Kitobni o'qish: «Ген созидания»

Ночью одна из вышек связи пропала с карты. Как назло, самая дальняя. Никита предполагал, что дело в низовых метелях, которые уже несколько суток свирепствовали в его районе наблюдения. Он не торопился с принятием решений. Во-первых, фронт метелей должен пройти через несколько часов, и по новым погодным условиям добираться до вышки будет куда как сподручнее. Во-вторых, Брагин давно уже никуда не торопился. Некуда и незачем. Какой смысл что-то подгонять, если смысла в жизни не наблюдается. У Никиты давно не было никаких желаний, только набор механических действий, необходимых для создания имитации минимальной жизни.

Под закипающий кофейник, Никита сделал запись в журнале событий и отправил сообщение ближайшему соседу-волонтёру о том, что выходит из наблюдательного пункта к дальней антенне для проверки оборудования. Никита пытался вспомнить имя соседа, но так и не смог. Сосед подтвердил, что сообщение принято, аварийная волна связи для портативной станции настроена.

Пока кофе и лёгкий завтрак наполняли желудок теплотой, Никита изучал инструкции, созданные поставщиком оборудования АО «Заслон», пытаясь найти способы провести диагностику удалённо. Идти несколько десятков километров на снегоступах, таща на буксире санки для инструмента и походного снаряжения, желания не было. За несколько суток плохой погоды Брагин совсем разленился.

Знакомые, друзья и семья были обеспокоены состоянием Брагина. Их участие к его состояниям вызывало у Никиты лишь досаду и ничем не помогало. Не помогал и психолог, положенный каждому гражданину России после 35 лет по ОМС. То ли психолог уже выгорел на работе и не вникал в состояния пациентов, то ли против хандры Никиты не придумали лечебных слов. Объявление о наборе волонтёров для предварительной оценки колонизации планет попалось на глаза как нельзя кстати. Никита моментально связался с научно-техническим центром и согласился на первое попавшееся предложение. Через месяц подготовки он же погружался с личными вещами на грузовой звездолёт «Самарканд» с другими волонтёрами.

Внешний вид звездолёта дал надежду Брагину на новую жизнь. Внутри что-то шевельнулось из подросткового удивления. Того приятного чувства, когда совершаешь для себя открытие. Керамическое покрытие защитного слоя корабля было выполнено в технике мозаики. Растительные синие и бирюзовые узоры расползались по угловатому телу. Забетонированный космодром с редкой зеленью на защитных валах идеально имитировал цветовую гамму Средней Азии. Звездолёт доминировал над пейзажем, вызывая восхищение. Никита для себя сделал фотографию на смартфон. Он подумал, что в снежном поясе, где ему придётся нести вахту следующие девять месяцев, такая успокаивающая расцветка пригодится. Кто-то из дружелюбных соседей тут же предложил сфотографировать Никиту для истории на фоне «Самарканда». Брагин отказался. История никогда не запомнит их деяний. Первыми в списке пойдут учёные, открывшие планету, за ними пойдут учёные, открывшие что-то на планете. Вахтёр, фиксирующий погодные явления, останется именем в отчётах и журналах. Никита вздохнул, подхватил сумку с личными вещами и по трапу поднялся в утробу корабля.

Через три недели полёта добровольцев на челноках разбросали по планете. Запомнить номер планеты Никита не смог, впрочем, как и имена волонтёров, летевших с ним. Он всему и всем давал собственные имена и названия по ярким признакам или ассоциациям.

Планету он назвал Тибет по аналогии с отрезанностью от остального мира на Земле. Соседа-волонтёра, с которым он связался утром, Никита называл «Будильник». Парень во время полёта, по утрам ходил в грузовой отсек на пробежку и ходил туда с песней. Не то, чтобы он плохо пел или слишком громко, просто это было по утрам и всегда не вовремя, как будильник, зовущий к обязанностям.

Будильник вызубрил все инструкции не только по своей вахтенной полосе, но и по соседним. Брагину было стыдно за то, что он о соседях не подумал, и даже по своему участку делал открытия со слов Будильника. От советов Никита жмурился, но не препятствовал. Он понимал, что сейчас важна польза, а не настроение Брагина прятаться от навязчивых коллег. Будильнику было скучно. Повод поболтать он использовал на максимум, предложив оповестить остальных волонтёров на планете по цепочке, дабы не отвлекать Никиту от зовущих его приключений. Брагин оценил предложение одобрительно. Будильник посетовал, что на его участке всё тихо и никаких происшествий, по доброму позавидовал Брагину, пожелал удачи, и, наконец-то, отключился. Набор фраз самого́ Брагина был урезан до минимализма: гуканья, хмыканья и междометия. Каждое слово он извлекал через силу. Казалось, скажи парень, вместо двух слов пять, то упадёт наземь без сил. Однако в своей голове Брагин вёл очень длинные и многословные диалоги.