Я справлюсь, мама

Чудесная книга. Она написана о том, о чем у нас не принято говорить. Тема смерти, утраты и проживания горя табуирована также, как и тема секса, если не ещё сильнее.

Автор описывает своё проживание смерти мамы – и то, как эта потеря помогла ей найти своё любимое дело и себя. Честная, искренняя книга. Не один раз я над ней поплакала – но и не один раз улыбнулась!

Отличная книга. Написана искренне и честно, без лицемерия и показного «благородства». А кто пишет, что автор «упивается своим горем», тот не прошел через настоящую потерю по-настоящему близкого человека в молодом возрасте. Кто не терял маму в 20-30 лет, тому не понять этой книги. Пройдите мимо и радуйтесь, что вас такое горе не коснулось.

Есть в книге что то, что заставило прочесть ее. Наверное для поучительно-страдательной литературы эта легко написана.Конечно у каждого боль утраты своя, как и кулинарные рецепты,но после того как ты выплеснул коктейль своих переживаний на бумагу, то кажется, что от твоей «тонны боли»каждый прочитавший отхлебнул по чайной ложке и стало легче что ли.

Совсем не согласна, что автор упивается своим горем. Наоборот, она загнала свою боль слишком глубоко

Советов по преодолению тут нет, но когда ровесница пишет о своих чувствах, которые поразительно похожи на твои, это очень ценно. А вот кулинарные рецепты слишком сложные.

Мне впервые попадается книга, в которой повествование перемежается рецептами.

Кроме того, я никогда не понимала людей, которые готовят по рецептам. Я всегда готовлю интуитивно. Дело это для меня сродни ворожбе: щепотка того, щепотка этого. При чём, в процессе я впадаю в некий транс и в принципе сознательно не отслеживаю что куда и зачем я добавляю. И о готовности того или иного определяю по запаху там, консистенции... Ну по такому чему-то. Потому, если меня просят дать рецепт чего-нибудь, я недоуменно хлопаю глазами: сколько яиц?, нуууу...сколько-то, как сильно была разогрета духовка? включила на максимум, когда начала замешивать тесто, до скольки-то она там нагрелась, наверное...сколько минут томилось мясо? пока не запахло аппетитно...

Готовлю я при этом вкусно, но не потому, что люблю это дело. Я люблю другое дело - вкусно и красиво есть. Потому и готовлю соответственно. Но абсолютно точно, что мои шедевры сильно далеки от уровня профессиональных ресторанных поваров.

Оливия, начинающий, но подающий большие надежды барристер, однажды теряет маму. И эта утрата переворачивает всю её жизнь. Из адвокатуры девушка уходит учиться в одну из самых престижных кулинарных академий Le Cordon Bleu.

В процессе обучения Оливия описывает все подводные камни выбранного ей нового увлечения. Рассказывает о том, почему так важно соблюдать рецептуру и что даже соблюдая рецептуру, делая всё правильно можно получить весьма сомнительный результат. Рассказывает о том, насколько нелегка профессия повара, особенно повара высококлассного.

Понравилась мне книга и в той части, где Оливия описывает судебную систему Великобритании. Совершенно не похожа на нашу. Их адвокаты, оказывается, могут познакомиться с клиентом и делом буквально за пять минут до суда.

Да и вообще мне понравился стиль и язык автора. Увлекательно пишет она обо всём.

Но по большей части, эта книга, конечно, о горевании. Оливия много и подробно рассказывает о похоронах мамы, о своих чувствах в этот момент. О тех вспышках странного поведения и странных мыслей, которые случаются у человека, который недавно потерял близкого. Описывает она состояние очень точно и честно.

Безусловно, уход из адвокатуры и обучение кулинарии стало для Оливии терапией проживания горя. Здорово, что она сама и её близкие позволили ей так резко поменять направление жизни и отнеслись внимательно к её потребностям.

Очень часто для выхода из деструктивного состояния просто необходимо осязать результаты своего труда, видеть их чёткую материализацию. Наверное, в адвокатуре, Оливии сделать это было сложно. Совсем другое дело - повар.

Думаю, что и написание и издание книги - это продолжение терапии Оливии.

Минус балл за то, что меня тем не менее утомило настолько глубокое погружение в чужое горевание.