Kitobni o'qish: «Обрывки снов и видений»

Актер. Реальность и сон (фэнтези)

Адам с утра был в приподнятом настроении, он даже достал текст роли и решил немного порепетировать. Со стороны он смотрелся довольно комично: в наспех накинутом махровом темно-красном халате в желтую полоску, он величественно взмахивал вилкой, как скипетром и пытался изобразить на лице выражение царственного равнодушия. Вдруг раздался телефонный звонок. Адам с такой прытью рванул к телефону, что чуть не споткнулся о коврик. Он быстро снял трубку и с замиранием сердца произнес:

– Да, слушаю.

– Это Анна Григорьевна. Игорь Крэм пропал, мы в отчаянном положении! Сможешь сыграть короля в вечернем спектакле?

– Да, с радостью.

– Тогда приезжай через пару часов. На месте все объясню, – командным тоном проговорила женщина и положила трубку.

Адам не помнил себя от радости. Он решил не терять ни минуты. Быстро надел джинсы, рубашку, текст роли положил в портфель, надел пальто, а сверху небрежно замотал шею шарфом. Уже выходя, он спохватился, что забыл взять самое главное – носовой платок, который подарила ему сестра. Адам никогда не выходил без него, если ему предстояло важное мероприятие. Мужчина положил талисман во внутренний карман и вышел из квартиры. На улице было пасмурно, того и гляди пойдет дождь, порывистый ветер бил в лицо. Адам ускорил шаг, он хотел успеть до дождя, так как опять забыл захватить зонтик. Стоило ему дойти до метро, как начали падать первые капли. Сегодня ему определенно везло. Вагон был полупустой, мужчина сел и открыл текст роли, чтобы повторить слова. Он знал каждую реплику наизусть, но от волнения из головы все время вылетала то одна, то другая фраза. Хорошо хоть в первом акте у него почти не было реплик. Как раз будет время освоиться, а потом он покажет себя во всей красе!

Весь погруженный в свои мечты, Адам сам не заметил, как доехал до театра. Анна Григорьевна уже ждала его и сразу проводила в гримерку. При виде костюмов, большого зеркала, всех этих кремов и баночек молодого человека охватил трепет. Он поспешно переоделся в костюм для первого акта и спрятал талисман в расшитый золотом камзол. Через пару минут пришла гример Зинаида Викторовна и потребовала, чтобы он сел и дал ей сделать свою работу. Адам следил за отражением и не верил своим глазам. Парик по старой моде и правильно наложенный грим изменили его почти до неузнаваемости, образ был завершен!

Адам не смог отказать себе в удовольствии и прошел на сцену, когда занавес еще был опущен. Декорации были готовы: высокий величественный трон, ступеньки, колонны. Прозвучал первый звонок, и зрители начали заходить в зал. Как же ему хотелось хоть чуточку приоткрыть занавес и посмотреть на этих людей. Но это было бы уже совсем ребячеством. И вдруг его поразила мысль:

«Осталось всего пятнадцать минут!»

От этого его сердце забилось чаще. Адам поспешил вернуться за сцену и, как неуверенный ученик, не смог удержаться и взял в руки текст с ролью. Прозвучал второй звонок, третий и занавес поднялся. Сначала перед зрителями предстали придворные, их сцена длилась около семи минут, затем актер, игравший роль камердинера, громко произнес:

– Его Величество король!

Адам сделал шаг вперед, свет софит почти ослепил его, но он продолжал идти. Молодой актер поднялся на возвышение и грациозно сел на трон, а затем кивком поприветствовал собравшихся.

«Я король, я король. Надо прочувствовать мое положение», – твердил себе Адам.

Действительно, он держался достойно и под конец первого акта даже начал забывать о том, что на него смотрят сотни глаз и просто получал удовольствие от игры. Последняя сцена, занавес, антракт.

Но в гримерке актера ждал неприятный сюрприз. На стуле перед зеркалом уже сидел Игорь Крэм, и Зинаида гримировала его для роли.

– Я не понимаю, – возмущенно произнес Адам.

– Объяснять не моя забота. Сегодня я должен играть. Спасибо, что подменил, но дальше я справлюсь сам.

– Но Анна Григорьевна…

– С Анной я уже поговорил. А теперь погуляй немного, мне нужно настроиться на роль. Когда я уйду, можешь забрать свои вещи и сдать реквизит.

Адам вышел и резко хлопнул дверью. А что он еще мог сделать? Как больно было потерять все именно сейчас! Он же знал, чувствовал, что сыграл бы намного лучше, чем этот Игорь! Мужчина шел, не разбирая дороги, сейчас ему больше всего хотелось оказать подальше ото всех. Вдруг Адам заметил узкую боковую лестницу, ведущую наверх. Поднявшись по ней, он оказался в очень темном коридоре. Пройдя по нему, Адам наткнулся на еще одну дверь, он нащупал ручку и вошел в следующее помещение. В эту же секунду дверь словно растворилась. Молодому человеку стало немного не по себе, он хотел вернуться, но не знал как. Пространство освещали два факела, висящие на стенах, впереди виднелась винтовая лестница. Вдруг Адам услышал звук приближающихся шагов, к нему подошел юноша, одетый как слуга из рыцарского романа.

– Господин, вам нельзя здесь находиться. Я провожу вас в трапезную. Настало время вручения подарков, – чопорно произнес слуга.

«Наверное, я, как всегда, задумался и ударился головой обо что-то. А это все – моя галлюцинация. Но почему бы не подыграть своему наваждению?» – решил актер и последовал за слугой.

В помещении, куда его привели, совсем не было мебели. Зал освещался при помощи двух огромных люстр, подвешенных к потолку. Здесь было много богато одетых мужчин, которые все стояли в огромной очереди, чтобы получить право войти в соседние покои. Каждый из присутствующих держал в руках шкатулку, либо маленький сундучок. Видимо, это и были их подарки. Адам испытал облегчение, когда увидел, что он одет вполне в соответствии случаю. Правда, одежду некоторых гостей украшали настоящие драгоценные камни, а нити камзола отлива подлинным золотом. Поэтому в своем расшитом камзоле и коротком пурпурном плаще Адам еще смотрелся бедновато. Актера смутило только то, что ему нечего было подарить, и тут он вспомнил о своем талисмане. На платке в правом нижнем углу был вышит пестрый попугай, милая вещица и она была очень дорога Адаму.

Очередь дарителей продвигалась довольно быстро, люди один за другим входили в соседние покои по знаку стражника. И вот пришел черед актера. Он вошел и оказался в маленьком, слабо освещенном помещении. Перед ним на возвышении стояла женщина в длинном платье из легкой голубой материи, ее светлые волосы были распущены и золотыми прядями спускались до плеч, а голову венчала золотая корона. Леди стояла в окружении трех зеркал, которые по высоте были чуть выше человеческого роста.

– Миледи, прошу простить меня, – запинаясь, произнес актер. – Но я попал сюда случайно, должно быть, это ошибка.

Королева ничего не ответила и только протянула руку.

– Да, конечно, подарок… – проговорил он, учтиво поклонился и подал ей платок.

Женщина рассмеялась, увидев маленькую птичку, и с благодарностью посмотрела на дарителя.

– Я выбираю тебя. Но знай, незнакомец, ты можешь жить только в одном из миров. Если пойдешь со мной, то больше не вернешься туда, в театр.

Адам был заворожен красотой королевы. Как странно, когда она произнесла эти слова, он сразу понял, что уже знал об этом. И что он всегда ждал этой возможности, его манила неизвестность.

– Я пойду за тобой, – твердо произнес он.

Женщина взяла его за руку, они вместе шагнули в зеркало и исчезли.

Алхимик (героическое фэнтези)

В доме царил ужасный беспорядок. Алхимик метался по комнате, судорожно вспоминая, что еще необходимо взять в дорогу. Если бы Эклан сейчас увидел себя со стороны, то рассмеялся бы. Второпях мужчина забыл снять рабочий фартук, перебирая склянки, он случайно расплескал их содержимое и теперь на ткани появились разноцветные пятна. На вид Эклану нельзя было дать больше тридцати, хотя он прожил на свете не менее сорока зим. И, наверное, впервые за свою жизнь он испытывал такой сильный страх. Да, он знал про войну, но не относился к угрозе серьезно. Своему сыну, Марку, он запретил идти добровольцем. Парню исполнилось всего восемнадцать лет, и его голова была забита сказаниями и легендами о героических подвигах, которые не имели ничего общего с действительностью.

И вот вражеское войско подступило к стенам города, Эклан надеялся ускользнуть через тайный ход. Главное было не забыть ничего важного. Алхимик перевел взгляд на амулет, который сотворил всего пару дней назад.

– Надеюсь, я все сделал правильно… и лучше бы мне не пришлось испытывать эффективность собственного творения, – произнеся эти слова, он поспешно надел его на шею.

В этот момент дверь с шумом распахнулась, на пороге стоял Марк. Юноша застыл и с удивлением посмотрел на отца.

– Почему ты собираешь вещи? Ты разве не слышал, что городу грозит беда? Губернатор призвал всех мужчин и женщин способных держать оружие встать на защиту своего дома! – произнес молодой человек.

– Я видел, что во вражеском войске есть могущественный маг, а у нас нет даже слабенького колдуна способного развеять иллюзию. Город будет уничтожен за пару дней, мы даже не сможем продержаться до прибытия подкрепления, если оно вообще придет. Нужно уходить через тоннели пока еще возможно.

Парень с презрением посмотрел на отца и ответил:

– Убежать отсюда подобно крысам? Нет! Ни за что! Однажды ты не пустил меня воевать, но сейчас я вправе решать за себя сам. Прощай! – юноша резко развернулся и вышел.

– Подожди! Я приказываю тебе вернуться, – срывающимся голосом прокричал отец.

Эклана задели слова сына, он невольно вспомнил свою жену, она скрепляла их семью. Когда ее не стало, Марк замкнулся в себе, отдалился от отца.

Мужчина решил закончить сборы, это помогло ему успокоиться. Закрыв чемодан, он поставил его на скамью у входа и пошел искать сына. В городе царила такая суматоха! Кто-то плакал, кто-то пытался обчистить брошенный дом соседа, кто-то в спешке собирал свои вещи, надеясь ускользнуть из города через боковые ворота. Алхимик растерялся и застыл посреди площади, звуки сотен голосов слился для него в один неясный гул, а потом он услышал сильный хлопок. Огненный снаряд ударил прямо в каменную кладку укреплений. За первым ударом последовал второй. Это отрезвило Эклана, он понял, что его сын мог пойти только в одно место – в казармы.

Улицы опустели, жители пытались укрыться от огненных шаров, где только могли. Алхимика не оставляло дурное предчувствие, и вдруг он услышал протяжны звук рога, сигнал повторился трижды. Это был условный знак – просьба о прекращении атаки, чтобы отправить гонцов к противнику. Эклан со всех ног побежал к крепостной стене, он взбежал по деревянной лестнице, оттолкнув какого-то солдата лишь бы увидеть, что происходит внизу. Ворота отворились, и одинокий всадник выехал вперед. Гонец обернулся на долю секунды, чтобы в последний раз посмотреть на родной город. Эклан зажал себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть, сомнений уже не оставалось – это был Марк.

Мужчина, затаив дыхание, следил за каждым движением сына, а в голове вертелась только одна мысль:

«Почему я не дал ему амулет? Чего теперь стоят все эти склянки, которые я так бережно собирал? Это о Марке я должен был подумать в первую очередь!»

Навстречу гонцу выехал другой всадник, облаченный в длинное пурпурное одеяние. На вид ему было около сорока лет, короткая борода, темные волосы, голова стянута серебряным обручем. Он выглядел величественного и одновременно угрожающе на своем вороном скакуне. Вероятно, это и был маг – предводитель воинства. Молодой человек подал ему прошение от имени горожан, но волшебник даже не взглянул на бумагу.

– Склонитесь! У вас нет шансов на победу. Сдавайтесь, и я обещаю, что не все вы умрете сегодня, – громогласно произнес колдун.

В этот момент что-то блеснуло в руке юноши. Марк выхватил кинжал и хотел нанести удар, но не успел. Он был мгновенно парализован заклинанием.

– А за непокорность вы будете наказаны! – тем же чеканным тоном произнес предводитель и хищно улыбнулся.

Колдун протянул вперед руку и на его ладони появился маленький огонек, который начал разрастаться, когда пламя стало синим от накала, маг бросил смертоносный заряд в гонца. Всадник мгновенно вспыхнул и рассыпался в прах.

– И так будет с каждым, кто осмелится выступить против меня! – произнес колдун, многократно усилив свой голос при помощи магии.

Эклан бессильно опустился на землю, он почти ничего не видел, слезы застилали глаза. Сердце разрывалось от невыносимой боли, он кричал, но не слышал собственного крика.

«Его нет, его больше нет! Зачем он пошел на верную смерть? Ради кого?»

В этот момент взгляд мужчины остановился на молодой женщине, которая прижимала к груди младенца, неподалеку стояла пожилая пара, а девочка лет пяти пряталась за юбку матери. На лицах этих людей была написана безысходность и отчаяние.

– Вам помочь? – участливо спросил молодой воин, протягивая руку алхимику.

Мужчина вздрогнул, этот простой вопрос вернул его к действительности. Этот солдат был на вид не старше Марка. Эклан схватился за протянутую руку и поднялся. Алхимик еще раз посмотрел за стену на стройные ряды врагов, и впервые в его груди зашевелилась ненависть и боль, это чувство заполнило его разбитое сердце.

Эклан быстро спустился и направился к казармам. Алхимик заметил неподалеку группу военных, которые увлеченно спорили друг с другом.

– Это безумие! Нас в десятки раз меньше! Нельзя проводить вылазку сейчас, – проговорил старый вояка.

– Другого шанса не будет. Наша цель – убить мага, если его не станет, город сможет продержаться до прибытия помощи, – возразил молодой солдат.

А третий собеседник резонно заметил:

– Какой смысл спорить, решение уже принято. Малые ворота откроются этой ночью, и да храни нас провидение!

Эклан узнал все, что хотел. Он поспешил домой, чтобы захватить пару зелий. Как странно было вернуться сюда… в комнате царил привычный беспорядок, собранная сумка стояла у входа. Мужчина снял фартук и накинул кожаную куртку, за пояс заткнул изогнутый нож, которым обычно пользовался при сборе трав, а в карманы положил несколько склянок с целебным напитком и машинально коснулся амулета, который висел у него на груди. Как он был счастлив, когда создал его – единственный в своем роде оберег, который был способен защитить своего обладателя от любого заклятья, по крайней мере, таким он задумывался. На испытания просто не хватило времени…

– Вот сейчас и испробуем его в деле, – невесело улыбнувшись, произнес алхимик вслух.

На пороге он еще раз обернулся и заметил под стулом маленькую деревянную лошадку, с которой в детстве так любил играть его сын. Слезы опять подступили к глазам, мужчина с силой захлопнул дверь, боясь поддаться минутной слабости. Солнце уже садилось, надо было спешить. Группа солдат собралась на главной площади. Алхимик попытался затеряться в их рядах, но в своих лохмотьях он слишком выделялся. Командир сразу заметил странного гостя и произнес:

– У нас важная миссия, и мы не берем с собой горожан.

– Я не простой горожанин, – парировал Эклан. – Я знаю о магии больше, чем вы все и коль скоро наша цель колдун, вам не стоит пренебрегать моей помощью. Гилберт, неужели ты не узнал меня? Не так давно я вылечил твою дочь.

– Не думал увидеть тебя, рвущимся в бой, – более мягко заметил командир.

– Жизнь меняет людей, старый друг.

Гилберт понимающе кивнул, он был в долгу перед алхимиком, поэтому разрешил ему присоединиться к отряду, хотя до конца не верил, что это им чем-то поможет.

Ночь выдалась безлунная, командир мысленно поблагодарил судьбу за такую удачу. Все солдаты были обуты в мягкие ботинки, чтобы производить как можно меньше шума. Воины надеялись, что тьма укроет их от глаз врага, но они ошиблись. Сначала отряд продвигался довольно быстро, до позиций противника оставалось всего метров пятьсот, когда пространство огласил страшный крик, это сработало оповещающее заклятье. Эклан огляделся по сторонам и с ужасом заметил, что все воины застыли на месте, скованные парализующими чарами. Алхимик поспешил притвориться застывшим. Уже через пару минут он заметил невдалеке силуэт мага. Тот с наслаждением взирал на дело рук своих. Тонкие губы волшебника тронула улыбка, он протянул вперед руки и стал беспорядочно метать огненные шары. Один за другим воины вспыхивали подобно факелам и падали на землю. Эклан тоже упал, прижавшись к земле, он видел, как гибнут люди, но ничего не мог сделать. Алхимик осторожно вынул нож и с силой сжал рукоять, ожидая удобного момента. Как он и рассчитывал, магу было мало просто убивать, он хотел еще и насладиться страданиями своих жертв. Поэтому колдун в сопровождении двух воинов решил приблизиться к поверженным врагам. Он аккуратно ступал между телами, изредка нагибаясь и заглядывая в распахнутые от ужаса глаза, но большинство несчастных огонь уничтожил полностью. Волшебник все ближе подходил к Эклану, даже в темноте он смог оценить, что одежда алхимика не пострадала. Колдун не мог поверить своим глазам и невольно подался вперед, этого и ждал алхимик. Эклан резко повернулся и ударил противника прямо в сердце. Маг умер мгновенно, удивление так и застыло посмертной маской на его лице. Но алхимику было не суждено насладиться этой победой, телохранители мага нанесли ему сразу несколько ударов. Мужчина почувствовал острую боль в боку, теплая кровь пропитала рубашку, во рту появился металлический привкус. Он упал навзничь, воин встал над ним и занес меч для решительного удара. За секунду до конца, Эклан прошептал:

– Я отомстил за тебя, Марк. Теперь город устоит.

Так и случилось, город продержался. Люди благословляли судьбу и плакали от счастья. Но никто из них даже не подозревал, что они обязаны своими жизнями простому алхимику, тело которого покоится в общей могиле вместе с его величайшим изобретением – амулетом, способным защитить от любого колдовства.

Желание любить (выдуманная зарисовка чужой жизни)

Лидия сидела на скамейке, закрыв глаза, наслаждаясь теплотой солнечных лучей. Было начало мая, женщина больше всего любила именно это время года. Она всегда сравнивала весну с перерождением. Лидия инстинктивно сжала руку чуть сильнее и ощутила, как жесткие края бумаги врезались в кожу. Это письмо вызвало в ней одновременно и трепет и страх. Сквозь закрытые веки она ощутила, как какая-то тень проскользнула перед ней. Открыв глаза, женщина увидела свою соседку Нину.

– Я еле тебя нашла,  – с укором проговорила Нина. – Ты так и не рассказала, как попала сюда.

– Я не хочу говорить об этом,  – с легким раздражением ответила Лидия.

– Мы друзья или нет? Я же рассказываю тебе все! – Не отступала подруга.

– Ладно,  – сдалась собеседница. – В этот пансионат меня привезла дочь, вернее ее жених Кирилл. У нас все непросто.

Лидия снова закрыла глаза, так ей было легче говорить, притворяясь, что она ведет диалог с самой собой.

– Я не знаю, как до этого дошло. Мы были всегда так близки с Викой, она доверяла мне все свои тайны, как и я ей. Но все изменилось, когда я влюбилась во Владимира. Он наш сосед, живет в квартире слева. Однажды, я вышла повесить белье, а он курил на соседнем балконе. Сама не знаю, как так получилось, но мы разговорились. Между нами сразу возникла симпатия. Но я боялась давать продолжение нашему роману, ведь он на десять лет младше меня!

– И что же было дальше? – спросила Нина, когда рассказчица вдруг умолкла.

Лидия тяжело вздохнула и продолжила свою историю:

– Глупо, конечно, но я поделилась своими переживаниями с дочерью. Она меня не поняла и почему-то очень расстроилась. Мне тогда следовало понять, что единственный мужчина с кем она может меня видеть – это ее отец. Но мы развелись уже три года назад и хоть поддерживаем нормальные отношения, но вместе уже никогда не будем. С того дня, как я рассказала Вике о своем любимом, наши отношения становились все хуже и хуже. Я начала уходить из дома по вечерам, чтобы не сталкиваться с ней, но она всегда ждала меня и отчитывала, будто я маленький ребенок! А несколько дней назад вообще собрала мои вещи, спрятала мобильный и привезла сюда. Словно я ее кукла, а не живой человек!

– А как же Владимир?

– Я успела написать записку и оставила ее на балконе. А сегодня мне пришло письмо от него. Он пишет, что любит меня и скоро заберет отсюда, – с легкой улыбкой проговорила женщина.

Послышались чьи-то торопливые шаги. Лидия открыла глаза и увидела дочь рядом с собой. Видимо, Нина успела улизнуть, когда увидела Викторию. Дочь протянула матери клетчатый плед. Лидия поспешно засунула листок бумаги в карман домашнего платья и только потом взяла плед из рук дочери. Женщина действительно немного замерзла, ведь она вышла на прогулку в легком платье.

– Мама, как ты тут? – с участием спросила Вика, садясь рядом.

– Ты знаешь как, – резко ответила Людмила. – Я – живой человек, а не мешок картошки. Думаешь, оставив меня в глуши, и без денег ты добьешься своего?

– Я люблю тебя, мама, – эти слова дались Виктории с трудом, словно ей было больно их произносить.  – Я делаю все это для твоего же блага.

– Уходи, я не хочу с тобой говорить, – Лидия закрыла глаза и застыла подобно статуе.

Так они сидели в молчании долгое время. Затем Виктория встала, быстро поцеловала маму в щеку и ушла. Становилось уже совсем холодно, Лидия машинально потерла виски, к ней опять вернулась ноющая головная боль. Женщина поднялась и пошла в жилой корпус, она сама не заметила, как очутилась в своей комнате. Она села на кровать и дотронулась до кармана, он оказался пустым.

«Письмо! Я, наверное, уронила его», – в отчаянии подумала женщина.

Внезапно в ее сознании словно прорвало плотину, Лидие стало так горько! Она почувствовала себя пленницей и совершенно одинокой. Женщина закрыла лицо руками и заплакала.

– Лидия, Лидия, – вдруг услышала она знакомый мужской голос.

Она отняла руки от лица и увидела перед собой пожилого мужчину в белом халате.

– Я доктор Виктор Санд. Прошу, успокойтесь. Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

– Доктор? Я не больна,  – неожиданно резко отчеканила Лидия.

– Вы знаете, где вы находитесь?

– В пансионате, сюда меня привезла дочь, – не понимая, к чему клонит этот странный человек, ответила она.

– Вы знаете почем вы здесь?

– Она хочет разлучить меня с любимым, – помимо воли выпалила Лидия.

– Понятно, – заключил доктор Санд. – Вы находитесь здесь потому, что я могу вам помочь. Сейчас я сделаю вам укол и больше ни соседка Нина, ни любимый не будут вас беспокоить. Сестра! – позвал он.

– Вы не понимаете, отпустите меня! – в отчаянии закричала женщина.

Два медбрата встали по обе стороны от нее, сопротивляться было бесполезно. Затем пришла пустота, тьма без мыслей и желаний. И в этой тьме не было ни любви, ни ненависти, она словно умерла. Все, что было когда-то Лидией, перестало существовать.

Через неделю после начала лечения, Виктория пришла к доктору Санду.

– Как она? – с беспокойством спросила дочь.

– Мы работаем над тем, чтобы привести вашу мать в стабильное состояние. Расскажите мне, как все началось?

– Я давно заметила что-то странное. Она рассказывала мне про какую-то подругу Нину, но я не предала этому значения. После развода она так переживала, плакала все время. Мать могла уйти из дома на несколько дней, полиция находила ее в парке, говорящей с невидимым собеседником. А потом появилась эта навязчивая идея о любви. Владимир! Но ведь в соседней квартире никого нет, только бабушка пенсионерка, – быстро выпалила Вика, едва сдерживая слезы. – Вы же поможете ей? Вылечите?

– Это нельзя вылечить. Она слышит голоса. Единственное, на что можно рассчитывать – это длительная ремиссия. Мне жаль.

– Спасибо, что сказали правду,  – упавшим голосом произнесла Вика и вышла из кабинета врача.

Ей хотелось как можно скорее покинуть это место, эти стены и решетки на окнах давили на нее. У входа ее ждал Кирилл. Она обняла жениха и заплакала.