Kitobni o'qish: «Тайна провинции Нампула»

«Я сожалею, что у меня всего одна жизнь,

которую я могу отдать за свою страну.»

Натан Хейл 1955–1976 г.

1

Оказавшись, после тяжелой скандальной ночи в своей небольшой холостяцкой квартире, находящейся в одном из многоэтажек спального района Джорджтаун на углу Грейс стрит и Виконт авеню, он сразу уснул. Спал крепко и беспробудно, уткнувшись лицом в мягкую поролоновую подушку, посапывая от неудобной позы, поджав под себя длинные, прикрытые махровой простыней ноги, позабыв о хлебе насущном и прочих прелестях жизни. Воистину ангельский сон. Он никуда не спешил. Сегодня он свободен целый день и ему нет никаких дел до мирового кризиса и прочих катаклизмов мирового масштаба. Это его квартира и он в ней полноправный хозяин. Он – гражданин США.

Теперь эта квартирка, насквозь пропахшая тяжелыми запахами потного мужского тела и плотным спиртным перегаром, принадлежала только ему, гражданину США Майклу Блекману, с недавних пор, полноправному сотруднику ЦРУ. Если точнее – агентудепартамента диверсионно-подрывной деятельности, специализировавшемуся на межнациональных конфликтах национально-освободительных движений португало-язычных стран Африканского континента, защитнику интересов Американских Соединенных Штатов. Теперь он был Майкл – крутой парень с лицом, выгоревшим на знойном африканском солнце и поблекшими светло-русыми волосами, аккуратно стриженого «бобрика», специальный агент, приютившей его страны. Тогда же, в одна тысяча девятьсот восьмидесятом, он был лейтенант Черных. Простой советский парень Миша, выпускник Московского военного института иностранных языков. Тогда он ещё не думал и не гадал, что когда-нибудь настанет такое время, когда он, так запросто, будет лежать на большом «сексодроме» в своей собственной, хоть и маленькой, квартире в самом центре цивилизации – непредсказуемом Вашингтоне. Да, тогда в 80-х ещё всё было по-другому. Волей рока судьбы, сыгравшего над ним злую шутку, Михаил стал Майклом и, уже более пяти лет, был верным агентом ЦРУ. Что же заставило его, русского парня из ростой рабочей семьи встать на этот тернистый и тяжелый путь, путь авантюр и предательств? Во имя чего? Во благо Отчизны, ли?

Будучи ещё Мишкой Черных, он вместе со своим читинским земляком Юркой Спириным, находились на воинской срочной службе в Северной группе войск. Там они часто любили просматривать украдкой зарубежные телепередачи, особенно из стран западной коалиции. Именно тогда Михаил почувствовал, как овладело им, казавшееся неисполнимым, желание жить там – за «бугром». Уж, очень соблазнительными были рекламные ролики и, парням, несомненно, хотелось курить широко разрекламированные сигареты, кататься в крутых тачках, носить великолепно сшитые фирменные джинсы, «адидассовские» кроссовки, слушать обалденную музыку групп «Nazareth», «Kiss» и многих других групп, запрещаемых советскими идеологами. Желание было тайным, как и для многих молодых людей того времени. Оно тяжким бременем давило парню на юное сердце, напоминая об этом в разные периоды его скороспелой жизни. Именно тогда, в юных головах Юры и Михаила, родилось желание написать рапорта на учебу. Их соблазнили, красочно расписанные замполитом части, перспективы учебы в престижном вузе. Тогда написали они эти рапорта, как говорится на «авось». Мало верилось, что в такое учебное заведение, как Московский институт Министерства Обороны, выпускавшее военных переводчиков, могли поступить неподготовленные к учебе солдаты?

Это учебное заведение считалось элитным и многие граждане страны Советов не имели о нём ни малейшего понятия. В основном там учились дети высокопоставленных чиновников, так называемая «золотая молодежь». Для них всё было доступно. Вся их жизнь уже заранее была разложена по полочкам, а всё самое престижное всегда приставало к их рукам. Дети «боссов», получив престижные дипломы, всегда находили себе теплые места в капиталистических странах: при военных атташе, в консульствах и посольствах СССР. Но кому-то же, надо было служить в «горячих точках» и в развивающихся странах, и даже в очень неблагоприятных странах, для которых цивилизация была понятием, довольно таки, относительным. Именно для таких целей и принимали таких простаков, как Юрий и Михаил. Когда они сумели сдать вступительные экзамены и пройти по конкурсу, они ещё сами того не ведая, подписались на свой эксклюзивный и судьбоносный приговор. Всё оказалось довольно просто. Выбрав для основного профиля английский язык, они получили в нагрузку ещё и второстепенный профиль, в виде интенсивного изучения португальского языка, который и стал для них, впоследствии, не второстепенным, а самым, что ни есть, первостепенным. Случилось так, что они всего за один год прошли ускоренный курс обучения португальскому языку и, получив воинские звания «младший лейтенант», были распределены на стажировку в, так называемые, «горячие точки». Юра Спирин отправился в Луанду, переводить инструкторские речи в лагерях подготовки ангольских партизан, а Михаил Черных в Намибию, точно с такой же целью. Именно в Намибии получил Михаил свое первое боевое крещение. К большому сожалению в Намибии тогда обстановка была на много серьёзнее, чем в Анголе. Черных не только переводил речи офицеров инструкторов Советской армии, обучая боевому мастерству бойцов, сражавшихся в национально-освободительной борьбе на стороне руководителей партии СВАПО, в основном выходцев из народов Юго-Западной Африки: авамбо и каванго, гереро и даммара, а и сам лично принимал участие в боевых операциях, не дожидаясь предательского выстрела в затылок. Часто бывая на передовой, Черных не один раз клял свою судьбу самыми заковыристыми словами, не понимая, за какие такие интересы, он воюет у «чёрта на рогах». Каждый день, подвергаясь опасности, он ходил по лезвию ножа, дожидаясь благополучного исхода своей командировки. Гуляя по «лезвию ножа» ежедневно, ему всё чаще приходили в голову различные, не совпадающие с идеологией советского военнослужащего, мысли. В то время, когда смерть поджидала Михаила под каждой пальмой и под каждым кустом колючего кактуса, он всё чаще думал о непредсказуемости судьбы. Ему не нравился народ, на стороне которого он воевал. Люди различных племён, объединившиеся под одним знаменем национально-освободительной борьбы, часто не знали своего государственного языка, разговаривая на языках своего племени. Дикий народ, дикие нравы, что им можно было объяснить? А Михаил объяснял. Он объяснялся с ними через переводчиков посредников. Переводя с русского языка на португальский, он дожидался результатов от перевода посредников, переводивших на языки народов даммара и гереро. Ему многое там не нравилось. На то была воля КПСС и Советского правительства. Михаил её исполнял, как верный сын своего Отечества, хотя мысли о перемене своей жизни на лучшую, всё чаще и чаще посещали его в этих, забытых цивилизацией местах. Но, как говорят, жизнь всегда полна сюрпризов. И этот сюрприз был не за горами, явившись для него выбором между жизнью и смертью. В этот злополучный год, в сентябре одна тысяча девятьсот семьдесят пятого, Михаил, один инструктор из состава офицеров СА и несколько спасшихся от полного разгрома бойцов отряда освободительного движения СВАПО, попали в окружение и были взяты в плен вояками ЮАР. Вот тогда-то и произошла первая встреча Михаила Черных со своими покровителями из ЦРУ. После долгих и продолжительных допросов, а так же, после оперативной разъяснительной работы, неоднократно проводимой с ним, Михаил сломался и согласился с условиями американцев, которые работали в одной упряжке с ЮАРовцами. На первый взгляд всё было очень безобидно и никак не клеилось с предательством, хотя этот шаг и стал первым, переломным шагом, в судьбе молодого Советского офицера. Михаилу пришлось просто подписать документик, согласно которому он взял обязательство сотрудничать с ЦРУ на взаимовыгодных условиях. Михаилу и его коллегам по несчастию устроили очень правдивый побег, обещая связаться с ним в нужное время. Когда время командировки приближалось к её последней фазе, Михаил постепенно стал забывать о времени, проведённом во вражеском плене. Представитель особого отдела тоже не надоедал Черных своими назойливыми расспросами, хотя беседа была неоднозначной, и всё сказанное было запротоколировано, но документик был спрятан в папочку не «для служебного пользования», а с грифом «секретно». По возвращении в Москву, КГБ тоже не обделило Черных своим близким вниманием. Его несколько раз вызывали на беседы в различные кабинеты, где он неустанно объяснялся с взрослыми дядями в погонах с большими звездами и без погонов. В конце концов, интерес к нему пропал, и Михаил вернулся в русло нормальной курсантской жизни.

А жизнь на месте не стояла. Она текла как бурная река со своими порогами, тихими заводями, всё больше унося своим течением непростые курсантские судьбы в глубины осознанных и неосознанных поступков. Черных и Спирин, как и прежде, оставались закадычными друзьями, но в свою тайну Михаил Юрия не посвящал. Его приключения в Намибии оставались для его близкого окружения больше, чем тайной, что, несомненно сказывалось в затруднительном общении с ними. В конце концов, время лечит, и Михаил стал забывать о своих новоиспечённых покровителях, а они даже не пытались о себе, хоть чем-то, напомнить.

Успешно окончив полный курс обучения, Черных и Спирин сдали государственные экзамены и получили соответствующие дипломы. Юрий к этому времени успел жениться и Михаил имел честь засвидетельствовать это историческое событие. Щеголяя по Москве в лейтенантских погонах, они вместе отправились за новым назначением в одно из многих зданий Министерства Обороны. Им выпала «честь» проходить дальнейшую службу в далекой африканской стране Анголе. К тому времени на Михаила в ЦРУ было заведено личное дело и на него возлагались большие надежды. Его личность разрабатывалась в новых планах, касающихся последней командировки. Он ещё сам ничего не знал, а ему уже была уготована действенная роль на закрепленном участке, где продолжалась его служба. Для них он уже был Майклом Блэкманом, и они ждали возможности, когда Майкл с полной отдачей войдет в роль, отведенную для него. И эта возможность была не за горами. Накануне вылета из аэропорта «Шереметьево-1» в общественном туалете Михаил получил записку от неизвестного ему человека с рекомендацией прочитать её «чем быстрее, тем лучше». Что он и сделал, уединившись в кабинке. В записке были номера телефонов, по которым он должен был связаться в Лиссабоне или Луанде для получения дальнейших инструкций. Запомнив несколько телефонных номеров с разными кодами, он сжег записку и, тогда ему, впервые за последний год, стало тревожно. Тревога была понятной и обоснованной. Он был в капкане, который ещё не захлопнулся, но который мог захлопнуться в любую, неудобную для него, секунду. У Михаила совершенно не было времени, чтобы изменить судьбоносный момент и остаться честным, хотя бы в отношении к себе. И он сделал единственный решающий шаг в сторону своей реабилитации. То был всего один звонок из кабинета дежурного наряда пограничного контроля аэропорта на Лубянку и этот звонок, предрешил всю дальнейшую участь в становлении служебной деятельности лейтенанта Черных, как военного переводчика в совершенно новом амплуа.

Прилетев в Анголу, Михаил приступил к исполнению служебных обязанностей при военном атташе посольства. Спирину повезло меньше, его назначили переводчиком инструкторского взвода авиатехников, готовивших своих ангольских коллег к познанию сложных технических узлов самолетов «Миг-17» в далекой провинции Хуамбо. Михаил находился в лучшем положении. Его работа была сопряжена с документами, но её вполне хватало, чтобы забыть о том тернистом пути, на который он сам стал.

Свыкнувшись с работой, Черных стал обзаводиться знакомыми, узнавать город, выходить с коллегами на, так называемые, прогулки, где можно было пропустить бокал немецкого пива, в каком-нибудь, щедром местном баре. Именно в один из таких вечеров он позвонил своим новым работодателям из ЦРУ и получил инструкцию, согласно которой вышел на куратора своей работы в Анголе. Тогда он получил первое задание, успешно справился с ним, но грубо наследил в посольской канцелярии. В руки ЦРУ попала очень ценная информация обо всех советских служащих, находящихся на территории Анголы с копиями сопроводительных документов. Обратная дорога в посольство для Михаила была отрезана. При помощи своего куратора, он попадает в Замбию, затем в ЮАР и в конечном итоге – Штаты, где ему был уготован долгий путь становления. После упорной и длительной подготовки на специальных курсах, Майкл закончил спецшколу в Лэнгли, участвовал в нескольких боевых операциях, проводимых ЦРУ в своей стране и за её пределами, заслужил доверие начальства и стал служить новым хозяевам. За последнее время он успел побывать в Намибии, несколько раз в Анголе и один раз в Мозамбике, за что, получил хорошее вознаграждение, позволившее ему жить ради личного удовольствия.

На этот раз, вернувшись после очередного задания, Майкл провёл очень бурный вечер вместе со своим приятелем и коллегой по службе Томом Кортни среди двух подружек из варьете ресторанчика «У старого Била» – Сары и Джулии. Гулянка продолжалась всю ночь, а под утро Майкл, можно сказать, из-за пустяка, крепко повздорил с Томом. Вскипела буйная русская кровь, разогретая виски и французским бренди, и спор перерос в малую потасовку. Майкл показал Тому свою богатырскую силушку, оставив ему под левым глазом профессиональный синяк, и компания, не сумевшая унять распоясавшегося сотоварища, оставила его в гордом одиночестве. Именно в состоянии легкого опьянения, брошенный всеми, гордый, но непобеждённый, спавший на любимом «сексодроме» и видевший во сне далекие кедровые леса, родной до боли Читинской области, глухо посапывая в мягкую поролоновую подушку, находился специальный секретный агент перед рассветом, когда для многих людей начинался новый трудовой день.