник, соответственно разноряженные. Один появлялся в роскошном лазорево-атласном кафтане с частыми серебряными нашивками, дополнительно украшенном жемчужным ожерельем. Другой казак щегольски, как это умели делать только донцы, одевал камчатый39 или бархатный полукафтан без рукавов и темно-гвоздичный зипун, опушенный голубой камкой с шелковой, гвоздичного цвета, нашивкой. Третьего можно было видеть в камчатом кафтане с золотыми турецкими пуговками и серебряными с позолотой застежками; лазоревый зипун дополнял наряд. На ногах многих казаков красовались сафьяновые сапожки, а на голове – кунья шапка с бархатным верхом. Широкий шелковый турецкий кушак с небрежно заткнутыми за него ножами с черенками из рыбьего зуба придавал донцам внушительный вид. Все были вооружены: кто русской пищалью, кто персидской саблей с турецким луком-саадаком, кто рогатиной и пистолетом, а кто всем сразу.
