Арабский язык, к сожалению, я так и не выучил, хотя в школе мучил его месяца три. Арабский и Иврит происходят из одной семитской группы языков и имеют много общих корней. Поэтому по наивности я думал, что имя Омар происходит от ивритского корня "сказать", а фамилия Хайям - от корня "жизнь". Но садясь писать эту рецензию, я с удивлением обнаружил, что хоть свои научные труды Хайям и писал по-арабски, его родным языком был фарси. На нём он писал стихи и на нём же ему была ему дана бОльшая часть его длинного и сложного имени. А на этом древнем языке Омар - означает "процветающий", а Хайям происходит от ремесла отца - палаточник. Не знаю, был ли я готов сейчас принять этот лингвистический удар судьбы. Для меня Омар Хайям навсегда останется "говорящим за жизнь". Другими словами - мудрецом.
Недавно наткнулся на утверждение, что Омар Хайям - это певец гедонизма. Это показалось мне несправедливым, и я достал из книжного шкафа купленный в юности томик, скромно прячущийся в заднем ряду полки с поэзией. И хоть томик и оказался, волею Аллаха за другими книгами, сам автор занимает место в первом ряду моих любимых поэтов.
Шейх блудницу стыдил: «Ты, беспутница, пьешь, Всем желающим тело свое продаешь!» «Я, — сказала блудница, — и вправду такая, Тот ли ты, за кого мне себя выдаешь?»
Для начала несколько слов о самом Омаре Хайяме. Пускай нас не вводят в заблуждение сотни четверостиший о праздности и пьянстве. Это - его альтер-эго, лирический герой. Сам Хайям был человек занятой и вполне трезвый. Великий математик, написавший множество алгебраических трактатов, астроном, разработавший наиболее точный из существующих солнечных календарей, духовный наставник Великого Султана, философ, блестяще окончивший курс медицины, специалист по мусульманскому праву. Этакий Ломоносов Востока, который вместо од, балуется рубаи. Вот несколько из его полуофициальных титулов: Имам Хорасана, Ученейший муж века, Доказательство Истины, Знаток греческой науки, Царь философов Востока и Запада.
При жизни его знали только как выдающегося ученого, поскольку свои афористические стихи он писал в стол. В его случае это уж совсем образное выражение поскольку, во-первых, не факт, что тогда были столы, а во-вторых, несмотря на все вышеперечисленные титулы, Омар Хайям постоянно переезжал из города в город. Происходило это как по обычаю того времени, когда учёные кочевали ища массы, в которые нужно нести науку, так и из-за интриг своих многочисленных врагов из среды правоверных, не прощавших Хайяму богохульство и вероотступничество.
Ты к людям милосерд? Да нет же, непохоже! Изгнал ты грешника из рая отчего же? Заслуга велика ль послушного простить? Прости ослушника, о милосердный боже!
Тематика четверостиший Хайяма с одной стороны крайне ограничена, а с другой - всеобъемлюща. Несправедливость и жестокость неба, рок и судьба, любовь и дружба, мудрость и глупость, вечность вселенной и скоротечность человеческой жизни, красота мира и вино, вино, вино. Вот, пожалуй, и всё. Составителям моего издания пришлось немало потрудиться распределяя стихи по разделам, ведь в большинстве четверостиший перемешаны несколько из вышеперечисленных тем.
Всё это вечные вопросы. Они занимают нас и сегодня, девятьсот лет спустя. По какой-то извращенной ассоциации многие стихи Хайяма напоминают мне своей тематикой, афористичностью, юмором другого "философа" и мастера четверостиший - Игоря Губермана.
Один из главных мотивов Хайяма - уподобление высших сил гончару, лепящему глиняные сосуды из праха бывших людей. Таким образом, человек сегодня - сосуд, наполненный душой, а завтра - сосуд, наполненный вином. Получается круговорот праха в природе. Хайям стоит на перекрёстке западной и восточной культур. С одной стороны - западная категоричность, полярность добра и зла. С другой - восточная концепция гармонии, инь и ян. Поэтому человек у Хайяма - сначала огонь, мерцающий в сосуде, а уж затем сосуд, в котором пустота (или вино). Вроде и то, и другое, но не одновременно.
На застолии рока халва есть и лук, Наслаждения встреч не полны без разлук. Если встретится день, преисполненный счастья, Горечь ночи замкнет этот суточный круг.
Возвращаюсь к гедонизму. Что такое гедонизм? Учение, согласно которому удовольствие является высшим благом, ценностью и целью жизни. К этому ли призывает поэт? Да, иногда. В некоторых рубаи. Но если посмотреть на рубайат в целом, то легко увидеть, что Хайям воспевает мудрость, познание, дружбу и, самое главное, свободу. Наслаждения жизни - вино, женщины, музыка - олицетворяют внутреннюю свободу человека. Свободу, которую великий учёный противопоставляет окружающим его реалиям - лицемерию власть имущих, религиозному ханжеству и догматизму, требующим от людей рабства в обмен на загробный рай. Рая и ада нет - провозглашает Хайям! Значит ли это, что человек волен делать, что ему заблагорассудится? Отнюдь. Ад и рай - внутри нас.
«Ад и рай — в небесах» — утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай — не круги во дворце мирозданья, Ад и рай — это две половины души.
Зачастую призывы Хайяма звучат как гимн дерзкой распущенности и гедонизма, но на самом деле это призыв к человечеству взять на себя ответственность за своё счастье и счастье других людей.
Есть мнение, что Хайям вообще не писал стихов или написал лишь малую долю того, что сегодня ему приписывается. Хайяму легко подражать, пародировать. И многие будущие оппозиционеры, ученые, поэты на протяжении веков подпольно прикрывались его именем. Делает ли это Хайяма меньшим поэтом? Напротив! В этом и есть его сила - он нашёл стиль, темы, слова. А остальное уже дело техники.
Советы его - принять этот мир таким, каков он есть, ни о чём не заботиться, а жить сегодняшним днём - для меня пока что неисполнимы. Но я чувствую умиротворение от осознания, что для кого-то это возможно, а значит - не всё потеряно!
«Надо жить — нам внушают — в постах и труде. Как живёте вы — так и воскреснете–де!» Я с подругой и с чашей вина неразлучен – Чтобы так и проснуться на Страшном суде.
"Знайся только с достойными дружбы людьми, С подлецами не знайся, себя не срами, Если подлый лекарство нальет тебе - вылей! Если мудрый подаст тебе яду - прими!"
С "Рубайята" началась моя любовь к Востоку. Эта книга - шедевр.
Математик, мистик, поэт, философ, астроном и волшебник. Наставник многих людей. Всех, кто благодаря его поэзии задумывается, утешается, примиряется с тем, что есть и находит успокоение в самом себе. Его рубаи совершенны, как музыка Баха или полотна Леонардо да Винчи - они вне времени. Его поэзия падает каплями в колодец суфийской тайны, а может наоборот светится оттуда звездами. Из любимого: Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало. А еще Омар Хайям восторгает меня своим чувством юмора. Вхожу в мечеть. час поздний и глухой. Не в ожидании чуда я и не с мольбой: Когда-то коврик я стянул отсюда, А он истрепался; надо бы другой. Убеждена, что Омар Хайям при жизни был человеком, с которым общаться одно удовольствие. Теперь можно общаться с ним только читая его рубаи Для мудреца наставник всяк, Кто Истину порой глаголет! Не важно Кто, не важно Как, А важно, Что из уст исходит!
Если жаждешь ты розу блаженства сорвать, Об исколотом сердце смешно горевать. Но сто зубьев даёт распилить себя гребень, Чтобы локон прелестницы поцеловать.
Такой себе эликсир восточной мудрости. Легкий, ненавязчивый и проницательный. Но не смотря на эту самую легкость, каждая новая строка уносит тебя с решительной силой к следующей строке, а та в свою очередь к еще одной, пока перед глазами не откроется знакомая, но наверняка забытая истина. И тогда внутри тебя послышится звон десятка маленьких колокольчиков, это и будет апогей каждого нового рубаи, что то вроде негласного, внутреннего ответа Омару Хайяму.
Сколь ни много событий вокруг,-не страшись. Что с тобой ни случилось бы вдруг,-не страшись. Наслаждайся мгновеньем, не плачь о минувшем И грядущего, мудрый мой друг, не страшись!
P. S. Особенность, присуща некоторым рубаи,-это редиф. Редиф-это слово или группа слов, повторяющихся в неизменном виде в конце каждой рифмованной строки, то есть тождественные (повторяющиеся) слова(или слово), стоящие после основной рифмы. Редиф-"не страшись".
Характерная схема рифмовки большинства рубаи ааба:
а-сорвать, горевать, поцеловать; б-гребень.
«Рубайат» kitobiga sharhlar, 4 izohlar