Kitobni o'qish: «Лучик»
Истории из прошлого
Лучик
Январь 1942 года. Ленинград
– Мама, я не хочу с тобой расставаться, – плакала 5 летняя Зиночка.
– Лучик мой, так нужно. Скоро я буду рядом с тобой. – Пытаясь сдержать слезы, Таня уговаривала свою дочь.
– А как я буду без тебя, одна?
– Ты не одна, с тобой же Коля будет рядом.
Соседский вихрастый мальчишка восьми лет от роду смотрел на свою маленькую подружку взрослым взглядом.
– Зина, я же тебе дал слово тебя оберегать.
Тане было очень сложно, но она понимала – это единственный шанс уберечь детей от этого кошмара, который сейчас происходил вокруг них. Блокада, холод и голод. Коля потерял свою мать – та ушла из жизни при родах вместе с новорожденным. К ней никто не смог прийти на помощь, просто не успели…
Она просила разрешить ей вместе с другими покинуть город, но начальство на заводе в категоричной форме ответило отказом:
– Если вы все эвакуируетесь, кто работать будет? Думаешь, мне хочется здесь оставаться? Но есть приказ свыше. И, как ты понимаешь, нарушать его нельзя.
– Прошу, спасите хотя бы моего ребенка! Я найду свою дочь потом, когда закончится блокада. Как бы мне не было больно и страшно, но я должна думать о ее жизни. И Колю… Он один остался совсем, это мальчик соседский.
Таким образом Зина и Николай были вывезены по Ладожскому озеру вместе с другими детьми и женщинами.
В следующие два года Татьяна находилась на грани, но она искала в себе силы встать и идти – ее целью было воссоединение с дочерью. Каждый день она ждала когда все закончится, но тянулись дни, недели, месяцы, люди падали на улицах от холода и от голода. Ее мать была одной из этих несчастных. А им никто не разрешал покидать осажденный Ленинград. В начале февраля 1944 года худая и обессиленная трудностями женщина подошла к начальнику цеха и тихим, почти безжизненным голосом произнесла:
– Блокада закончилась. Мне нужно найти свою дочь и Колю. Отпустите меня.
– Ты знаешь, где их искать?
– Я нашла информацию, что их перевезли в Ярославскую область. Попробую поискать по детским домам. Но на это уйдет много времени.
– Как ты одна поедешь? В стране еще идет война.
– Вы думаете, после блокады я еще чего-то боюсь?
Василий Иванович тихо крякнул и расправил усы.
– Ты думаешь так легко и просто взять и отпустить тебя?
– А если меня признать умершей, или без вести пропавшей? Тогда ни у кого не возникнет вопросов куда я делась и почему не выхожу на завод. Вот Аглая – три месяца от нее ни слуху, ни духу, а потом как ни в чем не бывало вернулась. Ее тогда еврей старый подобрал на улице и отпаивал кипятком, потом она какое-то время у него жила в квартире, лежа с воспалением легких. Нас таких тысячи!
– Нет, на такое я не пойду. Я два месяца могу тебя покрывать, но не более того. А в апреле чтобы вернулась и приступила к работе, иначе, сама знаешь, что будет.
– Спасибо вам. – Еле передвигая ногами от слабости, Таня прошла через цех и вышла на территорию завода. Надо с чего то начинать поиски. Она уже наводила справки, знала, что всех людей в тот день переправили в Ярославль, значит нужно оттуда начинать.
Прибыв в Ярославль, она поселилась у одинокой старушки, с которой познакомилась на станции.
– Милая, ты кого-то ищешь? – спросила пожилая женщина Татьяну, которую заметила, одиноко стоявшую на перроне и растерянно оглядывающуюся.
– По правде говоря, да. Я прибыла в ваш город чтобы найти детей – мальчика и девочку, их после эвакуации перевезли сюда, в область. Теперь мне надо где-то остановиться, чтобы начать поиски через запросы.
– Так пошли ко мне, я одна живу. За постой брать ничего не буду. А ты мне квартиру в порядок только приведешь. А то же стара стала, колени не слушаются и руки не поднимаются.
– Я с радостью! Спасибо, – поблагодарила ее Татьяна.
Вечером, когда Татьяна вернулась из управления, она села за стол вместе с Тамарой Васильевной, приютившей ее на время поисков и с удовольствием отхлебнула горячий сладкий чай.
– Ну, рассказывай, как сходила.
– Пришла, мы подали запросы во все детские дома области. Я назвала не только фамилии и имена детей, но и их приметы. У моей Зины на предплечье шрам, об гвоздь поцарапалась. Он довольно глубокий чтобы смог пройти за два года, что мы не виделись. Так же запросы были переданы в школы, ведь ей уже 7 лет и она должна быть первоклашкой. Приметы Коли тоже сообщила – рыжий, с веснушками и двумя макушками на голове. У него так смешно топорщатся волосы, если их вовремя не подстричь. – улыбнулась Таня
– Это он в мужа твоего, что ли, рыжий? Ты вроде темненькая, больше на татарочку похожа.
– Нет, это не мой сын, соседский.
– А что ты о нем так печешься?
– Моя Зина очень к нему привязана, они как брат с сестрой, не разлей вода. И жалко мне мальчонку – отец на фронт ушел воевать, Ленинград оказался в блокаде, письма не приходили и не знаем, жив он или нет. А мать Коленьки погибла во время родов, в декабре 1941 года.
– А твой муж где?
– Пал в июле при обороне города.
– Печально это. Родители то у тебя хоть есть?
– Отец тоже погиб в начале войны, а мать замерзла на улице год назад.
– Что же вас не эвакуировали?
– Она врачом была, нельзя покидать город. И нас, рабочих с завода не отпустили.
– Да, нелегкая у тебя жизнь. Потом что планируешь, вернешься в Ленинград?
– А куда мне деваться? Надо город восстанавливать. Знаете же – где родился, там и пригодился. Буду детишек воспитывать.
– Ты все же решила Колю себе забрать? Я бы, наверное, не смогла . В такое тяжелое время лишний рот… Но не мне судить. Уж кому-кому, не мне точно. – Помолчав, Тамара Васильевна продолжила. – Вот кабы у меня двое детей было, так, глядишь, может быть и довелось мне когда внуков воспитывать. А, родив одного сына, я его родине отдала. Лежит теперь он в сырой земле. – краешком фартука Тамара Васильевна вытерла слезу.
Женщины замолчали, у каждой из них было свое горе и свои потери. Всё, как в любой семье тех лет.
На следующий день Татьяна, окрепнув с дороги, и отъевшись щами из квашеной капусты с черным хлебом из отрубей, подвернув рукава принялась за уборку. На дворе стоял февраль, но несмотря на это, женщина, привыкшая к суровым условиям, смело открыла окно и стала отмывать стекла от грязи. Постирала старые, потерявшие цвет занавески, отодвинула мебель и тщательно провела уборку в труднодоступных местах. Тамара Васильевна нарадоваться не могла на свою постоялицу.
– Вот спасибо тебе, милая. Век помнить буду.
Через неделю ее вызвали в управление.
– Мальчик нашелся в Некрасовском районе, это точно он – Николай Гаврилов, 10 лет.
– А девочка?
– О ней нет сведений никаких. Постойте, а это точно ваш сын?
– Да, приемный. Документы потерялись еще до эвакуации.
– Держите адрес. – Чиновник написал на маленьком листке адрес детского дома.
Татьяна не теряла надежды, она была уверена что где Коля, там и Зина будет. Их же вместе эвакуировали. Но сердце щемило от боли – а вдруг она не пережила этот длинный и опасный путь до детского дома? А вдруг она заболела?
По пути в казенное учреждение самые тяжелые мысли, как бы не гнала их Татьяна от себя, роились как пчелы в ее голове.
***
Это был он. С криком "мама", мальчик бросился в ее объятия. Ничего не понимающая Таня посмотрела на него вопросительным взглядом. И мальчик тут же зашептал.
– Я сказал что ты моя мама, что ты за нами приедешь, как и обещала. Ты же меня заберешь?
– Конечно, мой мальчик, я тебя заберу. Но где же Зина?
– Ее нет. – Таню будто оглушили.
– Как нет, а где она?
– Нас перенаправляли с одного детского дома в другое, мы договорились что будем зваться братом и сестрой. А год назад я заболел сильно, меня в больницу определили. Зина сбежала из детского дома чтобы меня найти. Но ее быстро поймали, один из мальчиков сказал что меня уже нет в живых. Я , правда, его поколотил потом, но наш Лучик перестала разговаривать. Когда на следующий день после случившегося приехала тетка из комиссии, она пожалела Зину и забрала ее с собой.
Быстрым шагом Таня пошла в кабинет директора детского дома.
– Каким образом получилось, что разлучили брата и сестру?
– Все вышло случайно, это роковая ошибка. Нам из больницы пришли вести, что Коля не выжил. Сами понимаете – нагрузки на детские дома и больницы просто огромная, никто не удосужился проверить информацию Когда поползли слухи среди ребят, девочка испытала сильный стресс. И тут Мария Никитична, что раньше в комиссии заседала, как раз с проверкой нагрянула. Она увидела девочку и предложила свою помощь. В общем, она ее забрала и сказала, что покажет в Москве своему брату, врачу. Думаете, я могла ей перечить? Эта женщина властная, мужа и детей у нее нет своих. Ну а уж когда Коля приехал из больницы, то мы поняли, что вышла ошибка. Только уже не воротишь ничего назад.
– Как мне ее найти? Марию Никитичу вашу.
Директриса покачала головой.
– Никак. То был ее последний приезд, она в Москву перевелась, так как сама родом оттуда. А здесь она жила всего два года.
– И что мне теперь делать?
Вновь пожав плечами, директриса отвернулась.
– Колю я могу забрать?
– Это пожалуйста.
Вернувшись в Ярославль, Таня опять пошла в управление и стала просить контакты Ильиной Марии Никитичны, бывшей главы комиссии, осуществляющим надзор над детскими домами.
– Вы представляете себе вообще, что вы у меня просите? Даже не думайте, я не да вам такую справку. И никто не даст. Я же по шапке за такое получу.
– Но мне надо найти дочь.
– Занимайтесь сыном. Я почти уверен, девочку вы не найдете. А теперь прощайте.
Татьяна не привыкла сдаваться. У нее еще оставались кое-какие копейки, до Москвы добраться и обратно вернуться в Ленинград – средств хватит. Надо попытаться.
– Танечка. У меня тут кое-что есть, припасено. Я ведь женщина экономная, не тратила, сына ждала с фронта. А сейчас оно и подавно мне не надо. Много ли мне нужно одной?
Таня смотрела на пожилую женщину и не понимала о чем та говорит.
Но уже через несколько секунд увидела как та достает из маленького шкафчика ткань, в которую были завернуты деньги.
– Держи, тебе должно этого хватить.
– Я не могу взять, вы что! – выставила Таня руки вперед. – Сейчас такое время трудное, вам самой деньги нужны. Голод вокруг бушует.
– Не нужно мне это – корка хлеба да щи вот и хватит мне. Не знаю почему, но чувствую я в тебе родственную душу. Если не возьмешь, обижусь крепко.
Прижимая к груди тряпку с завернутыми в нее деньгами, Таня со слезами на глазах благодарила Тамару Васильевну.
– Обещай мне, что коли живы будем, увидимся еще. Найдешь девочку и приезжай.
– Обязательно. Мы обязательно к вам приедем!
Тихий размеренный стук колес убаюкивал женщину, которая сидела на одной полке со спящим мальчиком. Слезы из ее глаз непроизвольно текли, когда она вспоминала прощание с Тамарой Васильевной. Увидятся ли они еще раз? Много ли таких сердечных людей как она?
Московский вокзал встретил их оживленной толпой, люди сновали туда-сюда. Кого-то встречали, кого-то провожали, а кто-то уезжал, оглядываясь, не придет ли кто попрощаться.
Люди жили размеренной жизнью, и только некоторые полуразрушенные здания напоминали о том, что здесь тоже велись боевые действия. Остановившись в гостинице, Таня хотела оставить мальчика в номере, но он воспротивился. Он вел себя так, будто боялся потеряться навсегда – держал ее за руку всю дорогу, стараясь не отходить ни на шаг.
– Коля, ты уже взрослый. Останься здесь, а я скоро вернусь.
– Нет, я пойду с тобой. Если я взрослый, то так же хочу участвовать в поисках Лучика.
Ей повезло в первый же день. В справочной ей дали адреса четырех женщин с такими инициалами.
Первый был недалеко от гостиницы. Зайдя в обшарпанный и пахнувший кошками подъезд, Таня и Коля поднялись на второй этаж и сразу поняли – вряд ли здесь живет та, которую они разыскивают. Это была коммунальная квартира. Но все же решили попытать счастья. Нажали на звонок и через минуту открылась дверь. На пороге стояла полная женщина с добродушным лицом.
– Вы Мария Никитична?
– Верно, я самая.
Таня объяснила кто она и зачем явилась, уже заранее понимая, какой будет ответ.
– Я не та, кого вы ищете. Я обычная уборщица на заводе. Живу в Москве уже 6 лет. Попробуйте пройтись по другим адресам.
Им повезло на третьем. Повернув за угол, они увидели дом, по которому было видно – ему не более пяти лет. Чистый подъезд с еще не облупившейся краской, деревянные перила, и аккуратные новые двери.
– Мне кажется, мы по верному адресу пришли, – прошептал Коля.
– Мне тоже.
Дверь им открыла красивая женщина лет 35. Робко представившись, Таня объяснила цель своего визита.
– Вы ошибаетесь. Да, я действительно работаю в комиссии, но вашу дочь я не видела. У меня есть своя.
– Но нам сказали, что вы не были замужем и у вас нет детей.
– Есть. У меня есть дочка. – Посмотрев на гостей, Мария Никитична ухмыльнулась. – Вижу, вы мне не верите. Вас ввели в заблуждение. Это действительно я курировала тот детский дом. Но вот метрика моего ребенка.
Обернувшись, она прошла в комнату и принесла документы.
Ильина Анна Васильевна. 7 лет. Дата рождения не совпадала.
– У моей дочери был шрам на предплечье…
– Я вам еще раз говорю – я не знаю где ваша дочь. Вас ввели в заблуждение. Скорее всего, ее нет в живых по какой-то халатности и, чтобы замести следы, рассказали байку. Меня не очень любили в Ярославской области за мою строгость, вот и наговорили глупостей. А теперь ступайте.
– Я могу вам верить? Можно на девочку посмотреть?
– Нет, это невозможно. Пока она живет у бабушки на другом конце Москвы так как школа закрыта на карантин, а у меня работа. Всего доброго.
– Запишите мой адрес, – закричала Таня когда дверь захлопнулась. Она громко трижды продиктовала его, зная что Мария Никитична ее услышит.
Стоя перед закрытой дверью женщина беззвучно плакала. Она не знала что и думать. Верить ей или нет? А вдруг и правда в детском доме соврали? А если документы поддельные, то как доказать, что Зина ее дочь?
Обессиленная, она вернулась в гостиницу. Утром Коля ее разбудил и спросил:
– Что будем дальше делать?
– Возвращаться в Ленинград. Я и дальше ее буду искать, но чувствую, что это бесполезно.
Заливаясь слезами, Таня собрала вещи и вместе с Колей они отправились на вокзал.
Август 1945 год.
– Папка! – Вдруг закричал Коля и кинулся к солдату.
Таня развешивала белье и от крика выронила таз. Это действительно был ее сосед Ваня. Он схватил пацана в охапку и закружил.
– Какой ты взрослый стал, прям не узнать!
– А я тебя сразу узнал. Я ждал тебя каждый день с тех пор как объявили о Победе. Где же ты был?
– Эх, сын, война то еще не везде закончилась. А мама где? Здравствуй, Таня. – На ходу спрашивая и здороваясь, Ваня направился к подъезду.
Оставив мокрые вещи и попросив соседку присмотреть, женщина бросилась за ними вслед.
– Почему Коля привел меня в твою квартиру, а где Рая?
– Мы теперь тут живем. Садись, сейчас я тебя покормлю и все расскажу.
Выслушав рассказ соседки, Иван помрачнел.
– Всю войну у меня за них болела душа. И не зря. Таня, спасибо тебе за то что сохранила мне сына. Ты не переживай, мы вместе найдем Лучика. Она уже, наверное, взрослой стала!
– Ей сейчас 8 лет. И я даже не знаю, жива она или нет.
– Надейся на лучшее. Ну что же, пойду посмотрю, что у нас в квартире происходит.
– Лучше не смотреть. Окон нет, мебель всю растащили на дрова. Она пустая. Оставайся здесь, пока не приведешь ее в порядок и не обживешься.
– А что люди скажут?
– Мне все равно, – пожала плечами Таня. – Да тут всем все равно, каждый прошел такую школу выживания, что никто никого судить не смеет.
Иван остался у нее. А через три месяца они поженились. Две одинокие души, которых объединили горе и беды, нашли утешение друг в друге. Один раз они ездили всей семьей в гости к Тамаре Васильевне которая приняла их как близких родственников и очень была им рада. А Колю встретила как родного внука.
В мае 1946 года Таня поняла что она ждет ребенка. И очень этому обрадовалась. Поиски ее дочери не дали никаких результатов. Родив девочку, она назвала ее Надеждой. Она стала ее утешением, хоть и не была похожа на первую дочь. Зина была светленькая, пошла в отца. Ее и прозвали Лучиком за светлые волосы и очаровательную улыбку. А Надя родилась рыженькой , похожей на Ивана и Колю.
Качая колыбель с двухмесячной дочкой, Таня услышала требовательный звонок в дверь. На пороге стояла почтальонка и протягивала ей письмо.
– Когда ты ящик повесишь? – недовольно спрашивала она ее.
– А для чего? Кто мне пишет?
– Вот нашлись те, кто написал. Из Москвы тебе весточка.
Таня удивилась, когда прочитала знакомый адрес отправителя и имя адресата – Ильина Мария Никитична.
С нетерпением распечатав конверт, Таня жадно читала строчки, написанные красивым ровным почерком.
"Татьяна, здравствуйте. Пишу вам письмо с мольбой о прощении. Я знаю, что совершила тяжкий грех и в этом покаялась в церкви. Не знаю, верите и вы в Бога или нет, но я поверила, когда узнала, что очень больна. Я не боюсь преследования, мне осталось не долго. По совету отца Георгия я решила покаяться перед вами и облегчить свою душу. Не смотря на то, что молю вас о прощении, не надеюсь, что вы когда-то сможете меня простить.
Аня – это ваша дочь Зина. Когда я забирала ее из детского дома, она не могла произнести ни слова. Мне тогда очень понравилась девочка с небесно-голубыми глазами и со светлыми локонами на голове. Эти очаровательные ямочки свели меня с ума. Ребенок выглядел несчастным и подавленным. Я всем сердцем к ней прониклась. Мой брат занялся ей в Москве. Через полгода она стала разговаривать и поведала что у нее была мама, был друг Коля и что его не стало. Она сказала что ее дома называли Лучик. Проникнув к девочке всей душой, я пошла на должностное преступление – подделала документы, а затем сменила адрес чтобы никто из соседей не задавал лишние вопросы. Да, воспользовавшись своей должностью, я совершила грех. Но в то время я была уверена – спасаю сироту и дарю ей материнскую ласку. И вдруг приехали вы. Я соврала. Я не могла отдать вам Лучика, иначе для меня самой солнце бы померкло. Мне было вас жаль, но у вас оставался Коля. А у меня не было никого. Я повела себя эгоистично и за это расплачиваюсь – у меня нашли серьезную болезнь. Больше полугода я не протяну. Если я написала по верному адресу и вы еще проживаете там, дайте мне ответ. Как только обратное письмо придет ко мне, я отправлю своего человека с девочкой к вам. Простите меня еще раз."
Таня хватала ртом воздух, ей казалось, что весь ее тело перестало функционировать. Подошедший Коля тронул ее за рукав.
– Мама Таня, что с тобой?
Молча протянув ему письмо, она села на кровать и обхватила голову руками. В ней смешалась и ненависть к этой женщине, и чувство жалости, и даже примешалось чувство благодарности за то, что в трудную минуту она не оставила ее ребенка.
– Получается, она нам врала? Я это знал, я чувствовал. Мама Таня, пиши скорее ей письмо. – Коля кинулся в комнату и принес ей листок.
Женщина не нашла в себе силы что-то расписывать в обратном письме. Написала лишь несколько строк.
" Здравствуйте, Мария. Я получила ваше письмо и сообщаю – живу по прежнему адресу и с нетерпением буду ждать дочь, которую вы у меня украли. Я не знаю, как отнестись к вашему поступку. Вы лишили меня ребенка, соврав тогда мне, отчаявшейся матери. Но в тоже время вы много для нее сделали. За ваш поступок судьба вас жестко наказала. Мне вас жаль. И да, я вас прощаю. Только верните мою дочь."
Коля отнес письмо на почту. Таня порывалась сама поехать в Москву и тут же забрать своего ребенка, но Иван ее остановил – Наденька нуждалась в грудном молоке, а в путь ее брать с собой опасно.
– Давай подождем. Раз уж она написала это письмо, значит скоро наш Лучик будет тут.
Девочку привезли только через месяц. Высокий молчаливый мужчина занес чемодан с ее вещами в квартиру и тут же молча удалился. Но всем было не до него. Она заплакала от радости когда увидела Колю и маму.
Посмотрев на документы дочери, Таня увидела что Мария Никитична опять воспользовалась связями – восстановила прежнюю метрику. Первое время было сложно – девочка за три года привыкла называться Аней и очень скучала по своей приемной матери. Однажды она попросила навестить Марию, и Иван обещал что на Новый год они отправятся в Москву.
Приехав в столицу, Таня с дочерью направились по уже очень хорошо знакомому адресу, но дверь открыли им чужие люди.
– Простите, но Марии Никитичны больше нет. Зайдите к соседке, она просила направить к ней тех, кто будет искать прежнюю жиличку.
Позвонив в соседнюю дверь, Таня представилась.
– Заходите, заходите. Я чаем вас напою.
Сидя за столом, Таня узнала что месяц назад Марии не стало. Но она оставила одну вещь. Вытащив из секретера цепочку с кулоном, соседка протянула ее девочке.
– Это тебе, открой, посмотри.
В кулоне была совместная фотография Марии и Зины , а снизу гравировка.
"Я всегда буду помнить о тебе."
***
После праздников Татьяна и Иван купили билет в другое направление.
– Папа, а мы куда? – спросил Коля.
– Мы к бабушке едем.
– К бабушке Томе? Ура!
– А кто это? – спросила Зина.
– Вот сейчас и увидишь.
Тамара Васильевна встретила их с радостью.
– Так значит вы нашли свой лучик солнца?
– Нашли, нашли. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь у нас полная и счастливая семья. Вот только бабушки не хватает. – Ответила Таня.
– Тамара Васильевна, мы за вами. Не будете ли вы против переехать к нам в Ленинград? Вы же нам родной стали, нам помощь ваша нужна. И оставить вас одну здесь страшно, – выпалил Иван.
– А чего же против то мне быть? Кто меня здесь держит? К тому же за детками смотреть надо. У вас их вон, трое уже. А там может еще сообразите!....
Конец
