Kitobni o'qish: «Методологические проблемы социально-гуманитарных наук»

© Науменко Т. В., 2013

© Издательский дом «НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА»

* * *

Введение

Современная наука представляет собой сформированный социальный институт, выполняющий в обществе определенные задачи. Структурно этот институт включает в себя самые разные уровни и сферы научного знания, его законодательные рамки и организационные формы. Однако существующее разделение на естественно-научное и социально-гуманитарное знание, детерминированное самими объектами научного исследования, оказывает существенное влияние как на институциональные особенности науки, так и на дальнейшее развитие научных исследований. Научные революции, происходившие в науке в последние столетия, касались в основном естествознания и способствовали его парадигмальному развитию, направленному на вскрытие и изучение основных законов природы.

Социально-гуманитарные науки, так сказать, «сияли отраженным светом», однако это вовсе не означает, что социальные закономерности, являющиеся объектом исследования этих наук, менее важны для социума. В настоящее время наука находится на стадии постнеклассического этапа своего развития, характеризующегося усилением интереса к проблемам человека, к ценностно-ориентированным методам исследования, к нравственным аспектам социального знания. Это явилось одной из причин актуализации социально-гуманитарной проблематики в современном научном пространстве. Однако методологические разработки, столь необходимые современным социально-гуманитарным наукам, как и области философии науки, освещающие гуманитарную область знания, ведутся с недостаточной развитому объекту интенсивностью. Сфера социально-гуманитарного знания нуждается не только в количественных и описательных, но и в более глубоких, качественных методах, а также в разработке методологических основ исследования.

Настоящая работа предлагает варианты решения некоторых вышеуказанных задач, но главное она ставит целью привлечение научного внимания к проблемам общества и к наукам, изучающим его.

Первый – философский раздел монографии – посвящен анализу поистине вечных проблем – проблемы свободы и проблемы смерти, а также философскому освещению самого объяснительного, с точки зрения авторов, принципа исследования общества – принципа деятельности.

Второй раздел включает рассмотрение политологических проблем функционирования общества на примере анализа политической коммуникации, включенности СМИ в процессы политического влияния и манипулирования и др.

В третьем разделе освещены некоторые базовые проблемы современной экономики и управления: конкуренция и конкурентоспособность, этичность бизнеса, а также управление социально-экономическими процессами без применения легитимных властных полномочий. Эти способы управления включают в себя все формы применения убеждающей коммуникации, порой решающим для экономики образом влияющей на потребителя, а также все виды воздействия на потребителя посредством интегрированных маркетинговых коммуникаций, включающих рекламу и пиар, имеющих немаловажное значение в современном инновационном развитии общества.

Коллектив авторов надеется, что предложенное издание внесет свой посильный вклад в разработку современных проблем социально-гуманитарного знания.

Т. В. НАУМЕНКО,

доктор философских наук, профессор

Раздел I
Социально-философские проблемы современности

Глава 1
Философские проблемы деятельности

На протяжении многих веков развития философская мысль в разные исторические периоды актуализировала самые разные проблемы, рефлексировала над самыми глубокими и конечными основаниями бытия, вскрывала самые сокровенные сущностные характеристики различных процессов и явлений. Однако на протяжении всей истории становления философской мысли человечество интересовали вопросы не только бытия, но и осмысления этого бытия, а также осмысления бытия человека в мире. Проблемы антропо- и социогенеза, вопросы индивида и общества, интерес к законам, по которым живет общество, – все это никогда не утрачивало значимости в научном и философском сообществе. Социальная мысль во все времена пыталась дать ответы на вопросы о сущности социума и человека, построить модели идеального общества, а также найти тот главный принцип, который объяснит все происходящее в обществе.

Социальная реальность современного мира, ускорение процессов глобализации, вступление науки в новый, постнеклассический этап развития с его новой рациональностью гуманитарного антропоморфизма и телеономии с все большей настойчивостью требуют от социальной философии разработки методов исследования социума, способных создать ту необходимую призму всеобщего, которая бы максимально оптимизировала исследование законов общества, их специфики и повысила бы прогностические возможности современной социальной теории. Такой призмой, по мнению автора, является теория деятельности, выступающая как объяснительный принцип социальной действительности.

Деятельностный подход к пониманию социальных процессов пережил в отечественной науке три этапа. В 1960–1980 гг. он выступал «одним из наиболее значимых проявлений прогрессивных тенденций в советской философской мысли того периода, направленных на преодоление косности и догматизма официозного марксизма» [Швырев 2001, с. 107]. В тот период разработке деятельностного подхода были посвящены работы многих философов и психологов [Деятельность 1990]. В девяностые годы под воздействием новых идеологических парадигм теория деятельности утратила былую популярность. Деятельностный подход стали обвинять, во-первых, в связи с идеями марксизма; во-вторых, с тем, что с его позиций, по мнению критиков данного подхода, могут быть объяснены не все явления социальной действительности (например, общение); в-третьих, предполагается, что деятельностный подход был возможен лишь в прежних условиях, когда отечественные исследователи имели очень ограниченное представление о современных зарубежных философских концепциях [Лекторский 2001, с. 56]. В настоящий момент, когда увлечение идеологическими мотивами в науке об обществе обнаружило свою малосостоятельность, внимание к теории деятельности как объяснительному принципу снова возрастает, однако основывается не на идеологии – будь то советская (марксистско-ленинская) или постсоветская (антимарксистско-ленинская) идеология. Академик РАО, российский философ В. А. Лекторский доказывает несостоятельность всех трех обвинений в адрес теории деятельности и считает, что «деятельностный подход в современных условиях не только имеет смысл, но и обладает интересными перспективами» [там же, с. 57].

В двадцатом столетии деятельностный подход развивался не только немецким философом К. Марксом, который дал лишь одну из интерпретаций данного подхода, в силу чего в советское время теория деятельности считалась противостоящей ортодоксальному марксизму. Деятельностный подход развивали такие классики социологии, как М. Вебер и Т. Парсонс: «Так, в контексте противостояния историцизма и социологизма как альтернативных версий осмысления исторического процесса… были предложены версии метода, претендующего на универсальность, – как со стороны историцизма, так и со стороны социологизма (см. структурно-функциональный анализ) – и обе эти версии фундировались понятием «деятельность» («действие»). Для М. Вебера, если понятие «поведение» выступало всеобщей категорией активности как таковой, то понятие «действие» предполагало наличие связываемого субъекта с этой активностью смысла, который в ситуации «социального действия» оказывался сопряженным с деятельностью другого человека и ориентировался на него, что позволяло историцизму учесть – наряду с традиционной ориентацией на целеполагающую волю субъекта – и объективные социальные параметры контекста осуществления «действия». Аналогично для Т. Парсонса ситуация деятельности выступает как позволяющая зафиксировать не только «деятеля», с одной стороны, и объективную «ситуацию» – с другой, но также и различные виды «ориентации субъекта на ситуацию» [Новейший философский словарь 2001, с. 311]. Таким образом, незнание зарубежных концепций привело не к увлечению нашими исследователями теорией деятельности, а, наоборот, привело их критиков к отрицанию последней.

Что же касается обвинений в невозможности объяснения с позиций деятельностного подхода всех социальных явлений, то оно базируется на анализе конкретных теорий деятельности, чаще психологических, акцентирующих внимание на индивидуальной деятельности или на отдельных действиях¹, не претендующих на универсальность в исследовании общих социальных процессов.

Современный уровень развития социальных наук испытывает необходимость в выработке новых парадигм исследования социальной действительности. Парадигмальный кризис, о котором писала профессор социологии Т. М. Дридзе, был заведомо предопределен «утерей процессуальной ориентации в рамках эвристической деятельности, предваряющей социальное познание и, как следствие – обеднением возможностей этой дисциплины, цель которой – не только описывать социальные явления, но и отслеживать их истоки» [Дридзе 1998, с. 47]. Современное развитие деятельностного подхода может дать новые методологические основания дальнейшему развитию социологической теории и повышению ее эвристических возможностей, ибо, как говорил французский социолог А. Турен, сравнивая классическую социологию с современной, «центральной категорией первой было понятие общества, тогда как второй – социальное действие» [Турен 1998, с. 42].

Исходя из вышеизложенного, следует заметить, «что развитие деятельностного подхода и осмысление частных теорий деятельности менее всего может быть понято как простое навешивание термина «деятельность» на разнообразные феномены» [Лекторский 2001, с. 65], ибо теория деятельности по сути своей ориентирована на реализацию объяснительного принципа в отношении различных явлений и процессов, проистекающих в обществе.

Первое, на что обращает внимание теоретик, рассматривая общество в целом или отдельные его фрагменты, – это определенная совокупность действий (деятельностных актов) и их результатов. Эта совокупность весьма разнообразна по характеру, по способу действий, по применяемым средствам и т. д.

И это «поверхностное» впечатление нас не обманывает: общество действительно есть деятельность преследующего свои цели человека. Деятельность есть способ существования социальной формы движения, т. е. способ, которым существует общество.

Итак, субстанцией общественной жизни является процесс совместной деятельности людей. Это означает, что она выступает предельной основой социального. Именно поэтому в предметной области обществознания в целом не может существовать категория, которая не обусловлена определением социальной деятельности, не выводится из него тем или иным способом. «Короче, во всем «пространстве» социального не окажется ни одного явления, которое не представляло бы собой некоторую «ипостась» деятельности. В мире социального она подобна углероду, который «прячется» за внешне противоположными алмазом и графитом, составляя в действительности их «тайную сущность» или собственно субстанцию» [Момджян 1994, с. 163].

Именно в этом понимании состоит суть деятельностного подхода к социальной действительности, который выступает в качестве объяснительного философско-социологического принципа и который мы принимаем в качестве методологического основания при исследовании различных социальных процессов и социальных структур.

Однако характеристика деятельности как субстанции социального есть абстракция, причем абстракция весьма «тощая». Для того чтобы она могла выполнить свою объяснительную функцию, нужно наполнить ее необходимым содержанием, т. е. конкретизировать и, как следствие, классифицировать.

Деятельность есть специфически человеческая форма активного отношения к миру, определенный тип бытия в мире. В этом – суть деятельности.

Содержательно она представляет собой целесообразное изменение и преобразование мира, целесообразную активность человека, выступающую как «саморегулируемое поведение в среде существования, направленное на самосохранение в ней путем целесообразной адаптации к ее условиям» [Момджян 1994, с. 173].

Типологизация деятельности возможна по различным основаниям, в зависимости от целей ее исследования, но важнейшими, системообразующими классификационными критериями в рамках социально-философской теории являются следующие:

1. Статус продуктов деятельности.

Известно, что результатом любой деятельности, равно как и любого (в том числе «атомарного») деятельностного акта, является ее продукт (как основной, так и, возможно, побочный). Деятельность – процесс принципиально продуктивный. (Мы можем говорить об эффективности или неэффективности деятельности, заключающейся (в общем виде) в соотношении результата деятельности и ее цели. Но отрицательный результат – тоже результат, и в этом смысле он подпадает под социологический критерий продукта.)

С точки зрения статуса этого продукта деятельность подразделяется на материальную и нематериальную (духовную).

2. Способ существования деятельности.

Любой вид деятельности существует всегда в виде единства противоположностей двух способов ее существования – деятельности живой (как эмпирических данных действий эмпирически данных субъектов – индивидов и их групп) и деятельности опредмеченной – «прошлой» деятельности, опредмеченной, овеществленной в ее результатах – материальных или духовных продуктах, выступающих в качестве условий актуальной, живой деятельности.

3. Форма деятельностного изменения действительности.

По содержанию деятельность есть изменение, преобразование окружающего мира, а также адаптация в нем. Однако преобразование, причиняемое деятельностью, может быть как материальным, так и идеальным. В зависимости от характера преобразования деятельность подразделяется на практическую, связанную с собственно предметным (материальным) преобразованием мира, и на духовную (теоретическую), изменяющую мир идеально, т. е. отражающую и преобразующую действительность в форме идей, мыслей.

При этом важно отметить, что «отношение практической и духовной деятельности не есть отношение двух видов в рамках единого «рода» – деятельности «вообще». Общество – это система практической деятельности, включающей духовную деятельность как свое относительно обособившееся опосредование. Духовная деятельность – порождение практики и как таковое существует лишь на ее основе. Различение практической и духовной деятельности является внутренним различением в системе практики» [Фофанов 1981, с. 200].

Наряду с практической и духовно-теоретической деятельностью выделяют также особый вид деятельности, связанный с материально-практическими изменениями, вызываемыми духовной деятельностью. Речь идет о духовно-практической деятельности, функцией которой является внедрение выработанных духовных образований в сознание людей, повышение их образовательного уровня, формирование их мировоззрения (миросозерцания) и т. д.

И если продуктом духовно-теоретической деятельности выступает идеальное в чистом виде как духовный потенциал общества, его духовные ценности, то продуктом духовно-практической деятельности являются те же духовные ценности, но усвоенные людьми, ставшие их достоянием [Уледов 1980, с. 68; Анисимов 1988, с. 35–37], т. е. превратившиеся в убеждения, основанные на них социальные установки, стереотипы поведения, традиции и т. д.

В частности, «духовно-практическая деятельность включает в себя и идеологическую деятельность, направленную на формирование у людей определенных элементов общественного сознания посредством пропаганды, агитации, обучения, просвещения, а также моральных наставлений, судебных решений, церковной проповеди и других средств «обработки людей людьми» [Анисимов 1988, с. 37].

4. Структура деятельности.

Под ней автор предлагает понимать структуру деятельностного акта, деятельностного ряда и деятельностного процесса. Причем деятельностный процесс являет собой совокупность деятельностных рядов, протекающих в конкретном пространстве в конкретное время и подчиненных выполнению конкретной, поставленной субъектом данного деятельностного процесса, цели. Деятельностный ряд – это совокупность деятельностных актов, объединенных единым инструментальным полем. Иными словами, если наблюдаем нескольких человек, включенных в осуществление какого-нибудь действия, то это и есть деятельностный ряд, ибо каждый действующий человек является субъектом данной деятельности (автор предполагает, что его действия носят добровольный характер), но потребности, цели и ожидаемые результаты в виде того или иного продукта могут быть совершенно разными. Если же они одинаковые, то мы имеем дело с коллективным субъектом и единым деятельностным актом, что встречается крайне редко и, видимо, по этой же причине оспаривается некоторыми современными социальными философами и социологами. Деятельностные акты – это те «кирпичики», из которого складываются деятельностные ряды. Деятельностный акт включает в себя:

– субъект – лицо или группу лиц, реализующих собственную программу;

– объект – то, на что направлена активность субъекта;

– средства достижения цели;

– побудительные мотивы деятельности. К ним мы относим потребности и интересы субъекта, понимая под потребностями полагание отсутствующего необходимым, а под интересами – формы и способы удовлетворения потребностей. Существует огромное количество классификаций потребностей, например одна из самых известных – это пирамида потребностей человека, составленная на основе идей американского психолога А. Маслоу. Однако ни количество выделенных потребностей, ни критерии их классификации, ни способы их удовлетворения не меняют дела-потребности. Именно интересы являются теми факторами в деятельности субъекта, которые побуждают его к осуществлению деятельностных актов;

– ценности как конечные основания целеполагания;

– условия осуществления деятельности, которые включают в себя:

а) опредмеченную деятельность, т. е. продукты предшествующих деятельностных актов, рядов и процессов;

б) свободу как способность субъекта контролировать условия собственного существования в качестве субъекта конкретного деятельностного акта, ряда либо процесса. Свобода является необходимым условием осуществления любого вида деятельности, ибо если субъект не в состоянии обеспечить и проконтролировать условия достижения им же поставленной цели, то цель с большой степенью вероятности не будет достигнута, и это будет означать, что субъект, состоявшись как субъект целеполагания, не смог состояться как субъект целереализации и занял какое-то другое место в деятельностном акте (в политической деятельности это чаще всего место объекта, т. е. произошел процесс объективации субъекта, превращение его из субъекта в объект (а возможно даже в средство) деятельности);

– функцию как роль подсистемы в системе, т. е. то, какую роль играет такая подсистема, как деятельностный акт, в более широкой системе деятельности либо в процессе деятельности;

– обратную связь. Это необходимое структурное звено деятельностного акта, ряда и процесса, призванное обеспечивать эффективность осуществляемой деятельности посредством коррекции субъектом способов и средств достижения цели. Это возможно лишь на основе оценки полученных результатов от обратной связи. Иными словами, обратная связь – это однонаправленный информационно-коммуникативный процесс, имеющий вектор направленности от опредмеченной деятельности к субъекту. Если субъекта не устраивают результаты, т. е. опредмеченная деятельность, то он имеет возможность корректировать ее либо прекратить.

На сегодняшний день по поводу каждого из структурных звеньев деятельностного акта и даже по поводу их количества, т. е. включенности или невключенности в структуру деятельности того или иного компонента, существуют различные мнения и ведутся научные дискуссии, что еще раз доказывает возрастающую актуальность этой проблематики.

В рамках теории деятельности не имеет однозначного решения упомянутая проблема коллективного субъекта. Если субъект деятельности не один человек, то предлагается считать, что это коллектив субъектов [Момджян 1994], на том основании, что не существует коллективного сознания, каждый человек – носитель сознания, а значит, и субъектности. С этим трудно не согласиться, однако автор считает, что субъекты, объединенные общей и единой целью, в основе которой лежат одинаковые ценности и потребности и для достижения которой определяются одинаковые средства, субъекты, усилия которых направлены на достижение единого общего результата, т. е. субъекты, заинтересованные в общем продукте деятельности, могут быть названы коллективным субъектом, ибо они совместно реализуют собственную программу. Справедливости ради следует заметить, что такую ситуацию можно наблюдать нечасто, но тем не менее способность людей к формированию коллективного субъекта лежит в основе манипуляций массами, когда практическое сознание людей поддается влиянию другого субъекта, актуализирующего в массовом сознании какую-нибудь цель (часто ложную, т. е. не основанную на ценностях и потребностях каждого индивида, однако под влиянием аргументов воздействующего субъекта принимаемую за необходимую), предлагающего пути и способы достижения этой цели.

Дискутируется также и проблема объекта деятельности, а именно тема возможности человека быть объектом. Да, человек носитель субъектности и способен быть субъектом, но он не всегда им может быть. В случае если он выполняет действия, продиктованные чужой волей и не имеет возможности их не выполнять, мы имеем дело с объективацией субъекта, т. е. человек есть объект в этом деятельностном акте. К этому виду объектов относится любая форма насилия, а также психического воздействия против воли людей, т. е. манипуляция. Надо заметить, что не всегда «против воли» означает во вред тому, над кем совершается насилие, однако всегда означает утрату субъектом контроля над условиями собственного существования, что и значит его объективацию.

Тема средств деятельности, обратной связи и условий осуществления деятельности также вызывает разногласия – относить их к отдельным структурным единицам деятельности либо считать характеристиками субъекта?

Все эти разногласия свидетельствуют об активной научной работе, ведущейся в области теории деятельности, которая на сегодняшний день, независимо от противоречий в методологии ее исследования, является, по мнению автора, основным и ведущим объяснительным принципом при анализе и описании социальных процессов, социальных структур и институтов. Независимо от того, какой точки зрения на структуру деятельности и определение основных ее понятий придерживается тот или иной ученый, выявление в социальном поле субъекта и объекта, средств осуществления деятельности, побудительных мотивов, конечных оснований целеполагания, необходимых условий для осуществления деятельностного акта дает возможность исследовать социальные процессы, не только описывая их, но и объясняя, анализируя, вскрывая их сущность. В этом и заключается главное преимущество деятельностного подхода как объяснительного принципа, в результате применения которого не только расширяется исследовательская база социальной философии, но и появляется возможность для реализации таких функций научной теории, исследующей общество, как рекомендательная и прогностическая, что само по себе является чрезвычайно важным, особенно в современных условиях прогрессирующей глобализации и формирования единого информационного пространства.

Рассматривая общество как совокупность типов совместной деятельности людей, автор выделяет ряд таких типов – материальное производство, а также организационная, духовная и социальная деятельность. Эти типы совместной деятельности образуют всем известные четыре сферы общества, которые охватывают все аспекты функционирования общества как целостной системы. Каждая из сфер является подсистемой в системе общества и, соответственно, выполняет определенные функции как по отношению к обществу в целом, так и по отношению ко всем другим подсистемам, входящим в структуру общества. Именно функциональная взаимозависимость всех сфер общества нередко выступает в качестве причины, затрудняющей получение серьезных результатов в исследовании социальных процессов, таких результатов, которые давали бы возможность разработки неких точных алгоритмов в исследовании общества и в прогнозировании путей его дальнейшего развития. Функциональная взаимосвязь и взаимозависимость сфер общества усложняет процесс выявления целеполагания и целереализации, столь необходимых для адекватного и объективного изучения социума. В этом плане именно теория деятельности как объяснительный принцип открывает большие перспективы в исследовании общества. Она выявляет субъектов деятельности, дает возможность прогнозировать и отслеживать динамику современных общественных процессов.