Kitobni o'qish: «Джатаки. Сказания о Будде. Том III»
JĀTAKA TALES OF THE BUDDHA
An Anthology
Volume III
Пересказ Кэна и Висакхи Кавасаки
Иллюстрации Н. А. П. Г. Дхармавардены
Редактор Шаши Мартынова
© 2009, 2012, 2017 Ken and Visakha Kawasaki
© М. Немцов, Перевод, 2025
© ООО ИД «Ганга». Издание на русском языке, 2025
202. Царевич Железного Дома
Ayoghara Jātaka
Пребывая в Джетаване, Будда рассказал эту историю о Великом Отречении.
– Бхикху, – сказал Будда, – не впервые Татхагата отрекся от мира. Давным-давно он поступал так же.
Затем он рассказал эту историю из прошлого.
Давным-давно, когда в Варанаси правил Брахмадатта, его старшая царица в предыдущей жизни была второй женой человека, чья первая жена была бесплодна. Когда вторая жена родила сына, бесплодная жена преисполнилась неизбывной ревности. Умирая, бесплодная жена высказала ужасное пожелание переродиться так, чтобы суметь пожрать детей своей соперницы. Желание ее осуществилось, и родилась она яккхини, зависть свою не забыла.
Вскоре после того, как царица родила первого сына, яккхини пробралась во дворец и выхватила младенца из рук царицы. Та попыталась крикнуть:
– Яккхини схватила моего сына! – но, не успели слова вылететь у нее изо рта, яккхини заглотила младенца, словно нежный росток зеленого лука, и сбежала. Весь двор пришел в ужас, а царь не имел ни малейшего понятия, как ему оберечь царицу от яккхини.
Когда царица родила в следующий раз, царь расставил воинов вокруг ее опочивальни, но яккхини легко проникла туда под видом благожелательницы. Подобравшись ближе к ложу, она вернула себе свой настоящий облик, схватила новорожденного, сожрала его и вновь сбежала.
Царица забеременела в третий раз, и царь спросил у своих советников, как защитить ребенка после рождения. Один сказал, что яккхи боятся пальм, и предложил окружить царицу пальмовыми листьями. Другой сказал, что яккхи не могут войти в дом, выстроенный из железа.
Царю эта последняя мысль понравилась, и он призвал к себе кузнецов. Повелел им выстроить дом в приятном месте посреди города. Здание должно было стать красивым и удобным жилищем со столбами и множеством покоев, но его следовало соорудить целиком из железа. Когда кузнецы завершили свою работу, царь повелел обставить весь дом мебелью и осветить его тысячей масляных ламп.
Роды у царицы приближались, и царь сопроводил ее и нянек в железный дом, удобно устроил ее в нем и запер его. Вокруг дома он выставил плотную стражу. Когда ребенок, на самом деле бывший Бодхисаттой, родился, он оказался наделен всеми благоприятными знаками, и назвали его Айогхарой, Железным Домом. Никто о том не ведал, но яккхини уже к тому времени умерла, пока несла воду для Вессаваны1, и царевичу уже ничто не угрожало.
В детстве царевича Айогхару держали в железном доме. Ему никогда не разрешали выходить из покоев и даже искусству и наукам учили внутри.
Однажды царь спросил придворных, сколько лет его сыну, и те ответили, что ему только что исполнилось шестнадцать.
– Чудесно! – ответил царь. – Он силен, хорошо образован и готов стать героем! Определенно, он теперь способен защитить себя даже от тысячи яккхинь! Вообще-то, друзья мои, он настолько взрослый, что может царствовать. Пускай же станет он царем вместо меня!
Царь повелел привести в порядок весь город и украсить его к церемонии возведения на престол и празднованию. Государственного слона обрядили в великолепный чепрак и поставили перед дворцом. Из железного дома вывели царевича и сопроводили во дворец. Царедворцы облачили его в прекраснейшие торжественные одежды, и сам царь помог ему взобраться на великолепного слона.
Придворные сказали царевичу:
– Ваше высочество, сделайте круг по городу и познакомьтесь со своими верными подданными. Поглядите на свое наследство и возвращайтесь поклониться царю Каси. Сегодня вы получите белый зонтик и станете нашим царем!
Великим шествием царевич Айогхара церемониально обошел вокруг города. Впервые в жизни увидел он улицы, дома, лавки и рынки, из которых состоял оживленный город Варанаси. Он проезжал мимо множества прекрасных парков, озер и садов. Пока он ехал и его приветствовали толпы радостных людей, царевич размышлял: «Шестнадцать лет отец держал меня взаперти в этом железном узилище. Ни разу не давал он мне взглянуть на этот прекрасный город. Интересно, почему ко мне так относились?»
Он подозвал одного своего прислужника и спросил:
– Господин, каков мой порок, что заставил отца моего шестнадцать лет держать меня в узилище?
– Мой повелитель, – ответил прислужник, – никогда не было в вас никакого порока. Двоих ваших старших братьев пожрала яккхини, как только родились они. В том железном доме отец поселил вас ради вашей защиты. Тот железный дом спас вам жизнь!
Царевич размышлял дальше: «Десять долгих месяцев я был заточен во влажной темнице утробы моей матери. Затем на шестнадцать лет меня заточили в этот унылый железный дом без малейшей возможности даже одним глазком выглянуть наружу. Пусть и избежал я гибели от яккхини, все равно неминуема для меня старость и смерть. Какое мне дело до царского чина? Зачем мне желать престола? Если стану я царем, дворец будет для меня еще одной темницей, из которой я никогда не смогу убежать. Сегодня же обязан я отречься от всего этого и попросить у отца разрешения уйти».
Шествие вернулось во дворец, и царевич сошел со слона. Вступил он во дворец и поклонился отцу своему. Царь воззрился на пригожего сына с большой гордостью и приязнью.
– Возьмите сына моего, – велел он своим министрам, – посадите его на груду драгоценных каменьев, окропите водой из трех витых раковин и воздвигните над ним белый зонтик царства. Поклонимся ж нашему новому царю!
Стоило министрам приблизиться, как царевич Айогхара воздел руку и произнес:
– Отец, я не желаю иметь ничего общего с царствованием. Не желаю быть царем. Молю вас позволить мне оставить Варанаси и сделаться аскетом в Химавате.
Внезапная эта просьба потрясла царя.
– О чем это ты? – спросил он. – Зачем тебе покидать свое царство, сын мой? Почему желаешь ты сделаться аскетом?
– Ваше величество, – ответил царевич, – десять месяцев был я узником во чреве моей матери. Шестнадцать лет был узником в вашем железном доме. Для меня это было все равно что ад Уссада. Возможно, яккхини мне больше и не грозит, но я по-прежнему не защищен от старости и смерти. Дворец я рассматриваю как еще одну тюрьму и еще один ад. Я устал от существования. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Государь, ваше могущественное воинство, ваши слоны и кони отнюдь не спасут от наступления смерти. Прочих врагов вы, быть может, избежите, однако недруг старения и смерти восторжествует даже над величайшей военной силой. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Рушатся горы, пересыхают океаны и даже звезды остывают. Со временем все заканчивается ничем. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Стихии жизни постоянно распадаются и растворяются. Юные, старые или зрелые, все мужчины и женщины падают, подобно созревшим плодам с отрясаемого дерева. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Всего мгновенье – и вот уж миновал самый расцвет жизни. Когда жизнь пролетает мимо столь стремительно, радость и любовь – лишь вспышки на пороховой полке. Случаются и пропадают они быстро, и доверять им вовсе не стоит. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Даже преступник способен отыскать способ остановить царское наказание, но руку смерти не остановить никому. Богатые, бедные, сильные, слабые – смерть не щадит и не чтит никого, ко всем относится одинаково. Жонглер и фокусник применяют ловкость рук, чтобы обмануть взор наш, но никаким трюком не обмануть смерть. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Великие лекари прошлого, Бхога, Ветарани и Дхаммантари, могли лечить болезни и даже умели исцелять от ядовитого укуса змеи. Где они теперь? Неспособные исцелить от укуса смерти, и сами они мертвы. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Есть хорошо обученные заклинаниям и способные делаться незримыми. Но для взора смерти не стать незримыми даже им. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… Ничто не грозит лишь тем, кто праведен в жизни. Хорошо прожитая святая жизнь способна защищать и благословлять. Праведник счастлив и в этом мире, и в следующем. Человек неправедный мыкает горе в обоих. Именно поэтому желаю я сделаться аскетом… А потому, государь, оставьте, прошу вас, царство свое себе. Я не желаю ни части его. Даже пока я с вами говорю, всё ближе подбираются старость и смерть.
И после этого, словно молодой лев, что вырывается из золотой клетки, царевич отбыл прочь.
– Я тоже больше не желаю никакого царства! – вскричал царь, следуя за сыном.
Как только царь удалился, царица, придворные, брамины, ремесленники, домохозяева и все остальные жители также ушли аскетами в Химават.
Сакка отправил Виссакамму строить скит для царевича Айогхары. Чтобы вместить население Варанаси, скит был двенадцати йоджан длиной и семи йоджан шириной, он был снабжен всем необходимым для аскетической жизни. Остаток дней своих Айогхара наставлял других в законе и медитации на Четыре брахма-вихары. Все в скиту убереглись от перерождения в аду, а некоторые даже переродились на небесах Брахмы.
* * *
Завершив рассказ, Будда определил рождение:
– В то время родители мои были царем Брахмадаттой и его царицей, мои последователи – жителями Варанаси, сам же я – мудрым Айогхарой.
203. Пятая заповедь
Kumbha Jātaka
Пребывая в Джетаване, Будда рассказал эту историю о Висакхе и пяти сотнях ее подруг, которые крепко пили.
Однажды Висакху пять сотен ее знакомых женщин пригласили на празднество в городе.
– Это празднество пьянства, – ответила Висакха. – Я не пью.
– Хорошо, – сказали женщины, – ступай тогда делать подношение Будде. А мы насладимся празднеством.
Наутро Висакха услуживала Будде и всему ордену бхикху у себя в доме и совершила великое подношение четырьмя принадлежностями.
В тот день она проследовала в Джетавану предложить благовония и красивые цветы Будде и услышать учение. Хотя другие женщины уже вполне напились, отправились они с нею. Но даже в воротах самого́ монастыря продолжали они пить. Войдя в зал, Висакха почтительно поклонилась Будде и с уважением села обок его. Ее пятьсот спутниц же не блюли достоинство. Казалось, они вообще не замечают, где оказались. Даже перед Буддой кто-то пританцовывал, кто-то пел, кое-кто спотыкался спьяну, некоторые же грызлись промеж себя.
Чтобы привлечь их внимание, Будда испустил из бровей своих темно-синее сияние, и все вдруг потемнело. Женщины пришли в ужас от страха смерти и тут же протрезвели. Затем Будда исчез с сиденья своего и встал на вершине горы Синеру. Из завитка белых волос между бровей он испустил луч света – такой яркий, как будто восходила тысяча лун и солнц.
– Почему смеетесь вы и увеселяетесь, – строго спросил он, – вы, кто вечно горит и окружен тьмой? Почему не ищете вы света?
Слова Будды коснулись умов их, ставших теперь восприимчивыми, и все пятьсот женщин достигли первого пути.
Будда вернулся и сел в своих покоях. Висакха еще раз поклонилась ему и спросила:
– Достопочтенный господин, каково происхождение этого обычая – пить хмельное, уничтожающее скромность человека и стыд его?
В ответ на вопрос Висакхи Будда рассказал эту историю из прошлого.
Давным-давно, когда в Варанаси правил Брахмадатта, в Химават из своего родного города в Каси отправился охотник по имени Сура.
В том отдаленном лесу росло необычайное дерево, чей ствол достигал в вышину роста человека с руками, вытянутыми высоко над головой. Из того места расходились три ветви, образуя дупло размером с большой бочонок для воды. Когда б ни шел дождь, дупло это заполнялось водой. Вокруг дерева росли горькая слива, кислая слива и перечная лоза. Некоторые спелые плоды слив и семена перечной лозы падали прямо в то дупло. Поблизости на клочке земли рос дикий рис. Попугаи срывали метелки риса и садились на дерево есть его. Некоторые рисинки тоже падали в воду. От жара солнца плоды, семена и зерна бродили, и жидкость в дупле становилась кроваво-красной.
В жаркую пору сюда слетались попить стаи жаждавших птиц. Быстро пьянея, они необузданно взмывали вверх – и вновь пьяно падали к подножию дерева. Немного поспав, они просыпались и улетали, весело щебеча. То же самое происходило с мартышками и другими животными, умевшими карабкаться на деревья.
Охотник за всем этим наблюдал и недоумевал: «Что же находится в том дупле? Ядом быть оно не может. Иначе птицы и животные умирали бы». Он выпил немного жидкости и опьянел так же, как и они. Пока пил, у него возникло сильное желание поесть мяса. Он развел костерок, свернул шеи нескольким куропаткам, белкам и другим существам из тех, кто без сознания лежал у подножия дерева, и запек их на углях. Набивая себе рот одной рукой, он пьяно размахивал другой.
Пока он пил и ел – вспомнил аскета по имени Варуна, жившего поблизости. Желая поделиться с аскетом своим открытием, Сура наполнил бамбуковую трубку пьянящей жидкостью, завернул немного печеного мяса и отправился к лиственной хижине аскета. Добравшись до нее, предложил аскету немного напитка, и оба они со вкусом хорошенько поели и попили.
Охотник и аскет осознали, что на этом напитке им можно обогатиться. Разлили его в большие бамбуковые трубки, укрепили их на шестах, закинули эти шесты себе на плечи и понесли в пограничное селение ближайшего царства. Оттуда отправили они сообщение царю, что прибыли винокуры. Когда призвали их, они взяли хмельное с собой в столицу и угостили им царя. Тот сделал два-три глотка и опьянел. Через несколько дней он выпил все, что принесли те двое, и спросил, есть ли еще.
– Да, государь, – ответили они.
– Где? – спросил царь.
– В Химавате.
– Ступайте и принесите, – велел царь.
Сура и Варуна вернулись в лес, но вскорости поняли, насколько хлопотно возвращаться в горы всякий раз, когда питье у них заканчивается. Они приметили всё, что падало в дупло, и собрали необходимое, чтобы можно было варить хмельное прямо в городе. Горожане начали пить, забыли о работе и обеднели. Город вскоре стал походить на город-призрак.
К этому времени двое винокуров уже уехали оттуда и обосновались в Варанаси, откуда отправили послание царю. Тамошний царь тоже призвал их к себе и предложил им поддержку. По мере того как привычка к питию распространялась, все обычные предприятия хирели, и Варанаси впал в такой же упадок. Затем Сура и Варуна отправились в Сакету, а оставив впоследствии и Сакету, перебрались в Саваттхи.
В то время царя Саваттхи звали Саббамитта. Он принял двоих торговцев и спросил, чего они желают. Они попросили основных продуктов в больших количествах и пятьсот крупных кувшинов. Когда всё смешали, смесь эту они поместили в кувшины и к каждому привязали по кошке, чтобы сторожила кувшины от крыс.
Забродив, жидкость потекла из кувшинов наружу. Кошки с удовольствием лакали крепкий напиток, стекавший по бокам кувшинов, после чего совершенно опьянели и улеглись спать. Пришли крысы и обглодали им уши, носы и хвосты.
Люди царя этому поразились и сообщили правителю, что кошки, привязанные к кувшинам, все умерли, попив сбежавшей из кувшинов жидкости.
– Эти люди наверняка готовят отраву! – заключил царь и тут же велел казнить обоих. Когда Суре и Варуне рубили головы, последними словами их были:
– Государь, это же хмельное питье! Оно вкусное!
Казнив торговцев выпивкой, царь повелел разбить все кувшины. К тому времени, однако, воздействие хмельного прекратилось, и кошки принялись весело играть. Стражники сообщили об этом царю.
– Если б это была отрава, – сказал царь, – кошки бы умерли. В конце концов, это и впрямь может быть вкусно. Давайте-ка попробуем.
Он повелел украсить город и возвести во дворе шатер. Уселся на царский престол под белым зонтиком и в окружении своих министров приготовился пить.
В тот миг, обозревая мир, Сакка задавался вопросом:
– Кто исправно заботится о своих родителях? Кто ведет себя хорошо в мысли, слове и деянии?
Увидев царя, сидящего в своем царском шатре и готового испить варево, он подумал: «Если царь Саббамитта отведает этого питья, сгинет весь мир. Сделаю же так, чтобы он его не пил».
Сакка тут же преобразился в брамина и, неся на ладони кувшин, полный питья, возник в воздухе перед царем.
– Купите этот кувшин! Купите этот кувшин! – вскричал он.
Царь Саббамитта увидел его и спросил:
– Откуда ты, брамин? Кто ты? Что это у тебя в кувшине?
– Слушайте же! – ответил Сакка. – В кувшине этом не твердое масло, не жидкое, не патока и не мед. Слушайте же, какие несчетные пороки содержит в себе этот кувшин… Кто б это ни выпил, несчастный глупец, утратит он власть над собою, пока не станет спотыкаться на ровном месте и падать в канаву или выгребную яму. Под его воздействием он станет есть такое, к чему в здравом уме никогда и не прикоснулся б. Купите его, прошу вас. Он продается, этот худший из кувшинов!.. Содержимое этого кувшина отвлечет разум человека, пока не станет он вести себя, как животное, отчего у врагов его будет причина над ним смеяться. Он заставит человека глупо распевать и танцевать перед собравшимися. Купите, прошу вас, это чудесное питье ради того непристойного веселья, которое приносит оно… Даже самые робкие теряют всякую скромность, отпив из этого кувшина. Даже самый стыдливый способен позабыть о хлопотах одевания и бесстыже бегать нагишом по всему городу. Когда же устанет, он счастливо приляжет отдохнуть где угодно, не ведая опасности или приличий. Такова природа этого напитка. Прошу, купите его. Он продается, этот худший из кувшинов!.. Из него напиваясь, человек утрачивает власть над своим телом, шатается, как будто не может стоять, дрожит, дергается и трясется, словно деревянная кукла, управляемая чужой рукой. Купите мой кувшин. Он полон вина… Человек, пьющий из него, уязвим для всякой опасности, поскольку расстается со здравым смыслом своим. Сгорает насмерть в собственной постели, становится жертвой шакалов, тонет в луже, оказывается в заключении или нужде – нет такого бедствия, к какому не приведет питие этого… Влив в себя это, люди ложатся без чувств на дорогу, мараются собственной рвотой и облизаны бывают собаками. Женщина может так опьянеть, что привяжет любимых своих родителей к дереву, мужа своего подвергнет поношеньям и в слепоте своей даже обидит или бросит своего единственного ребенка. Вот каков товар, который содержит этот кувшин… Мужчина, попив из этого кувшина, способен поверить, будто весь мир принадлежит ему, а сам он не обязан уважать никого. Купите этот кувшин. Он до краев наполнен крепчайшим питьем… Пристрастившись к этому напитку, целые семьи высочайшего разбора транжирят свое состояние и губят свои имена. Купите этот кувшин, государь. Он продается… В кувшине этом жидкость, развязывающая язык и запутывающая ноги. Она творит смех и плач без причины. Она притупляет взор и вредит уму. Она делает человека презренным… От питья этого возникает вражда. Друзья станут ссориться и драться. Даже древние дэвы подвержены были ему и утрачивали свои небеса из-за выпивки. Купите этот кувшин и отведайте вина… Из-за этого напитка ложь изрекается с удовольствием, а запретные деяния исполняются с радостью. Ложное мужество приводит к опасности, и обмануты оказываются друзья. Человек, пьющий это, осмелится на любой подвиг, не сознавая, что обрекает себя этим на ад. Попробуйте это питье, государь. Купите мой кувшин… Тот, кто изопьет это варево, преступать заповеди станет в помыслах, словах и деяньях. Увидит он добро как зло, а зло как добро. Даже самый скромный человек, напившись, поведет себя непристойно. Мудрейший станет глупо лепетать. Купите этот прелестный напиток и пристраститесь к нему. Вы привыкнете к дурному поведению, ко лжи, к оскорбленьям, грязи и позору… Сильно напившись, люди подобны становятся волам, поверженным наземь, рушатся и лежат грудою. Никакая человечья сила не справится с ядовитой силой выпивки. Купите мой кувшин… Короче говоря, если выпьете это – уничтожите любую добродетель. Этот напиток прогонит стыд, разъест хорошее поведение и убьет доброе имя. Он осквернит и затуманит разум. Если способны позволить себе выпить этой опьяняющей жидкости, государь, купите мой кувшин.
Услышав все это, царь осознал все то горе, что будет вызвано питием хмельного. Чрезвычайно возрадовавшись тому, что избежал этой опасности, он пожелал выразить благодарность.
– Брамин! – воскликнул он. – В заботе обо мне ты превзошел даже моих мать и отца. В благодарность за твои превосходные слова позволь подарить тебе пять наилучших деревень, сотню прислужниц, семьсот коров и десять колесниц с чистопородными лошадьми. Ты великий учитель.
– Как царю дэв, – ответил Сакка, являя свою личность, – мне не нужно ничего. Можете оставить себе свои деревни, слуг и скот. Наслаждайтесь вкусной пищей и довольствуйтесь сладкими лепешками. Восхищайтесь истинами, что я вам проповедовал. Так останетесь вы безупречны в этом мире и снищете достославное небесное перерождение в следующем.
С теми словами Сакка вернулся в собственное царство.
Царь Саббамитта дал обет воздерживаться от хмельного и повелел разбить кувшины. С того дня держался он заповедей и щедро оделял подаяньями. Прожил он добрую жизнь и действительно переродился в небесах.
Позднее, однако, привычка пить хмельное распространилась по Джамбудипе, и от нее пострадали многие.
* * *
Завершив рассказ, Будда определил рождение:
– В то время Ананда был царем, сам же я – Саккой.
