Kitobni o'qish: «Русские народные сказки»

Xalq ijodiyoti (Folklor)

Shrift:

Внеклассное чтение

Художники: Виктория Чалова, Евгения Рубцова

Гуси-лебеди
(в обработке А. Н. Афанасьева)

Жили старичок со старушкою; у них была дочка да сынок маленький. «Дочка, дочка! – говорила мать. – Мы пойдём на работу, принесём тебе булочку, сошьём платьице, купим платочек; будь умна, береги братца, не ходи со двора». Старшие ушли, а дочка забыла, что ей приказывали; посадила братца на травке под окошком, а сама побежала на улицу, заигралась, загулялась. Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.

Пришла девочка, глядь – братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда – нету. Кликала, заливалась слезами, причитывала, что худо будет от отца и матери, – братец не откликнулся! Выбежала в чистое поле; метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за тёмным лесом. Гуси-лебеди давно себе дурную славу нажили, много шкодили и маленьких детей крадывали; девочка угадала, что они унесли её братца, бросилась их догонять. Бежала-бежала, видит: стоит печка. «Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?» – «Съешь моего ржаного пирожка, скажу». – «О, у моего батюшки пшеничные не едятся!» Печка не сказала.

Побежала девочка дальше, видит: стоит яблоня. «Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?» – «Съешь моего лесного яблока, скажу». – «О, у моего батюшки и садовые не едятся!»

Побежала дальше, видит: стоит молочная речка, кисельные берега. «Молочная речка, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?» – «Съешь моего простого киселика с молоком, скажу». – «О, у моего батюшки и сливочки не едятся!»

И долго бы ей бегать по полям да бродить по лесу, да, к счастью, попался ёж; хотела она его толкнуть, побоялась наколоться и спрашивает: «Ёжик, ёжик, не видал ли, куда гуси-лебеди полетели?» – «Вон туда-то!» – указал.

Побежала – стоит избушка на курьих ножках, стоит-поворачивается. В избушке сидит Баба-яга, морда жилиная, нога глиняная; сидит и братец на лавочке, играет золотыми яблочками. Увидела его сестра, подкралась, схватила и унесла; а гуси-лебеди за нею в погоню летят. Нагонят злодеи – куда деваться?

Бежит молочная речка, кисельные берега. «Речка-матушка, спрячь меня!» – «Съешь моего киселика!» Нечего делать, съела. Речка её посадила под бережок, гуси-лебеди пролетели. Вышла она, сказала: «Спасибо!» – и опять бежит с братцем; а гуси-лебеди воротились, летят навстречу. Что делать? Беда!

Стоит яблоня. «Яблоня, яблоня-матушка, спрячь меня!» – «Съешь моё лесное яблочко!» Поскорей съела. Яблоня её заслонила веточками, прикрыла листиками; гуси-лебеди пролетели.

«Съешь моего ржаного пирожка!» Девушка поскорей пирожок в рот, а сама в печь, села в устьецо. Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели. А она прибежала домой, да хорошо ещё, что успела прибежать, а тут и отец и мать пришли.

Мальчик с пальчик

Жили-были старик со старухой одни-одинёшеньки. Детей у них не было, приходилось им самим со всеми делами управляться.

– Эх, старость не радость! Помощника бы мне! Он бы дров наколол, – сказал как-то старик.

И тут, как по волшебству, кто-то стал ему помогать. Дрова как будто сами перед ним выстраиваются и в поленницу складываются.

– Эй, старый, иди чай пить! – зовёт его старуха.

Сели они за стол – и вдруг слышат тоненький голосок:

– А мне чашку? А мне?

– А ты кто такой? – спрашивает старуха.

– Я сыночек ваш, Егорушка! Вчера капусту рубили, кочерыжку оставили, вот я и народился. Ростом мал, да удал!

Видят старик со старухой: на чашке сидит мальчик, ростом с мизинчик.

Обрадовались, не знают, чем его накормить:

– Ешь, сыночек, тебе расти надо, а то ты у нас Мальчик с пальчик.

Поехал старик в поле землю пахать, а Егорушка с ним просится.

– Иди лучше козу проведай, как бы она в лес не ушла, а то волк больно озорничать стал, – отвечает старуха.

Отправился Егорушка на луг. Видит: коза травку щиплет под яблоней, а в кустах волк с лисой притаились. Думают, как бы козу украсть.

Забрался Мальчик с пальчик на яблоню и, как только подкрались они поближе, стал яблоками в них кидаться.

Испугались волк и лиса, никак не поймут, откуда эта напасть взялась. А Егорушка в лису вцепился и кричит:

– Окружай их! Заходи с другой стороны!

Бросились звери наутёк.

Прибежал он к отцу в поле, на лошадь забрался и давай погонять.

Ехал мимо барин. Видит: лошадь сама поле пашет.

– Как же так? – удивился он. – А ну, старик! Отдай мне лошадь!

– Ещё чего! – отвечает Егорушка.

А барин решил, что это лошадь говорит.

– Чудеса! – заволновался барин. – Голубушка! Ну чего тебе у мужика делать? Пойдём ко мне жить! А старика я озолочу!

Бросил он старику кошелёк с деньгами и своего коня тоже отдал.

Хотел он говорящую лошадь в повозку запрячь, да услышал:

– Ещё чего! Я к тебе не работать иду, а жить в холе и сытости. Я, может быть, несколько дней молчать буду, а ударишь меня – замолчу навек.

Пришлось барину самому в бричку впрягаться. А старик привёл нового коня домой, отдал старухе кошелёк, а сынка-то нигде нет.

– Эх, где же наш Егорушка потерялся? – горюет старуха.

Стали ужинать, старик вздыхает и говорит:

– Вот какой у нас сынок! Мал, да удал! Где же ты, Егорушка?

А Мальчик с пальчик тут как тут. Сидит, ножками болтает. Убежал он от жадного барина.

И стали они жить лучше прежнего.

Сестрица Алёнушка и братец Иванушка
(в обработке А. Н. Толстого)

Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.

Старик со старухой умерли. Остались Алёнушка да Иванушка одни-одинёшеньки.

Пошла Алёнушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.

– Сестрица Алёнушка, я пить хочу!

– Подожди, братец, дойдём до колодца.

Шли-шли, – солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце полно водицы.

– Сестрица Алёнушка, хлебну я из копытца!

– Не пей, братец, телёночком станешь!

Братец послушался, пошли дальше. Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.

– Сестрица Алёнушка, напьюсь я из копытца!

– Не пей, братец, жеребёночком станешь!

Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше. Идут, идут, – солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы. Иванушка говорит:

– Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца!

– Не пей, братец, козлёночком станешь! Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца.

Напился и стал козлёночком…

Зовёт Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козлёночек.

Залилась Алёнушка слезами, села на стожок – плачет, а козлёночек возле неё скачет. В ту пору ехал мимо купец:

– О чём, красная девица, плачешь?

Рассказала ему Алёнушка про свою беду. Купец ей и говорит:

– Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в злато-серебро, и козлёночек будет жить с нами.

Алёнушка подумала, подумала и пошла за купца замуж. Стали они жить-поживать, и козлёночек с ними живёт, ест-пьет с Алёнушкой из одной чашки. Один раз купца не было дома. Откуда не возьмись приходит ведьма: стала под Алёнушкино окошко и так-то ласково начала звать её купаться на реку.

Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на неё, привязала Алёнушке на шею камень и бросила её в воду.

А сама оборотилась Алёнушкой, нарядилась в её платье и пришла в её хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся – и тот не распознал.

Одному козлёночку всё было ведомо. Повесил он голову, не пьёт, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовёт:

– Алёнушка, сестрица моя!.. Выплынь, выплынь на бережок…

Узнала об этом ведьма и стала просить мужа зарежь да зарежь козлёнка…

Купцу жалко было козлёночка, привык он к нему. А ведьма так пристаёт, так упрашивает, – делать нечего, купец согласился:

– Ну, зарежь его…

Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные. Козлёночек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:

– Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, кишочки прополоскать.

– Ну, сходи. Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнёхонько закричал: