Я даже не могу себе представить, как это - совсем не спать и кушать раз в 5 дней, или даже реже, да и то помалу. Но как радостно, что такие люди были, и их было много и, думаю, и сейчас есть, хотя теперь, наверное, мало.
Радостно, потому что это ещё одно видимое подтверждение того, что Господь - близко. И когда человек отдаёт Ему всё, в том числе свою зависимость от пищи, сна и многого другого, всего себя, Господь это принимает и в ответ даёт неизмеримо больше - Себя. И совершается то, ради чего человек и пришёл в мир - его общение с Богом, с самым близким Другом.
А ещё радостно от того, что вот могут всё-таки люди жить без мысли только о себе, и как это красиво: приходит новый монах в общину, и ничего у него нет, даже домика, в котором жить (тогда в некоторых монастырях отдельно жили, по одному). И вот собирались все монахи,
"один приносил камни, другой — воду, и келлии выстраивались в один день. Тех, которые должны были жить в сих келлиях, братия приглашали к общественной трапезе для утешения, и, пока они ещё были утешаемы, каждый из братий, взявши из своей келлии милоть или корзину хлебов и других нужных вещей, относил их в новые келлии — так, чтобы никому не было известно приношение каждого. К вечеру приходя, будущие обитатели келлий, вдруг находили в них все нужное"
Ну ведь красиво же. Красиво и радостно.
Я тоже хочу так жить, чтобы все для каждого и каждый для всех. И многие, думаю, хотят. Только вот страшно первому начать - придти и отдать что-то своё, ценное, человеку, которого почти не знаешь. Потому что - а вдруг он не сделает потом того же для меня? И кому-то страшно - а вдруг я не отблагодарю? Вот так и живём.
Но они, нитрийские и другие монахи, смогли, поняли, что главное - дать, а не - отблагодарят ли. И у них всё получилось. А раз у них получилось - верю, что получится и у всех, кто хочет, но пока боится. И у всех, кто этого желает, будет красиво и радостно.
Ощущение такое, что прошлась по древнему кладбищу. Причем кладбищу странному: как постился/как молился/какие знамения творил. Бесконечные подвиги людей, описание их изможденного внешнего вида. «Кожа да кости», «волосы на бороде не росли» здесь – верх шика, писк пустынножительной моды. Если можешь пройтись по городу нагишом, не задумываясь о том, что скажут люди – ты бесстрастен.
Слишком уж я далека от того, чтобы разделять жизненные ориентиры монахов-отшельников IV века, пионеров подвижничества или переносить их опыт на себя. Лишь несколько притч запало в душу. «О Евгарии и убогом»; рассказ о женщине-лошади из повествования о св. Макарии:
Один распутный египтянин предался любви к благородной женщине, которая была замужем. Не успев обольстить ее, потому что она была верна своему мужу, за которого вышла девою, бесстыдный прибег к чародею и говорил ему: "Или заставь ее любить меня, или сделай своим искусством то, чтобы муж бросил ее". Чародей, получив от него хорошую плату, употребил свои чары и заклинания. Но, не могши возбудить любви в ее сердце, он сделал, что всем, кто только смотрел на нее, она казалась лошадью. Муж ее, пришедши домой, увидел жену свою в образе лошади. Позвав пресвитеров селения, он ввел их в свой дом и показал им ее, но и они не поняли постигшего ее несчастия. Наконец, к прославлению Бога и к явлению добродетели святого Макария, пришло на мысль мужу отвести ее в пустыню к преподобному. Когда они пришли, братия стояли у келии святого Макария и, не допуская мужа этой женщины, говорили ему: "Зачем ты привел сюда эту лошадь?". Муж отвечал им: "Чтобы помогли ей молитвы праведного". Они сказали ему: "Что с ней случилось худого?". Он отвечал: "Эта лошадь, которую вы видите, была несчастная жена моя, и я не знаю, как она обратилась в лошадь. Ныне вот уже три дня, как она ничего не ела". Братия, услышав сие, сказали об этом рабу Христову Макарию, который молился уже об этой женщине в своей келии, ибо, когда они еще шли к нему, ему было уже откровение от Бога. Он молился, чтобы ему открыта была причина случившегося, и во время молитвы узнал он все, как что было. Когда же братия объявили святому Макарию, что кто-то привел сюда лошадь, он сказал им: "Вы смотрите не своими глазами: это женщина, какою и создана, она не превратилась [в лошадь], а только глазам обольщенных кажется такою". Когда привели к нему ее, он благословил воду и, облив женщину с головы, помолился над ее головою и тотчас сделал, что все смотревшие на нее увидели в ней женщину. Приказав принести ей пищу, он дал ей есть и, таким образом исцелив ее, отпустил с мужем; и они благодарили Бога. А человек Христов дал ей следующее наставление: "Никогда не оставляй посещать церковь, никогда не уклоняйся от приобщения Христовых Таин; несчастие случилось с тобою оттого, что ты уже пять недель не приступала к пречистым Таинам Спасителя нашего".
Сколько раз слышишь в житейских разговорах: «а это лошадь, на ней пахать можно»; «корова, а не баба!». Теперь задумалась, не работает ли здесь та же «магия», что и в рассказе из древнего патерика…
«Лавсаик, или Повествование о жизни святых и блаженных отцов» kitobiga sharhlar, 2 izohlar