Kitobni o'qish: «Сказки странного города»
Книга 1
Сказочник
У каждого месяца есть свой запах. Май пахнет сиренью, июнь – земляникой, июль – луговыми травами, август – яблоками, сентябрь – хризантемами, октябрь – дымом костра, в котором сжигают опавшие листья. А еще тыквенным пирогом – умеренно сладким, с тонким ароматом корицы, который много лет назад готовила мама.
Это кафе понравилось мне именно из-за тыквенного пирога – на вкус и на запах он был почти таким же, как у нее. А еще из-за того, что, располагаясь на окраине, оно сумело сохранить приличный вид и не скатиться до уровня забегаловки.
Я пью здесь кофе с пирогом каждую осень перед тем, как отправиться в свое ежегодное путешествие. Это что-то вроде ритуала: уютная клетчатая скатерть, деревянный стул с высокой спинкой, волшебный запах корицы, золотые кроны деревьев перед окном, и восхитительное ожидание встречи, которая вот-вот настанет после долгой разлуки…
– Добрый день. Здесь свободно?
Я оторвала взгляд от позолоченных кленов, обернулась. Рядом со мной стоял незнакомый парень лет двадцати пяти. У него были волнистые каштановые волосы, большие карие глаза с пушистыми ресницами, россыпь мелких веснушек и очаровательная улыбка.
Я огляделась по сторонам. Свободных мест было полно, кроме моего столика оказался занят еще один, находившийся в другом конце зала.
– Хочется кофе и компании, – объяснил парень. – Я присяду? Меня зовут Алекс.
– Присядь, – разрешила я. – Привет, Алекс.
– Привет, – кивнул он. – А ты, стало быть, леди Осень?
– Леди Осень?..
– Ну да. У тебя волосы рыжие, как листва, а глаза голубые и прозрачные, будто октябрьское небо.
– Да ты поэт, Алекс, – засмеялась я.
Он пожал плечами.
– Знаешь, а ведь я тебя уже видел. Дважды.
– В самом деле? И где же?
– Здесь. В первый раз позапрошлой осенью, а второй – в прошлом октябре. Ты сидела за этим столиком и точно так же пила кофе с пирогом.
Еще и наблюдательный, ага.
– Я захожу в это кафе перед отъездом. Перед наступлением холодов я обычно уезжаю из города.
– Далеко уезжаешь?
– Очень. Почти на край света.
– Зачем?
– Меня там ждут.
– Если ждут там, для чего ты возвращаешься обратно?
– Здесь я тоже бываю нужна, поэтому приходится каждые полгода путешествовать. А ты любишь путешествовать, Алекс?
– Люблю, – кивнул он. – Но дома мне все же нравится больше, чем в чужих краях. Знаешь, я обожаю этот город. Его улицы, скверы, мосты. Здесь здорово, Осень. Вроде все знакомо, однако каждый день появляется что-то новенькое. Например, вчера я обнаружил в соседнем дворе красное дерево. Все деревья желтые, а оно – как костер. Горит всеми оттенками красного, глаз не оторвать. Десять лет через тот двор ходил, а этой красоты не видел, представляешь? А на прошлой неделе я повстречал человека, который придумывает перья для птиц.
Я удивленно подняла бровь.
– Ты видела птиц, которые гуляют по нашим улицам, Осень? Галок, голубей, воробьев?
– Видела, конечно.
– А обратила внимание, что они не такие, как в других городах? У воробьев розовые грудки, галки на свету отливают зеленым, а голуби пестрые, как павлины. Местным жителям они так примелькались, что их необычное оперение никто не замечает. Зато приезжим оно сразу бросается в глаза.
– Ты сказал, что оперение придумывает человек.
– Да! Я заметил его в Старом парке в прошлую субботу. Смешной такой парнишка. В красной кепке и оранжевых ботинках. Сидел на скамейке и что-то рисовал на картонках акриловыми красками. Я заглянул ему через плечо и увидел фиолетовую галку и серо-желтого голубя. А потом точно такие птицы появились на соседней аллее.
Я хихикнула. Нет, он не поэт. Он – сказочник. Или сумасшедший. Лично я предпочла бы первое.
– А сегодня я встретил тебя, – продолжал парень. – По радио сказали, что с сегодняшнего дня в городе начнутся дожди, однако за окном солнечно и сухо. Думаю, леди Осень, хорошая погода держится потому, что вы все еще здесь.
– Погода испортится сегодня вечером.
Лицо Алекса стало серьезным.
– Из-за того что ты уедешь?
Я кивнула.
– Жаль. Октябрь в этом году так прекрасен… Может, задержишься еще хотя бы на недельку?
– Нет, – покачала головой в ответ. – Я и так пропустила все сроки. Дольше мне оставаться тут нельзя.
Я посмотрела в окно. На улице возле золотых кленов стоял темноволосый мужчина в сером наглухо застегнутом пальто.
– Это за тобой? – спросил Алекс, выглядывая в окно вслед за мной.
– Да.
– О… Тогда поторопись. Похоже, этот господин не любит ждать.
– Он ждал меня полгода, – сказала, вынимая из кошелька купюру, чтобы заплатить за кофе и пирог. – Тут у любого закончится терпение. Но прежде, чем я уйду, скажи-ка мне, Алекс, чем пахнет зима?
– Хвоей, – улыбнулся сказочник. – И мандаринами. А еще бадьяном и карамелью.
Я улыбнулась и встала из-за стола.
– До свидания, Осень, – махнул рукой парень. – Возвращайся в следующем году.
– Непременно вернусь, – серьезно ответила ему. – Только я не Осень, Алекс. Я – Весна.
Мы шли через перелесок по тропинке, усыпанной опавшей листвой. Дорожка была такой узкой, что шагать приходилось, тесно прижавшись друг к другу. Впереди ждал путь домой, однако мне очень хотелось хотя бы ненадолго продлить этот солнечный день, свежесть октябрьского воздуха, терпкий запах чьего-то костра и нашу тихую прогулку – бесценную драгоценность в череде нескончаемых дел.
– Персефона, что за юноша сидел вместе с тобой в кафе? – спросил у меня муж.
– Местный сказочник, – улыбнулась я. – Забавный наблюдательный мальчик. Молодой, но очень способный. Замечает то, чего не видят другие. Представляешь, он решил, будто я – Осень.
– Ты – золото, – муж пропустил сквозь пальцы прядь моих волос, а потом наклонился и вдохнул их аромат. – Легко перепутать.
Дрессировщик
– Говорю тебе, это дядька не так прост, как кажется. С виду-то он обычный – лысоватый, круглолицый, ходит вразвалочку, как мой сосед из шестнадцатой квартиры. Однако ж с ним что-то не так. И собаки у него чудные.
Алекс сделал глоток из высокого запотевшего стакана, а потом с громким стуком поставил стакан на стол.
– Рита! Ты меня не слушаешь?
Его собеседница, с интересом рассматривавшая что-то в мобильном телефоне, вздрогнула и подняла на парня глаза. Их взгляд был невинен, как у ребенка.
– Я слушаю, – честно сказала она. – А… О чем ты сейчас рассказывал?
Алекс покачал головой.
– Говорю: встретил сегодня в Старом парке странного мужичка с двумя йорками.
– С кем?..
– С йоркширскими терьерами. Собаки такие – маленькие, мохнатые, похожие на мягкие игрушки.
– А, йорки! – Рита хлопнула себя по лбу. – Извини, я сегодня жутко рассеянная.
– Это заметно, – фыркнул парень. – Знаешь, тот дядька выглядел очень забавно. Весь такой серьезный, брутальный, а рядом эти крошки с разноцветными бантиками.
– Ну да, забавно. А что странного-то?
– Я эту компанию видел не только сегодня, но и вчера, и на прошлой неделе. Сначала не обращал на нее внимания, в парке собачников пруд пруди. У них там что-то вроде клуба по интересам: встречаются, корма обсуждают, советами делятся, а песики в это время между деревьями бегают. А мужичок с йорками всегда сам по себе. Явится в парк и сразу в самую глубь уходит, подальше от прочих собаководов. Мохнатики же бегут вслед за ним, ни на шаг не отстают. Казалось бы, что в этом такого? А только мне в этот раз с ним по пути было – я по соседней аллее в нашу контору топал. Вижу – привел дядька своих йорков на круглую площадку. Она в дальнем углу парка находится, там еще полуразвалившийся фонтан стоит, а на газонах куча бурелома валяется. Так вот. Пришли эти трое к фонтану, и дядька начал собачек дрессировать: палки в кусты кидать, чтобы те их обратно приносили, еще велел на задних лапах прыгать и каштаны на лету ловить. Йорки его слушались беспрекословно, а команды выполняли так ловко, что я залюбовался.
– Здорово.
– Ага. Любуюсь я ими и вдруг понимаю: происходит что-то необычное. Уж очень высоко йорки прыгают, лапами едва ли не до макушки хозяина достают. Разве могут маленькие собачки подскочить так высоко? А потом гляжу: одна из крошек корягу здоровенную тащит. Честное слово, я сам поднял бы эту громадину с большим трудом, а кроха несет так легко, будто она ничего не весит. И главное, непонятно, как йорк этот кусок дерева ухватил. Пасть-то у него маленькая, зубки крошечные. Чтобы такой сук поднять, нужны челюсти посерьезнее – как у волкодава.
Рита хмыкнула.
– Может, эти собаки – цирковые, – предположила она. – А твой загадочный дядька – цирковой дрессировщик. Поэтому песики и прыгают высоко. Коряги же у них не настоящие, а сделанные… м-м… из папье-маше, например.
– Точно, – кивнул Алекс. – Из папье-маше. И другой бурелом, который поленились убрать коммунальщики, тоже. Нет, Ритуля, коряга была настоящая. А мужичок – дрессировщик, да. Только ему бы не йорков дрессировать, а тех самых волкодавов. Кстати, забыл рассказать: пока я на мохнатиков любовался, у фонтана появился парень, тоже собаковод. Вел на поводке огромного ротвейлера. Йорки, увидев этого четвероногого монстра, бросили свои дела, застыли на месте и вперились в него такими взглядами, будто раздумывали, кинуться на него или нет. А ротвейлер сжался и за хозяина спрятался. Представляешь? Большой мощный пес испугался мелюзгу в разноцветных бантиках!
– Ну и что? – пожала плечами Рита. – То, что собака большая, вовсе не означает, что она смелая. Есть такие псы, которые боятся кошек и даже мышей.
– Хозяин ротвейлера очень удивился поведению своего питомца, – заметил Алекс. – Начал дергать его за поводок, чтобы дальше идти, а пес ни в какую. Прячется за него и скулит. Так они и топтались на месте, пока дядька своих малышей не отозвал. Причем, не просто отозвал, а громким командным голосом, будто они у него служебно-розыскные.
– Служебно-розыскные йорки, – хихикнула девушка. – Смешно.
– Смешно, – согласился Алекс. – Только, знаешь, сдается мне, это были не йорки.
– А кто?
– Не знаю. Можешь надо мной смеяться, но комнатные собачки так себя не ведут. Им природой назначено громко лаять и бояться любого шороха, а они вместо этого молчат и ротвейлеров пугают. Создается впечатление, будто это другие звери, которые почему-то выглядят, как йоркширские терьеры. Помнишь анекдот про крокодила, которому сделали пластическую операцию, и он стал похож на таксу?
– Вот загнул, – покачала головой Рита. – Ты, Алекс, фантазер.
– Хорошо, что не псих, – усмехнулся парень. – Ладно. До конца перерыва осталось пять минут. Пора возвращаться на рабочее место.
– Иди, – кивнула девушка. – Если увидишь Ника, передавай ему привет.
Когда Алекс вышел из кафе на улицу, Рита снова достала смартфон. Пробежавшись по списку телефонной книги, набрала номер.
– Алло, Марк? Здравствуй, это Марго.
– Привет, ведьма, – голос, раздавшийся в трубке, был, как всегда, серьезен. – Рад тебя слышать.
– Ты снова в городе, верно?
– Да, приехал неделю назад. Извини, что не отзвонился. Был занят.
– Чудовищ своих тренировал? – насмешливо поинтересовалась девушка.
– В том числе. Что поделать – они звери крупные, активные, без тренировок им нельзя.
– И тебе непременно нужно было заниматься этим в Старом парке?
– Уже донесли? – усмехнулся Марк. – Не волнуйся, ведьма, мы там никому не мешаем. Нарочно уходим в безлюдное место, а чтобы не привлекать внимания, я на своих девочек отворот накладываю, и еще иллюзию – все, кто на них смотрят, видят не адских волкодавов, а маленьких лохматых терьерчиков.
– А кем ты оборачиваешь своих соколов, охотник? Воробьями? Или попугаями?
– Соколов я не оборачиваю. Они у меня в деревне живут. Собак же я туда отвезти не могу. Им особые вольеры нужны, а их пока не достроили.
– Долго вы пробудете в городе?
– Недели две, не меньше. К началу волчьего сезона уедем. А что?
– Я десять минут назад разговаривала с одним парнем. Он рассказал мне удивительную историю о серьезном мужчине, который гуляет в парке с двумя йорками, способными подпрыгнуть вверх на два метра и принести в зубах половину древесного ствола.
– Что за парень? – в голосе мужчины послышалось напряжение.
– Местный сказочник.
В трубке раздался глубокий вздох.
– Умеешь ты напугать, Маргарита, – усмехнулся Марк. – Сказочники – это не страшно. Они ребята свои, от них прятаться нет никакого смысла.
– Наш сказочник молодой. Живет как обычный горожанин. Знакомствами уже оброс, но секретов, что хранят его приятели, пока не знает.
– В самом деле? Отчего же вы их ему не расскажете?
– Время еще не пришло. Пусть немного повзрослеет.
– Баловство все это, – фыркнул охотник. – Своими тайнами вы парня до сумасшествия доведете. Он ведь на чудеса смотрит и думает, что они существуют лишь у него в голове. Как хоть его зовут?
– Алекс.
– Запомню. Если завтра в парке увижу, подойду и познакомлюсь.
– Увидишь. Он через его аллеи каждый день на работу ходит. Но узнаешь ли ты его среди других людей?
– Конечно, узнаю. Это ж как с дичью – если мне известно, что она где-то поблизости, я ее непременно разгляжу.
– Зачем он тебе нужен, Марк?
– За тем же, что и тебе, и остальным. Пока существует сказочник, существуем и мы. Верно, Марго?
Туфельки
В магазинчике Марты, как всегда, царил жуткий бардак. Полки стеллажей, стоявших по периметру торгового зала, были заставлены разномастными коробками, из которых торчали рулоны гофрированной бумаги, хвостики кружевной тесьмы или головки шерстяных клубков. Под окном неровной шаткой пирамидой лежали багеты для картин, прилавок же был завален пакетиками с бусинами и пайетками, мотками мулине и журналами, посвященными всевозможному рукоделию. То, что хранилось за прилавком и вовсе не подлежало никакой идентификации.
Алекса всегда удивляло, с какой легкостью Марта разбирается в этом бедламе, и без труда находит нужный товар.
– Бардак – это форма порядка, при которой все вещи лежат под рукой, – любила говорить она.
Алекс был склонен с ней согласиться.
– Твой магазин – клондайк для любого, у кого есть хобби, – заметил он как-то раз, пробираясь между огромными ящиками с новым товаром. Для экономии времени Марта разбирала их прямо в торговом зале. – В нем можно найти все, что угодно.
– Это точно, – согласилась девушка, вынимая из коробки упакованные в пленку наборы для изготовления гравюр. – Я всегда знаю, что пригодится клиентам, даже тем, которые пришли ко мне в первый раз. Например, на два дня назад сюда заходил забавный старичок. Спрашивал абрикосовые косточки, представляешь? Хочу, говорит, вырастить из них дерево. Обошел все огородные магазины, но там только пальцем у виска покрутили. Нормальные люди, мол, саженцы покупают и уже из них деревья растят. Так дедуля на рынок отправился, чтобы, значит, плодов абрикосовых купить и косточек наковырять. Ему их, конечно, не продали, ведь абрикосовый сезон давно закончился. Посоветовали подождать до следующего лета, когда созреют новые фрукты. Дедушка так расстроился! Он ведь и горшок для деревца приготовил, и книжку умную, садоводческую прочитал. А потом шел мимо моего магазина и решил заглянуть – напоследок. Хотя ни на что уже не надеялся.
– Так у тебя были абрикосовые косточки?
– А то, – Марта гордо тряхнула золотистой челкой. – Целых три штуки, каждая в специальной упаковке. Как нарочно для этого дедули держала.
Алекс хихикнул.
– Вообще, у меня много интересных покупателей, – продолжала Марта. – Например, один художник. Тощий такой, серьезный. Рыжий, как огонь, и веснушчатый, будто клоун. Ему вечно нужны какие-нибудь особенные краски.
– Я угадаю. Ни в одном магазине города их нет, а у тебя есть.
– Именно, мой друг, – важно согласилась девушка. – Кстати. Ты-то сюда пришел по делу или просто поболтать?
– Конечно, поболтать. Но и по делу тоже. Мне нужны фломастеры.
– Ты тоже рисуешь?
– Боже сохрани. Я ими пишу.
– На заборе?
– В тетради – большой, с толстыми желтыми листами. Я ее, к слову, у тебя покупал. Ручкой в ней писать почему-то неудобно.
– Помню я твой волшебный блокнот, – улыбнулась девушка. – Подожди минутку, будут тебе фломастеры.
Она подошла к другому ящику, начала перекладывать лежавшие там вещи. В этот момент отворилась дверь, и в магазине появилась еще одна покупательница – молодая светловолосая женщина. Алекс сразу отметил усталый взгляд ее глаз и чуть ссутуленные плечи.
– Добрый день, – сказала женщина. – Я пришла за своим заказом.
– Здравствуйте, – кивнул Марта. – К сожалению, ваш бисер опять не привезли.
– Как же так, – расстроилась покупательница. – Я ведь прихожу к вам уже в третий раз!
– Думаю, бисера все еще нет на складе. Не переживайте, я поговорю с поставщиком и все выясню. Приходите через неделю. Быть может, к этому времени заказ все-таки приедет.
Женщина покачала головой, потом махнула рукой и направилась к выходу. Алекс смотрел ей в след и не мог поверить услышанному.
– У тебя нет бисера? – удивленно спросил он у приятельницы, когда за клиенткой закрылась дверь.
Девушка кивнула и снова склонилась над ящиком.
– Не может быть, – не поверил Алекс. – У тебя всегда всё есть. Всё, что только может пожелать рукодельник. Этой даме нужен какой-то особенный бисер, да?
Марта молчала.
– Посмотри на меня! – потребовал парень. – Марта! Эта женщина… Кто она такая?
– Не знаю, – голос хозяйки магазина прозвучал неожиданно глухо. – Мы с ней на брудершафт не пили. Несколько недель назад она купила у меня картину для вышивки. А потом у нее закончились голубые бусинки, и она вернулась, чтобы их заказать.
– Посмотри на меня, – тихо повторил Алекс.
Марта подняла голову. В ее глазах блестели слезы.
– У нее есть маленькая дочь, – сказала девушка. – И она третью неделю находится в реанимации. Мать вышивает картину ей в подарок. У девочки букет всевозможных болезней: неврологических, сердечно-сосудистых, кажется, даже есть какой-то недуг, связанный с пищеварением. Этот бедный ребенок – инвалид детства. А сейчас ей совсем худо.
– Покажи мне эту картину.
Марта удивленно приподняла бровь.
– У тебя наверняка остались каталоги, по которым ты заказываешь товар, – пояснил Алекс. – Покажи мне картину. Пожалуйста.
Девушка подошла к прилавку и, немного порывшись в своих завалах, извлекла на свет толстый потертый журнал. Уверенным движением открыла его на нужной странице.
Алекс с шумом втянул в себя воздух.
Фотография бисерной картины занимала всю журнальную страницу. На ней маленькая хрупкая девочка в балетной пачке босиком уходила навстречу слепящему белому свету, перекинув через плечо легкие голубые пуанты.
– Она вышила почти все, – голос Марты дрожал от слез. – Остались только туфельки.
– Она умрет, да? – прошептал Алекс. – Когда мать закончит работу, девочка умрет.
Марта кивнула и швырнула журнал обратно на прилавок.
– У тебя есть голубой бисер, – глаза парня сузились. – Наверняка есть. Но ты нарочно не отдаешь его заказчице. Так, Марта?
– Ребенок умрет, – по щекам девушки покатились соленые капли. – Умрет, понимаешь?
– А ты, значит, продлеваешь его агонию?
– Алекс!..
– Надо догнать женщину и отдать ей бусины.
– Шутишь?!
– Вовсе нет. Я говорю серьезно. Не нам решать, кому жить, а кому умирать. В твоей лавке не бывает случайных людей, Марта. И эта дама тоже зашла сюда не случайно. И картину купила не просто так. Ты видела ее взгляд? В нем столько усталости и боли, что хватит на пятерых! Я думаю, ее дочери тоже больно, и она тоже устала. Девочку надо пожалеть, Марта. Пожалеть и отпустить к свету.
Девушка судорожно вздохнула.
– Где бисер? – взгляд Алекса был решителен. – Дай его мне. Я тебе за него заплачу.
– Заплатит он, – Марта шмыгнула носом и достала из кармана платья пакетик с мелкими бледно-голубыми бусинами. – Дурак набитый…
Парень выхватил пакетик из ее рук и пулей вылетел на улицу.
Марта еще раз шмыгнула носом, вытерла рукавом мокрые щеки и вновь склонилась над ящиком с новым товаром.
Реви не реви, а работать надо. Сегодня к ней должен прийти художник, который октябрьскими красками рисует за окном погоду. А еще веселый садовод, пожелавший вырастить в своем доме кусочек лета. Да и резвый сказочник, отдав мешочек с волшебным бисером, наверняка вернется в магазин за своими фломастерами.
В ее лавке чудес каждый находит то, что ему нужно. Так или иначе.
Программист
Алекс был уверен – у Ника есть секрет, о котором тот никому не рассказывает. У людей, которые выглядят обычными и бесхитростными всегда имеется какая-то тайна.
Ник был именно таким. Добрый улыбчивый парень, тихий, уравновешенный. За три года работы в офисе Алекс ни разу не слышал, чтобы Ник с кем-нибудь поссорился или хотя бы повысил на кого-нибудь голос.
Внешность у него также была непримечательной. Среднего роста, худой, даже хрупкий, с торчащими в разные стороны темно-русыми вихрами, Ник казался совсем юным и трогательным. Женщины-коллеги настойчиво советовали ему отрастить бороду, чтобы выглядеть старше и представительнее, но парень в ответ махал рукой и всегда приходил на работу гладко выбритым.
О том, что на самом деле он не так уж юн, говорили его глаза – серо-голубые, очень выразительные, хранившие в себе взгляд человека, воочию видевшего создание вселенной.
Еще Ник был чрезвычайно умен. Алексу казалось, что тот знает ответ на любой вопрос, начиная от теории квантовой физики и заканчивая стоимостью петрушки в любом из городских магазинов.
Знания свои Ник не выпячивал, держался скромно, хотя пошутить и посмеяться всегда был не прочь.
В офисе парень трудился системным администратором, близких отношений ни с кем не заводил, а дома жил в одиночку. Правда, как-то раз он упомянул, что вместе с ним в квартире обитают две аквариумные рыбки – вуалехвосты Тук и Рюк, но Алекс не был уверен, что их можно считать членами семьи.
Свою работу Ник любил, периодически задерживался в конторе допоздна, а утром неизменно появлялся на месте раньше всех.
Чем сисадмин занимается в свободное время, никто из коллег не знал. В корпоративных сходках он участвовал редко, а гуляющим по улицам города его ни разу не видели.
Все это казалось Алексу подозрительным.
Друзей, между тем, у Ника было немало. Об этом говорило уже то, что именно он познакомил Алекса с Ритой – веселой темноволосой девушкой из соседнего офиса, и хорошо знал Марка – серьезного дядьку-собаковода, который гулял в Старом парке с двумя забавными йоркширскими терьерами. И с первой, и со вторым у Алекса быстро завязались приятельские отношения.
– Знаешь, иногда мне думается, что ты мог бы выглядеть по-другому, – сказал как-то Алекс Нику, когда они вместе возвращались с работы домой.
– Любой мог выглядеть по-другому, – невозмутимо пожал плечами тот. – Внешность – это оболочка души, а потому может принимать самые немыслимые формы.
– Я уже слышал подобную мысль, – кивнул Алекс. – На днях встретил Марка, и он сказал мне то же самое. А еще добавил, что я мог бы стать отличным псом.
– Псом?
– Да, кокер-спаниелем. Потому что я такой же патлатый, любопытный и бестолковый.
– В таком случае Маргарита может быть лисой. Чернобурой, – усмехнулся Ник. – А сам Марк – львом.
– Почему львом?
– Потому что он – царь зверей. Видел, как зверье его слушается?
– Согласен. А из тебя, Ник, получился бы отличный дракон.
Ник сбился с шага.
– В нынешнем обличие ты кажешься милым и безобидным, – продолжал Алекс, – а в образе дракона мог бы навести ужас на целый город.
– О! И как бы я, по-твоему, выглядел?
– Ты был бы огромным, как дом, с острыми когтями-саблями и большим шипастым гребнем. Еще ты умел бы дышать огнем, а размах твоих крыльев поразил любого орнитолога.
– Выходит, я – страшный монстр, который кошмарит всю округу?
– Вовсе нет, – широко улыбнулся Алекс. – Ты, без сомнения, способен заставить паниковать любого смельчака. Если бы не чешуя.
– А что с моей чешуей?
– Она нежно-голубого цвета, и сияет на солнце, как бриллиант. Это так контрастирует с твоим грозным видом, что люди, завидев тебя, застывают не в ужасе, а в восхищении. Думаю, в облике дракона ты очень нравишься детям. А еще ты хорошо летаешь и чудесно плаваешь.
– И летаю, и плаваю?
– Да. Всем известно, что драконы с голубой чешуей обожают воду. Знаешь, драконья сущность отлично объяснила бы и твой острый ум, и осознанное одиночество. Если верить сказкам, летающие ящеры живут столетиями, поэтому успевают накопить кучу знаний и опыта, а также обрести мудрость, недоступную простым людям. Одиночество же у драконов в крови, они всегда держатся сами по себе.
– Они держатся сами по себе, потому что им нужен большой ареал обитания, – заметил Ник. – Маленькой золотой рыбке для нормальной жизни требуется не менее десяти литров воды. Представляешь, сколько пространства надо огромному дракону? С пространством же в современном мире беда. Всё заселено и застроено. А жить с комфортом хочется всем, даже ящерам. Поэтому приходится селиться поодиночке. Однако это не мешает им летать друг другу в гости. Для существ, имеющих крылья, это не проблема.
– Друг мой, да ты, оказывается, еще и специалист по мифическим рептилиям, – хохотнул Алекс. – Интересно, сколько тебе лет?
– Много, – улыбнулся Ник. – Так много, что я не припомню их точное число. Мы, драконы, годы не считаем. У нас есть другие, более интересные занятия.
– Например, программирование.
– Как минимум, – согласился парень.
Они попрощались у перекрестка. Убедившись, что сказочник перешел дорогу и теперь, не оглядываясь, шагает в сторону одного из кафе, Ник свернул в переулок и, пройдя через дворы двух старых полузаброшенных домов, выбрался на широкий пустырь, окруженный с трех сторон колючими кустами.
Щелчок пальцев, и по периметру пустыря выросли невидимые стены, призванные огородить его от внимания случайных прохожих. Сразу после этого тело программиста подернулось серебристой дымкой, и через мгновение на месте молодого мужчины появился огромный ящер с широкими кожистыми крыльями и мощным шипастым гребнем. В свете одинокого уличного фонаря его голубая чешуя блестела, как драгоценный камень.
Интересно, что бы сказал Алекс, если б увидел своего офисного приятеля в его настоящем виде? Нику подумалось, что дракон наверняка привел бы парня в восторг.
Ящер оттолкнулся от земли и легко взмыл в темное небо, одновременно укрывая себя чарами невидимости.
Что ж, однажды им с Алексом придется знакомиться заново. Пока же стоит слетать к озеру и немного поплавать. Сказочник в очередной раз был прав – светлые драконы очень любят воду.
