Kitobni o'qish: «Сезоны моей души», sahifa 7

Замерзло утро и продрогло

Замерзло утро и продрогло,

Укуталось оно в туман,

Что пеленою понемногу,

Печальный мир одел в саван.

И не спасают фонари,

Пытаясь морок разогнать,

Как все вокруг они мокры,

И угасают как закат.

А по неровным спинам луж

Бежит оранжевая рябь.

И дождь, словно холодный душ,

Тревожит землю, и озяб,

Застывший в мерном полусне,

И в предвкушении зимы,

Город, что стал еще мрачней,

Границы в молоке размыв.

И даже призраков возня,

Не сможет жизнь в него вдохнуть.

Ведь далеко еще весна.

Окаменеть, забыть, заснуть…

Желто-багровый осенний ручей

И опять я сижу, и смотрю на мерцанье

Монитора, где строчки сплетаются в нить.

За окном снова дождь – осени заклинанье.

И так тихо на сердце, но не тяготит

Это чувство, что раньше давило на грудь,

А сейчас слезы неба, что сыплют с утра,

Мне даруют покой, позволяя взгрустнуть,

Насладиться погодой, что для прочих хмура.

Я же вижу в разводах, что бегут по стеклу,

И в ручьях, что несут свои тёмные воды

По асфальту разбитому, ту красоту,

Что так часто скрывает от нас сон природы.

Разноцветье зонтов и узоры ковров,

Что кокетливо осень к дебюту украсили.

Удивляюсь багрянцу сентябрьских даров

Листьям липы и клёна, каштана и ясеня.

В этом желто-багровом осеннем ручье

Есть печаль, но в нём есть и надежда.

Жизнь сменяется жизнью, таково бытие,

Нам весной улыбнётся подснежник.

Поздняя осень

Поздняя осень, время до солнца,

Люди всё время бегут по делам.

Дождь тихо каплет, никак не проснется,

За ночь устал танцевать по дворам.

Время к шести, громче отзвуки хора,

Голос машин слился с речью людей.

На небесах пробудилась Аврора,

Ей помогают огни фонарей.

Тучи с вершин уходить не желают,

Ветер в лицо бросит капли опять.

Свищет, смеется, рябины качает,

И никому уж его не унять.

Руки краснеют, воздух морозен,

Но не спешу я в тепло уходить.

Славная осень, милая осень,

Сердце умеешь ты покорить.

Суровое небо нахмурило брови

Суровое небо нахмурило брови,

Октябрь неласков, так скажет другой.

Я вижу иначе: покров золотой,

Багровый, коричневый и цвета крови

Спустился сначала с небес на осинник,

А после и землю собою укрыл,

Воздушных листочков немая кадриль,

Да в тучах мерещится клин журавлиный.

А ливень пронёсся и стёр все пейзажи,

И серые полосы вижу одни,

Но вскоре в вышинах зажгутся огни,

Сияньем, наполнив лесной тот овражек.

И вот дождь закончился, мост проявился,

И лучики ловко скользят по воде,

То солнышко-птица в небесном гнезде

Расправило крылья, рассвет пробудился.

Ему с благодарностью тыквы внимают,

Что лёжа лениво встречают восход.

Оранжево-рыжий веселый народ,

Который собой те поля украшает.

Дорога ведёт и заводит все дальше,

В лес полный красот и свободный от лжи,

В нём путник коней ты своих придержи,

Присядь на минутку, здесь места нет фальши.

Средь сосен, что стройный свой стан устремляют,

Туда, куда тянется вечно душа,

Дышу и бесцельно бреду не спеша,

Они же шумят и хвоей осыпают.

Прильну головою к смолистой коре,

Вдохну эту терпкость, смеясь как безумный,

Здесь нет никого, лишь покой абсолютный.