Kitobni o'qish: «Академия контролируемой магии», sahifa 14

Глава 27

Утро началось с по-зимнему яркого солнца.

Вчера меня хватило только на то, чтобы сбросить платье, умыться и завалиться в постель, а сегодня, при свете дня, брошенная на спинку стула ткань переливалась всеми цветами радуги, а по стенам скакали разноцветные блики. И каждый из них напоминал мне о слишком многом.

Первый шаруар в моей жизни я вряд ли когда-нибудь забуду, но зато могу вспоминать о нём как можно меньше. Поэтому я решительно свернула платье, беспощадно сминая дорогой шёлк, и засунула его в самый дальний угол шкафа. Драгоценности бросила в верхний ящик стола.

Пора собираться для поездки в город.

Пора-то пора, но как, если то и дело я замирала с тетрадью, карандашом или сумкой в руке?

А ведь осталось каких-то несколько месяцев и мне придётся покинуть это место, которое, несмотря ни на что, стало мне домом. Именно здесь я научилась стоять за себя, здесь ощутила свою силу. Академия дала мне возможность многому научиться и осознать, что в мире действительно есть люди, готовые помочь.

Осознать, но не принять и не привыкнуть.

«Объясни мне, почему ты становишься такой упёртой, стоит предложить тебе помощь?» – услышала я, словно наяву и резко оглянулась. Поблизости не было ни души, а в голове уже раздавался совсем другой голос.

– Я помогу тебе, Аурелия. – То, что Присли снова попытался стать любящим родственником, смутило даже тринадцатилетнюю меня. – Но и ты должна помочь мне в ответ.

– Чего вы хотите? – насуплено глядя на него, мрачно спросила я.

– Подпиши бумаги, и мы снова станем с тобой лучшими друзьями, – он щедро расточал улыбки, протягивая мне несколько листов.

С осторожностью загнанного в угол зверька я выхватила их из его рук и попыталась понять, как именно он пытается меня обмануть. В чём, а в этом сомнений не оставалось, жаль только, что свод законов империи попался мне в руки лишь спустя год.

– Что здесь написано? – нахмурилась я, запутавшись в правах и обязанностях.

– Я удочеряю тебя ,и ты становишься моей полноправной наследницей. – И столько радости сквозило во всём его виде, что я ещё твёрже решила не соглашаться. – После подписания этих бумаг ты завтра же отправишься в дом родителей, – голосом искусителя продолжал Присли и моё сердце замерло.

Неужели я побываю в своём родном доме?

– Простите, но я не подпишу.

Тоскливо застонало сердце. Пусть я многого не знала, но то, что принесёт радость Присли, по определению не может быть благом для меня.

– Что ж, – я видела, как яростно раздуваются его ноздри, – ты сама выбрала свою судьбу. Свободна! – он отмахнулся от меня, и я выскользнула за дверь с ощущением, что избежала большой беды.

И позже Грейс только подтвердила это, объяснив, что удочеряя меня, Присли открывает себе доступ к моему наследству и праву распоряжаться моей жизнью по своему усмотрению. Без ограничений и временных рамок.

И понятно, что Оллэйстар – не Присли, но когда это мне помогало…

Без четверти семь я уже стояла у главных ворот. Лучше встретиться с Арисой здесь, чем стоять одной за воротами академии, в темноте и под снегом. Привратник смотрел на меня не слишком дружелюбно, переработав за сегодняшний день. Каждый студент отмечался у него перед тем, как покинуть академию, и таких сегодня было очень много.

– Аурелия!

Я повернулась, ко мне шла Ариса, закутанная в тёплый зимний плащ, подбитый пушистым серебристым мехом.

– Привет, – я улыбнулась, глядя как она смотрит на распахнутые ворота.

– Идём? – вздохнула Ариса, и мы вместе прошли через них.

А перед академией уже стояла удобная крытая повозка, запряжённая четвёркой лошадей. Отливающая золотом повозка. С гербом на дверце.

– Леди Кевинбург, рад снова вас видеть! Леди. – Возница учтиво поклонился нам обеим.

– И я рада, Ковер, – улыбнулась Ариса, и первая залезла внутрь, пока Ковер прикреплял её небольшой чемодан.

– Очень приятно, – ответила я и заняла место рядом с ней. – Кевинбург? – подняла бровь, глядя на неё с улыбкой.

В академии Ариса носила другую фамилию, без веского «бург», я точно знала. И она вполне могла промолчать, но вместо этого весело хмыкнула.

– Кевинбург – фамилия отца, – пояснила, как только мы тронулись, – но я хотела, чтобы в академию меня зачислили под фамилией матери – Хэвен.

– Но почему? – Ариса вздохнула.

– Потому что учиться под фамилией одного из имперских генералов так себе удовольствие. К счастью, мои родители это поняли и позволили сделать по-своему. Удивлена? – спросила она после недолгого молчания.

– В этом году я уже перестала удивляться, – честно призналась я в ответ.

И чем ближе мы подъезжали к Унашу, тем высокороднее казалась Ариса. Распрямились плечи, появилась идеальная осанка, и даже выражение лица изменилось, превращая её в леди с ироничным прищуром глаз.

Ещё несколько минут, и мы въехали в освещённую яркими фонарями столицу нашей империи. Рабочие окраины, двух и трёхэтажные каменные дома, вычурные поместья – всё светилось, всё дышало приближающимся праздником.

– Куда тебя подвезти? – с улыбкой спросила Ариса, кажется, мыслями уже находясь дома.

– В Имперскую библиотеку, – вздохнула я.

– Шутишь?!

– Серьёзна, как никогда.

Почему бы не провести главный праздник года в тишине и спокойствии библиотеки? Особенно, если это вариант гораздо лучше встречи с родственниками или просиживания в своей спальне.

Ну, это для меня, а Арисе, едва не крутившей пальцем у виска, так не казалось.

– Аурелия, – она замялась, но, встряхнувшись, решительно продолжила: – Сегодня праздник! И вообще не время для книг и пыли. Я думала ты едешь к своим, а завтра пойдёшь за своим докладом, но… В общем, я приглашаю тебя к себе. Если ты согласишься встретить новый год с нами, мы будем очень рады! – искренне закончила Ариса, и, что самое удивительное, я ей верила.

Глупо, по-детски, с полным ощущением нереальности, но верила. Даже несмотря на то, что давно перестала считать начало года праздником.

– Спасибо! – Я пожала её ладони, затянутые в перчатки под цвет плаща. – Мне, правда, очень приятно, но сегодня я должна быть в библиотеке.

– Ты сумасшедшая! – покачала головой Ариса.

– Какая есть.

Она перегнулась через сидение и попросила Ковера остановиться у Имперской библиотеки Унаша.

– Знаешь, – когда повозка затормозила, она вышла вместе со мной, – ты очень необычная девушка, Аурелия Грасс.– Сочтя это комплиментом, я присела в шутливом поклоне и забрала свою сумку у Ковера. – И пусть ты совсем рехнулась, но и у тебя должен быть праздник в эту ночь! – Я с недоумением смотрела, как Ариса обходит повозку, берёт что-то и возвращается. – Мама искренне считает, что в академии нас не кормят, поэтому собирает мне в дорогу еды на всё папино войско. – Она протянула мне обманчиво небольшую корзинку. – Ведь отсутствие близких – не повод лишать себя праздника.

И я не смогла отказать, выразив благодарность крепким объятием

– Спасибо! – И почувствовала, как она стиснула меня в ответ. – Счастливого нового года.

– И тебе.

Глядя как отъезжает повозка, я ощутила, как увлажнились глаза. Поднявшийся ветер бросил мне в лицо пригоршню снега, и я обратилась лицом к красивому в своей строгости зданию.

– Вы что-то хотели? – обратил на меня внимание библиотекарь, стоящий за стойкой.

– Аурелия Стефания Грасс, шестой курс, Документоведение, факультет Государственной магии, Академия контролируемой магии, – отчиталась я, и пожилой представительный маг важно кивнул.

– Что привело вас в Имперскую библиотеку, лиерра Грасс? – Его вопрос заставил меня тяжело вздохнуть.

– Мне нужна подборка Ктаранской столичной газеты за последние двадцать лет.

Библиотекарь это не должность, это призвание, и маги, работающие здесь, повидали очень многое, но мой запрос его удивил.

– «Новости Ктарана» выходят три раза в неделю, – не отрывая от меня внимательного взгляда, сообщил он.

Отличная новость! Я-то была уверена, что это ежедневная газета.

– Прекрасно, – честно призналась я, и глаза у мага заметно округлились. Он бросил быстрый взгляд вбок – до наступления нового года оставалось три с половиной часа.

– Как скажете, лиерра, – смиренно согласился библиотекарь, – но для того, чтобы подготовить нужные подшивки мне понадобится время.

– Конечно, я понимаю, – кивнула я и подняла с пола корзину, врученную мне Арисой. – Где мне можно разместиться?

– Пройдёмте за мной. – Он вышел из-за стойки и резво направился куда-то вглубь зала. Я едва не упустила его из вида в поистине огромном помещении и вздохнула с облегчением, когда он остановился около красивой резной двери. – Мы редко используем это помещение, но учитывая, что сегодня вы – единственный наш посетитель, самое время это исправить. Надеюсь, что здесь вам будет удобно. – Он открыл дверь и пропустил меня вперёд.

Три больших письменных стола, стоящих на приличном расстоянии друг от друга, камин, несколько пустующих стеллажей, пара удобных кресел и небольшой кофейный столик между ними.

– Спасибо. – Я поставила свою ношу на ближайший стул. – Но почему оно редко используется? – Пока я скидывала плащ и осматривалась, библиотекарь разжёг камин, отчего здесь сразу стало намного уютнее.

– Это малый читальный зал, он для профессоров вашей и академии Гарригана Оттельберга, – пояснил он, и я сдержала смешок, вспомнив, что и в академии предпочитала преподавательскую секцию. – Но они практически никогда здесь не бывают, – библиотекарь обвёл рукой зал. – Располагайтесь, лиерра, я предоставлю вам первую часть подборки в течение четверти часа.

Повесив плащ на вешалку, я разместилась на противоположном от двери конце стола, достала карандаш и листы для записей. От камина шло приятное тепло, что было кстати. Зная, что мне придётся сегодня купаться в бумажной пыли, я предпочла брюки и тонкую холодную блузку вместо привычной академической формы. Библиотекарь же вернулся даже раньше, чем обещал с тележкой, до верха заполненной толстыми папками.

И я вскочила, привыкнув приветствовать преподавателей в академии.

– Садитесь, лиерра, – отмахнулся он, – я даже не учёный, а вы устанете каждый раз подскакивать, учитывая, сколько томов вам нужно привезти.

– Извините, – улыбнулась я, – привычка.

– Работайте, лиерра Грасс, – повинуясь движениям его рук, папки переместились на стол. – У подшивок строгая хронологическая последовательность, первая из них датирована 31 декабря 6748 года от Асса Деи.

– От Асса Деи? – ошеломлённо переспросила я.

– Конечно, – удивлённо подтвердил библиотекарь. – А вы не знали, что Ктаран всё ещё ведёт летоисчисление от войны между силами Света и Тьмы?

– Я была уверена, что все государства перешли на всеобщую систему летоисчисления, – покачала я, головой понимая, что помимо поисков мне придётся переводить их год в наш.

– Увы, но Ктаран отказался и теперь живёт в 6768 году, в то время как мы в 1729.

– Кошмар, – вздохнув, я притянула ближе первую папку.

– Удачи вам, лиерра, – отстранённо улыбнувшись на его пожелание, я углубилась в чтение.

В одну папку сшивались газеты за полгода и, пролистав первые месяцы, я убедилась, что новости о преступлениях были либо в самом начале, либо в конце вестника. Библиотекарь приходил ещё несколько раз, но после второго я перестала его замечать.

Спустя полтора часа и пять папок я первый раз отвлеклась, достав из корзины бутылку, в которой оказался горячий какао. Несмотря на то, что не любила сладкое, я мысленно поблагодарила Арису за заботу —бумажная пыль, казалось, забившая нос и горло, не устояла перед несколькими глотками напитка. От неподвижного сидения затекло всё тело, так что я прошлась по залу, потянулась, и вернулась за работу.

Весомым плюсом моего, казалось бы, бесполезного чтения стало чёткое понимание того где находиться Ороканская пустошь. И первое, что я сделала – нарисовала её примерное расположение. С одной стороны пустошь ограничивали Асиланские горы, являющиеся также и границей с Миерией. С противоположной была примерно такая же история с грядой Уеран. Ассарийское море находилось с третьей стороны и ороканцы, как называли жителей пустоши ктаранцы, не опасались набегов с тыла уже потому, что спокойное с виду море, именно у их берегов пребывало в состоянии вечного шторма. А высота волн могла сравниться лишь с высотой нашей академии. Или императорского дворца.

Ктаранцы считали что шторм – вина какого-то мудрёного артефакта, но доказать эту теорию не удалось, посланные мореплаватели просто не вернулись. И единственный известный Ктарану путь в Ороканскую пустошь находился с северной стороны, но всё ущелье покрывал плотный туман и, как и моряки, смельчаки, сунувшиеся туда, не возвращались.

Интересная складывалась ситуация при том, что как-то ороканцы всё же попадали в пустошь, да и жители Ктарана уверяли, что за завесой из тумана скрывался целый город. Правда, доказать это никто не смог.

Перевернув лист рисунком вниз, я продолжила чтение, которое с седьмой папки стало гораздо интереснее.

Часто попадались преступления, совершённые одним и тем же способом – жертву ослепляли, лишали слуха, привязывали и оставляли на долгое время, будь то случайный прохожий или владелец лавки. В основном так крали вещи, но попадались и убийства. Однако, пролистав ещё несколько месяцев, я поняла, что случаи с убийствами – лишь пародия, чтобы запутать поиски виновных.

Ещё одна папка осталась позади, а на первой же странице следующей я увидела громкий заголовок: «Ороканцы оставляют метки!»

Оказалось, что в каждом преступлении, совершенном ороканцами, находили заметную пентаграмму либо над дверью дома, где была совершена кража, либо на одежде жертвы. Тем более, что сейчас пентаграммы не использовались, их заменили гораздо более удобными схемами заклинаний. А ещё спустя несколько газетных выпусков выяснилось, что это не пентаграмма, а объединённый символ всех четырёх стихий.

Так ороканцы создали себе репутацию неуловимых, ведь ни одно помеченное преступление так и не раскрыли.

Я взглянула на часы – до полуночи оставалось полчаса. Отложив папку, я прошлась до одного из трёх больших окон и выглянула на улицу. Какой-то запоздавший прохожий торопился домой, спеша встретить праздник с близкими. Жители Оришана привыкли встречать канун нового года с семьёй, высыпая на улицы лишь после обмена подарками, превращая всю империю в шумный весёлый парад.

В отличие от той же Миерии, где праздник встречали все вместе на улице, но там и снега в глаза не видели, поэтому накрытые прямо посреди улиц столы не рисковали быть заметёнными.

– Только не говори, что и здесь у тебя назначено свидание.– Я вздрогнула, услышав первые звуки этого голоса.

Ему-то что понадобилось здесь в такое время?! Я специально выбрала последний день года, чтобы не осталось даже призрачной возможности столкнуться с ректором!

– Добрый вечер, ректор Оллэйстар.– Деваться некуда, и я развернулась к нему с вежливой улыбкой.

Ещё бы внутри всё оставалось таким же вежливым, а не устраивало бешеные скачки!

– Скорее ночь, – не менее вежливо уточнил он.

Спорить было глупо, правда, молча смотря на него, я вряд ли выглядела умной. Минута, другая…

– А вы не торопитесь домой, ректор Оллэйстар? – Верх наглости, но что я ещё могла сказать? Правду?

– А ты?

– Мне срочно понадобились некоторые сведения, а в академической библиотеке их не оказалось.

Я вернулась к своему месту и как бы невзначай закрыла папку, даже не надеясь на то, что Оллэйстар не заметил кричащий заголовок. Лишь на то, что он неправильно всё поймёт. Не знаю как именно, но неправильно.

– Хочешь убедить меня, что «Новости Ктарана» стали жизненно необходимы тебе именно за четверть часа до наступления нового года? – насмешливо поднял бровь он.

– Вы тоже не за праздничным столом.

К чему допрос? Я допускаю, что библиотекарь, увидев Олэйстара, намекнул ему, что один из его студентов сейчас здесь. И вполне объяснимо, что, как ректор, он заинтересовался, кто предпочёл копание в книгах празднику, но, удовлетворив любопытство, можно бы уже оставить меня одну.

«В этом году фейерверк будет невероятным», – совершенно некстати вспомнила я, чувствуя, насколько чаще забилось сердце.

– Я возвращал книгу, – сообщил Оллэйстар и подошёл ближе. Вздохнул. – Давай опустим получасовые пререкания, – устало начал он, – где я предлагаю тебе составить мне компанию в праздник, ты обижаешься на непристойное, по твоему мнению, приглашение, но я, в конце концов, тебя уговариваю, предоставив не меньше пятнадцати достойных аргументов в своё оправдание.

– Всего доброго, ректор Оллэйстар,– гордо, как он и предсказывал, отчеканила я.

Хватит и того, что я знала, как выглядит его спальня.

Гадая как бы мне продолжить работу так, чтобы он не увидел, что именно меня интересует, я собиралась вернуться за стол, но Оллэйстар удержал за руку.

– Ты же понимаешь, что делаешь глупость? Или действительно считаешь, что я воспользуюсь ситуацией?

– Не с вашей репутацией, но я всё равно не соглашусь.– Вежливо улыбнулась я, но надолго моей вежливости не хватило. Потому что Оллэйстар притянул меня к себе, и мы снова оказались в положении, которое я помнила по первой нашей встрече в лаборатории. – Что вы делаете?

Голос должен был звучать громко и надменно, но какое там, если в голове мелькали недавние особо впечатляющие моменты бала.

– Уверена? – с весёлой насмешкой уточнил Оллэйстар.

Рианы, это невозможно! Стоять вот так невозможно. Бояться пошевелиться невозможно. Задерживать дыхание, только чтобы успокоить сердце тоже невозможно.

И не смотреть в загадочно мерцающие глаза.

– Абсолютно, – ответила я едва слышно, мечтая о том, чтобы он сделал уже хоть что-нибудь – или отпустил, или поцеловал.

– Как скажете, лиерра Грасс, – Оллэйстар аккуратно освободил мои руки и уверенной походкой вышел за дверь.

И ни разу при этом не оглянулся.

– Боги! – выдохнула я, оседая на подоконник, и прижимая руку к бешено колотящемуся сердцу. – Что это было?

Глава 28

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем я начала соображать.

Можно ли считать меня идиоткой? Согласится разве что профессор Поберг и, пожалуй, Рик, если бы я рассказала ему о том, что происходит. Смешно, но именно он заметил то, что я пропустила – между нами с Оллэйстаром действительно что-то происходило! И это не мои фантазии, не плод ударенного влюблённостью сознания и не желаемое за действительное.

Случайностью мог стать шаруар. Случайностью оказалось неудачное покушение. Встречи в библиотеке тоже случайность, но не это.

Не его прикосновение и «в этом году фейерверк будет невероятным». Не приглашение. Не почти объятие.

До полуночи оставалось каких-то пять минут, но я не могла заставить себя вернуться к ктаранской газете, даже зная, что сейчас это мне действительно нужно.

Улицы опустели, и то тут, то там в окнах вспыхивали разноцветные огоньки. Я не смогла удержаться – улыбнулась, вспоминая, как меня саму в детстве развлекал Присли, пуская под потолок разноцветные искры, взрывающиеся фейерверками. Пусть без особой охоты, но тогда он ещё сохранял видимость, что у нас всё хорошо. Это было в то время, когда я ещё по-настоящему ждала каждый праздник.

Прекрасные годы, но такие лживые!

– Не знаю, кем ты меня считаешь, если думаешь, что я действительно брошу тебя одну в главный праздник года.

– Вы обо всех своих подопечных так заботитесь? – съехидничала я, давя улыбку, и повернулась.

– Можешь не верить, – рядом с моими папками Оллэйстар поставил тёмную бутылку с золотой надписью и два бокала, – но из трёх сотен студентов в настолько паршивом положении сегодня ночью оказалась лишь ты.

– У меня всё в порядке.– Я смотрела как он сам, без магии, открывает бутылку и разливает сверкающий пузырьками напиток по бокалам.

– Это я уже слышал. – Оллэйстар подошёл и протянул мне бокал, а раз с подоконника я так и не встала, сверху мой вид и правда должен казаться несчастным. – Уверен, ты в восторге от библиотеки и «Новостей Ктарана», особенно, в канун нового года.

Оллэйстар отсалютовал мне бокалом как раз в то мгновение, когда колокол в императорском дворце начал отсчитывать последние секунды уходящего года.

Десять. Девять.

Волшебный звон всегда слышно в любом уголке империи. И даже в академии я отсчитывала его удары.

Восемь. Семь. Шесть.

Оллэйстар протягивает руку и, приняв её, я встаю.

Пять. Четыре.

Несмотря на откровенный шаруар мне кажется, что сейчас мы гораздо ближе. Настолько, что я замечаю знакомые искры в его глазах.

Три. Два.

– За доверие и откровенность в новом году! – предложил он тост и вместе с последним ударом послышался хрустальный звон наших бокалов. – До дна, – весело напомнил Оллэйстар.

Это казалось мне непосильной задачей ровно до того момента, пока я не ощутила освежающую сладость на языке и сама не заметила как выпила всё.

– Асса ирдэ торишан! – прозвучало принятое в империи древнее пожелание счастья, и я эхом откликнулась:

– Асса ирдэ торишан.

И вот он миг, которого я подсознательно ждала с Зимнего бала. Он склонился ко мне, и я закрыла глаза, но… оглушительный треск фейерверка заставил вздрогнуть. Выскользнув из его рук, я отвернулась к окну, скрывая разочарование.

– Императорский салют, – услышала я, чувствуя тёплое дыхание над ухом. Оллэйстар стоял за мной, но не касался даже полой сюртука.– Виден даже на окраине империи. Символ лучшей жизни.

– А она становится лучше? – Я ощутила горечь в собственных словах и обернулась, чтобы увидеть ободряющую улыбку в ответ.

– Если мы в это верим.

Оллэйстар ушёл утром, даже не пытаясь предложить помощь в поисках и не спрашивая больше ни о чём. Иногда я чувствовала на себе пристальный взгляд, но стоило поднять глаза, как оказывалось, что он изучает книги или делает какие-то записи. Недопитая бутылка осталась стоять на столе, и при взгляде на неё мне становилось особенно тоскливо. Но думать об этом сейчас я не буду. И не знаю, буду ли когда-нибудь вообще.

Спустя ещё несколько папок мне снова повезло. Ктаранским следователям впервые за восемь лет удалось поймать ороканца, впрочем, их заслуги в этом не было. Стихийнику просто не посчастливилось – он напоролся на ловушку, установленную хозяевами как раз на случай кражи. Вот только единственное, что они смогли выпытать до того, как он упал замертво, было имя того, кто по его словам отомстит всему миру.

Горус.

Без титула и без фамилии.

Увы, это имя я уже знала. Стихийник или нет, Горус собрал под своим началом всех отщепенцев нашего мира, из которых едва ли не половина были бежавшими стихийниками. И, судя по всему, они неплохо устроились в Ороканской пустоши. Удивительно, если вспомнить о том, что местность та – выжженная проклятиями земля в самом трудно проходимом участке гор.

Хватит ли мне этих знаний?

Допустим, до пустоши можно попробовать добраться по границе Миерии и Оришана. И, в самом удачном случае, выйти как раз к стыку Асиланских гор и гряды Идокай, осталось только придумать, как перед этим незаметно пересечь границы Оришана, Миерии и Ктарана. И не попасться ищейкам.

Предположим, что я справлюсь, но после придётся как-то пройти через туман. Что в нём? Дикие звери? Дурманящие заклинания? Вряд ли маги сразу умирали, оказавшись в нём, так что оставалось надеяться на удачу. И на то, что Горус примет ещё одного беглеца из империи Оришан.

Захлопнув папку, я потянулась. Оставалось ещё шесть, но просматривать их я не видела смысла, поэтому сложила папки и, забрав вещи, вышла из зала.

– Лиерра Грасс? – удивился вчерашний библиотекарь. – Вам нужно что-то ещё?

Сегодня в огромном зале за столами сидело уже несколько посетителей. Похвально, учитывая, что в академической библиотеке студенты появлялись исключительно перед сдачей экзаменов.

– Нет, вы мне и так очень помогли, спасибо, – искренне поблагодарила я. – Я закончила.

– Вы быстро, – снова удивился он, но, открыл журнал и сделал соответствующую пометку. – Был рад с вами познакомиться!

– Мне тоже было очень приятно! Всего доброго.

За ночь на одной из главных улиц Унаша не изменилось практически ничего. Разве что народу стало больше – мимо шли семьи с детьми, наряженными в яркие шубки, парочки, которые держались за руки и не смотрели по сторонам. Сегодня лавки открывались позже обычного и со всех сторон слышались зазывающие голоса, а из булочной напротив тянулся ванильный аромат свежей сдобы.

Я улыбнулась и с наслаждением вдохнула свежий морозный воздух. Подняла руку ладонью вверх и на перчатку упали первые снежинки, каждая своей неповторимой формы.

– Лиерра Грасс? – Я вздрогнула и подняла взгляд на мужчину в костюме возницы, который стоял прямо передо мной.

– Да, это я, – подтвердила, нахмурясь.

– Меня зовут Аррок, таер Оллэйстар распорядился отвезти вас в академию, – сообщил он и поклонился.

Распорядился сделать что?

– Вы ждёте меня с ночи?

Да не может быть, чтобы Оллэйстар взял и…

– Это моя работа, лиерра.– Поклонился возница ещё ниже, отошёл к экипажу, такому же роскошному, как у Арисы, разве что без герба, и открыл для меня дверь.

– Но я не собиралась сейчас ехать в академию, – растерялась я, глядя в отделанное бордовым бархатом нутро.

Оллэйстар приказал отвезти меня в академию? Понятно, что академическая повозка будет лишь вечером, но это ни разу не повод оставлять мне возницу.

Но против воли в животе не то, что бабочки, шаргхи заскакали, и я сжала руки в кулаки. Это оказалось… волнующе. В груди защемило, сердце разогналось до немыслимой скорости, а мне пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться.

Значит, вот как выглядит то, что Эвилонберг недавно назвал ухаживаниями?

От мысли о советнике настроение вмиг испортилось и, пожалуй, это лучшее, что он мог для меня сделать. Потому что я и Оллэйстар это, вообще, за гранью всего.

– Я в полном вашем распоряжении, лиерра. – Снова поклонился возница. – Главная моя задача доставить вас в академию, вне зависимости от времени.

На нас начали оборачиваться прохожие, и я вздохнула. Похоже, зайти в кофейню мне уже не грозило.

– Куда едем, лиерра Грасс? – открыв окошко на передней стенке, спросил Аррок, когда я села и поправила плащ.

– В академию, пожалуйста, господин Аррок, – со вздохом попросила я, и экипаж тронулся с места.

Я игнорировала это после бала, отказывалась думать этой ночью, но сейчас, оказавшись одна в тишине и покое, не могла отмахнуться от простой мысли.

Оллэйстар чувствовал ко мне то же странное притяжение, что и я к нему.

Спорить бесполезно – едва не случившийся поцелуй заставлял ёрзать по сидению даже сейчас. Щёки бросило в жар, и я приложила к ним руки в холодных после мороза перчатках. Подумать только! Оллэйстар! И я – студентка без титула и особых перспектив.

Хуже того – обещанная чуть ли не самому влиятельному магу в империи!

И глупо отрицать, что спасало нас только то, что Оллэйстар и скандалы были несовместимы, до этого мгновения точно. Ни одного плохого слова ни разу не сказали о нём ни в обществе, ни в газетах. Чудо, да и только, учитывая его близость к императору и двору, ту самую, что позволяла Оллэйстару называть императора «Лем».

Вспомнив его взгляд, я с силой сцепила руки перед собой. Хватит. Вот уж что, а влюблённость, особенно такая, не входила в мои планы. Осталось только как-нибудь договориться с собственным сердцем… как? Не знаю, но отказаться от работы над артефактом я не могу. Просто не позволю себе лишить шанса на безопасную жизнь тех, кто ещё только откроет в себе стихийный дар.

Очнулась от своих мыслей я лишь тогда, когда экипаж затормозил у ворот академии. Дверь распахнулась, и господин Аррок подал мне руку, благодаря которой я вышла из кареты, словно монаршая особа.

– Спасибо.

– Всегда рад услужить, лиерра Грасс, – он поклонился и, быстро вскочив на козлы, мгновенно исчез из вида.

Я шла по пустынным коридорам академии, гадая, остался ли здесь хоть кто-то.

В общежитие мне встретилась одна-единственная студентка, курса со второго, с каким-то потерянным видом бредущая по коридору. Мне сразу вспомнилась собственная горечь от первого нового года в абсолютном одиночестве. Я только поступила в академию, и рядом не было даже Грейс, а вместо булочек с корицей и тёплого молока с травами меня ждали купленные в Унаше конфеты и противный сладкий чай.

Воспоминание, словно из другой уже жизни. Той, где на моём столе не лежал красный вестник, а на кровати не стояли огромная корзина аерий и объёмная коробка, перевязанная золотой лентой.

Увы, эти подарки всучить соседкам не получится.

Корзина, по цене сравнимая с половиной поместья Присли, отправилась на пол к двери, другого незаметного места не придумалось, а вот коробка… коробку я бы вообще не открывала, но я должна послать Эвилонбергу благодарность. А для этого должна знать, что он мне подарил.

Пожалуй, даже подарки Корсы я не открывала с таким страхом, хотя вряд ли советник желает извести невесту до свадьбы, раз уж вообще на неё решился. Никогда не считала себя трусихой, но пальцы, развязывающие бант, дрожали. Крышку вовсе снимать не хотелось, но пора было брать себя в руки. Эвилонберг никуда не денется и с этим придётся как-то мириться.

Внутри не оказалось ничего страшного. Больше того, любая моя соседка убила бы за невероятно дорогое, хоть и строгое платье. Глубокого бордового цвета, с длинными рукавами и расклешённой юбкой, оно переливалось в свете магического светильника. И этот блеск ни удешевлял явно сшитое на заказ изделие.

Жаль только, что внутри вместо радости – обречённость невиновного, осуждённого на смерть.

И тем сильнее стал контраст после воспоминаний о том, что со мной было после заботы Оллэйстара.

Рианы, прошу, дайте мне ума не поддаться, не сломаться и не подставить нас обоих!

Вздохнув, я вернула платье в коробку, убрала её в шкаф и подошла к столу. Пальцы снова дрогнули, когда я коснулась вестника Оллэйстара, но, увы, совсем по другой причине. И всё только ухудшилось после того, как я прочитала послание.

Восемь вечера. Кабинет ректора.

То, что не пойду, я поняла сразу же, как дочитала одну скромную строчку. Не смогу. Да просто не рискну после ночи в библиотеке остаться с ним один на один в полумраке кабинета. Того, где он – хозяин, а, значит, может… Я тряхнула головой. Оллэйстар может? В это не верилось даже сейчас, зато в то, что по неопытности я сама загоню себя в ловушку – очень даже.

И поэтому все наши встречи должны ограничиться рабочей атмосферой лаборатории…

Вот только вопрос о том, чем мне это аукнется, всплыл за пять минут до назначенного времени. Бесполезный, кстати, вопрос, потому что даже так идти я не собиралась. И чтобы не искушать лишний раз собственную решимость, залезла на подоконник с ногами, кутаясь в новый подаренный Грейс тёплый плед.

И, наверное, задремала, рассматривая заснеженные верхушки деревьев, потому что испуганно подскочила, услышав хлопок двери. В моей комнате стоял Ориан Оллэйстар собственной персоной и, подняв бровь, меня рассматривал.