Kitobni o'qish: «Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики», sahifa 9

25 ноября 1944 года обе эти организации при участии других политических группировок объединились и образовали так называемый «Верховный комитет освобождения Литвы» (ВЛИК, от лит.: Vyriausiasis Lietuvos Islaisvinimo Komitetas, VLIK). Его председателем стал опять же профессор С. Кайрис³⁹³. Целью комитета провозглашалась независимость Литвы, главной тактической задачей – создание подпольной прессы для воздействия на общественное мнение Литвы и передача последних известий о положении в ней за рубеж, чтобы в нужный момент взять на себя функции временного правительства Литвы³⁹⁴. Показательно, что ВЛИК появился в то время, когда оккупационные власти демонстрировали готовность к переговорам о предоставлении Литве «независимости» и создании «литовской армии», которая, как показали последующие события, была обманом с целью привлечения литовской общественности на сторону оккупантов.

Под патронажем ВЛИК была создана молодежная организация «Атжалинас», издававшая подпольную газету под тем же названием. Своим девизом организация «Атжалинас» провозгласила лозунг «Свобода, честь и существование нации». Ее программа предполагала восстановление суверенитета Литвы, «развитие и создание национального единства литовского народа и осуществление этого единства, развитие культуры и ее распространение»³⁹⁵. В руководстве ВЛИК и «Атжалинас» преобладали бывшие политики из партии таутининков, которая уже скомпрометировала себя сотрудничеством с немецкими оккупационными властями.

Большинство членов ВЛИК полагало, что «непобеждённая Германия не готова восстановить независимость Литвы», но поражение Германии на Востоке считало ещё более нежелательным. Это наводило их на мысль о необходимости сотрудничества с оккупантами. Литовские националисты считали наиболее благоприятным для себя вариантом разгром Германии на Западе и сдерживание немецко-фашистскими войсками наступления Красной армии до тех пор, пока войска Англии и США, открыв второй фронт, дойдут до Прибалтики, и Литва сможет получить независимость от западных держав³⁹⁶.

Ни одна из этих организаций не была ни «антинацистской», ни даже «подпольной» в прямом смысле этого слова. Например, конкурирующий с ВЛИК «Союз борцов за свободу Латвии» (ЛЛКС, от лит.: Lietuvos Laisves Kovotoju Sajiunga, LLKS) еще летом 1942 года открыто обращался с призывами к Литовскому самоуправлению и к немецким оккупационным властям, в котором предлагал воссоздатьлитовскую армию: «… Гитлер заявил, что Германии на Востоке помогают почти все народы Европы. Среди них он упомянул литовцев, эстонцев, украинцев и татар. Мы думаем, что у наших добровольцев на Востоке³⁹⁷ имеется около 8.000—10.000 штыков… Литовский народ в соотношении к численности своего населения дал значительно больше солдат, чем все перечисленные народы…»³⁹⁸ ВЛИК тоже не особенно скрывал свою «подпольную» деятельность, так как руководствовался принципом «литовская армия для Рейха в обмен на независимость Литвы». К тому же настоящих антифашистов не просто арестовывали, как президиум ВЛИК весной и летом 1944 года, их просто расстреливали по законам военного времени. Однако избежавшие ареста члены ВЛИК с приближением линии фронта благополучно эвакуировались в Германию и основали там новую штаб-квартиру в Берлине, а затем в Вюрцбурге³⁹⁹.

В феврале – марте 1944 года ВЛИК и соперничавший с ним ЛЛКС оказали существенную пропагандистскую поддержку организованной оккупантами мобилизации в «Литовский территориальный корпус» П. Плехавичюса⁴⁰⁰.

В «пассивном сопротивлении» участвовали многие руководители литовской полиции и органов самоуправления. В 1942–1943 гг. распространением нелегальной литературы литовской националистической организации ЛЛКС занимались начальники – литовской полиции Шакяйского уезда А. Эрштикайтис, отдела литовской уголовной полиции в Мариамполе Б. Пупалайгис, 5-го полицейского участка г. Вильнюса П. Фатарас и др. 23 апреля 1943 года после провала мобилизации в «Литовский легион СС» были арестованы за распространение нелегальной литературы ЛЛКС заведующий хозяйственным отделом штаба литовских полицейских батальонов В. Чекаускас, интендант И. Балчайтис и старший инспектор уголовной полиции П. Янелюнас⁴⁰¹.

Националисты, рассчитывая на восстановление независимой буржуазной Литвы силами США и Великобритании, опасались, что те не поддержат их, если литовская националистическая «оппозиция» будет помогать немецким властям. Когда стало очевидно, что Красная армия освободит Литву раньше, чем американцы и англичане смогут «дойти до Прибалтики», литовские националисты, особенно скомпрометировавшие себя сотрудничеством с оккупантами, считали, что им следовало поддержать немцев и не допустить советские войска на территорию Литвы до прихода войск западных стран⁴⁰².

Руководство литовской партии ляудининков даже предприняло попытку повлиять на позицию Германии. В конце ноября 1943 года подпольная пресса ляудининков распространяла среди литовцев и немецких войск обращение, в котором говорилось, что Германия не может воевать на два фронта, поэтому следует «свергнуть Гитлера и его партию, руководство армией передать генералу Герингу», после чего Германия должна «бросить все свои силы против Советского Союза, договорившись с Англией и США». Литовский ШПД предполагал, что подобный призыв мог быть составлен с ведома или по инициативе гестапо⁴⁰³.

У литовских националистов были свои вооружённые отряды. Наиболее крупной и боеспособной из них был «Кестутис». Организация была глубоко законспирирована, построена по образцу старых военных округов Литвы. У организации был верховный штаб, которому подчинялись уездные и городские штабы, а им, соответственно, – районные штабы и боевые единицы. Руководство «Кестутиса» признавало себя частью «Литовского фронта» (правопреемника ФЛА), входившего в состав ВЛИК, и выполняло распоряжения президиума ВЛИК⁴⁰⁴.

Другой вооружённой группировкой литовских националистов была «Литовская освободительная армия» (ЛЛА – от литовской аббревиатуры LLA). Она была создана осенью 1941 года, а фактически – только к 1943 году. Она не была связана ни с ВЛИК⁴⁰⁵, ни с другими националистическими организациями, но с лета 1944 года активно сотрудничала с абвером. Многие члены ЛЛА служили в литовской полиции⁴⁰⁶, хотя чаще выполняли приказы местного националистического руководства, чем немецкого командования. В 1944 году ЛЛА направила в немецкие разведшколы несколько сотен человек. В начале 1945 года они были заброшены в освобождённую от немецко-фашистских оккупантов Литву для организации саботажа, диверсий и терактов⁴⁰⁷.

«Оппозиционная» пресса литовских националистов, в частности ВЛИК, ставила в заслугу своим организациям срыв мобилизации в «Литовский легион СС»⁴⁰⁸, хотя весной 1943 года, когда проходила эта мобилизация, ВЛИК ещё не было. Единственной заслугой литовских националистов-подпольщиков (в основном ЛЛКС⁴⁰⁹) можно считать саботирование мобилизации рабочей силы в апреле 1943 – январе 1944 года. Что же касается вооружённого сопротивления, то известно лишь выступление против мобилизации рабочей силы. По сообщениям прессы националистов, которые подтвердила разведка Литовского ШПД, в Вильнюсе в ноябре 1943 года литовская воинская часть взбунтовалась и силой освободила несколько тысяч граждан, собранных для отправки на работы в Германию⁴¹⁰. Неизвестно, кто был организатором бунта и чем он закончился.

Таким образом, в оккупированной Литве активную борьбу против оккупантов с оружием в руках вели советские партизаны и подпольщики под руководством Литовского ШПД. Они внесли достойный вклад в освобождение своей родины Красной армией. Литовские националисты, чьи организации ныне в Литве именуются «антинацистскими» в отличие от своих соотечественников – партизан не вели никакой вооруженной борьбы против немецко-фашистских захватчиков, предпочитая «пассивное сопротивление». Вся литовская националистическая «оппозиция» так или иначе сотрудничала с немецкими оккупационными властями.

Создание «Литовского территориального корпуса» генерала Плехавичюса

Решение о создании «Литовского территориального корпуса»⁴¹¹, сокр. ЛТК (лит.: Lietuvos Vietine Rinktine, сокр. LVR), было принято в январе 1944 года. Еще несколько дней продолжались споры об официальном названии этого соединения. Первоначально Литовское самоуправление планировало назвать его «Местной бригадой Литвы» (нем.: Litauische Oertliche Brigade), но немецкий фюрер СС и полиции в Литве Г. Харм, со 2 июля 1943 года сменивший на этом посту Л. Высоцкого, заявил главе Литовского самоуправления генералу П. Кубилюнасу, что германские власти не устраивает это название и что лучше назвать его «Батальонами по борьбе с бандитизмом» (нем.: Banden-Kampf-Bataillone)⁴¹². Впоследствии в немецких документах он также фигурировал как «Корпус обороны Литвы» (Schutzkorps Litauen) или «Литовские особые отряды» (Litauische Sonderverbaende)⁴¹³, а иногда и просто как «легион Плехавичюса», по имени его командира, бывшего генерал-лейтенанта литовской армии Повиласа Плехавичюса⁴¹⁴.

Идея создания «Литовского территориального корпуса», как и потерпевшая неудачу годом раньше идея создания «Литовского легиона СС», принадлежала главе Литовского самоуправления Пятрасу Кубилюнасу, хотя тот и выдвигал поначалу ряд условий – отчасти под давлением других членов самоуправления и националистических кругов литовской интеллигенции⁴¹⁵. И Кубилюнас решил обратиться с этой идеей напрямую к самому обергруппенфюреру Фридриху Йеккельну, высшему фюреру СС и полиции во всей Прибалтике.

«…Примерно в июле 1943 года Кубилюнас просил меня принять его, – вспоминал позднее сам Йеккельн. – Наша встреча вскоре состоялась. Но Кубилюнас и два сопровождавших его господина из состава литовской администрации настаивали на своих политических требованиях. Кубилюнас предлагал:

1. Сформировать две литовские дивизии под командованием литовских офицеров.

2. Право Литовского самоуправления участвовать в решении вопроса об использовании этих дивизий.

3. Создание генеральной инспекции литовских вооруженных сил, причем была названа фамилия генерала фон Плехавичюса.

4. Издание специального закона Гитлера, по которому Литва была бы объявлена самостоятельным государством и Литовское самоуправление получило бы права суверенного правительства.

Это предложение я отверг как совершенно неосуществимое в данное время, – заявил после войны Йеккельн, – и посоветовал Кубилюнасу вновь обсудить весь этот вопрос между собой и отказаться от политических требований. Я также отказался принять меморандум, содержащий политические требования.

Я сообщил Гиммлеру о предложении литовцев, и он заявил, что они сошли с ума. В 1943 году никакие переговоры больше места не имели…»⁴¹⁶

Между тем 1 декабря 1943 года оккупационные власти объявили о предоставлении автономии Литве, чего так долго добивались литовские националисты, но официально это было отложено до 1 апреля 1944 года. Однако на деле Литовское самоуправление не получило в результате никаких полномочий. Автономия означала лишь формальное переподчинение генерального комиссариата Литвы не рейхскомиссару «Остланда», как прежде, а непосредственно «Восточному министерству» ⁴¹⁷. Но поскольку его глава, Альфред Розенберг, уже договорился с рейхсфюрером СС и шефом германской полиции Гиммлером о разделе сфер влияния в Прибалтике, все полномочия, связанные с проведением мобилизаций рабочей силы, созданием воинских частей и правами местных самоуправлений, принадлежали Гиммлеру и его представителям – высшему фюреру СС и полиции в «Остланде» Йеккельну, фюреру СС и полиции в Литве Высоцкому и их подчиненным.

Новая инициатива – создание «Литовского территориального корпуса» как карательного соединения исходила от группы литовских офицеров, которые в начале 1944 года заявили Литовскому самоуправлению о своей готовности бороться против большевизма и предложили для начала создать подобные антипартизанские части⁴¹⁸. Неизвестно точно, кто были эти офицеры, но можно предположить, что лидером их был Оскарас Урбонас. Известно лишь, что и на этот раз за ними стояло Литовское самоуправление во главе с его главой Пятрасом Кубилюнасом. Со слов Фридриха Йеккельна, произошло это так.

«В феврале 1944 года Кубилюнас снова прибыл в Ригу и привез с собой генерала фон Плехавичюса. На этот раз он предлагал сформировать одну литовскую дивизию. Никаких политических требований он не предъявлял. Командиром дивизии должен был стать Плехавичюс, так как он являлся в Литве единственной личностью, известной народу. В Литве якобы каждый знает Плехавичюса как ярого врага большевиков, и его обращение с призывом добровольно вступать в литовскую дивизию безусловно будет иметь успех. Они сказали, что настроение в Литве, в связи с неблагоприятным для Германии оборотом войны, очень ухудшилось, и многие рассчитывают на возвращение Красной армии. Сформированная дивизия поэтому должна будет остаться в стране для обороны Литвы.

Плехавичюс подтвердил слова Кубилюнаса.

Принимая во внимание собственное тяжелое положение, я не стал отклонять сделанное мне предложение, хотя мне было ясно, что Плехавичюс, как шовинист, будет или оказывать сопротивление Красной армии, или же выступит против германской армии. Я предложил сначала сформировать 10 батальонов с общим количеством в 6.000 человек, чтобы убедиться, возможно ли будет создать дивизию, а кроме того, как можно скорее очистить от партизан южные и восточные районы Литвы. Плехавичюс принял это предложение. Я немедленно дал соответствующий приказ генерал-майору полиции Харму, который сменил Высоцкого осенью 1943 года»⁴¹⁹.

После того как Кубилюнас лично представил Плехавичюса высшему руководству рейхскомиссариата «Остланд», 13 февраля 1944 года состоялось еще одно совещание Йеккельна с фюрером СС и полиции Литвы Хармом и генерал-лейтенантом Плехавичюсом. Йеккельн дал свою окончательную санкцию на формирование «Литовского территориального корпуса»⁴²⁰. В тот же день было подписано соглашение о создании «Литовского территориального корпуса» (в немецком варианте – «Литовских особых отрядов», нем.: Litauische Sonderverbaende) в составе 20 батальонов и нескольких военных комендатур в волостях под руководством штаба из литовских офицеров, подчиненного соответствующим немецким учреждениям. В документе оговаривалось, что ЛТК будет использован для «борьбы с бандитизмом» в основном на территории Литвы. Также объявлялось, что мобилизация в «Литовский территориальный корпус» будет проводиться на добровольной основе, а после его формирования германские власти обещают прекратить принудительный вывоз литовских рабочих из Литвы в Германию⁴²¹.

Командующим ЛТК был назначен генерал-лейтенант литовской армии Повилас Плехавичюс (1890–1973), кандидатура которого, несмотря на его «шовинистические» взгляды, была одобрена благодаря его репутации ярого противника советской власти. Начальником штаба ЛТК стал полковник литовской армии Оскарас Урбонас⁴²², прибалтийский немец, бывший командир 4-го артиллерийского полка довоенной литовской армии и, возможно, один из инициаторов создания ЛТК еще 22–25 ноября 1943 года⁴²³.

Повилас Плехавичюс родился 1 февраля 1890 года в м. Жидикяй в дворянской семье, в 1908 году окончил гимназию, а в 1914 году – Оренбургскую кавалерийскую школу, участвовал в Первой мировой войне как офицер российской императорской армии⁴²⁴. После провозглашения независимости Литвы, Плехавичюс стал одним из лидеров партии таутининков и вошел в окружение А. Вольдемараса и А. Сметоны⁴²⁵. Впервые он прославился как организатор военного переворота 17 декабря 1926 года, в результате которого президентом страны стал Антанас Сметона⁴²⁶. Впоследствии Плехавичюс занимал ряд высоких постов в литовской армии, имел звание генерал-лейтенанта. Кроме того, до 1940 года он являлся одним из крупнейших землевладельцев в Литве, но в 1940 году имение Плехавичюса было экспроприировано советской властью и разделено между батраками и малоземельными крестьянами⁴²⁷.

Чтобы успокоить националистическую интеллигенцию, немцы говорили, что корпус предназначается исключительно для обороны границ Литвы, а не для действий на других участках фронта, и что все командные должности в нем займут литовские офицеры⁴²⁸. Правда, впоследствии было решено придать каждому из батальонов ЛТК одного немецкого офицера связи⁴²⁹. А что касается использования корпуса «исключительно для обороны границ Литвы», то для Литовского самоуправления не было секретом, что предполагаемый район действий «Литовского территориального корпуса» должен был простираться от Вильнюса до Нарвы, то есть от западных границ Литвы до передовой линии Восточного фронта⁴³⁰, что допускало возможность отправки ЛТК на фронт или в любой другой район Латвии, Белоруссии или Северной России для охраны тыловых объектов вермахта или проведения антипартизанских операций. Не скрывали это и германские власти. Так, рейхскомиссар «Остланда» Хинрих Лозе полностью одобрил идею использовать литовские добровольческие формирования в борьбе с партизанами, чтобы дать им набраться боевого опыта⁴³¹.

То, что немцы предпочитали называть «Литовский территориальный корпус» по-своему – «батальонами по борьбе с бандитизмом» или «литовскими особыми отрядами», неудивительно. Во-первых, оккупационные власти Третьего рейха не хотели создавать никаких крупных местных соединений под единым литовским командованием, а во-вторых, предполагали использовать «Литовский территориальный корпус» в первую очередь именно для борьбы с партизанским движением и дезертирством в Литве.

Литовское самоуправление, впрочем, как и литовская националистическая оппозиция, явно не возражали ни против немецкой терминологии, ни против использования «Литовского территориального корпуса» в карательных и антипартизанских операциях. Это следует, прежде всего, из самого обращения «группы литовских офицеров» к Литовскому самоуправлению о создании ЛТК как «антипартизанского соединения»⁴³². Советские партизаны угрожали восстановлением советской власти во всей Литве, а польские партизаны из Армии Крайовой грозили отторжением Вильнюсского округа, оккупированного Польшей в 1920 году и возвращенного Литве только в 1939-м благодаря «пакту Молотова – Риббентропа».

16 февраля 1944 года германские власти и Литовское самоуправление объявили по радио о начале призыва в ряды «Литовского территориального корпуса»⁴³³. Плехавичюс лично выступил по радио с призывом к литовцам вступать в «Литовский территориальный корпус». Нацистская пропаганда представила дело так: «Литовскому народу еще раз дана возможность показать свою готовность сражаться против большевизма»⁴³⁴.

«Плехавичюс сейчас же приступил к формированию, – рассказывает далее Фридрих Йеккельн. – Он выпустил обращение, подписанное Кубилюнасом и им, с призывом вступать в добровольческую литовскую часть. Уже через несколько дней число добровольцев достигло 15.000 человек. 6.000 человек из этих 15.000 были направлены в предоставленные им казармы. В конце марта 1944 года призыв был закончен. Снаряжение, обмундирование и оружие уже были готовы, и можно было начинать военную подготовку. Среди добровольцев на этот раз было очень много сыновей офицеров, богатых крестьян, студентов. В казармах Мариамполя⁴³⁵ находилось 1.000 добровольцев – все они являлись представителями зажиточных слоев населения. Плехавичюс отобрал их для офицерского резерва» ⁴³⁶.

Проведение мобилизации было формально возложено на Литовское самоуправление⁴³⁷, но германские оккупационные власти обеспечили полную организационную и пропагандистскую поддержку. Вербовка проводилась на добровольной основе. Германские власти даже временно отказались от принудительной мобилизации жителей Литвы на работы в Германию⁴³⁸. В качестве одной из пропагандистских мер, к примеру, ученикам старших классов гимназий обещали выдать аттестаты досрочно и без выпускных экзаменов⁴³⁹. Преимущество при вступлении в «Литовский территориальный корпус» имели сыновья крестьян, владевших дворами свыше 20 гектаров, как «особо враждебная большевизму» социальная группа⁴⁴⁰.

При этом генерал Плехавичюс в ходе мобилизации выполнял обязанности офицера связи между фюрером СС и полиции Литвы и Литовским самоуправлением, а позднее был официально включен в состав штаба фюрера СС и полиции Литвы, бригадефюрера СС Харма⁴⁴¹. Фюрер СС и полиции Литвы Герман Харм издал распоряжение, обязывающее всех немецких сотрудников и все немецкие учреждения в Литве при необходимости обеспечить поддержку и охрану ЛТК. Подчиненный ему директор департамента литовской полиции В. Рейвитис 18 февраля 1944 года отдал секретное указание литовской полиции активно помогать ЛТК в наборе добровольцев и оказывать всяческую помощь комендатурам, начальникам уездов, бургомистрам и старостам волостей⁴⁴².