Kitobni o'qish: «Работа тайной полиции. Спецоперации, методы вербовки, тактика борьбы, проведение оперативно-разыскной работы царской охранки»

Shrift:

Ко дню революции я имел почти 20 лет службы в Отдель ном корпусе жандармов на должностях начальника разыскных пунктов и охранных отделений: в Кишиневе, Гомеле, Одессе, Ростове-на-Дону, Варшаве, Москве и других местах, что дает мне возможность ознакомить читателя с теорией и техникой розыска, а также с структурой секретных организаций, с которыми боролась государственная власть.

Предисловие

В России, до 1917 года, существовал фактор, игравший заметную роль в истории русской государственности, а именно: борьба правительственной власти с различными оппозиционными и революционными партиями и группами. Сущность этой борьбы мало известна беспартийной публике, а предвзятое к ней отношение, сложившееся, как у либералов, так и революционеров, освещало ее тенденциозно – неправильно.

Оставляя в стороне вопрос о степени необходимости такой борьбы, укажем только, что невероятное крушение огромной страны, со всеми ее духовными и материальными ценностями, совершено именно теми людьми, против которых, в свое время, было направлено острие охранительных учреждений России. Вполне ясно, что многие законы в России были далеки от совершенства и некоторые из них подлежали коренному изменению, но розыскные учреждения к делу изменения законов отношения не имели, так как деятельность их сводилась только к охранению существовавшего в Империи государственного строя. Борьба этих учреждений с различными революционными партиями и группами велась на основании законов, а потому говорить о произволе исполнительных органов не приходится. Но не в защите или критике задача этой книги.

Я хотел бы по опыту и воспоминаниям изложить сущность того, что еще так недавно вызывало большой шум в революционных и левых общественных кругах.

Весь социалистический мир, которому бóльшую часть своей деятельности приходилось скрывать от преследования власти, знал технику политического розыска и организацию подпольной работы, широкие же круги общества были совершенно не осведомлены в этом отношении, так как мало интересовались политическим розыском и совершенно с ним не сталкивались.

При Временном правительстве, в 1917 году, двери секретных учреждений были для всех настежь открыты, но и тогда данные, имевшиеся в них, использовали, преимущественно, революционеры всех толков, а в особенности коммунисты. Последние поэтому в совершенстве ознакомлены со всеми розыскными приемами и «секреты», изложенные ниже, являются таковыми только для несоциалистической русской массы; между тем при современной российской действительности, из чувства самосохранения, каждому, и не коммунисту, полезно некоторое знакомство с розыскной работой.

Ко дню революции я имел почти 20 лет службы в Отдельном корпусе жандармов на должностях начальника розыскных пунктов и охранных отделений: в Кишиневе, Гомеле, Одессе, Ростове-на-Дону, Варшаве, Москве и других местах, что дает мне возможность ознакомить читателя с теорией и техникой розыска, а также с структурой секретных организаций, с которыми боролась государственная власть.

Относиться к розыску можно различно, но отрицать его необходимости нельзя, отчего он и существует без исключения во всех государствах Старого и Нового света, причем техника его везде одинакова, но чем шире Конституция в стране, тем ýже сфера розыскной деятельности в политическом отношении.

Смещение понятий о розыскных органах, бывших в России до революции, с большевистской ЧКой и в опровержение нелепых выводов о тождественности принципов, вложенных в основание означенных учреждений, заставляет меня остановиться и на некоторых данных, относящихся к деятельности большевиков по обнаружению, обследованию и преследованию государственных преступлений.

П.П. Заварзин¹.

Париж, 1924 год. Издание автора.

Часть первая
О розыске

Глава 1
Общая система политического розыска в россии

Предлагая вниманию читателя эту главу, автор должен предпослать ей два замечания:

1) Под понятием «политический розыск» подразумеваются действия, направленные лишь к выяснению существования революционных и оппозиционных правительству партий и групп, а также готовящихся ими различных выступлений как-то: убийств, грабежей, называемых «экспроприациями», агитации и пр., а с 1914 года, в особенности, шпионажа и пропаганды в пользу австро-германского блока.

Розыск по политическим преступлениям – одно, а возмездие по ним совершенно другое, почему никаких карательных функций у политического розыска не было, а осуществлялись они в ином порядке, о чем речь ниже.

2) По времени эта глава не охватывает всей истории политического розыска в России, с момента его возникновения, с XVIII века (Преображенский приказ при Петре I, тайная канцелярия при Бироне, III-е отделение собственной Е. И. В. канцелярии при Аракчееве и т. д.), а рассматривает лишь период (1900–1917 гг.).

Высшее руководство розыском, как политическим, так и уголовным, сосредоточивалось в Департаменте полиции при Министерстве внутренних дел. Как тем, так и другим ведали отдельные делопроизводства, действовавшие самостоятельно друг от друга. В числе различных отделов Департамента полиции существовало делопроизводство регистрации, заключавшее в себя фамилии, клички, фотографии, дактилоскопические и антропометрические данные, относящиеся ко всем без исключения лицам, проходившим по политическим и уголовным делам Империи.

Император Петр I

На должность директора Департамента полиции, в большинстве случаев, назначались лица прокурорского надзора, имевшие по своей прежней службе опыт в ведении политических дел. По существу своих обязанностей директора Департамента полиции близко стоял к министру внутренних дел, почему и назначался по его избранию. Таким образом с уходом последнего, оставлял свой пост и директор. За 15 лет, предшествовавших революции, их сменилось 12 человек.

Подчиненными Департаменту полиции на местах, по политическому розыску, являлись жандармские управления и охранные отделения, но донесения в Департамент полиции поступали не только от этих учреждений, но и от губернаторов и градоначальников. В последнем случае они касались, главным образом, политических настроений и общественных движений их губерний и градоначальств. Поступавшие таким образом, сведения регистрировались в Департаменте полиции, который по существу их давал соответствующие указания и при надобности рассылал свои циркуляры. Жандармские управления территориально покрывали всю Россию, охранные же отделения находились лишь в некоторых пунктах.

А.А. Аракчеев

Э.И. Бирон

Соображения революционных партий и групп при создании ими своих областных и районных комитетов, послужили основанием к организации таких же районов по розыску.

Общность и однородность географических, промышленных, этнографических и других условий, в обоих случаях, послужила главным поводом при распределении.

Жандармские уп-равления, входившие в район, согласовали свои действия с районным жандармским управлением, или Охранным отделением. Районы были введены директором Департамента полиции М.И. Трусевичем в начале 1900-х годов, а с принятием должности товарища министравнутренних дел В.Ф. Джунковским начали упраздняться. Мотивом к чему послужили, главным образом, трения между районами и жандармскими управлениями.

Руководителями политическим розыском в Охранных отделениях и Жандармских управлениях были офицеры Отдельного корпуса жандармов.

Корпус жандармов комплектовался офицерами армии и гвардии и поступление в него обусловливалось предварительным прохождением особых курсов. Унтер-офицеры принимались из запаса, чиновники же – на общих основаниях поступления на государственную службу. Кроме того, на всех требовалась особая аттестация.

Вопреки упорным слухам следует отметить, что никакой особой присяги жандармы не давали.

Организация розыскного органа была такова: во главе стоял начальник; ближайшими его помощниками являлись жандармские офицеры и чиновники.

Канцелярия его обслуживалась обычным штатом, причем при ней находился регистрационный отдел с антропометрическими и дактилоскопическими данными, а также библиотека всех революционных и вообще запрещенных изданий. На постоянной службе состояли также агенты наружного наблюдения, в обиходе называвшиеся «филерами», а враждебного – «шпиками». Они составляли особую команду, подчиненному чиновнику, заведовавшему наружным наблюдением. Филеры вели «слежку», а особые агенты производили выяснения фамилий и адресов наблюдаемых лиц и назывались надзирателями, или агентами по выяснению. Лица, которые подлежали наблюдению филеров, указывались начальником розыскного органа по поступавшим в его распоряжение «агентурным», или «секретным» данным. Первые поступали от «секретных сотрудников», вращавшихся в обследуемой среде. Эти сотрудники у революционеров назывались «провокаторами».

М.И. Трусевич. Директор департамента полиции

Свидания с ними осуществлялись на особых частных квартирах, называемых «конспиративными», куда начальник розыска приходил в штатском платье. Так называемые «секретные сведения» поступали от Департамента полиции из отдела почтовой цензуры», то есть учреждения, известного широкой публике под названием «черного кабинета».

По окончании обследования данной группы, она ликвидировалась, то есть лица, в нее входившие, обыскивались, а когда нужно было по ходу дела, то и арестовывались, преимущественно в порядке «21-й ст. Пол. об охране 1881 г.». На основании этой статьи начальникам Жандармских управлений и их помощникам предоставлялось право задержания подозреваемых сроком на 2 недели. Этот срок мог быть продлен губернатором или градоначальником до 1 месяца, а затем задержанный или освобождался, или зачислялся за Министерством внутренних дел, до окончания о нем дел. За правильностью содержания под стражей задержанных наблюдал участковый товарищ прокурора.

При каждом Жандармском управлении и Охранном отделении находилось одно, или несколько лиц прокурорского надзора, которые наблюдали за ходом и направлением всех политических дел. Часть их, при наличии уличающих данных, передавалась для производства формального дознания, или же предварительного следствия, в порядке «1035 ст. Уст. Угол. судопроизводства».

Все расследования, производимые Охранными отделениями и Жандармскими управлениями, принимали одну из следующих трех форм:

1) Предварительное следствие, производимое следователем по особо важным делам округа судебной палаты.

2) Формальное дознание, производимое жандармским офицером в порядке «1035 ст. Уст. Угол. судопроизводства», которое по окончании передавалось прокурору для направления в судебную палату. 3) Административное расследование, или «переписка», производившаяся на основании положения о государственной охране.

В 1-м и 2-м случаях дело разрешалось Судебной палатой, или Сенатом, в последнем же оно шло, с заключением губернатора, на решение в особое совещание при министре внутренних дел. По рассмотрению переписки составлялось заключение, – дело или прекращалось, с освобождением задержанных лиц, или же «подозреваемые» высылались в отдаленные места Империи на срок не свыше 5 лет. Больным высылка в отдаленные места заменялась водворением в местности, климатические условия которых были бы не вредны для их здоровья. В последние годы, по ходатайствам высылаемых, им разрешался, взамен высылки, выезд за границу с запрещением въезда в Россию. Зачастую дела по административным перепискам прекращались вовсе по Высочайшему повелению в ответе на поданые государю прошения о помиловании.

Достоверность получаемых розыскным учреждением сведений, правильность донесений, ведение «административных переписок», постановка всего розыскного дела, денежных расчетов и т. п. контролировалась Департаментом полиции в лице его чинов, приезжавших на места и имевших, между прочим, даже свидания с «секретными сотрудниками» на конспиративных квартирах.

Из изложенного следует, что организация розыскного дела и роль в нем чинов Корпуса жандармов была значительно выше той, которую ему придавали, ибо деятельность розыскных органов заканчивалась гораздо ранее самого разрешения дела, а потому приписываемое им значение «вершителей политических дел» неправильно.

Точно также неправильно заключение таких лиц, как профессора Мякотина и др., о том, что для современной большевистской «чека» прототипом явилась «охранка». Последние были только розыскными органами, «чека» же является универсальным учреждением розыска, расследования, вынесения смертных приговоров и приведения их в исполнение. Фактически «чека» даже не учреждение по означенным функциям, а просто орган, при посредстве которого выполняется партийное постановление, имеющее целью: а) уничтожить русскую буржуазию; б) кадровое офицерство; в) в частности, офицеров отдельного корпуса жандармов, из которых в живых осталось менее 10 %.

Что же касается смертных приговоров по старым до революции делам, то они выносились судом, почти всегда за преступления, связанные с убийствами и исполнение их производилось без участия и даже ведома розыскных органов.

В местностях, объявленных на военном положении, начальнику края предоставлялось право объявлять постановления, согласованные с требованием данного момента, которые получали значение и силу закона. В связи с этим ему же принадлежало право единоличного решения дел без суда, даже с вынесением смертного приговора.

По прошлой службе мне известно только два разрешенных таким образом в 1906 году дела, а именно: по уголовному розыску было приговорено генералом Скалоном в Варшаве 17 человек к смертной казни. Они составляли группу, именовавшуюся «анархистами-коммунистами», в действительности же являвшуюся шайкой бандитов, совершивших ряд убийств с целью грабежа; по второму делу, политическому, по постановлению Лодзинского генерал-губернатора, было расстреляно 11 рабочих, принадлежавших в большинстве к польской социалистической партии, которые, повергнув ряду возмутительных истязаний владельца лодзинской фабрики Зильберштейна на глазах его рабочих, затем его тут же и убили.

Конечно, и в розыскных учреждениях, как и во всяких других, случались ошибки и совершались злоупотребления, но всегда обнаруженные виновные подвергались преследованию, до предания их суду включительно. Во всяком случае, злой воли и злоупотреблений со стороны руководителей не констатировалось, что подтвердилось и результатами работы Следственной комиссии Временного правительства. Продолжавшееся несколько месяцев изучение этой комиссией агентурного и другого материала, находившегося в Департаменте полиции и подчиненных ему органах, не дало никаких уличающих данных, которые могли бы послужить основанием для привлечения к судебной или другой ответственности хотя бы одного жандармского офицера. Естественно, что это обстоятельство настолько веско, что обвинение розыскных органов в «злостной провокации» и прочих преступлениях являются плодом не только больного воображения, но и заведомой клеветы.