Kitobni o'qish: «Белый пепел. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 3.»
Пансион
В этом году осень наступила стремительно. В то утро я встала раньше обычного, чтобы отправиться в пансион, который мы курировали вместе с Мигизи, и провести для учеников несколько лекций по медицине. Утро встретило меня звенящей прохладой и горьковатым запахом прелой листвы, из туманной дымки над горизонтом неспешно выползало блёклое осеннее солнце. Когда мы с Хосе добрались до места, туман рассеялся и пруд в парке перед зданиями пансиона так ослепительно искрился в ярких золотистых лучах, что могло показаться, будто лето снова вернулось в наши края.
Я была вынуждена временно прекратить командировки из-за беременности, но благодаря чему смогла всё своё время уделять Жозефине и благотворительной работе. Подобная праздность доставляла мне огромное удовольствие, и я наслаждалась происходящим.
Мы с Луи не виделись уже полгода. Он не появлялся ни в моей, ни в жизни Жозефины. С одной стороны, это принесло мне облегчение, а с другой – печалило: ведь я видела, как скучает по нему дочка.
Под ногами хрустели опавшие листья, я шла, опустив голову, рассматривая их. Никогда не любила осень: она навевала на меня тоску. Видя, как медленно гаснут краски лета, я непременно испытывала подобное чувство, что возникает, когда ты смотришь на дряхлого старика, лежащего на смертном одре, и от этого делалось грустно…
– Ничто не вечно, Хосе, – спокойно говорила я. – И как бы красиво и ярко ты ни жил, конец один. Всё предаётся земле.
– Главное, какую почву вы после себя оставляете, – поддерживал разговор он. – Это может быть началом чего-то нового.
– Да, – кивнула я. – Смотри, как тут тихо и уютно, – подняла голову.
– Просто сейчас идут занятия у детей, и мы приехали раньше времени, – усмехнулся испанец.
– Ты прав, – рассеянно ответила я.
Среди рваных перистых облаков показались первые стаи перелётных птиц. От этого мне стало ещё тоскливей, и я отвела взгляд, уставившись на яркие домики пансионата, что уже виднелись за изумрудной зеленью парка. Хотя деревья высадили два месяца назад, когда закончили строительство пансионата, они не выглядели жалкими. Густые кроны клёнов и ясеней трепетали на ветру, в ярких лучах октябрьского солнца играя золотом и охрой. Ровные ряды аккуратно подстриженных кустов самшита пахли летом, а над клумбами с нарядными георгинами кружились бабочки. Я с теплом подумала, что даже после того, как никого из нас не станет, этот парк будет радовать учеников пансионата тенистыми аллеями и подарит возможность побыть наедине с природой. Улыбнулась этим мыслям.
– Вы хорошо маскируетесь, скрывая ваше положение под широкими одеждами, – сказал вдруг Хосе, и я, вздрогнув, удивлённо посмотрела на него.
– Моё положение?
– Положение… – он многозначительно округлил глаза и провёл рукой по своему идеально плоскому животу, скрытому под приталенным пиджаком.
– Ах да, конечно, – поняла я и улыбнулась в ответ.
Хосе был прав: благодаря многослойным нарядам и широким платьям я могла с лёгкостью скрывать ото всех уже изрядно округлившийся живот, и никто, кроме самых близких, не догадывался о том, что я жду ребёнка.
– Не хочу повторного покушения на меня со стороны отца. Чем меньше человек знает, тем мне спокойней, – сказала я, чуть понизив голос, и добавила холодно: – Кстати, ты давно ничего не рассказывал мне об императоре. Как он?
Отец стал мне врагом. Я хоть и сердилась на него, но всё равно переживала, потому требовала от Хосе выяснять всё, что происходит во дворце, и регулярно докладывать мне об этом.
– Постоянно шлёт письма с приказами о повышении налогов месье Крюссолю, – вздохнул Хосе, – а в последнем просит утвердить смертную казнь.
– Совсем сошёл с ума, – вздохнула я. – Хорошо, что председатель на нашей стороне, и теперь не так много зависит от воли отца. Если бы Крюссоль не был нам верен, то под управлением безумного правителя империя давно бы рухнула, и мы пошли по миру…
– Ваши боги не оставляют вас, – сказал Хосе и резко вскинул голову.
Со стороны пансионата к нам стремительно приближалась высокая фигура. Рука Хосе автоматически метнулась к кобуре, но увидев, что это директриса мадам Триаль, он расслабился и лишь недовольно вздохнул.
Я помахала мадам, она ответила мне широкой улыбкой и ещё прибавила шаг. На ней был строгий брючный костюм из светлой тонкой шерсти, удачно скрывающий худобу, а тёмные волосы она убрала в тугой пучок, на узких губах алела яркая помада. Мадам Триаль было чуть за пятьдесят, но выглядела она значительно моложе своего возраста, видно, работа с детьми стала для неё чудодейственным источником вечной молодости.
– Доброе утро, мадам Триаль, – улыбнулась я.
– Мы ждали вас только к вечеру, – вероятно, бо́льшую часть дороги она бежала, потому что дыхание директрисы сделалось прерывистым, на бледных щеках появились алые пятна.
– Вам не стоило так торопиться, – вздохнула я. – Вы же знаете, как я не люблю вызывать излишние хлопоты.
– Что вы, Ваше Высочество, – она округлила глаза. – Как же можно! Вы наша благодетельница и достойны королевского приёма!
– Я сделала это вовсе не для того, чтобы усложнить вам жизнь, – отозвалась я, стараясь, чтобы это прозвучало максимально мягко. – А для детей и ещё для того, чтобы иметь возможность проводить как можно больше времени в этом месте, – я обвела рукой окрестности. – Согласитесь, мадам Триаль, здесь царит особая атмосфера умиротворения, и мне захотелось приехать пораньше, чтобы провести тут как можно больше времени.
– О, Ваше Высочество, – она прижала ладони к груди. – До конца своих дней не устану благодарить вас и месье Чероки за то, что вы делаете для детей!
– Не преувеличивайте, – отмахнулась я и окинула взглядом окрестности.
Парк остался позади, и теперь перед нами раскинулись невысокие домики пансионата. Аккуратные, как с открытки, они стояли ровными рядами. Их стены, выкрашенные в яркие цвета, оплетали ветви лианы, пока ещё слишком молодые и оттого казавшиеся жалкими. Перед каждым домиком раскинулся небольшой палисадник, поросший уже начавшей желтеть травой. Я заметила пожилую женщину, сидевшую на лавке у одного из коттеджей.
– Доброе утро, Ваше Высочество, – крикнула она и поднялась на ноги. Женщина с силой опиралась на клюку, чтобы не упасть. Я сразу узнала в ней мадам Кюри, постоялицу нашего прошлого дома престарелых.
– Доброе утро, мадам, – мы поравнялись с женщиной и остановились друг напротив друга, – как ваши ноги?
– Всё хорошо, – улыбнулась она, – сейчас немного устали, но урожай успели собрать. Хотя где мне угнаться за молодыми? Вон у нас в доме целых десять детей разного возраста.
– Устаёте от них?
– Нет-нет, – она покачала головой, – они не дают соскучиться и думать о плохом. Сейчас отдыхаю в тишине, пока младшие на занятиях.
– У малышей сегодня уроки? – я посмотрела на мадам Триаль.
– Математика, – ответила та, – мы нашли учителя!
– Хорошо, – кивнула я. – Не будем тогда вас отвлекать, мадам Кюри, – улыбнулась женщине, – наслаждайтесь теплом перед холодной осенью.
– Да где мне засиживаться? – удивилась она. – Пора обед готовить да прибраться.
– Совсем не жалеете себя, – усмехнулся Хосе. – Надо было оставить вас жить в спокойствии.
– Что ты! – возмутилась мадам Кюри, – там мы каждый день ждали прихода смерти, а теперь об этом даже и думать забыли. Вон сколько детей у нас! Бабушка-бабушка, только и слышим, – смахнула она слезу с морщинистого лица.
– Прекрасно! – я была весьма довольна проделанной работой.
Когда мы неспешно шагали в сторону школы, мадам Триаль рассказывала последние новости, доработки, стараясь не упоминать о проблемах, которые они решали только с Мигизи.
Мы поднялись по надраенной до блеска мраморной лестнице к двустворчатым дверям, и Хосе учтиво распахнул их перед нами.
После яркого солнца мне понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к освещению, и я остановилась на пороге. В нос проник кисловатый запах штукатурки и клея. Я недовольно поморщилась.
– Часто проветриваете? – спросила я, строго взглянув на мадам Триаль.
– Каждый день, – она взмахнула руками. – Но вы же понимаете, ремонт закончили точно к началу учебного года, запах ещё не успел выветриться.
Я кивнула, и мы двинулись к лестнице, ведущей на второй этаж.
Директор шла рядом и с гордостью рассказывала обо всех новшествах, что появились в школе:
– Вот здесь у нас зимний сад, тут рекреация1 с мягкими паласами, где самые маленькие могут проводить перемены. А тут полностью оборудованный кабинет анатомии.
– Приятно слышать, что вы так грамотно распорядились деньгами, мадам Триаль, – похвалила я. – Жаль, мы не успели полностью укомплектовать педагогический состав.
– О нет, что вы! Теперь всё хорошо, – она хитро улыбнулась. – Новый учитель математики – настоящая находка для нас. У него даже есть учёная степень.
– Да что вы говорите? – Я приподняла бровь. – И он вам нравится?
Мадам Триаль в прошлом месяце прожужжала мне все уши насчёт того, что у них нет подходящего человека на эту должность. Все кандидаты не удовлетворяли её высоким требованиям, и она была вынуждена постоянно перекраивать расписание, чтобы заменять уроки математики на другие предметы.
– Он очень хорош, – щёки мадам Триаль зарделись, и я удивлённо посмотрела на неё. – Девочки от него в восторге.
– Надеюсь, речь о его профессиональных качествах? – осторожно спросила я.
– Ну разумеется! – воскликнула директриса и густо покраснела. – Сейчас будет перемена, и я могу познакомить вас с ним, чтобы вы убедились сами.
– С удовольствием, – согласилась я, заинтригованная словами мадам.
Не успели мы дойти до кабинета, как прозвенел звонок и коридоры наполнились звонкими детскими голосами.
– Здравствуйте, Ваше Высочество, здравствуйте, – слышалось со всех сторон.
Я учтиво склоняла голову на каждое приветствие и одаривала учеников милой улыбкой. Почти все классы опустели: дети спешили на перемену. Но когда мы заглянули в кабинет математики, я увидела там множество ребятишек, что живой стеной облепили учительский стол.
– Вот он, как всегда, в окружении детей, – сказала директриса, и в её голосе послышалась теплота. – Педагог по призванию. Нам страшно повезло, что месье Бланшар согласился вести уроки, хоть и чрезвычайно занят.
Я вздрогнула и покосилась на светлую макушку преподавателя. Не может быть, он не стал бы работать с детьми, только не Луи! Я не могла разглядеть лица мужчины: тот сидел за своим столом, склонив голову над бумагами, и что-то объяснял детям, которые столпились вокруг.
– Добрый день, месье Бланшар, – громко сказала директриса, чтобы он наверняка услышал.
Мужчина медленно поднял голову, и я увидела своего мужа. Он был так же красив, как я помнила: одетый в пепельно-серый костюм, волосы аккуратно зачёсаны набок. Он напомнил мне того Луи, с которым я познакомилась в университете. Сердце пропустило пару ударов, но я смогла не выдать этого, внешне оставаясь абсолютно равнодушной.
– Здравствуйте, мадам Триаль, – дети расступились, и он встал из-за стола и шагнул в нашу сторону, но, увидев меня, замер.
– Ваше Высочество, – обратилась ко мне женщина, – это месье Бланшар, наш новый учитель математики. В выходные дни он проводит занятия для всех классов по очереди.
Луи справился с оцепенением и, подойдя к нам вплотную, натянуто улыбнулся. Он смотрел прямо мне в глаза, и я не могла понять, рад он нашей встрече или, напротив, сердится из-за такого «сюрприза».
– Добрый день, месье Бланшар, – я протянула ему руку.
– Я не хочу вновь обжечься, Ваше Высочество, – сдержанно ответил муж, игнорируя рукопожатие.
Мадам Триаль вскинула брови и с изумлением посмотрела на него.
– Вы знакомы? – спросила она, но никто из нас ей не ответил.
– Мадам Триаль очень хвалила вас, – я опустила руку. – Сказала, что девочки от вас без ума.
– Нет, я такого не говорила! – воскликнула директриса, снова краснея от смущения, но Луи даже не удостоил её взглядом.
– Она преувеличила, – холодно ответил он. – Я всего лишь хорошо делаю свою работу, и дети это ценят.
– Вы всегда были слишком старательным, месье Бланшар, всё делали блестяще, порой даже слишком. Вспомнить хотя бы историю с той фирмой, что пожирала рынок, словно голодная акула, и оставила на нашем с Мигизи ресторанном бизнесе пару глубоких шрамов, – съязвила я. – Но я и не догадывалась, что педагогика ваше призвание. Вы же не любите детей. Что заставило вас сменить профессию?
Луи наконец отвёл взгляд и принялся с излишним усердием собирать бумаги на столе. Несколько учеников всё ещё стояли поодаль и удивлённо смотрели на учителя. Он заметил их и сказал, прокашлявшись:
– На сегодня всё, ребята, если остались вопросы, найдите меня вечером после уроков, и я постараюсь всё объяснить.
Дети попрощались и поспешно вышли из класса.
– У вас был общий бизнес, Ваше Высочество? – мадам Триаль снова попыталась хоть что-то узнать.
– Можно и так сказать, – я ухмыльнулась. – Нас с месье Бланшаром связывал некий договор, но это в прошлом. Вести дела с таким человеком довольно опасно, он настоящий хищник.
– О, я не знала, – мадам Триаль уставилась на Луи. – Вы не говорили мне об этом.
– Это вас не касается, – ответил сквозь зубы он. – К тому же, как верно заметила Её Высочество, дело минувших дней. Она разорвала контракт в одностороннем порядке, так что… – Луи развёл руки в стороны.
– Лишь после того, месье Бланшар, как вы нарушили условия сделки, – ответила я и перевела взгляд на изумлённую директрису.
Она явно не понимала ни слова и смущалась, что невольно спровоцировала этот малоприятный разговор.
– Надеюсь, вы не поступите с детьми так же, как со мной, – обратилась я к Луи. – Не бросите их посреди учебного года?
– Бросил?! – воскликнул он и гневно уставился на меня. Но тут же взял себя в руки и добавил сухо: – Даже если дела вынудят меня уйти, я подыщу себе достойную замену.
– Да, насколько я помню, с быстрыми поисками замены у вас, месье Бланшар, никогда не было трудностей, – презрительно бросила я.
Луи сверкнул глазами, но никак не прокомментировал мои слова. Некоторое время мы снова гневно прожигали друг друга взглядами, а потом он холодно произнёс:
– Прошу меня извинить, но мне нужно подготовиться к следующему уроку.
– Ах, ну конечно, – я изобразила самую очаровательную улыбку и, коснувшись локтя директрисы, добавила: – Пойдёмте дальше, мадам Триаль, не будем мешать вашему лучшему педагогу.
Мы направились к выходу из аудитории. Нам навстречу шли дети постарше. Проходя мимо, они здоровались, почтительно склоняя головы. Я ощущала, что Луи смотрит нам вслед, но усилием воли сдержала желание обернуться и ещё раз взглянуть ему в глаза. Ребёнок в моём животе резко толкнулся, словно почувствовал моё беспокойство из-за встречи с его отцом.
Могла бы я простить Луи за то, что он сделал? Могла бы дать ему второй шанс ради нашего малыша? Мне не хотелось думать об этом, и я вышла из класса, плотно прикрыв за собой дверь. Детские голоса сливались в единый гул, который резко исчезал с началом урока.
После обеда я провела две лекции по медицине для воспитанников, что готовились поступать в университет на следующий год. Они заваливали меня вопросами до позднего вечера, пока сами не утомились. Я терпеливо отвечала, понимая, что в дальнейшем не смогу столько времени уделять им, ведь шёл уже седьмой месяц беременности.
– На сегодня всё, – выдохнула я и улыбнулась.
– Спасибо, Ваше Высочество, – говорили они, выходя из класса.
Я наконец присела за свой стол.
– Боги, как отекают мои ноги, – бормотала я, разминая их, – не так, конечно, как это было с Жозефиной. Тогда я передвигалась с трудом. Она ведь вода, – усмехнулась я.
Передохнув ещё с получаса, я вышла из класса.
Во всей школе было темно, лишь из-под одной двери в конце коридора лился тёплый свет и доносились приглушённые детские голоса. Я подошла ближе и, приоткрыв дверь, заглянула внутрь. Парты были пусты. Стулья стояли придвинутыми, и лишь у учительского стола сгрудились несколько девочек-подростков, одетых в школьную форму, состоящую из чёрной юбки и белой блузки с нашивкой пансионата. А за столом, низко склонившись над раскрытой тетрадью, сидел Луи. Уже без пиджака и галстука, в одной белой рубашке, расстёгнутой на пару пуговиц, и водил пальцем по строчкам:
– Вот, смотри, тут закралась ошибка в формулу, – он поднял голову и посмотрел на одну из девочек. – Тебе следует быть внимательней, Анна.
Девочка активно закивала и произнесла:
– Спасибо, месье Бланшар, я всё исправлю и попробую решить прямо сейчас.
– Нет, не сейчас, – он взглянул на тёмные окна. – Уже ночь на дворе. Вам всем пора домой. – Он окинул девочек суровым взглядом и добавил: – Всем вам нужно к следующей неделе решить как минимум по десять таких же примеров и принести их мне на проверку.
– Ну не-е-ет, – заныли девчонки. Но я заметила, что они лишь тянут время и пытаются задержать симпатичного учителя подольше, а вовсе не боятся заданий, которые он им дал.
– От этого будет зависеть ваша итоговая оценка, – строго сказал Луи и поднялся.
Но девочки не спешили расходиться, они мялись у стола, заглядывая в глаза Луи, и я могла бы поклясться священным огнём, что все они были по уши влюблены в него.
– А вы приедете в среду? Будет праздник урожая, – проворковала Анна и кокетливо улыбнулась. – Это очень весело, и вам должно понравится.
– Нет, – Луи лишь мельком взглянул на неё и принялся собирать бумаги в кожаный портфель. – У меня много работы помимо школы, так что не смогу.
– А где вы работаете? – спросила другая девочка.
– В большом холдинге, далеко отсюда, – ответил Луи и закрыл портфель. – Девочки, давайте уже домой, слишком поздно для праздных бесед!
– А кем вы там работаете? – не унимались ученицы. – Тоже учителем?
– Я что сказал?! – он нахмурился. – Все марш по домам!
Девчонки повздыхали, но всё же послушно направились к дверям, а я шагнула внутрь класса и двинулась в сторону Луи под их удивлённые взгляды.
– Добрый вечер, Ваше Высочество, – поздоровалась одна из них и поклонилась.
– Добрый, – отозвалась я и кивнула им.
Луи смотрел на меня, не произнося ни слова. Казалось, он не ожидал увидеть меня здесь после нашей утренней перепалки.
Когда все ученицы покинули класс, я спросила:
– Смотрю, вы работаете сверхурочно, месье Бланшар.
– Они просили объяснить одну тему, – ответил он смущённо и, взяв портфель, вышел из-за стола, – и немного увлеклись.
– Математикой или учителем? – улыбнулась я.
– Катрин, – Луи посмотрел на меня с укором. – Они дети…
– Пубертатный период, – пожала плечами я. – Надеюсь, наличие красивого и харизматичного учителя пойдёт на пользу их успеваемости.
– Уверен, что и на твоей лекции было больше мальчиков, – парировал муж. – И все они любовались твоей красотой.
– Не обратила внимание, – пожала плечами я.
Мы вышли из кабинета, спустились по лестнице и оказались снаружи. Похолодало, и я поёжилась, радуясь, что благодаря многослойной одежде почти не чувствую холода. Я мельком взглянула на Луи: муж шёл в одной тонкой рубашке, и я видела, что дрожь тоже периодически пробегала по его телу, но он старательно не подавал вида.
– Где твой пиджак? – спросила я, нарушив тяжёлое молчание, повисшее между нами.
– Оставил где-то, – он даже не взглянул на меня. – Странно, что тебя это ещё тревожит.
Я промолчала, и когда мы направились по дорожке в сторону светящихся огнями жилых строений, задала ещё один вопрос:
– Где тебя разместили?
– В общем доме для учителей, – отозвался он.
– Золотые простыни постелили? – усмехнулась я.
– С собой привёз, – Луи повернул ко мне голову и улыбнулся, а потом произнёс: – Я так скучал…
Я отвернулась, смущённая его словами, и он тут же умолк.
Мы медленно шли по мощёной тропинке в сторону жилых домов. Некоторые учителя жили в семьях и редко покидали пансионат, другие же, как Луи, располагались в общем доме.
– Как моя Жо-жо? – спросил он чуть слышно.
– У неё всё хорошо, часто спрашивает о тебе.
– Наверное, изменилась за эти полгода?
– Не так сильно, – я пожала плечами, ощущая, как сердце укололо чувство вины.
Дочь действительно скучала по отцу и не должна была страдать из-за наших с ним разногласий, но я не могла бы поступить иначе после того, что сделал со мной Луи.
– А где живёшь ты? – спросил он.
– В самом крайнем доме, – я махнула рукой в темноту.
– Провожу? – предложил Луи, когда мы подошли к дому учителей. – Ведь там совсем нет фонарей.
– Я не боюсь, тем более Хосе где-то рядом. Расскажи лучше, как из бизнесмена ты превратился в обычного учителя? Разорился?
– Нет, – рассмеялся он, – нет. Месяц назад я пришёл к мадам Триаль спросить, нужна ли помощь, имея в виду материальную. Думал, может, здание построить или электричество провести, а она заладила, что нет учителя математики для детей.
– В этом вся она, – улыбнулась я.
– Пришлось козырнуть научной степенью по прикладной математике и вспоминать школьную программу, – сиял он, пожимая плечами. – Это учит меня спокойствию и смирению.
– Особенно когда по несколько раз объясняешь одно и то же, – усмехнулась я.
– А вы с Жо-жо где сейчас живёте? – неуверенно поинтересовался муж.
– Месье Бланшар, – помахала с порога учительского дома девушка.
Это была Кити – воспитанница нашего детского дома. Невысокого роста смуглянка с карими глазами. Она мне напоминала итальянку. Кити осталась жить здесь и стала для учеников учителем биологии.
– Вы пропустили ужин! – выбежала она, накидывая платок на плечи. – Добрый вечер, Ваше Высочество, – поклонилась мне и снова обернулась к Луи: – Я приготовила для вас горячую еду.
– Я не голоден, – растерялся он, переводя взгляд от меня на неё.
– Не отказывайтесь, хорошего вечера, – сказала я и скрылась в темноте.
Я проснулась с рассветом и выглянула в окно из спальни на втором этажа. Мир застилал густой белый туман, из-за которого не было видно ничего, кроме лужайки перед моим домом и верхушек ёлок, растущих вдоль забора. И тут я заметила движение внизу, какой-то человек бродил под моими окнами. Сердце на мгновение замерло от страха: а вдруг отец снова подослал ко мне убийцу, зная, что тут я почти без охраны? Но приглядевшись, я узнала Луи. Он ходил туда-сюда по лужайке и поглядывал на окна первого этажа.
– Ты тут ещё зачем?! – выругалась я вслух и бросилась одеваться.
Накинув на себя платье-балахон и широкое пальто, скрывающее живот, я опрометью бросилась к выходу. Мне не хотелось, чтобы кто-то заметил его у моего дома, и о нашей связи начали судачить в школе, а тем более узнали, что математик являлся моим мужем.
Я распахнула дверь, и сердце ухнуло вниз. Из тумана до меня доносились голоса.
– Не успела! – буркнула я себе под нос, узнав высокий голос мадам Тираль, и, осторожно спустившись во влажную от росы траву, направилась на звук.
– Не ожидала увидеть вас здесь в такой час, месье Бланшар, – сказала директриса, и в её голосе явно слышалось подозрение. – У вас какие-то дела к Её Высочеству?
– О том же могу спросить у вас, – парировал Луи. – Что привело вас сюда в половине шестого утра? Неужели пришли решать административные вопросы?
– Именно, – ответила директриса.
По её тону я поняла, что она уже не в таком слепом восторге от учителя, как была в начале.
– Но у вас, насколько я знаю, нет необходимости быть тут в такой час.
– Боюсь, вы недостаточно хорошо осведомлены, – ответил Луи. – Нас с Кат… Её Высочеством связывают давние деловые отношения.
– Да, я слышала, как она вчера говорила вам об этом. Если мне не изменяет память, речь шла о том, что вы прервали ваше сотрудничество, – она умолкла и добавила: – Кстати, не напомните, а какие именно дела вас связывают?
– О, мадам Тираль, какая встреча, – я выскользнула из тумана прямо между ними и с улыбкой взглянула на директрису, а потом поглядев на Луи, небрежно бросила: – Вы явились раньше, чем мы договаривались, месье Бланшар.
– О, так вы и правда ждали его? – спросила директриса с недоверием.
– Да, у нас остались кое-какие дела, и раз уж он тут, я хочу решить их все разом, – отозвалась я с милейшей улыбкой.
– Понятно, – директриса, кажется, не поверила, но спорить не стала.
– У вас ко мне какое-то важное дело? – спросила я, уставившись на женщину.
Даже сейчас в такой ранний час она выглядела идеально: гладкая причёска, выглаженный костюм, начищенные до блеска туфли, яркий макияж, чего нельзя было сказать обо мне. Из-за беременности я страшно отекала по утрам, а из-за глубоких синяков под глазами казалось, что меня мучает бессонница.
– О да, я принесла отчёт по расходам, – отозвалась мадам Тираль и протянула мне скрученный в трубочку листок белой бумаги, который она всё это время мяла пальцами.
– Отдадите месье Чероки, он приедет через три дня на праздник урожая.
– Хорошо, – она кивнула. – Нам следует в этом году ждать принцессу Жозефину? Дети хотят подготовить ей особый приём.
– Да, – кивнула я, – она прибудет вместе с месье Чероки и его сыновьями, если вы не против.
– Ещё спрашиваете моего разрешения, семья месье Чероки тут самые желанные гости! – смутилась женщина. – Будем очень рады. Я распоряжусь подготовить для них домик.
– Кончено, – я кивнула. – Могу я ещё чем-то вам помочь?
– Нет, это всё, – она покосилась на Луи и бесшумно скрылась в тумане.
– Доброе утро, – я взглянула на Луи.
– Доброе утро, Ваше Высочество, – он приветливо улыбнулся, но, увидев выражение моего лица, опустил взгляд.
– Что привело вас в такую рань ко мне? – холодно спросила я. – Своим излишним вниманием вы ставите меня в неловкое положение, месье Бланшар, и должны это понимать.
– Катрин, прости, я не подумал, – смутился Луи. – Я вовсе не хотел…
– Что ты хотел? – устало спросила я, зевнув. – Давай закончим уже с этим.
– Я по поводу вчерашнего, – начал он неуверенно.
– А что было вчера?
Я чуть склонила голову, пытаясь вспомнить, о чём таком он говорит.
– Та девушка, учительница биологии, – он выглядел виноватым. – У нас с ней ничего нет, ты не подумай.
– С чего ты решил, что я вообще думала об этом? – я удивлённо округлила глаза.
– Но мне показалось, что её слова прозвучали неоднозначно, и решил заверить тебя, что у меня с ней только сугубо деловые отношения и тебе не следует волноваться об этом.
– Луи Бланшар. Разве вы не освобождены от своих клятв? Меня абсолютно не интересует ваша личная жизнь.
– Да, да, я понял, – он нервно потирал лоб, смотря себе под ноги. – Я читал то письмо и получил акции, которые оставлял за тебя в день свадьбы, но… – взглянул на меня муж. – Пусть ты считаешь, что мы расстались, официально брак не расторгнут. И обязательства сохраняются. Я просто хотел, чтобы ты знала, что не оскверню твоего имени.
– Спасибо, – кивнула я. – Как тебе наши успехи? Это немногое нам удалось сделать за столь короткий срок, – перевела тему я.
– Очень уютно получилось, – кивнул Луи.
– Это благодаря Мигизи, месье Крюссолю, что позволил воспользоваться деньгами государства, и тайному инвестору, – улыбнулась я, взглянув на мужа. – Спасибо ему.
– Есть ещё несколько идей по улучшению вашего городка, – он смущённо улыбнулся в ответ, ободрённый замаскированной похвалой.
– Расскажи Мигизи о них, – ответила я, перестав улыбаться. Мне хотелось поскорее закончить этот разговор и отправиться на завтрак: живот уже сводило от голода.
– Индейцу? – он нахмурился. Судя по всему, его старая вражда с Мигизи никуда не пропала даже после того, что он сделал с его бизнесом.
– Да, месье Чероки, – я выставила вперёд подбородок. – А что, неужели после того, как ты почти разорил его, боишься взглянуть врагу в глаза?
– Он мне не враг, – Луи потупил взгляд. – Но ты знаешь, мы с ним не ладим.
– Я знаю только одно, месье Бланшар, – выпалила я. – Если вы всё ещё хотите вернуть свою репутацию, вам следует быть чуть более сговорчивым и не избегать неудобных разговоров! А в особенности если вы искренне хотите нам помочь, а не пытаетесь произвести на меня впечатление, пуская пыль в глаза!
– Катрин, ты несправедлива! – Луи всплеснул руками.
– Неужели? – я бросила на него презрительный взгляд.
– Я делаю всё возможное, чтобы исправить последствия своего выбора, – его голос звенел от напряжения.
Я неопределённо хмыкнула и отвернулась. Туман быстро таял, оставляя после себя лишь молочно-белую дымку. Я увидела, как из домика через один от моего на лужайку вышла пожилая женщина. Она огляделась по сторонам и уставилась прямо на нас с Луи.
– Прости, но нам следует заканчивать этот разговор, пока не поползли слухи о нашей любовной связи, – сказала я и направилась к домику, оставив мужа одного, надеясь, что он как можно быстрее уйдёт с моей лужайки.
