Внимание, рецензия содержит спойлеры и подробное описание сюжета. Тема «так ли просты народные сказки» поднимался не единожды, думаю, не раз еще поднимется. Останавливаясь подробнее на сказе о колобке – антропоморфном, рукотворном, однозначно магическом предмете, этаком русском народном големе, хотелось бы продемонстрировать, насколько глубок текст и как ошибочно легко и поверхностно мы его воспринимаем, считая лишь самых неразумных детей достойных этого, не побоюсь сказать, гениального в своей лаконичности, произведения. Итак, незатейливая на первый взгляд история о предмете (колобок, он же хлеб – бесспорно предмет, нежели существо), и цикле его жизни – от рождения до смерти. Однако уже здесь мы сталкиваемся с проблемой: будь это поучительная история, предназначенная для наставления юных умов, колобку следовало бы быть съеденным его непосредственными творцами – стариком и старухой. Следует помнить, что история эта не современная, где проблема поиска «себя» и «места в жизни» широко растиражирована, а берет начало в тех временах, где всё строго подчинено строгим законам распределения и, появившись на свет одним – тем же с него и уйдешь. Здесь можно отталкиваться как из общеизвестной поговорки «всяк сверчок знай свой шесток», а так же обратиться к другим сказам, как например «сказ о рыбаке и золотой рыбке», однако, вернемся к, непосредственно, колобку. Сюжет, как уже не раз упоминалось, прост и незатейлив: два творца создают некий предмет, возможно, что с целью его съедения, однако об этом в тексте не упоминается. Далее, этот предмет уходит от создателей, проходит свой путь становления (встреча с антропоморфными животными с градацией от слабого к сильному) и завершает жизненный цикл, причем, конец его логичен для сказителя и читателя, однако совсем нежелателен для героя. Рассмотрим подробнее:
«Жил-был старик со старухой»
Зачин не указывает ни возраста, ни имён, ни степени их родства ни даже места, где эти старик и старуха жили. Вы можете возразить, что для данного сказа это неважно, но ведь для данного сказа неважно так же и само существование этих людей. Однако они есть, и это важно, поскольку сам сказ короток и лаконичен, вряд ли в нём есть место неключевым персонажам и, даже, словам. Вывод напрашивается сам собой – в этих персонажах можно усмотреть двуединство мужского и женского, а, следовательно, отметить их божественную сущность. Причем тогда становится понятно проявление человеческих качеств (способность говорить и двигаться, как минимум) у абсолютно к этим качествам непредназначенного куска теста. Далее, старик просит старуху испечь колобок, причем совершив для этого ряд необъяснимых действий:
«По коробу поскреби, по сусекам помети»
Было бы понятно, сметание гипотетических остатков муки персонажем бедным и не способным найти годной муки для хлеба. Однако, хотя материальное положение в тексте не оговаривается, но можно сделать абсолютно неоспоримое суждение – старики не бедствуют:
«Замесила на сметане, изжарила в масле»
Немыслимо! В доме, где есть сметана и масло, а, следовательно, и корова, должны быть деньги на муку! Уж на
«пригоршни две»
-то точно. В крайнем случае, старуха могла обменять немного масла на злосчастный продукт, однако не стала этого делать. Значит, сакральный смысл данного действа – «испечь» нечто именно из того, что есть. Что же там за мука такая, особенная? На этом участие «стариков» в жизни нашего персонажа ограничивается, поскольку после итогового действия «положила на окошко простудить» в тексте они, как непосредственные его участники не упоминаются. Таким образом, цикл становления героя начинается с «замеса» из какой-то особенной муки божеством, либо же существом, приближенным к нему или магическому полю. О чем свидетельствует не только всё вышесказанное, но и, непосредственно форма персонажа. Шар (в других интерпретациях – круг, поскольку «колобок» - это и шарик из сдобного теста и лепешка) – сакральная форма без начала и конца, символ солнца и жизни. Случайно ли выбрана эта форма? Далее, непосредственно в повествовании, мы наблюдаем процесс движения героя к неминуемому концу. Сказитель умело нагнетает обстановку «встречая» колобка с животными в градации от слабого к сильному. Интрига в том, что, вопреки ожиданиям, съедает колобка далеко не самый сильный зверь – в ряду «по возрастанию силы» лиса стояла бы сразу за зайцем, однако этого не произошло. Остановимся на этом несколько позже. Пока же разберем всё по порядку. Итак, герой, пока еще безмолвный
«вдруг и покатился»
с предназначенного ему места, о том, что его к данному поступку побудило мы не знаем, и в тексте об этом не упоминается, однако он был случаен и незапланирован, иначе не было бы этого подчеркивания «вдруг». Случайно ли использование глагола «катиться», поскольку он несет негативную окраску (например: «катись отсюда!» и «докатился») и свидетельствует о том, что ни к чему хорошему это не приведет? Полагаю, что нет. Можно, конечно, возразить, дескать это шар, ему положено катиться. Однако, обретя возможность разговаривать, герой данный глагол не использует, хотя для него это было бы естественным, но использует глагол «ушел», что более нейтрально. К тому же, сторонники предположения «катиться для шара естественно» вряд ли будут спорить, что разговаривать для него естественным не является. Однообразность фраз, используемых животными, которых герой встречает по пути, полагаю, является следствием того, что ему предоставляется возможность получить какой-то урок, однако же, он его не усваивает, либо усваивает не так, как это необходимо. За что, в итоге и платит жизнью – самонадеенные ответы героя свидетельствуют об этом: начинается с
«Не ешь меня, косой зайчик! Я тебе песеньку спою»
, а в предпоследней – переломной встрече с медведем –
«Где тебе, косолапому, съесть меня!»
. Можем ли мы сделать вывод, что колобка погубила гордость и излишнее самомнение? Итак, почему же именно лиса съела колобок? Возможно, всё дело в песенке, которую колобок пел животным и в личных качествах самой лисы. Остановимся подробнее.
«Я по коробу скребён, По сусеку метён, На сметане мешон, . Да в масле пряжон, На окошке стужон. Я у дедушки ушёл. Я у бабушки ушёл»
- незатейливая песенка персонажа, дополняемая с каждым пройденным «этапом», вероятнее всего служит охранным оберегом колобка. Либо же заговором – заклинанием. Что и помогает герою без потерь пройти мимо сильных, но прямолинейных врагов. Однако за лисой такого качества, как «прямолинейный» нет. Она «хитрая», «лживая», «изворотливая», но только не «прямолинейная». Следовательно, данный заговор на неё просто не подействует – лиса придумает как его обойти (что, собственно, и произошло – лиса не поймала колобка. Не схватила. Он сам, и это в тексте подчеркивается, добровольно запрыгнул ей в рот).
Будь колобок чуть умнее и дальновиднее – он сумел бы изменить текст заговора для того, чтобы он работал и с лисой, либо же найти возможность вовсе с ней не встречаться. Но было бы странно требовать ума и дальновидности от куска теста, правда ведь?
упд: у мейнстримовской книжки появилась своя тема на форуме. даёшь! всем по колобку.
«Колобок» kitobiga sharhlar