Kitobni o'qish: «Война хаоса»

Shrift:

Посвящается Дениз Джонстон-Берт

Кто в бункере у нас?
Кто в бункере у нас?

                                 Сначала женщины и дети,
                                 Сначала дети
                                 И дети.

Я ржу до отвала башки.
Глотаю, пока не лопну.

Radiohead, «Idioteque»

– Война, – глаза мэра Прентисса сверкали. – Наконец-то.

– Заткнись, – бросил я. – Нет в ней никаких «наконец-то». Никто, кроме тебя, ее не хотел.

– Тем не менее, – он повернулся ко мне; на лице сияла улыбка. – Вот она.

И, понятное дело, я уже гадал, не совершил ли только што самую ужасную ошибку в своей жизни – когда развязал его… когда открыл ему дорогу к этой битве…

Нет…

Нет, только так я мог спасти ее. Я должен был это сделать, штобы ее спасти.

И я заставлю его спасти ее, даже если для этого мне придется его убить.

Садилось солнце. Мы с мэром стояли на развалинах и смотрели туда, через площадь, где армия спаклов зигзагом спускалась по склону холма, и рог ревел так, што чуть не рвал тебя пополам…

А армия мистрис Койл – армия Ответа – входила в город у нас за спиной, взрывая все на своем пути

Буммм! Буммм! БУМММ!..

И первые порядки мэровой собственной армии уже подходили в быстрой формашии с юга, с мистером Моллотом во главе, и он уже скакал к нам через площадь, спеша получить новый приказ…

И жители Нового Прентисстауна сломя голову неслись во всех направлениях сразу, пытались спасти себе жизнь…

И разведчик новых поселенцев садился где-то на не видимом отсюда холме, но в непосредственной близости от мистрис Койл – ей-богу, хуже места и не придумаешь…

И Дэйви Прентисс лежал мертвый в пыли и щебенке, убитый собственным отцом… убитый одним выстрелом, рукой человека, которого я только что отпустил на свободу…

И Виола…

Моя Виола…

Мчалась верхом прямо в гущу всего этого… со сломанными ногами, не способная даже стоять самостоятельно…

Да, думал я…

Вот и она.

Вот и он, конец всего.

Конец истории.

– О да, Тодд, – кивнул мэр, потирая руки. – Воистину так.

И он снова произнес это слово – так, будто самое заветное желание только што исполнилось у него на глазах.

– Война.

Она начинается

Две битвы

[ТОДД]

– МЫ УДАРИМ ПО СПАКЛАМ НАПРЯМУЮ! – Шум мэра Прентисса целил прямо в сердцевину каждой головы.

Даже моей.

– Они соберутся в начале дороги, – продолжал он. – Но дальше этого рубежа они не пройдут!

Я положил ладонь на бок Ангаррад. И двух минут не прошло, как мы с ним уже сидели верхом – Морпет и Ангаррад сами вынеслись нам навстречу из-за развалин собора, и к тому времени, как мы перелезли через бесчувственные тела тех, кто пытался помочь мне свергнуть мэра, и вскарабкались в седла, армия перед нами уже кое-как сформировала порядки. Порядки вышли скверные, но уж какие есть.

Да и армия была тут не вся – меньше половины от силы: все остальное тянулось вдоль южной дороги, той, што вела к холму с зазубриной, где должна была состояться битва.

МАЛЬЧИК-ЖЕРЕБЕНОК? думала Ангаррад. Нервы у нее так и кололись иголками по всему телу. Перепугана только што не насмерть.

Как, между прочим, и я.

– БАТАЛЬОНЫ К БОЮ! – прокричал мэр, и немедленно мистер Моллот и едва подоспевшие мистер Тейт с мистером О’Хеа и мистером Морганом отщелкнули салют, и солдаты бегом потекли в правильную формашию – ряды прямо струями завились, прошивая друг друга насквозь, да так быстро, што у меня глаза заболели на это смотреть.

– Я знаю, – скромно сказал мэр. – Красота, правда?

Я наставил на него ствол.

– Не забывай про наш уговор. Виола в безопасности и никаких попыток контролировать меня Шумом. Делаешь так – живешь. Это единственная причина, по которой я тебя отпустил.

– А ты понимаешь, что теперь тебе нельзя спускать с меня глаз? Даже если для этого придется идти за мной в бой. К этому ты готов, Тодд?

– Готов, – ответил я, хотя готов не был, но старался об этом не думать.

– У меня такое чувство, что ты отлично справишься, – кивнул он, сверкнув взглядом.

– Заткнись, – отрезал я. – Побил тебя раз, побью и еще.

– В этом у меня нет ни малейших сомнений, – осклабился он.

– АРМИЯ ГОТОВА, СЭР! – рявкнул с седла мистер Моллот и яростно отдал честь.

– Армия готова, Тодд, – перевел мэр, не сводя с меня глаз, голос дразнил и жалил. – А ты?

– Шевелись давай!

Улыбка сделалась еще шире. Он повернулся к войскам.

– Две дивизии на западную дорогу для первого удара! – голос снова неотступной змеей пополз в каждый череп. – Капитан Моллот – авангард, капитан Морган – арьергард. Капитан Тейт и капитан О’Хеа собирают оставшихся людей и вооружения и присоединяются к битве как можно скорее.

«Вооружения?» – мелькнуло у меня в голове.

– Если к тому времени, как они к нам присоединятся, сражение еще не будет окончено…

Армия в ответ на это расхохоталась – громко, нервно и злобно.

– …мы объединенными силами загоним спаклов обратно на холм и заставим их пожалеть о том, что КОГДА-ТО РОДИЛИСЬ НА СВЕТ!

Это было встречено восторженным ревом.

– Сэр! – прокричал капитан Моллот. – А что с армией Ответа, сэр?

– Сначала разберемся со спаклами, – сказал мэр. – После этого Ответ будет детской игрушкой.

Он окинул взглядом своих людей и холм, по которому шел вниз неприятель, потом вскинул кулак и выдал самый оглушительный Шум, какой я в жизни слышал: этот крик вбуравился в самую сердцевину всякого, кто оказался в пределах поражения.

– В БОЙ!

– В бой! – согласно взревела армия и свирепым маршем хлынула прочь с площади, к водопадам… к зигзагу…

Мэр бросил на меня последний взгляд: ему было так весело, што еще мгновение – и ударится в хохот! А затем, не тратя ни слова, дал шпоры Морпету и галопом помчался вслед уходящей армии.

Армии, уходящей на войну.

– ЗА НИМ? – спросила Ангаррад; страх сходил с нее градом, как пот.

– Он прав, – пробормотал я. – Теперь нам нельзя упускать его из виду. Он должен сдержать слово. Должен выиграть войну. И спасти ее.

ЗА НЕЕ, подумала Ангаррад.

За нее, ответил я, и все мое чувство встало за этим словом.

И дальше я подумал имя – Виола.

И Ангаррад ринулась в бой.

[ВИОЛА]

Тодд, думала я, пробираясь на Желуде сквозь запрудившую дорогу кашу из людей, каждый из которых пытался убежать сразу и от жутких взревов рога с одной стороны, и от рвущихся бомб мистрис Койл – с другой.

БУМММ! – грохнула еще одна, и высоко в небо выплюнуло шар пламени. Крик кругом стоял невыносимый. Те, кто бежал в одну сторону, сталкивались с теми, кто бежал в другую, все путались у всех под ногами.

И у нас, пытавшихся первыми добраться до разведчика.

Рог протрубил снова, криков стало еще больше.

– Нам надо туда, Желудь, – сказала я ему промеж ушей. – Что бы это ни было, люди с моего корабля смогут…

Тут меня схватили за руку и практически сдернули с седла.

– Отдай лошадь! – орал какой-то мужчина, таща со всех сил. – Отдай ее мне!

Желудь крутанулся было, чтобы вырваться, но на дороге было слишком много народу…

– Пусти! – рявкнула я в лицо нападавшему.

– Отдай! – взвыл он. – Спаклы идут!

– Чего?! – я так удивилась, что чуть не слетела с конской спины.

Но он меня не слушал, и даже в этом меркнущем свете я видела, как сверкают в ужасе его белки…

– ДЕРЖАТЬСЯ! – взревел Шум Желудя, и я пуще прежнего вцепилась ему в гриву, а он вскинулся на дыбы, сшиб мужика с ног и прянул одним прыжком в темноту. Люди кинулись с криками врассыпную, мы еще кого-то опрокинули, и Желудь наддал, бороздя эту кашу, а я держалась за него, как за собственную жизнь.

Выбравшись, наконец, туда, где народу было хоть чуть-чуть поменьше, он припустил еще быстрее.

– Спаклы?.. – пробормотала я. – О чем он? Ведь не может быть, что…

СПАКЛЫ, подумал Желудь. СПАКЛЫ АРМИЯ. СПАКЛЫ ВОЙНА.

Я на ходу оглянулась – туда, где вдалеке текли по холму зигзагом огни. Огни.

Спачья армия.

Спачья армия тоже шла в город

Тодд! – думала я, зная, что с каждым ударом копыт уношусь все дальше от него. От него и от связанного мэра.

Единственная надежда – корабль. Они смогут нам помочь. Как-то, не знаю как, но они помогут нам с Тоддом.

Мы уже остановили одну войну – остановим и другую.

И я снова подумала его имя Тодд, посылая ему силу. И помчалась дальше по дороге, в сторону Ответа, в сторону разведчика… против самой надежды надеясь, что поступила правильно.

[ТОДД]

Ангаррад скакала вслед за Морпетом. Армия быстрым маршем шла по дороге, без церемоний расшвыривая тех граждан Нового Прентисстауна, которым не посчастливилось оказаться на пути. Первый батальон вел орущий во все горло мистер Моллот верхом на лошади, второй – менее громогласный мистер Морган. По общему счету человек там было около четырехсот – ружья на плечо, лица искажены от воплей.

И Шум…

Какое же чудовище был их общий Шум, слитный, сам на себя закрученный, РЕВУЩИЙ одной, единой глоткой, будто злющий великан топал к холмам.

У меня от всего этого только што сердце из груди не выпрыгивало.

– Держись поближе ко мне, Тодд! – крикнул мэр с Морпета, подваливая ко мне сбоку и не сбавляя темпа.

– Уж ‘б этом не б’спокойся! – я покрепче сжал ружье.

– Я про спасение твоей жизни говорю, – оглянулся он. – И не забывай про свою часть сделки. Мне совершенно не нужны жертвы от огня с нашей же стороны.

И он мне, еть, подмигнул.

ВИОЛА, подумал я прямиком в него, как кулаком Шумным двинул.

Он дернулся.

Ну, хоть ухмыляться перестал, и то хлеб.

Мы ехали следом за армией через западную окраину города, по главной дороге, мимо того, што осталось от тюрьмы, которую Ответ спалил при самой своей большой атаке. До сегодняшнего дня – самой большой. Я тут только однажды бывал до сих пор, когда бежал бегом в город с Виолой на руках, по этой вот самой дороге зигзагом, думая, што она умирает, Виола, тащил ее к спасению, к безопасности, думал, ага, как же, и вот теперь снова тут, а рядом – человек, который убил тысячу спаклов, штобы только развязать эту войну… который пытал Виолу ради информашии, которая у него и так, еть, была… который убил собственного сына…

– А тебе, стало быть, надо кого-то другого, чтобы вел тебя в битву? – отозвался он, прочтя мой Шум. – Кого-то более подходящего для войны?

Чудовище, подумал я, памятуя, что сказал однажды Бен. Война делает из людей чудовищ.

– Вздор, – отрезал мэр. – Именно война вернее всего делает нас мужчинами. Пока не случится война, мы – всего лишь дети.

Еще один взрев рога покатился на нас – такой оглушительный, што чуть не посшибал нам головы с плеч. Армия, по всяком случае, с шага сбилась.

Факелы собирались у подножья холма. Спаклы ждали нас.

– Ну что, Тодд, готов повзрослеть? – спросил мэр.

[ВИОЛА]

БУМММ!

Еще один взрыв – впереди, прямо по курсу. Над деревьями полетел какой-то дымящийся мусор. Я так напугалась, что машинально попыталась пришпорить Желудя, как показывали на видео на корабле, позабыв напрочь о состоянии ног… – и согнулась впополам от боли. Повязки на лодыжках, которые сделал Ли, – Ли до сих пор где-то там, в ночи… пытается отыскать Ответ, где его нет и быть не может, ох, только бы он был в безопасности, пожалуйста, только бы… – хорошие вообще-то повязки, да только кости под ними все равно сломаны, и на секунду агония полыхнула на все тело, снизу вверх, до самого браслета на руке (все еще дергает)… да, прямо дотуда. Я закатала рукав посмотреть. Кожа вокруг железки вся красная и воспалилась, и сама железка – тонкая стальная пластинка, несдвижимая, неотъемлемая, пометившая меня номером 1391 до конца моих дней, до самого смертного часа.

Я заплатила эту цену.

Чтобы найти его – заплатила.

– А сейчас нам придется сделать так, чтобы это было не зря, – сказала я Желудю.

А его Шум сказал мне в ответ: ДЕВОЧКА-ЖЕРЕБЕНОК. Просто в знак согласия.

Воздух был полон дыма. Впереди в дыму отсвечивали красным пожары. Люди все так же носились мимо нас – во всех направлениях, но теперь уже меньше, потому что дома потихоньку отступали.

Если мистрис Койл с Ответом начали с Управления опроса и движутся к центру города с востока, значит, они уже миновали холм, где раньше стояла коммуникационная вышка. Скорее всего, именно там корабль и сел. Мистрис Койл наверняка развернулась и кинулась к месту приземления, чтобы первой их встретить, первой поговорить… но вот кого она оставила за главного?

Желудь нажал, закладывая дугу, и…

БУМММ!

Вспышка света… еще один барак взлетел на воздух, на одно блистающее мгновение выхватив из тьмы всю дорогу…

Тут я увидела их.

Ответ.

Шеренги мужчин и женщин с синими «О» на груди – а иногда еще и на лице.

И все с ружьями наперевес…

А за ними телеги, груженные оружием.

И хотя кого-то из них я узнала – мистрис Лоусон, Магнуса, мистрис Надари… это были совсем незнакомые люди: свирепые, сосредоточенные, напуганные, отважные, целеустремленные… настолько, что я даже повисла на поводьях Желудя, страшась ехать прямо к ним.

Зарево взрыва угасло, и видение вновь потонуло во тьме.

– ВПЕРЕД? – спросил Желудь.

Я втянула воздух сквозь зубы, гадая, как они отреагируют, увидев меня… и увидят ли они меня вообще… и не снимут ли одним выстрелом с седла по ошибке.

– Кажется, выбора у нас нет, – прошептала, наконец, я.

И не успел мой конь сделать шаг…

– Виола? – послышалось из тьмы.

[ТОДД]

Дорога выбежала из города на широкое поле, очерченное рекой справа. Грохот водопада и змеящийся по склону зигзаг были прямо впереди нас. Армия с ревом выплеснулась на пустошь с капитаном Моллотом во главе… и хотя я видел эту местность всего один раз, я помнил, што там… там должны были расти деревья… деревья и маленькие домики… – значит, мэр велел своим людям все тут расчистить, заранее готовя поле битвы…

Словно он знал, к чему все идет.

Но времени обдумать это мне все равно не дали, потому што мистер Моллот уже орал:

– Войско… СТОЙ! – и войско действительно встало стройным порядком, глядя вперед через поле…

Потому что там…

Напротив…

Стояли они —

авангард спачьей армии.

Разворачиваясь веером по равнине, дюжина… две дюжины… десять дюжин спаклов стекали с холма, как река белой крови – факелы высоко над головами, луки и стрелы и еще какие-то длинные белые палки… спачьи пехотинцы роились вокруг спачьей кавалерии верхом на таких громадных белых тварях навроде буйвола, но выше и ширше, с единственным толстым рогом, торчащим из конца носа… они еще и в доспехах были, эти твари, с виду как бы из глины… и на многих солдатах были такие же: глина на белой коже…

И снова ударил рог – такой оглушительный, што, клянусь, у меня кровь потекла из ушей… а рог уже было видно невооруженным глазом: притороченный на спины двух этих носьих рóгов – стоят надо всем на холме и дует в него преогромнейший спакл…

И бог ты мой…

Бог мой…

Их Шум…

Он катился, рокоча, вниз по холму, словно сам по себе – оружие, затопляя поле пеной от ярой реки – к нам, к нам, сюда… и в нем картины того, как их армия режет нас… наши солдаты, порванные на куски… так ужасно, так отвратительно, што и словами не описать… картины…

…летящие в них назад – от нас, поднимающиеся потопом из гущи людей впереди: оторванные головы… пули разносят белую плоть вдребезги… и резня, бесконечная, бесконечная ре…

– Сосредоточься, Тодд, – донесся до меня голос мэра. – Или битва заберет и твою жизнь. А лично мне, например, ужасно интересно, что за человек из тебя получится. Не лишай меня этого удовольствия.

– В ОДНУ ШЕРЕНГУ СТРОЙСЬ! – раздался крик мистера Моллота, и солдаты за ним немедленно принялись растягиваться в одну длинную линию вдоль фронта. – ПО МОЕМУ СИГНАЛУ!

Люди встали и вскинули ружья на изготовку, готовые ринуться в атаку. За их спинами выстроилась вторая линия.

Спаклы тоже остановились – такой же длинной линией у подножья холма. Посреди рогатая тварь разделила ее пополам: спакл у нее на спине стоял во весь рост позади какой-то белой штуки в форме двузубца, будто бы сделанной из кости, в половину его ширины… она торчала на таком специальном поставце, вделанном в твариную броню.

– Это еще што такое? – спросил я у мэра.

– Думаю, скоро мы это узнаем, – улыбнулся он, словно сам себе.

– ГОТОВСЬ! – гаркнул мистер Моллот.

– Держись со мной рядом, Тодд, – тихо сказал мэр. – По возможности не лезь в бой.

– Ага, знаю, – в Шуме у меня стало тяжело. – Руки марать ты не любишь.

– О, Тодд, впереди у нас немало грязных деньков, можешь мне поверить, – он поймал мой взгляд.

И…

– В АТАКУ!!! – во всю глотку проревел мистер Моллот.

Война началась.

[ВИОЛА]

– Уилф! – возопила я, подлетая к нему.

Он ехал на своей запряженной волами телеге, в первой линии сбоку.

Ответ маршировал по дороге в дымной тьме.

– Ты живая! – он соскочил с облучка и кинулся ко мне. – А мистрис Койл сказала, ты помёрла!

В животе у меня горячо взорвался гнев – на все, что пыталась со мной сделать мистрис Койл, на бомбу, предназначенную для мэра… – подумаешь, еще и девчонку с собой заберет, делов-то.

– Она о многом вам врет, Уилф.

Он уставился на меня, и в свете двух лун я отчетливо увидела ужас у него в Шуме – панику, страх у самого невозмутимого человека на всей этой планете… который жизнью своей рисковал, чтобы спасти нас с Тоддом, и не один раз… страх у того, кто ничего не боится.

– Спаклы идуть, Виола. Тебе надоть отсюдова выбираться.

– Я еду за помощью, Уилф.

БУМММ!

Здание через дорогу от нас вспухло изнутри. Уилфу даже за поводья пришлось схватиться, чтобы не упасть.

– Да что они такое творят! – взвизгнула я.

– Приказ мистрис. Чтобы спасти тело, надоть, быват, и ногу оттяпать.

– Именно такими глупостями она вас и кормит, – я едва прокашлялась от дыма. – Где она сама?

– Ускакала, кось только корабь тот над главою прошел. Тудыть, где он сел.

Сердце у меня так и подскочило.

– Где он сел, Уилф? Где конкретно?

Он махнул назад, вдоль дороги.

– Тама, на холме, где башня стояла.

– Я так и знала!

Вдалеке снова взревел рог. Каждый раз после этого горожане принимались голосить пуще прежнего. Даже со стороны Ответа донеслись какие-то вопли.

– Скачи отседова, Виола, – Уилф тронул меня за руку. – Спачья армия – скверная новость. Скачи. Скорее!

Я придушила внутри вспышку страха за Тодда.

– Тебе тоже надо бежать, Уилф. Уловка мистрис Койл не сработала. Мэрская армия уже в городе.

Уилф аж присвистнул.

– Мы захватили мэра. Тодд сейчас пытается остановить армию. Если вы сейчас ударите, вас просто перережут.

Он оглянулся на марширующий по дороге Ответ – все мрачные, сосредоточенные… правда, некоторые уже увидели меня с Уилфом – живую, верхом, – и удивление заплескалось по лицам. Кто-то назвал мое имя… еще… и еще.

– Мистрис Койл велела не останавливаться, – покачал головой Уилф. – И бомбить. Что бы мы ни услышали.

– Кого она оставила за главного? Мистрис Лоусон? – мне не ответили, и я повнимательнее вгляделась в Уилфа. – Тебя, да?

Он медленно кивнул.

– Ск’зала, я лучше всех исполняю приказы.

– Еще одна ошибка с ее стороны, – бросила я. – Уилф, ты должен повернуть их назад.

Он оглянулся на Ответ – идут, маршируют…

– Другие мистрис меня слушать не станут, – пробормотал он, но я видела его мысли…

– Да, – ответила я на них, – зато все остальные станут.

Он посмотрел на меня.

– Тада я их заверну’ть.

– Мне нужно добраться до корабля. Они нам помогут.

Уилф кивнул и ткнул большим пальцем назад, через плечо.

– Вторая большая дорога в той стороне. Мистрис Койл уск’кала минут двадцать вперед тебя.

– Спасибо, Уилф.

Он кивнул и повернулся лицом к Ответу.

– Отступаем! – закричал он. – Отступаем!

Я послала Желудя вперед. Мимо мелькнули Уилф и ошарашенные физиономии мистрис Лоусон и Надари в авангарде Ответа.

– Под чью ответственность? – рявкнула эта последняя.

– Под мою! – отрезал Уилф.

Таким могучим я его еще никогда не видела.

Я уже пробивалась насквозь через порядки Ответа, понукая Желудя скакать скорее, и потому не видела лица Уилфа, когда мне в спину донеслось:

– И её!

Но я знала, куда указывает его палец.

[ТОДД]

Наш авангард побежал через поле – так стена валится со склона холма…

Углом побежал; мистер Моллот – верхом, крича криком – на самом острие…

Вторая линия стартовала на долю секунды позже, и вот уже две их несется на головоломной скорости к спаклам: ружья наперевес, но…

– Почему они не стреляют? – спросил я мэра.

Он чуть слышно выдохнул.

– Переоценивают себя, надо полагать.

– Видишь ли, до сих пор мы всегда дрались со спаклами в ближнем бою. Так было эффективнее всего, но…

Его взгляд перескочил на авангард противника…

Который не двигался с места.

– Думаю, нам стоит отодвинуться немного дальше, Тодд, – и не успел я ничего ответить, как он повернул Морпета назад по дороге.

Я оглянулся на бегущих…

И на неподвижных спаклов…

Люди неостановимо приближались к ним.

– Но почему?..

– Тодд! – позвал мэр с добрых сорока футов позади.

Вспышка Шума прорезала ряды спаклов – наверное, какой-то сигнал.

Весь авангард одним движением поднял луки…

Или белые палки – у кого што было…

Спакл на спине у рогатого зверя уже стоял с горящими факелами в обеих руках…

Люди взяли ружья на изготовку…

– Я бы, правда, отъехал на твоем месте, – повторил мне мэр.

Я слегка натянул поводья Ангаррад…

Не в силах отвести глаз от поля битвы, от бегущих через него людей… и еще людей за ними, готовых сделать то же самое… и еще…

И позади всего этого мы с мэром – ждали.

– ЦЕЛЬСЬ! – проорал мистер Моллот сразу и голосом, и Шумом.

Развернув Ангаррад, я поскакал к мэру.

– Почему они не стреляют?

– Которые из них? Люди или враги? – он продолжал изучать спаклов.

Я проследил его взгляд…

– Да все они…

Пять…

– А вот сейчас будет правда интересно, – заключил мэр.

Спакл на спине рогача свел свои факелы вместе позади той двузубой штуки и…

ВВВУХХХ!

Громовой горючий опаляющий поток огня взорвался и хлынул вперед на наш далекий взгляд словно цельная река да только извергся он с ревом из этой их двузубой штуки больше гораздо больше чем можно себе представить расширяясь вырастая пожирая мир словно живой кошмар…

…прямиком в лицо мистеру Моллоту…

который рванул коня резко вправо…

отпрыгивая с пути…

но было уже поздно…

Огонь облизнул и проглотил его…

Сомкнулся вокруг…

Пристал к коню и всаднику, как вторая кожа…

И уже мчась от него прочь, они горели горели горели…

Направляясь к реке…

Но до реки мистер Моллот не добрался…

Рухнул с горящего седла своей горящей лошади…

И упал наземь дергающейся, корчащейся кучей огня…

Остался лежать, пока конь убегал в реку…

И вода смыкалась над ним…

Крик…

Я перевел взгляд на армию.

У тех, что на передней линии, не было коней – унести их с пути огня…

А он был гуще… огонь – гуще…

И тяжелее обычного…

Он прокатился сквозь строй, как лавина, как оползень…

Сожрав первых же десятерых, кого коснулся…

Спалив так быстро, что они едва успели вскрикнуть…

И им еще повезло…

Потому что дальше он пошел вширь…

Прилепляясь к мундирам, к волосам…

К самой коже…

Бог ты мой, к самой коже солдат в авангарде по обе стороны от…

И они падали…

Падали и горели…

И кричали, как лошадь мистера Моллота…

И еще кричали… и еще…

А их Шум бил, взвивался вверх, над Шумом всего остального…

А огненный залп тем временем рассеивался, и мистер Морган орал первой линии солдат: «ВСЕ НАЗАД!» – а они уже поворачивали уже поворачивали и бежали и палили из ружей назад и первые спачьи стрелы уже чертили белые дуги в черном воздухе а другие спаклы поднимали свои белые палки и из концов вырывались вспышки и пойманные стрелой люди – в спину пойманные в живот в лицо – уже начали падать а те в кого попали из белой палки лишались куска руки или плеча или головы и тоже падали наземь уже падали наземь мертвые мертвые мертвые…

Я так вцепился в гриву Ангаррад, што чуть ей волосы не повыдергал…

А она, бедняжка, была так перепугана, што и не пикнула…

Потому что слышал я только одно…

Как мэр рядом сказал…

– Наконец-то, Тодд…

И он повернулся ко мне и сказал…

– Наконец-то достойный противник.

[ВИОЛА]

И минуты не прошло после встречи с Ответом, когда мы с Желудем миновали первую дорогу и я признала местность. Она… эта дорога вела к дому исцеления, где я провела свои первые недели в Новом Прентисстауне. К дому исцеления, откуда мы с Мэдди тайно выбрались как-то ночью…

Куда принесли тело Мэдди готовить к погребению… после того как сержант Моллот застрелил ее просто так, на ровном месте.

– Вперед, Желудь, – сказала я, отталкивая мысль прочь. – Дорога к башне должна быть где-то рядом…

Мглистое небо позади внезапно озарилось. Мы оба обернулись, и хотя город остался далеко за деревьями, стало видно огромную вспышку света, безмолвную на таком расстоянии – никакого грохота от взрыва… просто яркое-преяркое зарево, которое росло, росло, а потом начало гаснуть… осветив тех немногих на дороге, кто успел забраться так далеко от города… что там могло случиться, чтобы получился такой отсвет?

И где сейчас Тодд?..

Уж не посреди ли всего этого?

[ТОДД]

Следующий залп огня пришел раньше, чем хоть кто-то успел приготовиться…

ВВУХХХ!

Прострелив насквозь всю пустошь… ловя отступающие войска, плавя ружья, выжигая тела, руша их наземь кучами… кучами…

– Надо выбираться отсюда! – крикнул я мэру, который будто завороженный пялился на поле битвы: без движенья, застыл, только глаза рыщут туда и сюда, вбирая, жадно поглощая все…

– Эти их белые палки, – спокойно сказал он. – Ясно, что баллистика, но ты только посмотри, сколько разрушений, а?

Я вытаращился на него во все глаза.

– ДА СДЕЛАЙТЕ ЖЕ ШТО-НИБУДЬ! – вырвалось у меня. – Их же там убивают!

Он приподнял одну бровь.

– А что такое, по-твоему, война?

– Но у спаклов теперь оружие лучше! Мы не сможем их остановить!

– Неужели? – он кивнул туда.

Я посмотрел.

Спакл на рогаче уже готовил факелы для нового залпа, но впереди, перед ним, один из солдат подымался там, где упал, весь обожженный, и целился из ружья, и стрелял…

Спакл уронил факел и схватился за шею, где в нее вошла пуля, а потом тяжело свалился со спины чудища наземь.

По рядам мэрских людей пронесся радостный вопль.

– У всякого оружия есть свои слабости, – заметил мэр.

А солдаты уже стремительно перегруппировывались, и мистер Морган выезжал на коне вперед и становился во главе армии – всей армии на этот раз! – и палили ружья, и хотя со стороны спаклов летели стрелы и виднелись белые вспышки, и опять падали солдаты… – но спаклы падали тоже, и их глинные доспехи трескались и лопались под ногами других спаклов, шедших следом…

Но они все равно шли.

– Они превосходят нас числом! – крикнул я мэру.

– О, десять к одному в лучшем случае, – отмахнулся он.

Я ткнул пальцем в вершину холма.

– И у них есть еще эти огненные штуки!

– Но они еще не готовы, Тодд, – возразил он.

И правда: еще рогатые твари застряли на зигзагообразной дороге, не имея никакой возможности стрелять, – если, конечно, их возницы не хотели снести половину собственной армии.

А авангард спаклов уже крошился об авангард людей, и мэр быстро обмахнул пальцем порядки, подсчитывая, а потом оглянулся на дорогу за нами.

– Знаешь что, Тодд? – он крепко взялся за поводья Морпета. – Похоже, нам понадобятся все люди до последнего.

И обернулся ко мне.

– Пора и нам вступать в битву.

И как ножом в сердце меня ударило: если уж сам мэр идет в бой…

Дела наши действительно плохи.

[ВИОЛА]

– Туда! – крикнула я, тыча пальцем в дорогу, взбегавшую по склону холма к башне.

Желудь ринулся прямо вверх, облетая хлопьями пены с шеи и плеч.

– Знаю, – сказала я ему промеж ушей. – Почти приехали.

ДЕВОЧКА-ЖЕРЕБЕНОК, подумал он, и на мгновение я подумала, уж не ржет ли он там над моим сочувствием… А может, это он просто пытался меня утешить.

На дороге, завивавшейся вокруг вершины, было до жути темно. Меня словно отрезало от всего, от всего остального мира – от звуков города, от зарева того, что творилось за ним, от Шума, способного подсказать, что происходит… Мы с Желудем словно неслись через сам черный космос, через этот странный покой, когда ты – всего лишь крошечный кораблик, затерянный в безбрежности пространства… где твой маленький свет так бесполезен против всей этой окружающей тьмы, словно его и нет вовсе…

И тут до меня оттуда, сверху, донесся звук…

И этот звук я узнала.

Пар из сопла.

– Охладители! Это же охладители! – заорала я Желудю, словно это были самые счастливые слова в целом свете.

Свист пара, рвущегося из охладителей, сделался громче. Мы уже почти вылетели на бровку холма. Воображение рисовало мне: два громадных сопла в хвостовой части разведчика, как раз над моторами – охлаждают их после входа в плотные слои атмосферы…

Как раз такие вызвали наше крушение и прикончили моих маму с папой…

Желудь вынесся на холм, и какую-то секунду я видела только большую поляну, пустое место, там, где коммуникационная вышка… где раньше стояла башня, которую мистрис Койл взорвала только затем, чтобы мэр первым не вышел на связь с моими кораблями. Бо́льшую часть металлического лома с тех пор уже расчистили, навалив огромными кучами, и Желудь понесся через эту пустоту… Сначала я видела только эти кучи мусора в лунном свете – три пирамиды, пыльные и заброшенные за те месяцы, что прошли со взрыва башни…

Три металлических месива…

И за ними четвертое.

В форме исполинского ястреба – крылья простерты в стороны…

– Туда!

Желудь наддал, и мы помчались к хвосту разведчика. Сопла выбрасывали в небо пар и жар… Слева маячил столб света – наверняка открытый под крылом шлюз…

Да! – сказала я про себя. – Да! Они здесь…

Потому что они правда были здесь!

Я уже почти успела поверить, что они никогда не прилетят, и теперь меня словно надуло воздухом, и дыхание зачастило, потому что они здесь они здесь они здесь…

У шлюза на земле стояли три фигуры, четко вырисовываясь на фоне светового столба…

Заслышав топот Желудя, тени обернулись.

Чуть в стороне в тени стояла телега. Волы мирно щипали траву…

Ближе…

И ближе…

И вот уже лица фигур выпрыгнули в свет – это мы с Желудем ворвались в этот падающий от люка столб и остановились, едва не врывшись копытами в землю…

И да, это были именно те, о ком я и думала, и у меня сердце пропустило удар – от счастья и тоски по дому, и несмотря на все, что было и стало, глаза мгновенно налились влагой, и горло перехватило, и я почти задохнулась…

Потому что там стоял Брэдли Тенч с «Беты», и с ним Симона Уоткин с «Гаммы», и они прилетели искать меня – они всю дорогу летели сюда, чтобы найти маму и папу, и меня…

И они даже слегка отшатнулись от неожиданности, когда я появилась так внезапно, и было видно, что они вглядываются мне в лицо, – так ведь сразу не разглядишь через всю эту сажу и грязь, и длинные волосы…

И я ведь вдобавок стала больше…

Выше…

Почти взрослая…

И глаза у них сделались большие-пребольшие, когда они, наконец, поняли, кто перед ними…

И Симона раскрыла рот…