Kitobni o'qish: «Молот Вулкана»

Филип К. Дик

Shrift:

Philip K. Dick

VULCAN'S HAMMER

by Laura Coelho, Christopher Dick, and Ilsa Dick

ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Глава 1

Артур Питт заметил агрессивную толпу уже в тот момент, когда вышел из здания «Юнити» и начал переходить улицу. Он остановился на углу, у своей машины, и закурил. Открывая машину, он присматривался к толпе, придерживая свой портфель.

Их было человек пятьдесят-шестьдесят – горожане, рабочие и мелкие лавочники, клерки в очках со стальными оправами. Механики и дальнобойщики, фермеры, домохозяйки, зеленщик в своем белом переднике. Все как обычно – нижняя треть среднего класса (а она всегда одинакова).

Питт скользнул в машину и, щелкнув по микрофону на панели, вызвал самого старшего из своих прямых начальников – Директора в Южной Америке. Люди снаружи тем временем пришли в движение, быстро заполнили улицу и теперь волной надвигались на него. Без сомнения, они сразу опознали его по одежде Т-класса – белой рубашке с галстуком, серому костюму, фетровой шляпе. Плюс портфель и начищенные черные ботинки. Блестящий лазерный карандаш в нагрудном кармане пиджака. Он вытащил карандаш и раскрыл его, взял золотую трубку на изготовку.

– Чрезвычайная ситуация, – сказал он вслух.

– Директор Таубманн слушает, – отозвался динамик на панели. – Где вы находитесь? – Далекий официальный голос, из недосягаемых высот.

– Все еще в Сидар-Гроувз, Алабама. Вокруг меня формируется толпа. Подозреваю, что они заблокировали улицы. Похоже, по всему городу.

– Целители присутствуют?

Чуть поодаль, на бордюре, стоял пожилой мужчина с массивной головой и коротко подстриженными волосами. Стоял совершенно неприметно в своей коричневой рясе, подвязанной узловатой веревкой, на ногах были видны сандалии.

– Один, – сказал Питт.

– Попробуйте сделать скан для «Вулкана-3».

– Попробую. – Толпа уже окружила машину. Питт слышал, как руки трогают и ощупывают его убежище, спокойно и тщательно все исследуя. Он перегнулся назад и дополнительно заблокировал все двери. Стекла в окнах были подняты, капот надежно закрыт. Он завел мотор, активировав тем самым встроенные в автомобиль защитные устройства. Система тихонько загудела под ним и вокруг него, проверяя, не ослабла ли где броня машины.

Мужчина в коричневом продолжал неподвижно стоять на бордюре. Рядом с ним было еще несколько человек в обычной уличной одежде. Питт вытащил сканер и поднял его.

В тот же момент в машину попал брошенный камень, ударив в дверцу под водительским окном. Корпус вздрогнул, сканер в руках у Питта заплясал. Второй камень попал точно в стекло, усеяв его сетью трещин.

Питт выронил сканер.

– Мне будет нужна помощь. Они настроены серьезно.

– Команда уже в пути. Постарайтесь сделать скан Целителя получше. В первый раз вышло плохо.

– Понятно, что плохо! – со злостью ответил Питт. – Они увидели прибор у меня в руке и тут же забросали меня камнями. – Одно из задних стекол лопнуло; руки слепо потянулись внутрь машины. – Мне надо отсюда выбраться, Таубманн. – Питт невесело усмехнулся, увидев краем глаза, как система безуспешно пытается зарастить разбитое стекло. Хотя новый пластигласс и выдувался взамен разбитого, руки чужаков рвали и отбрасывали его, не давая закрыть дыру.

– Не паникуйте, – раздался металлический голос с панели.

– Держать в узде свой старый мозг? – Питт снял ногу с тормоза. Машина проехала несколько метров и встала намертво. Мотор заглох, вместе с ним отключилась и защитная система, ее легкое гудение сменилось тишиной.

В желудок Питта скользнул холодный страх. Он бросил попытки отыскать завалившийся куда-то сканер, дрожащими пальцами поднял свой лазерный карандаш. Четверо или пятеро вскарабкались на капот, блокируя ему вид, кто-то еще взобрался на крышу автомобиля. Раздался внезапный душераздирающий рев – крышу начали резать тепловой пилой.

– Сколько еще ждать? – хрипло проговорил Питт. – Я в ловушке. У них, видимо, есть какой-то плазменный подавитель – вырубили мне все.

– Помощь будет с минуты на минуту, – ответил ему спокойный металлический голос. В нем не слышалось страха: он был так далек от Питта и его ситуации. Голос организации. Глубокий и солидный. Вдали от опасности.

– Пусть поторопятся. – Машина задрожала, когда на нее обрушился настоящий град камней. Она опасно накренилась – нападающие приподняли ее с одной стороны, пытаясь перевернуть. Уже оба стекла сзади были выбиты. Чья-то рука нащупывала замок двери через одно из них.

Питт сжег эту руку в пепел своим лазерным карандашом. Обрубок мгновенно убрался.

– Есть один.

– Неплохо было бы, если бы вы смогли отсканировать для нас хоть нескольких из них…

Взамен сожженной руки внутрь машины просунулось несколько новых. Внутри теперь было невыносимо жарко, тепловая пила прошла уже почти насквозь.

– Мне страшно не хочется этого делать. – Он навел лазер на свой портфель и не отводил луча до тех пор, пока от него ничего не осталось. Торопясь, Питт отправил вслед за ним содержимое своих карманов, потом бардачка, затем сжег свои документы и последним бумажник. Когда пластик расплавился, на мгновение он увидел фотографию своей жены… Снимок быстро исчез под лучом.

– Ну, вот и они, – сказал он негромко, когда весь бок машины смялся с хриплым скрежетом и скользнул в сторону под давлением пилы.

– Постарайтесь продержаться, Питт. Команда уже вот-вот…

Динамик внезапно смолк. Руки схватили Питта, прижимая к креслу. Костюм треснул, галстук содрали. Он закричал. В лицо ему ударил камень; лазерный карандаш упал на пол. «Розочка» из разбитой бутылки прошлась по его глазам и рту. Крик захлебнулся и стих, задушенный. Тела навалились на Питта, и он утонул в цепкой и теплой людской массе.

На панели автомобиля тайный сканер, замаскированный под зажигалку, записал все происходящее – он продолжал функционировать. Питт не имел о нем представления: устройство досталось ему вместе с машиной от руководства. Из барахтающейся массы тел внезапно протянулась рука, деловито обшарила панель, затем прицельно выдернула кабель. Тайный сканер прекратил работать: как и Питт, он подошел к концу своего срока жизни.

Далеко на шоссе полицейские сирены прозвучали погребальным звоном.

Опытная рука втянулась обратно в забурлившую снова массу тел.

Уильям Баррис всмотрелся в фотографию, еще раз сравнивая ее со снимком с копии ленты сканера. Кофе на столе, забытый среди бумаг, остыл и превратился в мутную жижу. Здание «Юнити» вокруг звенело и вибрировало от звука бесчисленных калькуляторов, статистических машин, видеофонов, телетайпов и электрических пишущих машинок мелких клерков. Сотрудники умело пробирались туда и обратно по лабиринту бесконечных ячеек, в которых работал персонал Т-класса. Мимо его стола, звонко цокая высокими каблуками, быстро прошли три секретарши, возвращаясь к своим местам после перерыва на кофе. В обычный день он обратил бы на них внимание, особенно на стройную блондинку в розовом пушистом свитере, но сегодня не то что не обратил – даже не заметил, как они прошли мимо.

– Какое необычное лицо, – негромко произнес Баррис. – Посмотрите только на его глаза и на эти тяжелые надбровные дуги.

– Ерунда, френология, – равнодушно ответил Таубманн. На его гладко выбритом пухлом лице отражалась скука; он-то заметил секретарш, в отличие от Барриса.

Баррис швырнул фотографию на стол.

– Неудивительно, что у них столько последователей. С такими организаторами… – Он снова вгляделся в крохотный фрагмент ленты сканера: это была единственная часть, где хоть что-то вообще было видно. Был ли это тот же человек? Он не мог сказать с уверенностью. Просто размытое пятно, силуэт без черт лица. В конце концов он вернул фотографию Таубманну. – Как его имя?

– Отец Филдс. – Ленивым движением Таубманн перелистнул страницы своего досье. – Пятьдесят девять лет. Электрик по профессии. Специалист по башенному вооружению высочайшего класса. Один из лучших во время войны. Родился в Мэйконе, Джорджия, в 1970-м. В Целителях он два года, с самого начала. Один из основателей, если можно доверять нашим информаторам. Провел два месяца в Лабораториях психологической коррекции в Атланте.

– Так долго? – переспросил Баррис. Он был поражен – большинству хватало недели. В этих передовых лабораториях здравомыслие возвращалось быстро, ведь в них было абсолютно все оборудование, о котором Баррис только знал, да плюс еще кое-что ему неизвестное, лишь мелькнувшее вскользь перед глазами при посещении. Но при каждом визите туда он испытывал глубокий страх, несмотря на свою полную безопасность, иммунитет, что давала ему должность.

– Он сбежал, – сказал Таубманн. – Исчез. – Взглянул Баррису прямо в глаза. – Не пройдя процедур.

– Два месяца там, и никаких процедур?

– Он был болен, – сказал Таубманн, слабо, иронически улыбаясь. – Ранение, а потом хроническая болезнь крови. Затем что-то связанное с облучением, полученным на войне. Он все оттягивал, а потом в один прекрасный день просто исчез. Достал из стены один из кондиционеров и переделал его. Буквально при помощи ложки и зубочистки. Понятно, никто не знает, что у него в итоге получилось, – он унес это с собой через стену, двор и забор за ним. Все, что мы смогли изучить впоследствии, – остатки, те части, которые он не использовал. – Таубманн вложил фотографию на место, в досье. Указывая на копию ленты сканера, бросил вскользь:

– Если на снимке именно он, то это первый раз, когда он засветился с тех самых пор.

– Вы были знакомы с Питтом?

– Немного. Милый, чуть наивный молодой человек. Преданный своей работе. Семейный. Он попросился на полевую работу из-за ежемесячной доплаты. Жена его смогла на эти деньги поставить в свою гостиную дубовую мебель в раннем колониальном стиле. – Таубманн встал. – Отца Филдса мы объявили в розыск. Но, понятно, он и так не первый месяц в розыске.

– Очень жаль, что полиция опоздала, – сказал Баррис. – Они всегда опаздывают на несколько минут. – Он смерил взглядом Таубманна. Технически их должности были равны, и политикой организации предписывалось взаимное уважение среди равных, но ему никогда не нравился Таубманн: все казалось, что тот заинтересован лишь в своем статусе, а не в собственно «Юнити», в идейном плане.

Таубманн пожал плечами.

– Ну, это не слишком удивительно, если весь город организовался против тебя. Они заблокировали дороги, перерезали кабели и провода, заглушили каналы видеосвязи.

– Если вы возьмете Отца Филдса, пришлите его ко мне. Я бы хотел допросить его лично.

Таубманн делано улыбнулся.

– Безусловно. Но я сомневаюсь, что мы возьмем его. – Он зевнул и двинулся к двери. – Маловероятно: он скользкий тип.

– Откуда вы это знаете? – Баррис перешел на повышенный тон. – Похоже, что вы знакомы с ним, и уж не лично ли?

Ни на йоту не изменившись в лице, Таубманн ответил:

– Я видел его в Лабораториях, в Атланте. Пару раз. Атланта все же входит в мой регион. – Он абсолютно спокойно выдержал бешеный взгляд Барриса.

– И что же, вы полагаете, что именно его Питт видел незадолго до смерти? Именно он организовал ту толпу?

– Не спрашивайте меня, – парировал Таубманн. – Отправьте это фото и этот кусочек пленки «Вулкану-3» – спросите его, он для этого и предназначен.

– Вы же знаете, что «Вулкан-3» молчит уже пятнадцать месяцев! – злобно сказал Баррис.

– Может быть, он не знает, что сказать. – Таубманн открыл дверь в холл; личная полицейская охрана тут же выстроилась вокруг него. – Кое-что я вам все же скажу. У Целителей одна, и только одна, задача, а все остальное, вся эта пропаганда о том, что они хотят уничтожить общество и взорвать цивилизацию, пустой треп. Это сгодится для продажных новостных аналитиков, но мы-то знаем, что на самом деле…

– Ну так какая же у них цель? – не выдержал Баррис.

– Они хотят уничтожить «Вулкан-3». Разнести его на части и разбросать их по земле. Все, что произошло сегодня, я про гибель Питта и все остальное, – это они так пытаются дотянуться до «Вулкана-3».

– Питт успел уничтожить свои бумаги?

– Я надеюсь. Мы не нашли абсолютно ничего. Ни от него самого, ни от оборудования не осталось и следа. – Дверь за Таубманном закрылась.

Выждав несколько минут, Баррис подошел к двери, открыл ее и выглянул, чтобы удостовериться – Таубманн на самом деле ушел. Он вернулся к столу. Щелкнув по клавише местной видеосвязи, вызвал видеотелефонистку.

– Соедините меня с Лабораториями психологической коррекции в Атланте, – приказал он, но тут же резким движением руки прервал вызов.

Он подумал: «Вот такие рассуждения и сделали нас тем, чем мы являемся. Параноидально подозреваем друг друга». «Юнити», «единство», подумал он с горькой иронией. То еще единство, когда каждый из нас следит за другим, выискивая любую ошибку, любой знак. Конечно же, Таубманн контактировал с лидером Целителей: это его работа – допрашивать каждого из тех, кто попадает в наши руки. Персонал Атланты действительно в его подчинении. Я же именно поэтому и пригласил его для консультации.

«И все же у него есть мотивы. Он участвует в этом ради себя, – мрачно подумал Баррис. – А у меня? Каковы мои мотивы, если они заставили меня подозревать его?»

В конце концов, Джейсон Дилл стареет, и заменит его кто-то из нас. И, если я смогу бросить какую-то тень на Таубманна, подозрение в измене, даже без реальных фактов…

Но тогда и я не так уж непорочен, продолжал думать Баррис. Не могу доверять себе, потому что я лицо заинтересованное; да и все мы заинтересованные лица, вся структура «Юнити». И, наверное, лучше не давать хода своим подозрениям, потому что я не могу быть уверенным в собственных мотивах.

Он еще раз вызвал телефонистку.

– Да, сэр, – сказала она. – Ваш вызов в Атланту…

– Отмените его, – сказал он резко. – Вместо этого… – Он сделал глубокий вдох. – Соедините меня с «Юнити»-Контролем в Женеве.

Пока связь устанавливалась, а для этого нужно было пройти цепочку операторов на протяжении тысяч миль линии, Баррис задумчиво помешивал свой кофе.

«Надо же, человеку удалось два месяца уклоняться от психотерапии, и это перед лицом наших лучших медиков. Сомневаюсь, что мне бы такое удалось. Какое мастерство он, должно быть, проявил. Какое упорство».

Видеофон щелкнул.

– «Юнити»-Контроль, сэр.

– Говорит Директор Северной Америки Баррис, – сказал он ровным голосом. – Я хочу подать срочный запрос «Вулкану-3».

Пауза, а затем ответ:

– Есть ли какие-нибудь данные первого уровня важности? – Экран был пуст, слышался лишь голос, и голос был столь безликим и формальным, что Баррис не смог опознать, с кем говорит. Какой-то функционер наверняка. Безымянная шестеренка.

– Ничего такого, чего не было бы в докладе, – признал он неохотно. Функционер в Женеве, безымянный или нет, умел задавать правильные вопросы, знал свое дело.

– Тогда, – сказал ему голос, – вам придется подать свой запрос на общих основаниях. – Послышался шелест бумаг.

– Период ожидания, – после паузы продолжил его собеседник, – составляет на текущий момент три дня.

Легким шутливым тоном Баррис спросил:

– Чем сейчас занят «Вулкан-3»? Прорабатывает шахматные дебюты? – Такую шутку необходимо было произнести легким тоном: его собственная голова зависела от этого.

– Я прошу прощения, мистер Баррис. Указанный период ожидания не может быть сокращен даже для сотрудников вашего ранга.

Баррис совсем уж было собрался завершать вызов, но вдруг, словно бросаясь в воду, сказал резким властным тоном:

– Тогда соедините меня с Джейсоном Диллом.

– Исполнительный Директор Дилл находится на совещании. – На собеседника этот демарш не произвел ровно никакого впечатления. – Его нельзя беспокоить по рутинным вопросам.

Яростным взмахом руки Баррис оборвал связь. Экран погас. Три дня! Вечная волокита гигантской организации. Да, он был у них в руках: они действительно умели тянуть время.

Он рефлекторно поднял стакан с кофе и сделал глоток. Горькая холодная жидкость заставила его закашляться. Баррис вылил ее, и кофеварка тут же наполнила стакан свежим кофе.

Неужели «Вулкану-3» было наплевать? Возможно, машине и дела не было до всемирного Движения, которое стремилось, по словам Таубманна, вскрыть ее металлическую шкуру и выпотрошить оттуда все реле, трубки памяти и кабели, бросить на поживу воронам?

Но нет, конечно же, дело было не в «Вулкане-3», дело было в организации. От пустоглазых маленьких секретарш, вечно на своих кофе-брейках, и вверх, вверх, через менеджеров до Директоров, до ремонтной службы, что поддерживала «Вулкан-3» на ходу, до статистиков, что кормили его данными. И до Джейсона Дилла.

Могло ли быть так, что Дилл сознательно изолировал других Директоров, отсекал их от «Вулкана-3»? Может быть, «Вулкан-3» уже дал ответ, но информация была задержана?

Я подозреваю даже его, понял Баррис. Моего собственного начальника. Первое лицо в «Юнити». Видимо, я ломаюсь под таким стрессом, это уже реальное безумие.

Мне нужен отдых, подумал он в панике. Гибель Питта меня доконала; я чувствую свою ответственность за это, потому что я-то в безопасности, здесь, за своим столом, а молодые ребята вроде него выходят в поле, на землю, туда, где опасно. И если что-то складывается не так, они гибнут. Таубманн и я (все мы, Директора) можем не бояться этих безумцев в коричневых рясах.

По крайней мере пока.

Баррис взял форму запроса и начал тщательно ее заполнять. Он писал медленно, обдумывая каждое слово. Форма позволяла задать десять вопросов; он задал лишь два:

a) обладают ли Целители реальной значимостью?

б) почему ты никак не отвечаешь на их существование?

Заполнив бланк, Баррис вложил его в слот для приема запросов и сидел, прислушиваясь к тому, как сканер считывает написанное. За тысячи миль отсюда его вопросы присоединились к гигантскому потоку, текущему со всего мира, из офисов «Юнити» в каждой стране. Одиннадцать директоратов делили между собой планету. Каждый со своим Директором и персоналом, с офисами субдиректоратов. Каждый со своими полицейскими силами, под присягой местному Директору.

Через три дня настанет очередь Барриса, и придут ответы. Его вопросы, обработанные сложным механизмом, получат свои ответы в свое время. Как и остальные в Т-классе, он отправлял все значимые вопросы гигантскому механическому компьютеру, что был установлен где-то в подземной крепости вблизи женевского офиса.

У него не было выбора. Все вопросы, касающиеся политики, решались «Вулканом-3». Таков был закон.

Он встал и жестом подозвал одну из секретарш, дежуривших рядом. Она тут же подошла к его столу со своим блокнотом и стиком для письма.

– Слушаю, сэр, – сказала она, улыбаясь.

– Я хочу продиктовать письмо вдове Артура Питта, – сказал Баррис. Он порылся в бумагах и продиктовал девушке адрес. Но, внезапно передумав, произнес: – Нет… Пожалуй, я напишу его лично.

– Рукописное письмо, сэр? – секретарша заморгала от удивления. – Вы имеете в виду, как пишут дети в школе?

– Да, – ответил он.

– Разрешите узнать, сэр, почему?

Баррис и сам не знал; разумных причин этому не было. Сентиментальность, подумал он, отпуская секретаршу. Возврат к прошлому, к детским привычкам.

«Ваш муж погиб, исполняя служебный долг, – проговорил он про себя задумчиво, усаживаясь обратно за свой стол. – «Юнити» выражает глубокие соболезнования. Как Директор, хочу выразить вам свою личную симпатию в этот печальный час».

«Черт, – подумал он. – Я не могу и никогда не мог. Мне придется поехать и лично встретиться с ней; я не могу писать такие вещи. И за последнее время их стало слишком много. Слишком много погибших, мне не выдержать столько. Я не “Вулкан-3”. Я не могу это игнорировать. Я не могу молчать. И ведь это случилось даже не в моем регионе. И парень даже не был моим сотрудником».

Баррис нажал кнопку связи со своим субдиректором.

– Замените меня сегодня на остаток дня. Я уйду пораньше: чувствую себя не очень хорошо.

– Сочувствую, сэр, – отозвался Питер Эллисон. Но в его голосе читалась радость, удовольствие от того, что хоть на один момент удастся занять более значимый пост. Перестать быть «на подхвате».

Ты получишь мое место, подумал Баррис, одеваясь и запирая свой стол. Ты нацелен на него так же, как я нацелен на место Дилла. Только вперед, по лестнице до самого верха.

Он записал адрес миссис Питт, сунул листок в карман рубашки и как можно быстрее покинул офис, радуясь, что выбрался оттуда. Радуясь предлогу, возможности покинуть эту давящую атмосферу.