Kitobni o'qish: «Дори. Месть колдуна»

Shrift:

Иллюстрация на обложке Станислава Арсеньева

Художник Алла Занина

Глава первая

Представьте себе игральную карту, на ней есть две картинки: одинаковые, но вторая перевёрнута вверх тормашками.

А теперь вообразите, что наш мир соединён с другим миром, как картинки на игральной карте. Получится, что для нас все в это другом мире будут ходить вниз головой, а для них – наоборот. Не всё в противоположном нам мире действительно перевёрнуто вверх тормашками. Многое там так же, как у нас. Есть взрослые, есть дети, есть дружба и любовь, небо там голубое, а трава – зелёная… Кое-что просто один в один. Но живут там не люди, вроде нас с вами, а невероятные создания, о которых только в сказках рассказывают и в фентези-книжках пишут. И то не всегда и не про всех.

В этом волшебном мире обитают русалки и гремлины, ведьмы и орки, гномы и драконы, тролли и нимфы, единороги пасутся на одних лужайках с пегасами, а бабочки с прелестными девичьими лицами летают наперегонки со стрекозами. Столько разных созданий там обитает, столько волшебных и удивительных существ, что, если перечислять всех, получится толстенная книга. А такие, к слову сказать, тут тоже имеются: огромные фолианты, в которых внимательные гоблинки ведут перечень жителей, отмечая, у кого с кем была свадьба и сколько у кого детей родилось. Чтобы во всём порядок был.

Магия для обитателей этого мира такая же обыденная вещь, как для нас газета или телевидение, а кое-кому она даже необходима как воздух или свет. Дарит волшебство всем жителям мира Огромный Дуб, который за долгие-долгие тысячи лет своей жизни отрастил толстенный ствол и пышную крону. Хотя здесь, в сказочном мире, у всех деревьев густые кроны, редко когда встретишь чахлое деревце, ведь за каждым зорко следит своя дриада – милая девушка, зелёная с ног до головы, способная почувствовать все хвори растений ещё до того, как они проявятся. Возможно, именно поэтому волшебная страна и называется Кронией. А может, для того есть и другая причина, кто же точно скажет? Привыкли волшебные создания свой мир так называть и не задумываются почему.

Все жители Кронии делятся на лунных и солнечных, или же ночных и дневных. Первые бодрствуют в тёмное время суток, когда на небе сияет луна.

Они ловят рыбу в реках и ручьях, добывают уголь и самоцветы в шахтах, куют плуги и молотки, собирают росу, наколдовывают туман и следят за тем, чтобы всходы на полях набирались сил. С рассветом лунные жители, сладко позёвывая, укладываются спать, и просыпаются солнечные. У них тоже хватает дел, ведь надо обрабатывать поля, собирать фрукты в садах, сбивать молоко, строить дома и делать множество других полезных вещей; трудиться до самого заката, когда приходит пора дневным отправляться спать.

Лунные и солнечные жители Кронии дружны, несмотря на то что их жизнь протекает в разное время суток. А как иначе? Ведь не будут же тролли с гномами только для себя добывать уголь и рубить дрова – им столько просто не нужно. А вот творог, который делают гремлины, и ягоды, которые собирают эльфы, они очень и очень любят.

И у лунных, и у солнечных обитателей страны есть свои правители, которые решают, как вести дела Кронии. Когда в одиночку, а когда и сообща, если дело касается обоих народов. Так повелось, что у дневных правят мужчины, а у ночных – женщины. И тех, и других выбирают из представителей древнейших и почитаемых родов: из гремлинов – у солнечных жителей, из ведьм – у лунных.

Сейчас в Кронии солнечными жителями правит Эрген, старец-гремлин удивительной мудрости, отличающийся терпением и уравновешенностью, а лунными – не менее достойная уважения ведьма Тананна, и нет между ними никаких споров или непонимания. Но так было не всегда, в истории Кронии не обошлось и без тёмных страниц. Было время, когда предшественница Лунной Правительницы, ведьма Цесинда, спровоцировала войну среди обитателей волшебной Кронии. Справиться с ней удалось только объединённым силам солнечных и лунных народов, но победа не была окончательной. Во время страшного сражения воины не смогли заточить Цесинду в волшебный ларец, как это было задумано, и злодейка успела сбежать в другой мир, с которым Огромный Дуб соединён корнями. Да-да, именно как картинка на игральной карте. По ту сторону, в человеческом мире, где живём мы с вами, было отражение Огромного Дуба – его близнец, сухой, безжизненный на вид и недобрый по характеру.

Чтобы одержать победу над злом раз и навсегда, следом за Цесиндой в человеческий мир отправили сына правителя Эргена, маленького гремлина Дори. При помощи жителей нашего мира он смог одолеть ведьму и заточить её в ларец, который спрятали у самых корней брата-близнеца Огромного Дуба.

Но время в Кронии идёт иначе, да и в нашем мире оно не стоит на месте. Много позже ларец открыли, и Дори опять был вынужден спасать целых два мира от козней Цесинды. И на этот раз с ведьмой было на самом деле покончено.

Дори просто раздувался от гордости каждый раз, когда кто-то просил рассказать историю его величайшей победы. В свою речь день ото дня он добавлял всё новые и новые подробности.

– …была битва, – рассказывал Дори собравшимся вокруг него кузенам, кузинам, их друзьям и просто случайным жителям Кронии, которые пришли поглазеть на героя и послушать о его подвигах. – Мы сражались три дня и три ночи. Цесинда насылала на меня чудовищ. Огромных трёх… нет, пяти… нет, десятиглавых драконов!

– Таких не бывает… – пискнул было кто-то из младшеньких кузенов, потешный маленький рыжий гремлин.

Но старшие на него зашикали, а Дори так и замер с расставленными в стороны руками – он изображал десятиглавого дракона и немного увлёкся.

– Как это не бывает? – грозно спросил Дори, опуская руки и наступая на сжавшегося малыша. – Бывает! Ведь Цесинда оживляла все самые ужасные кошмары, которые можно придумать. Целые полчища монстров!

Малыш уже собирался устыдиться и заплакать, и Дори решил, что надо заканчивать со страшилками, а то, неровен час, распугает всех преданных слушателей.

– Но я победил, – закончил Дори, широко улыбаясь и косясь на старшую сестру маленького гремлина, которая как раз упёрла руки в боки и недобро посматривала на горе-рассказчика. – Эй, не плачь, я всех-всех победил!

– Правда? – спросил малыш. – А если ведьма вернётся?

– Она не вернётся, – заверил его Дори. – Но если в Кронии появится новое зло – я и с ним мигом расправлюсь! – похвастался он.

Дори сделал несколько замахов, изображая, как будет сражаться с неведомым злом, и собравшиеся одобрительно загудели.

– Дори герой! – крикнул кто-то, и нестройный хор голосов кузенов, кузин и их друзей его поддержал. – Храбрец и настоящий гений!

А Дори выпятил грудь и счастливо улыбнулся. Ему очень нравилось быть героем, хотя он был рад, что приключения остались позади. Потому что Дори никогда не хотел отправляться в мир людей и сражаться с Цесиндой. Он боялся ведьмы и почти всё время второго похода в мир людей просидел под крыльцом, дрожа от страха и холода. Нет-нет, что бы ни случилось – в мир людей Дори больше не пойдёт.

Восторженные слушатели начали расходиться, болтая между собой, а Дори внезапно вспомнил, что вышел из дому, чтобы принести воды, но остановился поговорить с одним из кузенов, потом пришёл второй, третий, а затем он стал рассказывать о своих подвигах и совсем забыл о воде.

Стоило Дори представить, как разозлится его отец, мудрейший Эрген, кисточка на его пушистом хвосте задрожала. Гремлин поспешно подхватил ведро и опрометью кинулся к колодцу.

В Кронии все жили довольно просто, даже Солнечный Правитель не считал, что ему надо так уж сильно отличаться от прочих обитателей волшебной страны. Всё равно всем поровну достанется солнца, воздуха и цветочного аромата. Так что и для его сына всегда находилась работа по дому и в саду, даже если сам Дори с большим удовольствием лежал бы в тенёчке и слушал стрекот кузнечиков. Если раньше ему ещё удавалось побездельничать, то теперь отец спуску не давал. «Ты будущий правитель, – говорил Эрген, – а значит, должен понять, что такое трудиться. Прежде чем управлять другими, поработай-ка сам».

– Будто никто нам воды не натаскает, попроси я их, – ворчал себе под нос Дори. – Но нет, вечно мне приходится… Можно подумать, во всей семье работать должен только я! Вместо отдыха после всех-то подвигов?

Он крутил ворот колодца и бурчал, но понимал, что его возмущает вовсе не рутинная работа – такое случалось в жизни юного гремлина и раньше. Но никогда ещё отец так настойчиво не повторял, что эта работа – ступень к будущему титулу Солнечного Правителя. Дори всегда знал, что именно он наследник своего отца. Но Эрген был таким мудрым, спокойным и основательным, точно понимал, что нужно делать, как разбираться со спорами между дневными жителями Кронии и какие решения принимать. Дори боялся, что сам он со всем этим не справится. И спокойнее от поучений отца не становилось, ведь Эрген только и делал, что говорил об ответственности, труде и благе для всех. Но он не объяснял, как справиться со страхом или как научиться принимать правильные решения. И как быть мудрым и внимательным к мелочам, как решать, кто прав в споре, а кто нет. Ничему подобному он сына не учил.

– Ну почему всегда так сложно? – вздохнул Дори.

Гремлин отцепил поднятое из колодца ведро, подхватил его за ручку и повернулся, чтобы направиться домой, но на дорожке уже стоял Эрген.

– Я уже несу воду! – поспешно сказал Дори. – Видишь, я тружусь, делаю полезную работу!

– Сынок, я не об этом хотел с тобой поговорить, – ответил правитель, и Дори судорожно сжал ручку ведра. – Я слышал краем уха, как ты беседовал со своими кузенами…

– Да… мы разговаривали, – потупился Дори.

Эрген кивнул и задумчиво потеребил окладистую белоснежную бороду.

– Я знаю, что ты выдумываешь новые детали своих подвигов. Ведь когда ты только вернулся в Кронию, то рассказывал о битве иначе.

– Я не выдумываю, – тут же принялся возражать Дори, он поставил ведро на землю и продолжил после паузы: – Я просто, это… ли-те-ра-тур-но приукрашаю, вот.

По тому, как устало вздохнул Эрген, можно было понять, что объяснение его не очень-то устроило.

– Дори, как ты не понимаешь, всё связано! Ты говоришь неправду, рассказываешь всем и каждому о своих поступках, но меняешь историю день ото дня, к тому же не можешь ответить за свои слова ничем, кроме уверений, что это действительно случилось. Негоже правителю вести себя подобным образом.

Пока отец говорил, Дори рассматривал утоптанный гравий у себя под ногами. Юному гремлину было немножко стыдно, но он не понимал, что же тут плохого – да, приукрашивает чуть-чуть, но ведь это действительно он победил Цесинду! Какая разница, сколько при этом голов было у драконов? И были ли они вообще.

Наверное, Эрген мог бы ещё долго говорить, но его прервали. Раздался громкий писк. С дерева спикировала крупная летучая мышь, она почти свалилась на плечо Эргена, ошалело щурясь и заслоняя крыльями глаза от солнца. День перевалил за половину, для ночных обитателей было рано просыпаться.

– Срочное сообщение для Солнечного Правителя, премудрого Эргена! – пискнула мышь. – От Лунной Правительницы, великолепной Тананны!

– В чём дело? – свел брови Эрген. – А ты стой здесь!

Последние слова были адресованы Дори, который собирался потихонечку ускользнуть, пока отец отвлёкся на посланницу.

– Моя госпожа просит о встрече, – ответила мышь, подёргивая крыльями и топчась на плече Эргена. – Дело особой важности, она сама так сказала! На закате в яблоневых садах. Что мне передать Лунной Правительнице? Вы согласны?

Эрген тяжело вздохнул: как и все из его рода, он не очень любил принимать решение впопыхах.

– Ну ладно уж, – согласился правитель, – коли дело действительно важное, то я приду.

Летучая мышь пискнула и взмыла в воздух, торопясь передать согласие Эргена Тананне и скрыться от солнечного света.

Дори опять попытался улизнуть, но остановился, стоило отцу сурово на него глянуть.

– На встречу с Тананной ты пойдёшь со мной, сынок, – сказал Эрген.

– Но зачем? Лунная Правительница хочет видеть только тебя!

Дори ухватился за свой хвост, чтобы не было видно, как дрожит его пушистая кисточка. После знакомства с Цесиндой молодой гремлин опасался ведьм. Дори знал, что большинство ведьм не так и плохи: этой ночью, например, Тананна и остальные будут призывать дождь на яблоневые сады, чтобы полить деревья, изнемогающие от жары. Но вдруг и нынешняя Лунная Правительница задумала что-то дурное? Вдруг решит отомстить за Цесинду ему, Дори, лично?

– Это не обсуждается! – заявил Эрген. – На закате ты пойдёшь со мной в яблоневые сады и послушаешь, что хочет сказать Тананна. Именно так и должен поступить будущий Солнечный Правитель.

– Ладно, – со вздохом согласился Дори. – Как скажешь, отец.

А про себя подумал, что это несправедливо: ведь есть другие родственники, да и вообще в Кронии много гремлинов, которые с большей охотой занимались бы тем, чему Эрген пытался научить Дори…

– Вот и отлично! – подытожил Эрген. – А теперь бери ведро и пошли.

Дори опять горестно вздохнул, он ведь надеялся, что отец забудет про воду, раз появилась более важная забота, но не тут-то было.

Сбежать из дома тоже не получилось. Для Дори моментально нашлось много всякой мелкой работы, вроде переборки малины и сортировки грибов, с чем он и провозился почти до самого заката. Все дела были закончены аккурат к вечерней зорьке, и отец с сыном отправились на место встречи.

По дороге Дори пытался убедить себя, что ничего страшного Тананна с ним не сделает, но получалось у него не очень-то хорошо.

Солнце уже почти закатилось, а вместе с ним отправились спать дневные жители Кронии. Сам Дори тоже то и дело позёвывал, только страх перед ведьмой не давал ему начать клевать носом прямо на ходу.

Возле ворот, за которыми простирались огромные яблоневые сады, Эрген остановился и сурово оглянулся на сына.

– Постарайся произвести хорошее впечатление, – сказал он.

Дори поспешно закивал и дёрнул хвостом.

Искать ведьм долго не пришлось – они расположились среди самых старых яблонь, неподалеку от ворот, через которые прошли Дори и Эрген.

Пять женщин стояли вокруг костра, и Дори заметил, что огонь горит просто на земле, без дров, и не выходит за пределы невидимого круга. И даже не принимая во внимание синевато-зелёный цвет пламени, было понятно, что костёр лунные колдуньи создали с помощью магии.

Стоило гремлинам выйти из-за деревьев, как все пять ведьм обернулись к ним, но от группы отделилась только одна, четверо других остались у костра.

– Весьма рада, что вы смогли почтить нас вашим присутствием, премудрый Эрген, – церемонно сказала ведьма, – а это, надо полагать, ваш храбрый сын Дори?

– Да, Тананна, это он, – с гордостью ответил Эрген.

Дори только и смог, что пискнуть: «Здрасьте».

Юный гремлин видел Лунную Правительницу Тананну и раньше, но никогда так близко. Тананна была высокой и статной, она даже чуть-чуть присела, чтобы поменьше возвышаться над гремлинами. Как и все ведьмы, правительница регулярно пила омолаживающее зелье, отчего определить её возраст на глаз было невозможно. Глядя в лицо ведьмы, Дори признавал, что глаза у неё добрые и она вовсе не похожа на Цесинду. Лунная Правительница ласково улыбнулась юному гремлину и сказала:

– Очень рада, что вы пришли вместе, я просила о таком одолжении в своём послании, но кое-кто совершенно забыл про эту часть.

Тананна при этих словах посмотрела вверх, и Дори тоже задрал голову: над ними, вцепившись лапками в ветку яблони, висела та самая летучая мышь-посланница. Она сделала вид, будто спит и не слышит укоризненных слов.

– В чем дело, Тананна? – спросил Эрген. – Какие-то проблемы с дождем или облаками?

– Нет, что вы, с этим всё в порядке, – Лунная Правительница поправила чёрное кружевное платье, и Дори понял, что она немного нервничает, – Цесинда оставила после себя очень много своих артефактов и волшебных вещей. Она покидала этот мир мятежным духом. Никто из нас не хотел связываться с тем, чего коснулась её отвратительная рука. Магическая крепость Цесинды вместе со всем арсеналом была опечатана сразу после битвы.

– Какая же в этом проблема? – спросил Эрген. – Пусть всё так и остаётся.

Дори был вполне согласен с отцом, он сам ни за что не подошёл бы к месту, где злобная ведьма собирала свои магические вещи.

Тананна вздохнула.

– Вчера ночью её убежище пропало! Подобные строения могут перемещаться сами, но мы не ожидали такого, – сказала она и зевнула, деликатно прикрывая рот рукой. – Прошу меня простить, я не спала весь день. Мы пытались отыскать его, но тщетно. Именно по этой причине я прошу вашей помощи. В особенности – помощи героического Дори!

Юный гремлин, до того слушавший вполуха, пискнул и чуть было не подпрыгнул.

– Я?! Но почему?! – воскликнул он. – Ведьмам лучше знать, где может находиться крепость Цесинды! И как она вообще могла исчезнуть?!

– Она может выглядеть как угодно, – ответила Тананна, – потому нам необходима помощь. Ты победил Цесинду и знаешь, как она мыслит, ты догадываешься о её скрытых мотивах.

– Вот сейчас тебе и надо проявить ответственность! – серьёзно сказал Эрген. – Помоги в поиске убежища Цесинды и докажи, что достоин своего имени и титула будущего Солнечного Правителя!

– К тому же, – добавила Тананна с лёгкой улыбкой, – это даст повод всем жителям Кронии снова гордиться своим великим героем, победителем злой магии и тёмного чародейства.

Лунная Правительница и отец пристально смотрели на Дори, и гремлин сник под этими взглядами. Отказаться сейчас означало не просто нарваться на ещё одно поучение – это грозило тем, что Эрген разочаруется в нём, а Тананна решит, будто Дори вовсе не такой герой, как о нем говорят. Потому юный гремлин, сглотнув, ответил:

– Хорошо, я сделаю всё, что только смогу.

Убежище – это не живая ведьма, и в мир людей Дори снова не отправят. Значит, приключение почти безопасно. И Эрген потом будет горд… но на душе всё равно стало неспокойно, как Дори себя ни уговаривал. Он надеялся только, что убежище Цесинды отыщут раньше и без его помощи.

А тем временем далеко-далеко от яблоневых садов ворочался в своей кровати один солнечный житель. Звали его Коми, и он приходился Дори кузеном по матери. Шерсть у Коми была светло-палевая, нос чуть сплющен, не так сильно, как у других гремлинов, но достаточно заметно, чтобы из-за этого переживать. Коми и переживал.

Сегодня у гремлина была причина для того, чтобы лишиться сна. В гости заглянули младшие сестрёнка и братик. И принялись наперебой рассказывать о великом герое Дори, который сражался с десятиглавыми драконами.

– Если ведьма вернётся, то он её победит! – заявил младший братик. – Он мне сам сказал!

Коми раздражал этот восторг. Он частенько ворчал о своих талантах и о том, что его не ценят.

И он никогда не любил Дори, кузен казался ему задавакой. И такому гремлину поручили опасное, но важное задание… и даже не спросили, не хочет ли кто-то пойти добровольцем! А Коми пошёл бы в мир людей, посмотрел, как они живут, ну и, конечно же, победил бы ведьму. И еще принёс бы какие-нибудь трофеи в Кронию.

Но Дори всё испортил! Он стал героем волшебной страны. Коми казалось, что это очень несправедливо. Ведь Дори всё и всегда давалось просто так, потому что он сын Эргена.

Сестренка и братишка ушли домой к отцу, а Коми так и не мог успокоиться. Уснуть никак не удавалось, и потому Коми размышлял о том, как его раздражает несносный кузен Любой победит дракона, если у него будет меч, или секира, или еще что-то, главное – это арсенал. Против него не устоять даже самой ужасной ведьме!

Так думал гремлин Коми в ту бессонную ночь. Он страстно желал обладать оружием, с которым он покажет Дори, кто тут настоящий герой.

Не знал Коми, что такие мысли опасны, и не знал, куда они его приведут…

Глава вторая

Коми, как мы помним, пребывал этой ночью в ужасном настроении. Он с детства знал Дори, как-никак они кузены, пусть и не самые близкие: семьи у гремлинов большие, и малышня проводит много времени вместе. Но Коми плохо ладил с другими солнечными жителями, ему всю жизнь хотелось, чтобы его слушались, но никто этого не делал, что ужасно обижало гремлина. И он становился всё более угрюмым. Вот и сейчас Коми лежал под покрывалом с узором из кленовых листьев и думал о несправедливости мира.

Сон не шёл, и гремлин поднялся с постели. Он решил, что прогулка на свежем воздухе поможет уснуть. А там, кто знает, отыщется способ показать всем, что на месте Дори справился бы вообще любой гремлин. Может, когда все это поймут, то перестанут восторгаться Дори.

С таким настроением Коми и вышел из своей избушки на опушке леса. Вокруг росли сорняки, которые хозяин ленился выполоть, чахлые кустики малины и ботва морковки. Ничего другого в огородике Коми не выживало.

В этом месте нам нужно сделать небольшое отступление и рассказать кое-что о магии. Волшебство – это эмоции, ощущения, надежды и страхи. Всё, что мы чувствуем, является своего рода магией, а для жителей Кронии – тем более. Зло притягивается к плохим эмоциям, добро – к хорошим, усиливает эти чувства и само питается ими. Цесинда была злобной ведьмой, любое её колдовство, как и она сама, питалось тёмными проявлениями: ненавистью, завистью, жадностью, страхом… такими же были и её артефакты. Ещё о магии стоит сказать, что любой колдовской предмет, который существует долго или в него вкладывают много сил, обретает собственную жизнь. Так, ларец, в который заключили Цесинду, не зря казался Дори живым – он таким и был на самом деле. Магическая крепость злобной ведьмы, её убежище, тоже обрело собственный разум. Оно умело выглядеть как угодно: и как башня, и как землянка, и как обычный дом или просто камень; менять форму и размер, способно было перемещаться в любом направлении: просто исчезать в одном месте и появляться в другом. Но убежищу Цесинды не хватало хозяйки: когда её ненависть перестала подпитывать его, оно начало голодать. Оно надеялось, что какая-то другая ведьма решит присвоить арсенал Цесинды и войдёт внутрь, позволив склонить себя к дурным помыслам. Но Тананна и совет ведьм приняли мудрое решение опечатать собственность злобной Цесинды, понимая, что без поддержки негативными эмоциями убежище останется без чувств, разума и магических свойств. Одного они не учли: Цесинда вложила в свою крепость огромную ведьминскую силу. Именно это позволило её убежищу исчезнуть из-под надзора ведьм и отправиться в Кронию. Там оно стало искать существ злобных и завистливых, кто бы воспользовался арсеналом Цесинды и кормил убежище своими эмоциями и силами.

Стоит ли удивляться, что злость и зависть Коми привлекли к себе пристальное внимание?

Угрюмый гремлин бродил вокруг своей избушки и вполголоса ворчал о том, как ему надоело, что других все поддерживают, любят, ценят, а вот его, Коми, никто никогда не замечает. И тут он споткнулся и полетел вверх тормашками. Но вместо того чтобы упасть в бурно разросшиеся сорняки, Коми уткнулся во что-то твёрдое как камень, но тёплое на ощупь.

– Что это? – пробормотал гремлин, чуть переведя дух.

Поверхность слегка завибрировала. Коми попятился. В свете полной луны гремлин увидел нечто такое, отчего его глаза стали похожи на блюдца: огромную чёрную шляпку гриба. Внутри неё легко поместилась бы вся избушка Коми и осталось бы ещё много свободного места. Определённо этой штуки здесь раньше не было.

«Не бойся меня, – раздалось в голове Коми, – я не причиню тебе вреда. Я здесь ради тебя и того, чтобы ты мог воплотить в жизнь все свои желания».

Коми подпрыгнул от неожиданности.

– Кто ты? – спросил он.

– Можешь называть меня Крепостью. Войди, я открою двери.

В поверхности «шляпки» появилась белая точка, которая начала быстро расширяться, пока не стала подходящего размера, чтобы впустить гремлина.

Коми подобрался ближе, но остановился, не решаясь войти. Он ничего не видел за белым светом и был напуган происходящим. Не каждый день такое случается прямо на пороге собственного дома!

«Не бойся», – настойчиво повторил всё тот же бесплотный голос в голове.

– Тебе легко говорить, а я вообще не понимаю, что ты такое, – возмутился Коми.

Ему показалось, что поверхность «шляпки» завибрировала сильнее, словно Крепость смеялась.

«Ты просил об удаче, а я и есть удача. Ты просил об арсенале, я – арсенал. Я – то, что возвысит тебя над другими и заставит прочих уважать тебя и склониться перед тобой. Иди ко мне».

Коми хотел было убежать в свою избушку, но подумал, что если сейчас струсить и убежать, то потом всю жизнь придётся жалеть об упущенном шансе. Ведь ничего плохого не случится, если просто посмотреть, верно?

Коми зажмурился и шагнул в светящийся проход. Ему показалось, что он прошёл через лёгкую сеть паутинки. Он больше не ощущал дуновений прохладного ночного воздуха или едва слышного пения цикад. Вокруг стояла гробовая тишина. Коми приоткрыл глаза и, не обнаружив перед собой чудовищ, огляделся, силясь понять, где очутился.

Это была огромная круглая комната, заставленная стеллажами, на которых громоздились разнообразные странные вещи. Коми поёжился, когда увидел несколько банок с заспиртованными животными; на множество черепов, которые принадлежали существам Кронии, он и вовсе старался не смотреть. Здесь же, на полках стояли книги – от совсем тоненьких до толстенных фолиантов; рядами выстроились склянки с разноцветными жидкостями, какие-то предметы, названий и назначения которых Коми не знал, отдельный стеллаж был отведён под коллекцию разнообразных песочных часов. Внутри «шляпки» было светло, как ранним утром, но при этом светильников нигде не обнаруживалось. За спиной Коми оставался круглый проход в ночь, но рассмотреть сквозь него ничего не получалось: воздух словно шёл рябью.

– Что это за место? – спросил удивлённый Коми.

«Я – Крепость, – последовал ответ, – хранилище магических знаний и убежище для таких, как ты. Тех, кто хочет заставить других уважать настоящих героев, а не самозванцев».

– Да, ты права! – радостно воскликнул Коми. – Я хочу, чтобы меня уважали!

«Как скажешь, – ответила Крепость, и Коми показалось, что она посмеивается, – я помогу тебе достичь этого».

– Как?

«Я научу тебя магии. Ты сможешь стать больше и сильнее. Это тебя будут называть героем, а вовсе не твоего кузена Дори. Ведь это то, чего ты хочешь, верно, Коми?»

Гремлин кивнул. Он притопывал ногой, как всегда, когда о чём-то напряжённо думал. Его немного пугали голос, говорящий прямо в его голове, и некоторые вещи на полках ему не нравились. Но Коми пришлись по душе слова, что все будут считать героем именно его, а не какого-то там Дори.

– Я могу стать колдуном? – спросил Коми.

«Да, можешь, к тому же одним из великих», – ответила Крепость.

Коми снова подпрыгнул, но теперь не от страха, а от радости.

– Всегда знал, что у меня есть волшебные силы! – с восторгом сказал он. – Именно так и должно быть. У меня множество талантов, которые никто не видит!

«Именно так, ты совершенно прав, – согласилась Крепость, – потому я и выбрала тебя, Коми, именно ты достоин того, чтобы завладеть всем, что я храню. Но это не всё, что я хотела бы тебе поведать…»

– Что? О чём ты хочешь мне сказать?

«Не все в Кронии согласятся со мной, Коми, – ответила Крепость, – они не подпустят тебя ко мне. Заберут все магические артефакты и присвоят их».

– Но ты же сама меня выбрала, – удивился Коми. – А это означает, что я лучший!

«Они не считают тебя достойным. У них ведь есть герой, есть их Дори».

Коми скривился: да, на роль владельца Крепости вполне могли выбрать именно его кузена. Ведь он такая важная шишка: и сын Солнечного Правителя, и героический спаситель Кронии – и плевать, что у Дори может не быть такого высокого магического потенциала, какой есть у Коми. Всем ведь нужен его кузен, все так его любят, и им плевать на того, кто действительно заслуживает уважения. Коми всегда верил, что способен на многое, и теперь Крепость это подтвердила. Она выбрала именно его, а не глупого Дори.

– Я им не дамся! – сказал Коми. – Обещаю тебе, нет, клянусь своими магическими силами, что мы найдём способ, как получить именно то, что нам причитается. Ты можешь стать невидимой? Ну… не обижайся, но тебя очень заметно со стороны.

«Могу», – сказала Крепость.

Коми почувствовал, как она завибрировала. Банки на стеллажах слегка зазвенели, но через пару мгновений всё завершилось.

– Получилось? – спросил Коми.

«Да. Теперь никто меня не увидит».

Коми решил проверить, так ли это, и выскочил наружу. Когда его глаза немного привыкли к темноте, он понял, что Крепость не солгала: теперь её действительно не было видно. Можно было смотреть сквозь неё и видеть только берег реки или лес. Коми оббежал Крепость вокруг и даже немного запыхался, потом протянул руку и коснулся стенки: он чувствовал её слегка шершавую тёплую поверхность, но не видел.

– Получилось! – воскликнул Коми, а потом смущённо добавил: – Ой… а как я снова войду?

Он совершенно забыл, где были двери Крепости.

«Я подскажу. Двигайся правее», – последовал ответ.

Коми пошёл, не отнимая руки от шершавой поверхности, и очень скоро обнаружил вход.

– Я теперь настоящий колдун с настоящей магической крепостью! – сказал Коми, снова входя внутрь.

Странные приспособления на стеллажах его уже не пугали, как и черепа. Ведь это такая мелочь, когда он может, например, наслать проклятье на невыносимого Дори или сделать ещё что-то столь же приятное.

– Это колдовские книги? – спросил Коми, указывая на полку, где стояли толстые истёртые фолианты.

«Да. Возьми синюю, она как раз для начинающих вроде тебя», – ответила Крепость. Коми потянулся было за синей книгой, на которую указывала Крепость, но передумал в последнюю секунду и подхватил другую, с истрёпанным коричневым переплётом.

– Я хозяин, и я решаю, по какой книге буду учиться магии, – заявил Коми.

Крепость ничего на это не ответила, только слегка завибрировала, предвкушая интересное зрелище. Колдовская книга, которую опрометчиво взял Коми, была одной из самых старых в библиотеке Цесинды, и ведьма сама далеко не всегда решалась применять записанные там заклинания. Конечно, Коми об этом даже не догадывался.

Новый хозяин Крепости сел прямо на пол и принялся листать страницы древнего фолианта, нетерпеливо постукивая хвостом. В написанном он понимал немного, но отступать было не в его характере. Он долистал почти до середины, когда обнаружил нечто интересное лично для себя. Коми несколько раз перечитал абзац и только потом обратился к Крепости.