«Закат европы» kitobiga sharhlar

Потрясающие прозрения, достойные Маркса.. По ряду причин (отношение автора к СССР) книга не была известна советским читателям. Парадоксально, но она не известна и современному российскому читателю, видимо, по иной причине – интеллектуальный уровень современной России…

О. Шпенглер тщательно исследовал происхождение и «судьбу» цивилизации. Его вызывающие взгляды привели к резкой критике на протяжении многих лет, но знания и красноречие, которые вошли в его широкие исследования западной культуры. Поскольку лицо Европы в целом продолжает меняться каждый день, нельзя игнорировать «Закат Западного мира». В этой захватывающей и весьма противоречивой философии Шпенглер описывает, как мы вступили в многовековую «всемирно-историческую» фазу. Руководствуясь философиями Гёте и Ницше, он отвергает линейную прогрессию и вместо этого представляет мировоззрение, основанное на циклическом подъеме и падении цивилизаций. Он утверждает, что культура расцветает из почвы определенного ландшафта и умирает, когда она исчерпала все свои возможности. Шпенглер сегодня является крайним пессимистом, особенно для европейцев.

Тезис Шпенглера заключается в том, что все культуры зарождаются, доходят до пика развития, а затем угасают и умирают, как организмы. Ранние этапы культуры являются самыми творческими и динамичными, а более поздние этапы (то, что Шпенглер называет «цивилизацией») становятся формализованными и механическими, прежде чем исчезнуть. Одним из самых противоречивых аспектов книги Шпенглера является его утверждение о тот что, нет будущего или надежды на омоложение культуры. Запад, утверждает Шпенглер, достиг именно этого.

Одним из наиболее освежающих аспектов этой книги является настойчивость Шпенглера в том, что мы признаем огромные достижения всех великих цивилизаций мира, а не только западной цивилизации. Шпенглер отвергает традиционное разделение истории на трехэтапное древнее / средневековое / современное развитие. По мнению Шпенглера, такое видение истории пытается создать ложную преемственность между ассортиментом культур, которые действительно имеют больше различий. Шпенглер, по сути, является культурным релятивистом, который видит величие во внутренней судьбе всех мировых культур, и хотя все они должны угаснуть и умереть, каждая культура обладает трагическим величием, достойным восхищения.

Я не могу сказать, что я поняла все, о чем писал Шпенглер и я не могу сказать, что согласна со всем, что он написал, но это определенно стоило прочитать, т.к данная работа изменила мой взгляд на временную перспективу истории в ее развитии.

"Роман классический, старинный..." Не роман конечно, но сути это не меняет: книга написана в лучших немецких академических традициях, поэтому уснащена припаданием к авторитетам, примерами из классической истории и математики. Последней книга нашпигована как рождественский кекс - изюмом. Прямо вот не успело закончится предисловие и - нна тебе, дорогой читатель, рассчитывавший на книжку по философии истории, испытание силы воли и гибкости сознания. При этом совершенно не понятно, зачем тратить бумагу на десятикратное (минимум) иллюстрирование тезиса "математика в каждую эпоху была своя, зависела от картины мира конкретной цивилизации, и не могла быть какой-то иной". Разве что для демонстрации эрудиции автора, хотя это было уже и на третий раз более чем ясно. В общем, чтение явно не рассчитано на массового читателя, живущего в мегаполисе. Наверное, идеально было бы уехать с этим томиком на все новогодние праздники в глухую деревню без Интернета. Но "Долгая прогулка" ритмам природы не подчиняется, так что возвращаемся к Шпенглеру. Несмотря на попытки оставаться в рамках "высокой теории", во второй половине своего труда он, отрешившись от математики, все же пишет и о вещах вполне злободневных:

Пресса сегодня – это армия, тщательно организованная по родам войск, с журналистами-офицерами и читателями-солдатами. Однако здесь то же, что и во всякой армии: солдат слепо повинуется и цели войны и план операции меняются без его ведома. Читатель не знает, да и не должен ничего знать о том, что с ним проделывают, и он не должен знать о том, какую роль при этом играет.

И вот тут оказывается, что на самом деле Шпенглер не так уж отрешенно-беспристрастен, каким хочет показаться, пока мучает нас теоретико-исторической математикой. Россию он не любит, Африку не знает, в обеих Америках для него существуют только мезоамериканские культуры, достойные именования цивилизаций. Так что всеобъемлющая теория, на которую он претендует, так и остаётся локально-европейской по сути.

Мне тут надо написать рецензию на Шпенглера)))) Мне. На Шпенглера. Смешно. Ну, пусть будет отзыв. Знаете, это очень полезное чтение, чтение, которое расширяет кругозор и учит мыслить с размахом, не возводя искусственных границ. Да, да ежу понятно, что именно так и надо, но, читая Шпенглера понимаешь, что мы до сих пор так не умеем, да и ему самомму это не всегда удаётся, внутиенний систематик все же иногда берет верх, тем более, что он как продукт западноевропейской культуры не может смотреть на ее непредвзято. Но тот подход к истории, который он постулирует, кажутся очень правильным. Например, пишет он об узости понимания исторического процесса, что для западного человека это Греция, Рим, Европа. А у меня в голове так и вертится Москва - третий Рим. Ведь в нашей голове видение истории складывается ещё в школе. А чему учат в школьном курсе истории? Россия и Европа, ну ещё пару слов о Бостонском чаепитии. Какие там Вавилоны! Даже Китая с Индией нет, арабы тоже за бортом, дай бог про пирамиды немного в младших классах расскажут. И живём мы потом с таким туннельным историческим зрением. Людей, которые сами будут изучать историю древнего мира, востока, единицы. Да, в этом есть своя логика, мы живём в очень ограниченном контексте, но ведь именно так и получается, что мы пуп земли, а кругом все дураки недостойные. Печально.. Сам Шпенглер правда тоже не особенно ориентируется на Китай, Индию и отжившие культуры Америк, но даже если взять наш ограниченный мирок, понимаем ли мы его? Воспринимаем ли мы культуры в целостности? Шпенглера интересует не история государств, но история культур, не политика, но ее взаимосвязь с искусством и наукой, то какими идеями была движима конкретная культура, и в чем это выражено. Поэтому вопрос причины и судьбы видится ему особенно важным в соотнесенности с физиогномикой и систематикой. По Шпенглеру история не должна рассматриваться лишь в качестве экономико-политической активности, надо рассматривать истории жизни культур, в их неразрывной связи с наукой, искусством, отражающими образ мышления людей этой культуры, обнажающими главные движущие идеи, следствием которых уже и является собственно история государств. Ну и, поскольку искусство и науку надо воспринимать как вещи не противопоставленные, а как разные пути решения одних вопросов, ведь они разные дети однй матери-идеи, вариации на тему, то, думаю, Шпенглер бы яростно осудил все местечковые войны между технарями и гуманитариями, которые они говорят об одном, но разными методами. Я мало знаю технарей, которые не интересовались бы искусством хоть в какой-то мере, и то же с гуманитариями, которые запоем читают Марсианина, потому что он пахнет наукой) но это о людях, интересующихся, действительно  принадлежащих Культуре. Шпенглер мне понравился именно тем, что хочет увязать все со всем не расчленяя но созерцая, ощущая в совокупности, тем не менее он разъял историю и природу. Вот зря он так не принимает дарвинизм, тогда бы он не стал противопоставлять природу и историю как ставшее и становящееся. Хотя, с физикой это и работает, но все же предпочитая вопросу почему вопрос как, и физик далеко не продвинется. Самой трудной для меня была математическая глава, но, пожалуй, она больше всего и впечатлила. Я слыхала, конечно, про квадрат Малевича и все такое, но не думала, что математика может может быть так четко увязана с тенденциями в искусстве, порожденные изменением мышления. Вся эта теория границ выглядит очень интересно. Понравилось мне и то, как он смотрит на философию, на ее цели и задачи, то как оценивает современное ее состояние поражает! Ощущение, что он говорит о нашей с вами современности! Сколько лет прошло, а никто к нему ее прислушался, ну или я этого не заметила. Он осуждает, что философия и искусство ушли от жизни в болтологию, стали самоцелью, а не орудием мысли, что современность подсовывает нам пустышку под видом важного и глубокого. Но разве сейчас это не звучит актуально как никогда? Поэтому я бы устраивала ленинские минутки с чтением введения в закат Европы вслух и с выражением. Читая эту книгу, я себя чувствовала как ребенок в магазине игрушек: ух-ты, какая штука красивая, интересно для чего она, а это не понятно, но выглядит мощно, а это интересно и мама, наверное, купит, о! вот такого я не видела, мне срочно надо! В целом я книгой очень довольна, она выполнила одно из главных моих требований - повернуть точку сборки, открыть новый угол зрения.

Взошел на Западе румяный царь природы, И изумленные народы, не знают что начать - Ложиться спать или вставать. А. С. Пушкин

Очень пессимистическое предсказание будущего европейской культуры. Тем интереснее читать его столетие спустя, имея возможность сравнить написанное с действительностью и подойти к работе более критически. Несомненно, труд внушительный, интересный. Пожалуй, о хорошем все. Нет, конечно, без книги Шпенглера сложно представить себе изучение культорологии, философии, религией ведения и вообще познания культурного пространства. Однако, все ли так плохо на самом деле?

Есть расцветающие и стареющие культуры, народы, языки, истины, боги, страны, как есть молодые и старые дубы и пинии, цветы, ветки и листья, но нет стареющего человечества.

Аргументы и контраргументы

Дабы понять ''Закат Европы'' для начала необходимо согласиться, что цивилизация - свидетельство упадка культуры, стадий умирания, можно сказать, агония. Культура - хаотическое состояние развития, жажды познаний, цивилизация - упорядоченное состояние умирание, суть знания. Но тогда надобно признать, что космос - атрибут смерти, а вся жизнь отмерла вместе с Большим взрывом, когда из хаоса возник порядок. Мы, как люди живущие во времена цивилизации, конечно, не можем трезво оценить положение вещей. Потому Шпенглер впротивовес нашему историческому взгляду на мир проводит краткий курс истории разных культур и цивилизаций, в том числе тех, которые были аисторичны, то есть жили моментом, не зная прошлого и будущего, как например, греки. Он осуждает нашу систему ''Древний мир - Средние века - Новое время'', находя ее в корне ошибочной и ставит современному человеку в вину, что тот дескать мало интересуется культурами древними, зацикливаясь на недавних, зачастую мало значительных для мирового процесса событиях и обходя целые культуры стороной. Но ведь, нельзя не принимать во внимание, что как бы не интересовала людей история старина, она доходит до нас обрывочно и предается искажениям, ибо нас отделяет огромный пласт времени. И вероятно, педантично описывая современность, мы облегчаем работу потомкам. Сам же Шпенгер , к примеру, огромную российскую культуру, упоминает один раз, употребив цитату из Толстого, что не говорит в защиту его ''широкого и беспристрастного'' исторического взгляда. Ко всему прочему, акцентируя на изолированности каждой культуры, ее индивидуальном пути, он сам часто срывается на аналогии. Интересен его подход к философии культуры с математической точки зрения. И действительно, ''математическим стилем'' можно обьяснить мировоззрение и религиозные взгляды, носителей одной культурной традиции. Но нельзя не понимать при этом, что 99 % населения не обладает такими знаниями, как сам автор. И вряд ли даже талантливых художников, музыкантов, деятелей других сфер настолько глубоко интересовала математика и они умышленно пользовались ее законами. Говоря о культуре Шпенглер указывает на то, что любая культура живёт под знаком религии, при том практически забывая об огромной массе атеистов( в т.ч. среди умных и талантливых людей, которые на поприще науке защищали и продолжают защищать свои взгляды) и второй группе , имя которой ''захожане''. Несомненно, религия - как массовое и тоталитарное( часто) явление, как образ мышления, не могла не проникнуть в искусство, а следовательно культурное пространство. Но далеко не все она определяет. Затем, о науке. Шпенглер считает, что наука не сможет уже сделать большие открытия, она выдохлась окончательна и основы физики, химии( наук будущего) подорваны противоречащими явлениями. Во-первых, сто лет спустя мы видим, что это не совсем так, многие моменты, перестали быть сомнительными для современных учёных. Да и само сомнение - двигатель всякой науки. Безоглядочной вере разум не нужен. И одной верой сыт не будешь. Затем о положении культуры в целом. Разумеется, это чисто субьективное мнение. Думаю, на взгляды Шпенглера повлияло упадочное, воинственное, шаткое начало 20 века. Однако, несмотря на все отрицательные моменты, искусство продолжает существовать. Если прежде господствовала музыка, затем живопись, а ещё ранее скульптура и архитектура, думаю 20 столетие можно назвать веком кино и литературы. Меняется процентное отношение, умирают старые стили, часть не выдерживает конкуренции или за ненадобностью канет в Лету. Всю книгу условно можно поделить на 2 части 1. Понятно и без Шпенглера. 2. Ничего не понятно. Но пищу для размышлений чтение мне дало. Ещё считаю , что в лексиконе автора не хватает таких слов, как ''архетип'' и ''менталитет, ''ментальность'', они бы многое пояснили. Также, взявшись сразу за многое, он не рассматривает элитарное и утилитарное искусства. Многое в данной работе чисто субьективно, несмотря на боязнь учёного выразить, навязать собственное мнение. Читать советую, но, вероятно, в более позднем возрасте, чем я. Я же ещё не раз вернусь к этой книге. У нас она стоит, как программное произведение университета, и , думаю, вызывает , если не уныние и тоску, то бесконечные споры( хоть это и хорошо) , но, признаюсь, мы не в состоянии найти истину.

Эрнст Юнгер писал о Шпенглере: «Этот автор в своих заблуждениях куда значительнее оппонентов со всеми их истинами». И это действительно так: интуиции Шпенглера были очень глубокими и верными. «Закат западных стран» ныне принимает гротесковые, во многом неожиданные формы мазохистсткой толерастии. Например, один скандинав, изнасилованный мигрантами-«беженцами», сожалеет, что их за это высылают из страны. ЗАКАТ – что вы хотите. Впервые читал первый том Шпенглера в читальном зале, еще в сомнительном «деборинском» издании 22 года. Но идея параллельных циклов и вступление из «осени в зиму» захватила. Позже был свасьяновский «черный» двухтомник. Это, конечно, не наука в современном понимании, это шире и глубже науки, хотя конечно, ОШ не стоит воспринимать слишком буквально и операционализировать в духе, например, блоггера С.Морозова, который тоже постоянно пишет о вырождении Нет, здесь линия Гете (прав Карен Свасьян, хотя и без своих надоедливых аффектаций). Одна из важных книг для понимания того, что происходит уже более ста лет.

Книга Шпенглера могла бы изменить мир..., если бы этот мир могла изменить книга. Закат Европы подобен Откровению, но это Откровение оказалось (пока!) никому не нужным. Зачем старику (Западу) знать и признавать, что время его славы истекло, что молодость ушла и впереди лишь историческое прозябание? Нет. Муссолини и Гитлер возмутились таким пророчеством и решили его практически опровергнуть. Не вышло. И тогда Шпенглера решили просто замолчать, вытеснить из сознания, заменив "более современными" Тойнби, Поппером, Бжезинским и Фукуямой - механистическими муляжами, в которых исчезла сама суть шпенглеровского открытия - Культуры, как живого организма, рождающегося, взрослеющего, стареющего и умирающего в силу внутренних причин, а не в результате внешних воздействий. Шпенглер оказался в ситуации, подобной Боэцию, не нужному уже ни римлянам, ни варварам. Зачем умирающей античности Боэций, когда у неё навсегда уже есть Гомер и Сократ, Платон и Аристотель, Цицерон и Сенека? Но и зачем он варварам, не способным понять ни Сократа, ни Цицерона? Междувременье. Когда зародится тот самый запад, который сейчас клонится к закату, когда появится католичество, менестрели и Крестовые походы, тогда вспомнят и Боэция. Но до этого времени - века. Шпенглер - последний европейский философ, сумевший охватить взглядом "уходящую натуру" западной Культуры целиком, написавший не парадный, а реалистичный портрет "старика с морщинами" и целую галерею его юношеских портретов, составившего подробную биографию персонажа, а также, подобно Плутарху, сделавший ряд "сравнительных жизнеописаний", на основании которых предсказал дальнейшую судьбу Запада. Но кому хочется знать, что он когда-нибудь умрёт? Нет, остановись, мгновенье! Когда Фукуяма говорит о "конце истории", он просто транслирует желание западного человека остановить историческое время. Ведь, если время остановить - мы никогда не умрём. Мечты, мечты...

Восприятие Шпенглера русскими происходит... точно по Шпенглеру. "Марксизм среди русских покоится на ревностном непонимании", пишет старик Освальд, но и неприятие Шпенглера русскими покоится на таком же ревностном непонимании. Раньше они наивно думали, что Маркс писал про них, и теперь столь же эмоционально не желают заката "цивилизации", искренне веруя, что принадлежат к ней. "Подлинный русский- это ученик Достоевского, хотя он его и не читает, хотя - и также потому что - читать он не умеет. Он сам - часть Достоевского." Точно так же подлинный русский - ядро теории Шпенглера, фактически её суть, хотя сам автор об этом говорит скупо, как бы между делом, подсознательно всё равно страдая от неизбежности прихода Великой русской Культуры и заката родного ему Запада.

Но "Закат Европы" подобен и "Капиталу" Маркса. Кто (даже в советские времена) читал все 4 тома Капитала? Сейчас единицы, тогда несколько сотен. Чтобы прочитать и понять Капитал Маркса надо иметь, как минимум, экономическое образование, а чтобы понять ещё и ошибки Маркса - надо, вдобавок, хорошо изучить историю, политологию, религиоведение, и т.д. Ибо, "чтобы стать настоящим коммунистом надо обогатить свою память всеми знаниями, что выработало человечество":) А чтобы суметь осознанно прочитать и понять написанное Шпенглером, нужно, помимо вышеперечисленного, ещё изучить хотя бы основы высшей математики, физику, живопись, музыку, скульптуру, архитектуру, языкознание, мировую литературу. Редкие люди, в существенно зрелом возрасте, обладая, как мы видим, энциклопедическими знаниями, не "уподобившиеся флюсу", как настоящие ученые, и не потерявшие способности к восприятию нового, способны прочитать и адекватно понять замысел Шпенглера. Но и этого мало. Среди них должны найтись таланты, способные выразить его мысли в краткой и понятной форме. Пока таковых не нашлось. Рабочие изучали Маркса по тонким марксистским брошюркам, написанным тысячами популяризаторов марксизма. У Шенглера нет популяризаторов, как нет ещё и "класса", который мог бы обратить себе на пользу его теорию. Так и лежит эта книга, как волшебный ларец с сокровищами, к которому ни у кого нет ключа. И потому большинство отзывов и рецензий на неё всегда напоминают выражение персонажа известного фильма: "Да гранаты у него не той системы".:)

Неловко представлять масштаб разности замысла и воплощения «Запада Запада». Автору приходится отдавать свои духовидческие откровения на закланье любви к Софии, и если неявно ницшеанского молота звонкоголосой патетики он ещё избегает, то наковальня многозвучной пространности тут как тут. Претензии по части якобы бесплодного (спустя век уже очевидно — плодотворного!) умствования должны бы рассеяться у каждого, кто взял на себя труд дочитать книгу до конца (до заката?). Объяснить пятилетнему ребёнку, чем занимался Воннегут, нетяжело; чем занимался Шпенглер — сущее профанирование. (много)Сложность ответов, задаваемая «Западом», сообразна вопросам. А они в том числе таковы: возможно ли существование культурного (“культура” здесь трактуется в самом широком значении) явления, выходящего за грани доминирующего на данном историческом отрезке типа восприятия, и, соответственно, отображения? Что есть судьба — для цивилизации, народа, личности? Какие бесплотные силы вызвали к жизни, именно там и именно тогда, мраморную статую и мастерство контрапункта, дорическую колонну и масляную живопись, арабеску и неф готического собора, алгебру и анализ, алхимию и понятие радиоактивности?

Философскими камнями здесь становятся аполлонический известняк и фаустовский песчаник: недолговечность, соответствующая а-протяженной бытийственности античного мироощущения, и трагически неосуществимая экспансия в мир-как-пространство, визия которого свойственна западному духу. Вообще же — чистое, как слеза Парсифаля, противоположение привычной нам в роли «колыбели европейской цивилизации» античности и составляющего истинную духовную вотчину автора и его двойников читателей ландшафта северной Европы, могущего вылепить фугу и стрельчатые копья шпилей, рвущихся покорить небо. Рвущихся подчинить себе плоскость, преодолеть её власть. Здесь уже отчётливо поблёскивает ядро иглоподобно стройной шпенглеровской концепции: «классическое» античное и внятное нам цивилизованно-закатное западное не только не связаны родственными узами, но и в каждом сколь-нибудь крупном своём выражении глубоко антагонистичны. Эллинскому телу, единовременно, недальновидно и точечно властвующему над бытиём, Шпенглер противопоставляет ветер дикой охоты, неустанно дующий над Европой: неспокойный, никогда не знающий отдыха, не дающий спать по ночам тем, кто может слышать стихи. Это — гётевское (к Нему — отношение с придыханием) рвение, не имеющее уже гётевской творческой силы. Отклоняется, таким образом, важный аспект критики «Запада…»: для Шпенглера его опус уже есть выражение отмирания, ещё один сиплый выдох иссохшего мирового города. Одежда теории плотно подогнана к туловищу текста, и потому противоречия между излагаемым и самим актом изложения нет и не может быть — мутная диалектическая вода, скачками прочитанные знаковые системы традиционной философии не способны нанести вреда бормотанию сивиллы. Недаром несколько абзацев начинаются с (Sic!): ПРЕДСКАЗЫВАЮ.

Отдельного упоминания заслуживает трудноопределимая нежность в отношении культурных реалий. Этот “пессимист” орудует подушечками пальцев там, где (по Шпенглеру — в предсмертной конвульсии) вульгарные «-ведения» готовы провести гусеничный трактор. Анализировать, не расщепляя, изучать — не стремясь вскрыть, познать, и тем — разрушить мимолётное очарование всего непрерывно живущего, становящегося.

Превосходная поэтичность там, где этого требует стиль и род обсуждаемых материй, без патины дурного вкуса или уныния; немаркая афористичность (читать непременно с карандашом: 1, 2, 3, 4, 5...). Прозорливость же отдельных сентенций вызвала чуть ли не суеверный ужас: contemporary art как “искусство” выпускников престижных академий, игровое начало китчевого масскульта, паразитирующие наукообразности, бессилие психоанализа, цифровая грёза — всё это жужжало смятенным роем в ушах гимназического учителя истории, когда он выдавливал своё чернильно-чёрное пророчество:

Сгущающиеся сумерки в пустых, унаследованных, мимолетно оживающих на архаический или эклектический лад формах — таков конец. Полусерьезность и сомнительная подлинность господствуют над артистичностью. В таком вот банкротстве мы очутились сегодня. Это долгая игра с мертвыми формами, которыми тщатся сохранить себе иллюзию живого искусства.

Культура — это самоочевидность. Чувство отчужденности среди этих форм, некоторой тяжести, отменяющей свободу творчества, вынужденная потребность рассудочно контролировать наличное в целях его сознательного применения, гнет роковой для всего таинственно-творческого рефлексии — вот первые симптомы изнуренной души. Только больной ощущает свои члены. Когда начинают конструировать неметафизическую религию и ополчаются против культов и догм, когда естественное право противопоставляется разновидностям исторического права, когда берутся «разрабатывать» стили в искусстве, так как не выносят больше стиля как такового и не владеют им, когда государство воспринимают как «общественный порядок», который можно и даже должно изменять … — все это свидетельствует об окончательном распаде чего-то.

Вместе с тем: кичливое презрение к «интеллектуальной мужской проституции», коробящее своей очевидностью признание исторической обречённости прошлого, жонглирование понятием «внутренней необходимости» (впору было ставить чёрточки при каждом её упоминании!) и удивительная слепота ко всему, противоречащему теории-пике, теории-шилу. Но: тем самым теория утверждается. Становится сама-в-себе сильней, потому что имеет мощь вещать из гробницы.

Я не любитель научных трактатов, мне довольно тяжело они даются. Однако эта книга заинтересовала своим подходом к истории. Освальд Шпенглер - философ и историк, который решительно отвергал линейность истории, её деление на периоды “Древний мир - Средние века - Новое Время”. Он считал, что такое деление подходит только для европейского общества, а для остальных смысла не имеет. Да и такое деление выглядит довольно странным, так как границы периодов постоянно растягиваются, чтобы вместить новую историю. Вместо линейного подхода, Шпенглер предложил рассматривать историю как несколько культур, которые развиваются и угасают рядом друг с другом. Они проходят стадии жизни, как и обычные люди. При этом, с точки зрения автора, каждая культура проходит два этапа: культура и цивилизация. На первом этапе происходит расцвет, в это время зарождается вероучение, искусство. Переход ко второму этапу происходит, когда культура превращается в цивилизацию. Второму этапу характерен материализм: деньги и технические достижения важнее искусства, деревни заменяются бездушными городами. Шпенглер выделил несколько самостоятельных великих культур: - античная - арабская - европейская - индийская - китайская - египетская - вавилонская - мексиканская А в качестве зарождающейся отметил русско-сибирскую цивилизацию. Все эти цивилизации, согласно Шпенглеру, проходили одни и те же фазы развития, и черты этих фаз схожи во всех культурах. Некоторые события также имеют соответствия во всех культурах. В целом довольно интересный взгляд на историю, отличающийся от сухих цифр, которые нам преподают в школе. Единственное, что читать было трудно из-за специфичного языка, присущего научным и философским книгам, но это скорее всего потому, что я не привыкла к таким произведениям.

Это книга о Европе, но не о нас! Это не пафосное заявление и не желание показать нашу страну "в стороне" от описанного в книге, это очевидность)). Хотя... какая-то часть нашей страну все ж таки подпадает под категорию "умирающей цивилизации"- но это наши города-мегаполисы, а наша страна ,- ох как она рассыпалась до Азии в своем цветении человеческих ресурсов и культурных изваяний. Да, не все "так плохо". О.Шпенглер пессимистичен, но рационально и реалистично оправдывает закат Европы. И это похоже на правду, события последнего времени тому служат доказательством, еще чуть-чуть и Европейские ценности канут в пропасть, будут поглощены "пришлыми" ценностями. Но суть то в том, что закат одной цивилизации "ложится" как почва для прорастания и цветения другой. Сколько музыки, литературы, философии, архитектуры и т.д.- кирпичиков искусства послужат "черноземом" для создания новых культурных компонентов при построении нового ценностного и общественно-нравственного ориентирования поколений. Античность так же "ушла",- но она послужила для построения другой цивилизации. Так же Европа зиждится на индийских и китайских культурных слоях (Тут "урвали", тут "стащили- и получили свою культуру, свою цивилизацию). Поэтому есть во всем смысл, есть цель, которая оправдывает средства. А что касается того, что "эта история не про нас" ,- да, думаю, что это так. Думаю, что наш "слоеный пирог" цивилизации еще готовится, мы так же использовали культуры и востока, и запада, но мы не "бездумно" состряпали из них, а трансформировали в самобытный "сироп", которым полили и пропитали наши специфичные ценности. Итого...Книга для раздумий весьма интересна, но не стоит нагнетать на себя пессимистичный угар автора.