Kitobni o'qish: «Опальный капитан. Спасти Новую Землю»

Пролог

За три часа до вылета из космопорта приписки патрульный космолет ВБС¹ чрезвычайно напоминал муравейник. Все пребывали здесь в постоянном движении, и, невзирая на то, что движение это казалось со стороны беспорядочным, в действительности каждый член экипажа и работник космопорта в точности знал свою цель. Грузчики переправляли последние контейнеры с провиантом, предметами первой необходимости и техническим оборудованием; механики скрупулезно проверяли готовность корабля к полету и надежность каждого винта; радисты надоедали своим стационарным коллегам вызовами по всем каналам, а системные администраторы… эти, как и всегда, были погружены в мир компьютеров.

Старпом, пытавшийся уследить за всем одновременно, ненадолго возвратился на капитанский мостик, дабы выпить пару глотков кофе, а заодно выяснить, как идут дела у работающих там специалистов. Вопреки названию он не имел ничего общего с мостом, да и предназначен был, мягко говоря, не для одного капитана. Это был просторный круглый отсек с рабочими местами для полторы дюжины членов экипажа, ответственных за разные сферы патрульной службы. Кто-то еще успел подняться на борт, а другие были заняты размещением в личных каютах.

Томас Дебург, старший помощник, направился ко второму пилоту (не характерно ли, что тот прибыл на службу раньше, чем первый?) и главному системщику.

– Кофе? – сразу же предложил последний, вынырнув из глубин мало понятной Дебургу голограммы.

Этот парень, пребывая в дебрях своего компьютерного мира, каким-то непостижимым образом умудрялся одновременно отслеживать краем глаза все, что происходило на корабле.

– Не помешает, – буркнул старпом.

Системщик с понимающей ухмылкой активировал с десяток сенсоров виртуальной клавиатуры, посылая заказ кофеварочной машине. Вот, спрашивается, зачем это делать, когда до самой машины достаточно пройти всего три шага? Но у представителей каждой профессии свои причуды.

– Капитан еще не появлялся? – спросил Дебург, плюхаясь в крутящееся рабочее кресло с удобной спинкой.

– Вроде бы нет. – Проводивший расчеты пилот на миг поднял глаза от экрана.

– Понятно.

Старпом вздохнул. Рейер Макнэлл, капитан «Галалэнда», не считал необходимым прибывать на звездолет раньше прочих членов экипажа, но зато с момента вылета, следовало отдать ему должное, полностью посвящал себя работе. Тем не менее Томас предпочел бы видеть со стороны начальства более традиционный подход к службе. Впрочем, стоит ли обманывать самого себя? Просто в свои сорок пять тяжеловато порой смотреть на тридцатишестилетнего капитана, сумевшего достичь карьерных высот, которые для самого старпома, скорее всего, так и останутся не более чем мечтами. Отсюда и повышенная склонность к критике.

– Вот и он, легок на помине! – вырвал Дебурга из размышлений пилот, расплывшийся в радостной улыбке.

И правда, через послушно отъехавшую в сторону дверь в помещение бодрым шагом вошел Макнэлл.

– Капитан на мостике! – возвестил радист, наклонившись к микрофону, и вновь отключил громкую связь.

– Всем мирного неба! – Макнэлл воспользовался традиционным для космофлота приветствием.

– Мирного неба! – стройным хором откликнулся экипаж.

– Представить вам подробный отчет, сэр? – спросил, поднявшись, Дебург.

– Позже. – Капитан пожал ему руку и, дав знак садиться, опустился в собственное кресло. – Есть что-нибудь, требующее моего срочного вмешательства?

– Нет, – старпом снова позволил себе немного расслабиться, – пока все в рамках нормы.

– Ни секунды в этом не сомневался. Иначе не застал бы вас здесь. – Макнэлл весело подмигнул и, повернувшись вместе с креслом ко второму пилоту, спросил: – Курс проложил, Джереми?

Должность штурмана на подобных кораблях давно уже упразднили, объединив ее с обязанностями пилота. К излишней загруженности это не приводило, поскольку основную работу выполнял бортовой компьютер. От человека же главным образом требовалась проверка результатов, утверждение окончательной программы и – в случае необходимости – принятие нестандартных решений.

– Так точно, сэр! – отрапортовал юный специалист. – Но есть вопрос.

– Давай.

Джереми пробежал пальцами по сенсорному экрану, и в воздухе возникли два голографических изображения карты звездного неба с пунктирными линиями, обозначавшими предполагаемые маршруты.

– Первый вариант, – пилот кивнул на левую голограмму, ту, что была ближе к капитану, – пятьдесят четыре часа. Второй, – его указательный палец устремился к правой карте, – шестьдесят три. Но здесь, – он снова повернулся к первому изображению и обозначил зеленым ар-лучом нужный сектор, – зона повышенного скопления астероидов. Вероятнее всего, пройдем без потерь, но небольшой риск есть.

– Вывод? – подняв на него прищуренный взгляд, поинтересовался Макнэлл.

– Рекомендую второй маршрут.

– И потерю девяти часов, а заодно и топлива?

Юноша сомневался всего пару мгновений.

– Так точно.

– Молодец, – удовлетворенно кивнул Макнэлл, – в данном случае риск не оправдан. Вводи второй курс.

– Капитан, вы уже решили, каким будет порядок посещений? – осведомился старпом.

– Думаю, да, – сосредоточенно кивнул тот. – Поскольку первый пункт, Тодорос, расположен в системе Зед-4, следующей посетим планету Манкор.

– Ее нет в списке главуправления, – с удивлением заметил Дебург.

В компьютер даже не заглянул, стало быть, весь список рекомендованных к посещению планет выучил назубок.

– Нет, – подтвердил капитан, не менее внимательно ознакомившийся со списком. – Но я хочу там кое-что проверить.

– А как оформим цель прибытия? – нахмурился старпом.

– Визит доброй воли, – подмигнул Макнэлл.

Автоматическая дверь снова отъехала в сторону, впуская на мостик брюнета лет сорока. Его светло-серая форма ничем не отличалась от той, что носили остальные, за исключением вышитого на левом плече красного креста. Короткий белый шрам, тянувшийся к виску почти от самого уголка глаза, импозантную внешность бортового врача не портил, скорее, придавал ему шарма.

– О, привет, док! – Первым сориентировался, казалось бы, не отрывавшийся от экрана системщик.

– Привет, пациенты! – бодро откликнулся Брэндан Уолкс, усаживаясь в кресло дежурного аналитика, благо оно по-прежнему оставалось свободным. – Ну, кто первый ко мне на прием?

Пара ответных смешков не поколебала рабочего настроя врача, который продолжал хищно оглядывать присутствующих с твердым намерением избрать среди них жертву медицинского произвола.

– Брэн, вообще-то мы все прошли медкомиссию перед полетом, – с ухмылкой напомнил об очевидном Макнэлл. – Подожди хоть немного, чтобы кто-нибудь из нас успел заболеть.

– Да толку? Дождешься от вас, пожалуй! – проворчал доктор. – Космос, патрульный корабль ВБС! Все здоровы, аки дуэллийские шестилапые пони. Как назло, даже от открытой форточки никто не простудится. Но все это вопрос физиологии, а вот с психическим здоровьем дела, слава богу, обстоят куда хуже!

И он в предвкушении потер руки.

– С чего бы это? – хмыкнул капитан.

– Я тебя умоляю! Регулярно скакать от планеты к планете, целенаправленно выискивая проблемы на ту часть организма, которую отдельные медики приучены деликатно именовать мягким местом… Да во флоте нет ни одного психически здорового человека! Итак, кто первый ко мне на прием?

– Бортовой врач, как и все мы, пребывает в состоянии возбуждения в ожидании взлета, – добродушно пояснил Макнэлл, обращаясь к недоумевающему космометеорологу, новичку на «Галалэнде», – что проявляется в повышенной жажде деятельности.

– Док, могу я полюбопытствовать? – подал голос системщик, пальцы которого не переставали скользить по виртуальной клавиатуре. – Откуда такой интерес к нашей скромной психике, когда ваша основная специализация – лазерная хирургия?

– Опять лазил по чужим личным делам? – для порядка возмутился капитан, впрочем, давно уже смирившийся с этой привычкой подчиненного и махнувший на нее рукой.

– Что ты понимаешь в медицине, неуч? – не замедлил с ответом Уолкс. – Еще наши далекие предки справедливо заметили, что все болезни, за одним-единственным исключением, – от нервов. Так что кто не разбирается в человеческой психике, тот не врач. Итак? Неужели нет желающих доверить свою жизнь моим умелым рукам? В медотсек как раз доставили новый набор шприцов. Игла любой длины и толщины на ваш выбор.

– Умеешь ты уговаривать! – Макнэлл покачал головой.

– Жаль, – вздохнул врач. – Значит, мне придется скучать до тех пор, пока кого-нибудь из вас не ранят в очередной дурацкой перестрелке на очередной богом забытой планете.

– Ждешь этого момента?

– Сгораю от нетерпения.

На время мостик погрузился в условную рабочую тишину, наполненную щелканьем рычагов, монотонным гудением приборов и шорохом перекатываемых с места на место кресел.

– Господин капитан, как провели отпуск? – поинтересовался Джереми, заметив, что Макнэлл отодвинулся от своего монитора, явно довольный просмотренной информацией. – Погода на Северном континенте хорошая?

– Отличная, – с чувством протянул капитан. – Собачий холод. Всю неделю катались с женой на лыжах.

– Здорово, – с завистью выдохнул пилот.

– Ты хотел бы об этом поговорить? – тут же оживился врач.

– Отпуск с женой – это скучно, – внес свою лепту в разговор системщик.

– Ничего подобного, – возразил старпом.

– Линда и так не слишком довольна тем, что меня по многу недель не бывает дома, – признался Макнэлл. – Так что совместный отпуск – тот минимум, который я ей должен.

– Ты хотел бы поговорить об этом?

Оглушительно громкий сигнал вызова прокатился по мостику, заставив пару человек инстинктивно зажать уши. Словно кто-то врубил сирену тревоги, но быстро отключил, своевременно догадавшись о ее неуместности.

– Они что, совсем с ума посходили в приборно-агрегатном отсеке? – возмутился радист, правильно определив источник вызова. – Красный сигнал, степень срочности А1. Да мы еще даже не взлетели! Не могли по компу прислать сообщение? Капитан, сказать им, чтобы шли лесом?

– Переведи на мой компьютер и подключай, – разом посерьезнев, приказал Макнэлл.

Когда капитан «Галалэнда» говорил таким вот безапелляционным тоном, перечить не решался никто. Радист выполнил приказ, и через несколько секунд взволнованный голос одного из техников уже вещал по громкой связи.

– Господин капитан, на корабле ЧП. На борт взошли четверо континентальных полицейских, утверждают, что из убойного отдела. Идут к вам на мостик. На вопросы отвечать отказываются, сообщать вам о прибытии запретили. Вооружены. Совсем скоро будут у вас.

– Благодарю за информацию.

Макнэлл щелкнул крошечным рычажком как раз вовремя, чтобы разговор не достиг ушей входивших в помещение представителей правопорядка. Если, конечно, они действительно таковыми являлись, поскольку столь беспардонное вторжение в святая святых патрульного судна выходило за рамки обыденного.

– Континентальная полицейская служба, южный округ, убойный отдел. Лейтенант Грогг, – представился офицер, вошедший первым.

Он мало чем отличался от своих сослуживцев – все они обладали схожими чертами: крепким телосложением, короткими стрижками и идентичной формой, если не считать свидетельствовавшие о ранге нашивки.

– Капитан Макнэлл. Чем могу быть полезен?

– Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

– Например?

Брови капитана взметнулись вверх, но в остальном он сохранял завидное спокойствие. Невзирая на то, что ни самоуверенное поведение полицейских на корабле, ни слова лейтенанта, ни избранный последним тон общения не сулили ровным счетом ничего хорошего.

– Например, когда вы в последний раз ездили по адресу: Восточная семнадцатая улица, дом 21, корпус 3, и с какой целью?

– Никогда там не бывал, – отчеканил капитан.

– Вот как? В таком случае не подскажете, где вы были сегодня в половине двенадцатого?

Макнэлл устремил взгляд в правый верхний угол экрана, где фигурировало время 13:55.

– В Тиновом парке.

– Теневом парке? – хмурясь, переспросил один из полицейских, явно впервые услышавший произнесенное словосочетание.

– Тиновом, – поправил его лейтенант. – Назван так из-за давно осушенных на том месте болот. Малолюдное местечко, – заметил он, снова обращаясь к Макнэллу. – Что вы там делали?

– Думал, – флегматично ответил тот. – И созерцал.

– Что, простите? – снова влез с уточнениями второй полицейский.

– Думал, – насмешливо повторил Макнэлл. – Полезное, знаете ли, занятие.

– Я бы на вашем месте не ерничал, – одернул его лейтенант. – Вы сейчас не в том положении. Есть кто-нибудь, кто видел вас в этом парке и может подтвердить ваши слова?

– Вряд ли, – честно ответил капитан, предвидевший такой вопрос. – Как вы изволили справедливо заметить, парк немноголюден.

– И все-таки, зачем вы туда отправились именно сегодня, всего за несколько часов до старта вашего корабля? – настаивал Грогг.

– Я часто хожу туда как раз перед вылетом на продолжительные задания. Чтобы насладиться природой планеты, которую мне предстоит надолго покинуть.

Быть может, прояви капитан смущение при таком признании, полицейские были бы более склонны принять его слова на веру. Но абсолютная уверенность в себе в данном случае не играла ему на руку.

– Моя жена может это подтвердить, – добавил он на более доступном континентальной полиции языке.

– Не может, – жестко возразил лейтенант. – Ваша жена, Линда Макнэлл, была убита сегодня в 11:25 на Восточной семнадцатой улице около магазина головных уборов, из которого как раз выходила. Магазин расположен в третьем корпусе двадцать первого дома.

Капитан застыл с каменным лицом, на котором резко проступили незаметные еще недавно морщины. Руки сжались в кулаки, но ногти в ладони не врезались: пока вся энергия уходила на осмысление услышанного, а не на физическое напряжение.

– Как она умерла?

Голос прозвучал глухо, будто говорили с той стороны автоматической двери.

– Убита выстрелом из эксплоудера, – пристально следя за реакцией Макнэлла, сообщил лейтенант. – Как и обычно в таких случаях, взрыв практически уничтожил тело. Однако установить личность погибшей по анализу ДНК все-таки удалось. Кстати, у вас ведь в силу профессии есть доступ к этому виду оружия?

– В силу профессии нам крайне редко приходится прибегать к подобным мерам, – отрезал капитан.

– Однако возможность такая имеется, – сделал собственный вывод Грогг. И, что-то мысленно для себя решив, объявил: – Рейер Макнэлл, вы арестованы по обвинению в убийстве вашей жены. – Развернул к капитану светящийся экран карманного компьютера, на котором было открыто предписание с электронной подписью прокурора. – Ваши права вам зачитают в полицейском участке.

Макнэлл медленно поднял голову и устремил на лейтенанта тяжелый взгляд, который выбил бы из колеи любого из его подчиненных. Но никак не видавшего виды стража порядка.

– На каком основании?

Джереми медленно повернул голову к своему компьютеру. Если незаметно набрать всего несколько символов, люк «Галалэнда» закроется и будет загерметизирован. Еще пара нажатий, рывком опустить рычаг – и, оторвавшись от земли, они устремятся в открытый космос. Топлива на корабле достаточно, припасов тоже, основная часть экипажа на борту. Конечно, есть риск случайных жертв среди тех, кто находится сейчас снаружи… И полицейские могут начать стрельбу, но вряд ли они станут это делать, поняв, что сила теперь не на их стороне.

– Второй пилот! – резко оборвал его мысли командный голос. – Подойдите ко мне.

Под пронзительным взглядом капитана Джереми поднялся с кресла и подчинился.

– Садитесь сюда и просмотрите последние сообщения космометеорологов, – бросил Макнэлл.

Отдав этот совершенно бессмысленный, казалось бы, приказ, заставивший Джереми отказаться от своего геройского замысла, капитан вновь обратился к полицейским.

– Итак, на каком основании меня обвиняют в убийстве жены?

– Преступник выбросил оружие неподалеку от места преступления, – сообщил лейтенант.

– И что? Неужели на эксплоудере остались мои отпечатки пальцев? – саркастично «поразился» Макнэлл.

– Отпечатков нет, – спокойно ответил полицейский, – убийца действовал в перчатках. Тем не менее обнаружить следы его ДНК на оружии удалось. Вашего ДНК, если быть точным. Кроме того, на ветке дерева, за которым, предположительно, убийца прятался, поджидая жертву, сохранилась капля крови. Совсем крошечная. Преступник, должно быть, и не заметил царапины, но современные технологии позволяют нам легко отслеживать подобные вещи. Мне ведь не надо уточнять, чья это кровь? Кстати, а что за царапина у вас на лице?

Макнэлл пару секунд смотрел непонимающе, затем поднес руку к левой скуле. След действительно был настолько незначительный, что при иных обстоятельствах вряд ли кто-нибудь обратил бы на него внимание. Но сейчас взгляды всех находившихся на мостике скрестились на этой тончайшей красной полоске.

– Поранились, когда брились? – услужливо подсказал лейтенант.

– Нет, когда перевешивал полку в гостиной, – не оценил юмора Макнэлл.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Лицо капитана вновь приобрело каменное выражение.

– Уже никто.

Полицейский кивнул.

– Прошу вас пройти с нами.

– Мне полагается адвокат.

– Вы позвоните ему, когда прибудем на место. Хотя, учитывая обстоятельства, сомневаюсь, что вам это поможет.

– Джереми! – все еще не отрывая взгляда от лейтенанта и не поднимаясь с места, громко произнес Макнэлл. – Придерживайся заданного курса. Дейл! Проследите за последней стадией приема груза. Старпом будет занят другими вещами. Томас! Принимайте командование. Предварительный план полета вам известен. Следуйте ему в отсутствие других указаний из центра патрульной службы. Вы назначаетесь исполняющим обязанности капитана до моего возвращения на корабль… или до прибытия нового капитана.

Раздав последние указания, он поднялся на ноги, окинул взглядом мостик и, ни слова не говоря, устремился на выход, сопровождаемый четырьмя полицейскими. Остальные члены экипажа продолжали шокированно смотреть им вслед даже после того, как сенсорная дверь окончательно задвинулась за облаченными в форму спинами.

Если патрульному звездолету «Галалэнд» и предстояло продвигаться по заданному при Рейере Макнэлле курсу, то никак не в этот день. В связи с непредвиденными обстоятельствами взлет корабля был отложен на неопределенный срок.

Часть 1
Взаперти

Глава 1

Флаербус медленно, но верно приближался к нужной мне остановке, то и дело обгоняемый частными двухместными машинами. Их хозяева предпочитали ручное управление услугам автопилота, проблема которого заключалась в том, что он ни при каких обстоятельствах не соглашался нарушать правила, в том числе превышать разрешенную максимальную скорость. Не всех водителей это устраивало.

Но у внутрипланетарного общественного транспорта иных вариантов, кроме автоматического пилотирования, к счастью, не наблюдалось. Разве что в экстренных аварийных ситуациях дистанционное управление принимал на себя дежурный диспетчер. Поэтому мы двигались чинно, мирно и спокойно, без каких-либо происшествий. Временем в дороге каждый пассажир распоряжался по-своему: молодой парень с пышной копной кудрявых волос что-то увлеченно читал с экрана своих многофункциональных часов; двое подростков играли в трехмерный тетрис, тыча пальцами в зависшую перед ними голограмму и громко ругаясь всякий раз, когда промахивались мимо нужной фигуры. Девочка лет восьми, прильнув к овальному окну, рассматривала мелькающие внизу крыши высоток. Ее мать, тоже мало интересовавшаяся гаджетами, время от времени устремляла напряженный взгляд на крепившийся к переднему сиденью экран, где сменяли друг друга невнятные разномастные ролики. В сторону окна она даже не поворачивалась.

– Уважаемые пассажиры, – заговорил приятным женским голосом компьютер, точно рассчитавший оставшееся до пункта назначения время, – через две минуты мы прибудем на остановку «Рулевая башня». Остановка расположена на уровне семнадцатого этажа. Если вы намереваетесь пересесть на флаербус номер 416, 423 или 518, пожалуйста, подождите его прибытия за чертой безопасности. Если вы намереваетесь пересесть на монорельс, спуститесь на лифте на двенадцатый этаж. Удостоверьтесь, что вы не забыли личные вещи в кабине флаербуса. Желаем вам хорошего дня.

Собиравшиеся выходить на ближайшей остановке люди потихоньку потянулись к двери. В том числе и я.

Посадочная площадка выдвинулась из стены здания, принимая наш транспорт. Пассажиры направились к расположенным на огороженной от ветра территории лифтам. Два были с прозрачными стенками, один – для акрофобов – с матовыми. Людям, страдающим боязнью высоты, в наше время приходится нелегко, что наглядно демонстрировала мать восьмилетней девочки. Ее лицо было белее мела, а в левом глазу, похоже, от напряжения лопнул сосуд.

– Не понимаю, почему остановка флаербуса должна находиться на семнадцатом этаже, – возмущенно проворчала она, пошатывающейся походкой направляясь к матовому лифту. Девочка спокойно следовала за ней: материнская фобия ребенку явно не передалась. – И вообще, почему городской общественный транспорт должен летать так высоко?!

– Так безопаснее, – беззлобно объяснил пожилой мужчина в куртке с высоко поднятым воротником. По-видимому, он сохранил приверженность к некоторым юношеским слабостям: застегнутая электронная молния переливалась всеми цветами радуги, что, кажется, считалось писком моды лет тридцать назад.

– Безопаснее? – Женщина воззрилась на попутчика и, нажав кнопку вызова, отчетливо произнесла в специально предназначенный для этого микрофон: – Первый.

На панели высветилась цифра «1».

– Двенадцатый, – сказал мужчина в куртке, и компьютер отметил номер очередного «заказанного» этажа.

Мне нужен был первый, поэтому я промолчал.

– Гораздо безопаснее, – мягко подтвердил седовласый обладатель многоцветной молнии. – Нет риска врезаться в мост, дерево или дом, не считая, конечно, вот таких башен. Одно время флаеры летали на уровне пятого этажа, и это было признано опасным. А прежде они и вовсе ездили прямо по земле, только назывались по-другому, не припомню как именно.

– По земле… – протянула женщина со смесью тоски и восторга в голосе. – И чем это кому-то не угодило?!

– Очень много несчастных случаев, – развел руками собеседник. – Такие наземные флаеры сбивали людей, ну и, само собой, животных.

– Ужас какой! – Пассажирка поднесла руку к горлу и повернулась к дочке, должно быть, побоявшись, что подобная информация может травмировать психику восьмилетнего ребенка. Цепкая хватка фобии отпустила женщину в достаточной степени, чтобы она была в состоянии беспокоиться не только о собственном самочувствии.

– Поэтому, как видите, в воздушных флаерах есть свои несомненные преимущества, – подытожил мужчина. – Но и недостатки тоже имеются.

Он сочувственно поглядел на все еще бледную пассажирку.

В этот момент раздвинулись двери одного из прозрачных лифтов, и я шагнул туда вместе с большинством пассажиров. Мать с дочкой остались дожидаться матового, и вместе с ними седой мужчина. Видимо, за компанию – сам он вряд ли страдал навязчивым страхом высоты.

Спускаясь с семнадцатого этажа на двенадцатый, а затем на первый – иные уровни никого из моих случайных спутников не интересовали, – я молча смотрел на приближающуюся землю и увеличивающиеся в размерах дома. Высота меня не пугала, тревожило другое. То, что дожидалось на вполне надежной земле.

Двери автоматически разъехались, и я одним из последних вышел наружу. В лицо дохнул свежий ветер, слишком холодный, чтобы это оказалось приятным. Прав был пожилой пассажир, что поднял воротник. Кутаясь в куртку, я неспешно зашагал по улице. Маршрут не был знакомым, но светящаяся зеленая стрелка на часах указывала дорогу. Планетарный навигатор никогда не ошибался.

Я шел по коротко подстриженной зеленой траве, иногда поддевая носками ботинок красные и фиолетовые листья. Справа, тихо шурша, ехала черная лента автоматической дорожки, но я умышленно ее игнорировал, давая работу ногам и время на размышления мозгу. Мысли, впрочем, были все больше малоприятные, так что в итоге я оставил эту затею и просто тупо шагал в направлении, задаваемом стрелкой.

Вскоре она стала не нужна. Впереди темнел массивный уныло-серый забор, над которым на равных промежутках возвышались такие же массивные башни с конусообразными крышами. Уже стала видна табличка с крупной надписью «Городская тюрьма номер 34». Звучало достаточно пугающе. Сразу хотелось спросить – это сколько же в городе тюрем?! К счастью, мне уже успели объяснить, что первая цифра обозначает вид тюрьмы, и только вторая – собственно номер. Вот только по каким именно признакам тюрьма классифицируется как «тройка», уточнить забыли. Или не сочли нужным.

Ворота были уже совсем близко. Навигатор не обманул, хотя дорога заняла на четыре минуты больше, чем изначально предположил он, наивно рассчитав, что я воспользуюсь самодвижущейся дорожкой. Легким щелчком сообщив часам, что место назначения достигнуто, я все оттягивал момент нажатия на черную кнопку, расположенную рядом с устройством громкой связи. Приложив палец к круглой пластине на куртке, извлек из расстегнутого таким образом внутреннего кармана пачку сигарет. Закурив, постоял, расфокусированным взглядом следя за подхватываемой ветром струйкой дыма.

Затушил сигарету, когда до конца оставалось не меньше половины. Она уже ни черта не успокаивала, а значит, нет никакого смысла гробить свое здоровье. Подошел к воротам и решительно надавил на черную кнопку.

– Кто? – лаконично поинтересовался через громкую связь бесцветный мужской голос.

– Сэм Логсон.

Я приложил большой палец к круглой панели удостоверения личности. Сейчас охранник, без сомнения, смотрел на монитор своего компьютера, получая всю положенную ему по статусу информацию касательно моей скромной персоны.

– Цель посещения?

«Пожизненное заключение». Обстоятельства почему-то настраивали на сарказм, но я решил не рисковать: вдруг охранники чувства юмора начисто лишены и воспримут мое заявление всерьез?

– Прибыл на практику. В рамках Планетарной службы.

– Проходи.

Я отчего-то ожидал, что раздастся щелчок, но дверь абсолютно беззвучно отъехала в сторону, чтобы моментально задвинуться обратно, стоило мне войти в полумрак коридора.

Когда-то все мужчины нашей планеты, Новой Земли, достигнув совершеннолетнего возраста, каковым здесь считались двадцать четыре года, призывались в армию. Сначала это было вызвано необходимостью: мы пребывали в состоянии войны с двумя другими человеческими планетами. Потом последовал худой мир, постепенно превратившийся в мир стандартный. С другими видами гуманоидов нам нечего было делить, а с принципиально иными расами вооруженных конфликтов и вовсе никогда в истории не случалось.

Так что многочисленная армия стала не нужна. Срочная служба сменилась профессиональными войсками, задачи которых сводились к патрулированию границ, визитам доброй воли, оказанию гуманитарной помощи, содействию полиции и тому подобному. Казалось, наступило время отпустить с миром мужчин, не посвящающих свою жизнь подобным занятиям. Но не тут-то было. Вместо армии на Новой Земле была организована так называемая Планетарная служба, обязывавшая каждого, не относящегося к вооруженным силам, отдавать гражданский долг родине в течение двух лет по несколько часов в неделю. Якобы для того, чтобы поддерживать среди населения дух патриотизма, а в действительности – ради получения бесплатной рабочей силы.

Суть отдачи такого «долга» могла сводиться к чему угодно в зависимости от способностей, профессии или сферы обучения ПС-ника, как обычно называли мужчин, проходивших Планетарную службу. Варианты ее простирались от помощи в больницах до программирования, от таскания грузов в космопорту до мойки пробирок в какой-нибудь захудалой лаборатории. А поскольку я учился в университете на кафедре теоретической астрономии, вариантов в моем случае было немного. Раз специальность теоретическая, подходила она главным образом для преподавания.

Ладно, уроки, так уроки. Не могу сказать, что с детства мечтал быть учителем, да и перспектива потратить на бесплатную работу около пятисот часов своей жизни особо не радовала. Но делать нечего, и в целом с такой данностью я смирился. Вот только все это время был убежден, что речь пойдет о преподавании в школе, субсидированных курсах для пенсионеров или, на худой конец, проведении полуучебных игр с воспитанниками детских садов. И вот уж чего я никак не подозревал, так это направления по распределению – ни больше ни меньше – в городскую тюрьму! Повышать образование стремящихся к этому заключенных.

Один служивый в зеленой форме тюремной охраны встретил меня у входа, другой сидел в крохотной комнатушке. Оторвав взгляд от широкого монитора, он помахал мне рукой.

– Молодец, парень! – похвалил, вытянув вверх большой палец. – В тебе есть стержень. Всего полсигареты! Многие, кто в первый раз приходит сюда на работу, сначала выкуривают по две.

Криво усмехнувшись сомнительному комплименту, я последовал за охранником.

Обыкновенные потертые ступени, гулкий коридор, никаких лифтов или самодвижущихся дорожек. Можно было подумать, что зданию триста-четыреста лет, но впечатление портили вездесущие глазки крохотных камер слежения. Да и дверь в кабинет замдиректора тюрьмы по кадровым вопросам – отдел кадров в тюрьме, вот ведь черный юмор! – открывалась автоматически. Внутрь я вошел один. Сопровождающий, надо полагать, остался караулить снаружи, а может, и вернулся на свой изначальный пост, кто его знает.

При моем появлении новое начальство со стула не поднялось, но в остальном вело себя вполне дружелюбно.

– Сэм Логсон, значит, – протянул, растягивая слова, пятидесятилетний мужичок с усами, переводя взгляд с меня на монитор и обратно. – Все файлы на вас получили.

Он прищурился, сверяя лицо с фотографией, а у меня, как и всегда в подобных случаях, на миг сжало сердце. «Привычно сжало сердце», вот ведь оборот!

– Двадцать четыре года.

Я утвердительно кивнул.

– Уроженец Новой Земли, к нам переехали в возрасте восьми лет с Северного континента. Эх, красивые места… – Начальник аж глаза прикрыл, такое удовольствие доставили ему воспоминания. – Но вернемся к делу. По происхождению вы пратонец?

Снова кивок с моей стороны.

– Единственный ребенок?

– Да.

– Вашим родителям повезло, что у них родился мальчик, – посерьезнев, отметил зам.

Не вполне уместное замечание для представителя власти. Неожиданное даже.

Я склонил голову, не желая развивать разговор на данную тему даже простым «да» или «нет». К счастью, начальник на этом и не настаивал.