Kitobni o'qish: «Российский конституционализм»
Олег Емельянович Кутафин
Mонография
[битая ссылка] ebooks@prospekt.org
Информация о книге
УДК 342.5(470+571)
ББК 67.400.1(2)
К95
Кутафин О. Е.
Автор, основываясь на большом фактическом материале, анализирует понятие конституционализма, его становление и развитие в царской и современной России. Рассматривая российское конституционное государство как воплощение идей конституционализма, он анализирует политическую, экономическую, социальную и духовную основы конституционного государства, а также гарантии конституционности Российской Федерации.
Для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, всех, кто хочет получить представление о конституционализме в России.
УДК 342.5(470+571)
ББК 67.400.1(2)
© О. Е. Кутафин, наследники, 2014
© ООО «Проспект», 2014
ВВЕДЕНИЕ
После событий 90-х гг. прошлого века возникла надежда на то, что Россия становится на путь демократического развития. В этих условиях в нашей стране одной из самых актуальных тем правовой науки признается концепция конституционализма, списанная когда-то в архив ввиду полной ненадобности победившей диктатуре пролетариата.
Правда, аналогичная ситуация в годы существования Советского Союза, связанная с перестройкой, уже была. Тогда заговорили и о социалистическом правовом государстве, и о социалистическом конституционализме, и о многом другом в этом плане. Все это не было случайным и явилось следствием очевидного заката господствовавших тогда идеологических концепций, посредством которых обосновывалась легитимность советского строя.
Сегодня Россия повторяет опыт возрождения традиционно демократических концепций в более благоприятных условиях. Она нацелена на развитие конституционного и правового государства. На протяжении уже более десятилетия дискутируются общие сюжеты теории конституционализма, выясняются его характерные черты: господство закона, разделение властей, приоритет прав и свобод личности, пути их реализации и защиты, демократический порядок и др. Обсуждаются необходимость и пути установления многопартийной политической системы, идеологического плюрализма.
Полученный Россией исторический шанс завершить большевистский эксперимент и начать утверждение в жизни страны принципов современного гражданского общества, цивилизованной рыночной экономики, демократической и правовой государственности, системы общественных ценностей начал использоваться в стране особенно после закрепления в действующей Конституции РФ новых для нашей страны социально-экономических, политико-правовых и духовно-нравственных принципов организации общества.
После принятия Конституции интерес к общетеоретической проблематике конституционализма остается по-прежнему высоким, а ее значение не только не уменьшается, а, наоборот, приобретает все большую активность. Ведь, не имея в распоряжении цельной и всесторонне разработанной концепции конституционализма, практически невозможно нормально решать одну из ключевых, определяющих задач современной России – формировать, упрочивать и развивать на отечественной почве конституционную и правовую государственность.
Надо сказать, что процесс преобразования России в конституционное и правовое государство достаточно сложен, особенно в условиях, когда всеобщий подъем, определяемый большими достижениями в сфере политических прав и свобод, уступает место повсеместному разочарованию, вызванному резким обнищанием части населения, неспособностью государства обеспечить достойное существование нашим не защищенным в социальном плане гражданам, усилением межнациональных конфликтов и т. д.
Переход от административно-командной системы к рыночной экономике, демократизация общественно-политической жизни резко усилили интерес в обществе к проблеме конституционализма, которая в последнее десятилетие стала одной из самых обсуждаемых в правовой литературе. В этих условиях представляется необходимым дать свое понимание конституционализма, охарактеризовать основные элементы его содержания.
Среди вопросов, которые образуют ядро упомянутой концепции, находятся вопросы, касающиеся основ конституционного государства, а также гарантий этой конституционности. Без понимания названных вопросов наши знания о конституционализме будут весьма неполными.
Кроме того, после 90-х гг. прошлого века в стране проделана некоторая работа по внедрению российского конституционализма. Подвести определенные итоги этой работы, выявить ее очевидные недостатки также является актуальной задачей правовой науки.
При этом главная трудность заключается в существенной специфике российского социально-политического процесса, ставящей под сомнение возможность использования классических западных моделей политического устройства. В ходе социально-политических реформ 90-х гг. прошлого столетия эта проблема была представлена в виде трех взаимосвязанных суждений: констатация желательности введения в России лучших западных форм конституционализма; признание невозможности решения данной задачи путем простого перенесения этих моделей в Россию; вывод о необходимости особой стратегии конституционных реформ, призванной дать синтез западных норм и российских политических реалий.
Однако независимо от того, какая тенденция в развитии нашего конституционализма возобладает на практике, следует иметь в виду, что, несмотря на различные модели, конституционализму как феномену политической системы присущи такие существенные черты, которые делают невозможным, скажем, построение «суверенного конституционализма», который по своей сути был бы коренным образом отличным, например, от либерального и всякого другого конституционализма, характеризующегося чертами, ставшими классическими.
Говоря о современном российском конституционализме, нельзя не заметить, что он носит в значительной мере характер мнимого конституционализма, поскольку отличается неустойчивостью, возможностью обращения вспять, очевидной вероятностью перехода конституционных по происхождению и политической терминологии феноменов в свою противоположность – авторитаризм.
Вместе с тем специфика российского конституционализма на всем протяжении его существования как теории или практики определяется рядом устойчивых общих факторов социального развития. Главным из них является связь конституционализма с решением задач модернизации и европеизации страны.
Важнейшая особенность российского конституционализма – отсутствие, даже в Новейшее время, его широкой социальной опоры в виде растущего среднего класса с присущими ему политическими интересами. В России социальным носителем конституционной идеологии постоянно являлись представители правящих классов – различных элитных групп, по тем или иным причинам выступающих за конституционное ограничение власти.
Глава I
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА В РОССИИ
§ 1. Понятие конституционализма
В российской правовой литературе термин «конституционализм» не получил широкого использования. В дореволюционной литературе ему предпочитали такое понятие, как «конституционное государство». В советский период этот термин длительное время связывали лишь с зарубежными странами. И только в постсоветский период термин «конституционализм» стал использоваться достаточно широко, хотя главным образом лишь в исследованиях, специально ему посвященных.
Своим происхождением термин «конституционализм» обязан американской политико-правовой мысли. Основатели Конституции США 1787 г. обозначали им верховенство писаной конституции над издаваемыми законами и иными правовыми актами1. Однако в дальнейшем в правовых и других исследованиях этот термин получил более широкое значение и стал применяться для характеристики демократизма общественного строя различных государств.
В российской правовой литературе не выработано единое понятие конституционализма.
Так, авторы монографии «История буржуазного конституционализма XVII–XVIII вв.» рассматривали конституционализм как теоретическую доктрину, идейно-политическое движение и государственно-правовую практику2.
«Конституционализм, – писали они, – означает прежде всего сам факт наличия конституции и ее активного влияния на политическую жизнь страны, верховенство и определяющую роль конституции (писаной или неписаной) как основного закона в системе действующего законодательства, опосредованность политических отношений конституционно-правовыми нормами, конституционную регламентацию государственного строя и политического режима, конституционное признание прав и свобод личности, правового характера взаимоотношений гражданина и государства»3.
В другой книге, посвященной теории и практике буржуазного конституционализма XIX в., авторский коллектив также исходил из понимания конституционализма как теоретического знания, идейно-политического движения и государственно-правовой практики.
«Для конституционализма как политико-правовой практики существенное значение, – указывается в этой книге, – имеет сам факт наличия конституции и ее активного влияния на политическую жизнь страны, реальное функционирование конституции в системе действующего законодательства. Конституционализм предполагает, кроме того, конституционно-правовую регламентацию государственного строя и политического режима, конституционную защиту прав и свобод личности в ее взаимоотношениях с государством.
Как специфический способ устройства и осуществления политической власти определенного класса (классов) конституционализм включает в себя правовую регламентацию полномочий и деятельности государственного аппарата»4.
Говоря о собственно юридических аспектах конституционализма, авторы выделяют порядок обсуждения и принятия конституционных актов, их место и значение в системе законодательства, структуру конституций, связь общих принципов и конкретных норм в тексте конституции.
Авторы считают, что анализ политико-правовой идеологии в той ее части, которая непосредственно относится к конституционализму, должен касаться представлений о народном суверенитете и демократии, разделении властей и избирательной системе, режиме парламентаризма, гражданских свободах, правовом статусе личности, законности и т. д.5
О буржуазном конституционализме писали и другие авторы. Так, авторы книги «Практика буржуазного конституционализма» относили к конституционализму все, что связано с конституцией6.
А. А. Мишин, также связывая конституционализм с созданием конституций, рассматривал его как государственное правление, ограниченное конституцией. «Первыми буржуазными конституциями в собственном смысле слова, – писал он, – были Американская 1787 года и Французская 1791 года. В эту же эпоху возникает и институализируется концепция конституционализма, который понимался как правление, ограниченное конституцией. Концепция конституционализма, выведенная из идей естественного права, являлась буржуазно-демократической антитезой феодальной тирании. Теоретики того времени учили, что конституция не только ограничивает пределы государственной власти, но и устанавливает процедуры осуществления властных функций. Иными словами, устанавливалась юридическая граница между сферой приложения верховной государственной власти и правами гражданина-собственника. Одновременно регламентировалось то, что американская конституция называла «надлежащей правовой процедурой». Объективно идеи конституционализма (конституционного государства, конституционного правления, господства права) были исторически прогрессивными, как и само буржуазное государство и буржуазная демократия»7.
Вместе с тем советские исследователи конституционализма длительное время связывали его предмет исключительно с буржуазным государством и правом, буржуазными конституциями. При исследовании советских конституций, советского государства и права это понятие не использовалось. А в советских правовых словарях и энциклопедиях слово «конституционализм» даже не упоминалось8.
Видный исследователь данной проблемы И. М. Степанов объяснял это тем, что «в познании идей и принципов социалистического конституционализма в их динамике по законам диалектико-материалистической логики» советское государствоведение застряло в своем движении на уровне 30-х гг.9 Первую из причин он видел в дефиците реализма в оценке положения дел, порожденном самой обстановкой нагнетания романтически-идеализированных представлений о социализме. Вторую причину – в неприятии поначалу самого термина «конституционализм» как якобы если и не совсем чуждого общему строю социалистического миропонимания, то, во всяком случае, на дело конституционного правотворчества не работающего10.
Положение несколько изменилось с конца 70-х гг., когда в порядке реализации теоретического мышления на очередные шаги в конституционном развитии СССР и зарубежных социалистических стран начали появляться публикации с фрагментарными набросками именно доктрины социалистического конституционализма, которые на фоне обильной монографической литературы о буржуазном конституционализме выглядели более чем скромно11.
Особенно активно проблемы конституционализма стали исследоваться в нашей стране в постсоветский период, когда наконец отказались от деления конституционализма на буржуазный и социалистический.
Одним из наиболее активных исследователей этого вопроса остался И. М. Степанов.
Он отмечал, что в категориальном аппарате науки понятие «конституционализм» стало обретать самостоятельный истинный смысл. «Прежде к нему, – писал он, – то и дело прибегали чуть ли не в качестве равнозначного понятиям «конституция», «конституционный строй», «форма правления» и даже «политический режим». Между тем под конституционализмом прежде всего, видимо, следует понимать систему представлений об общедемократических, общецивилизационных политико-правовых ценностях государственно организованного общества. Уходит в прошлое противоречивая постановка данной проблемы в ракурсе догматической тезы: «тип государства – тип конституционализма»12. В то же время в общественном сознании продуцируется не одна, не две системы взглядов на сущность и социальное назначение идей и принципов классически конституционного ряда. Притом далеко не всегда генеральная становится решающей в легитимации формы правления, не говоря уже о политическом режиме.
Коллизии эти, облеченные наукой в лаконично емкую форму «конституция фактическая – конституция юридическая», или еще «конституция реальная – конституция фиктивная», в той или иной мере известны всем без исключения государствам. В одних условиях они стимулируют эволюционное развитие общества, в других – ведут к революциям, контрреволюциям, переворотам и мятежам, чреватым то фарсами, то трагедиями, а то и просто мелодрамами. Для сложных социогосударственных систем, отмечал он, – дело в общем обычное13.
В другой работе И. М. Степанов отмечал, что для «измерения» общественного прогресса недостаточно обращения к одной только первичной схеме диалектики способов производства. Должны быть выявлены и задействованы многие другие критерии, с известных мировоззренческих позиций даже более важные, поскольку позволяют получить наряду с экономическими характеристиками общественного бытия четкие постадийные изображения его социального, духовного, государственно-правового состояния. В приоритетном ряду таких критериев он видел феномен конституционализма14.
Говоря о конституционализме, И. М. Степанов отмечал, что это емкое явление в самых первичных представлениях о нем объемлет собой теорию конституции, теорию и практику конституционного развития той или иной страны, мирового сообщества в целом. В узком смысле под конституционализмом он понимал общую систему знаний о фундаментальных политико-правовых ценностях демократии, их составе, формах выражения, методах и степени реализации15.
«В непреложном составе ценностей конституционализма, – писал он, – такие приоритеты, как человек, его права и свободы; суверенитет (национальный, народный, государственный); народовластие, парламентаризм со всеми его составляющими, прежде всего верховенством закона и разделением властей; признание и защита всех форм собственности, идеологическое многообразие, политический плюрализм и некоторые другие. Формализация этих приоритетов осуществляется путем законодательного возведения их в ранг конституционных принципов, которые тем самым наделяются высшей юридической силой и имеют прямое действие. Наконец, конституционализм настолько функционально слитная система политико-правовых ценностей, что от степени и методов реализации одной из них зависит состояние остальных, а при известных обстоятельствах и судьба конституционализма как такового. К примеру, неразвитый парламентаризм – показатель неразвитого конституционализма, а с уничтожением парламентаризма кончается и конституционализм (точнее, прерывается, потому что исторически и глобально он неистребим, как сама демократия»)16.
И. М. Степанов подчеркивал, что становление конституционализма явилось крупнейшим событием великой истории цивилизации. Оно закономерно связано с эпохой крушения феодального миропорядка и революционной заменой абсолютистских режимов республиканскими, теологического мировоззрения – идеалами просветительства, свободы и равенства.
С тех пор нарастание влияния идей конституционализма стало преобладающей тенденцией мирового демократического конституционного строительства17.
В. Т. Кабышев и Т. М. Пряхина отмечают, что в науке конституционного права под конституционализмом понимают верховенство и определяющую роль конституции в правовой системе, прямое действие конституции в конституционной регламентации государственного строя и политического режима, конституционное признание прав и свобод личности, правовой характер взаимоотношений гражданина и государства. Конституционализм, считают они, это не только правление в рамках конституции, это прежде всего система ценностей, идей и взглядов на характер политико-правовой организации государства, философия юридического мировоззрения, основанного на постулатах правового государства18.
«Конституционализм, – пишут они, – это весь комплекс проблем, связанных с воплощением в Основном законе системы правовых ценностей, обеспечения их верховенства, приоритетности и реальности. Подобный подход требует пересмотра традиционного понятия конституции как учредительного акта, определяющего государственное устройство, форму правления, права и свободы граждан. Наличие Основного закона еще не повод для того, чтобы утверждать, что присутствует конституция. Конституцией может быть признан только тот Основной закон, который закрепляет общечеловеческие ценности, воплощенные в праве, признающий и гарантирующий права и свободы человека, обеспечивающий демократическую организацию системы власти, социальное согласие и исключающий насилие»19.
В. Т. Кабышев и Т. М. Пряхина полагают, что анализ проблем российского конституционализма не должен абстрагироваться от реалий государственной и общественной жизни, на которые накладываются нормы Основного закона в процессе их реализации. «Не пустое критиканство, какое-либо слепое восхваление, а раскрытие потенциальных возможностей и достоинств Конституции – вот главная задача теории конституционализма. Это тем более важно, поскольку осуществление общепризнанных ценностей мирового конституционализма в переходный период наталкивается на многие противоречия»20.
По мнению В. Т. Кабышева и Т. М. Пряхиной, основные ценности конституционализма формируются в качестве таких принципов, как приоритет прав человека, народовластие, разделение властей, федерализм, верховенство права.
Они считают, что знаменательным шагом в истории российского конституционализма явилось признание высшей ценности человека, его прав и свобод. Другие конституционные ценности они видят в демократии, народовластии. Ратуя за сильную государственную власть, авторы считают, что необходим ряд условий ее организации и деятельности, которым она должна отвечать с позиций конституционализма. К числу таких условий они относят четкое соблюдение конституционных принципов разделения властей, верховенства права и прежде всего прямого действия Конституции РФ, конституционной ответственности.
Авторы подчеркивают, что принципиально новым для российского конституционализма является признание общепризнанных принципов и норм международного права составной частью правовой системы России. По их мнению, установление этих правил повышает качество российской правовой системы21.
«Говоря о принципах, воплощаемых конституционализмом, – пишут В. Т. Кабышев и Т. М. Пряхина, – следует отметить, что они представляют собой безусловную ценность при условии, что сформулированы и действуют как общая система. Утрата или неэффективность хотя бы одного принципа сводит на нет все усилия. Так, например, отсутствие принципа политического и идеологического многообразия приведет к невозможности различных социальных сил выразить и согласовывать свои интересы, что автоматически отражается на принципе народовластия, поскольку господствовать и довлеть над обществом начинает один определенный класс… Без единства принципов российского конституционализма не может быть и речи об универсальных правовых ценностях, которые должны стать залогом благополучия российского народа, поступательного и бескризисного развития российской государственности»22.
Авторы подчеркивают, что в теории российского конституционализма значительное место принадлежит федерализму, который они рассматривают как исторически сложившееся государственное единство России и как юридическую гарантию целостности территории России, составляющих ее республик и территорий.
В. Т. Кабышев и Т. М. Пряхина также отмечают, что в конституционном механизме реализации власти народа исключительно важное место принадлежит местному самоуправлению, которое также выступает гарантией обеспечения государственной целостности России23.
В другой своей работе В. Т. Кабышев, рассматривая вопрос о соотношении конституционализма и конституционного права, утверждает, что «конституционализм – это обобщающая категория конституционных идей, концентрированно выражающая суть конституционного права, отражающая конкретное устройство государства». По его мнению, конституционализм составляет основу (несущую конструкцию) науки конституционного права, ее сердцевину24.
Подводя итоги различного понимания конституционализма, В. Т. Кабышев приходит к выводу, что конституционализм – это философия конституционного мировоззрения, закрепленная в Основном законе, системы правовых ценностей, обеспечения верховенства конституции, ее приоритетности и реальности, правления в рамках конституции25.
Позже В. Т. Кабышев подчеркивал, что конституционализм выступает в науке российского конституционного права как синтезированное понятие, воплощающее наиболее значимые явления конституционного строя и конституционной практики: это и конституционная доктрина, сама конституция и пределы ее реализации, это и конституционная культура носителей власти и всего населения.
По мнению Р. А. Ромашова, о конституционализме следует говорить как о политической системе реально действующей конституции. При этом в первую очередь данный феномен обусловливает практическое ограничение государственной власти Основным законом – конституцией. Конституционализм легитимирует государственную власть, утверждая ее правомерность. Конституционализм способствует приданию государственной власти авторитета в обществе, причем не силовым методом, а социально выработанным. Политическая система конституционализма объединяет и взаимоуравновешивает социально-политические интересы государства и гражданского общества, не допуская необоснованного вмешательства со стороны кого бы то ни было в сферу конституционных прав и свобод.
A. Н. Медушевский считает, что конституционализм может интерпретироваться как осознание обществом социального конфликта, как метод инструментального разрешения этого социального конфликта и, наконец, как определенный феномен политической системы26.
По мнению В. И. Крусса, в первом приближении конституционализм может рассматриваться в качестве направления политико-правового видения социального должного, имеющего, однако, более отчетливые по сравнению с философией права «пограничные ориентиры»27. Проблематика конституционализма и философии права касается правового идеала и с формальной стороны, которая «проецирует» на внешнюю форму общественно-политического устройства, и со стороны содержательной, связанной с внутренней формой развития общественного самоустройства, т. е. с совершенствованием правового мышления28.
B. И. Крусс приходит к выводу о возможности вообще интерпретировать конституционализм как современную (постсовременную) философию права. Такой подход позволил бы юриспруденции претендовать на более адекватный характер «ответов» на «вопросы», которые ставит перед ней эпоха.
«Глобальная «экспансия» конституционной государственности в цивилизованном аспекте, – пишет он, – ее гуманитарные, пацифистские, культурные достижения и – главным образом – их очевидный потенциал (равно как и важнейший потенциал содействия экономическому и духовному возрождению человечества) дают конституционализму весомые основания говорить о самых фундаментальных вопросах бытия голосом времени и на языке общечеловеческих смыслов и ценностей»29.
Несомненным приоритетом конституционализма, считает А. Г. Пархоменко, являются такие ценности цивилизации, как права, свободы человека и гражданина; народовластие; суверенитет (народный, национальный, государственный); парламентаризм; политический плюрализм; многопартийность; разнообразие форм собственности и многие другие30.
По его мнению, конституционализм – это движение к правовому конституционному государству, в котором конституция (основной закон) закрепляет основные принципы демократического конституционного строя: народовластие, верховенство права в жизни общества; связанность государства в своей деятельности правовыми законами; незыблемость прав и свобод личности; разделение властей, государственный суверенитет, федерализм, политический плюрализм; многообразие форм экономической деятельности; светский характер государства, самостоятельность местного самоуправления31.
Н. А. Богданова отмечает, что конституционализм сегодня – одна из наиболее часто употребляемых в отечественной науке конституционного права категорий, используемая в качестве статусных и оценочных характеристик государства и способов организации государственной власти применительно к российской и зарубежной конституционно-правовой практике. В системе понятий и категорий, составляющих понятийный аппарат современной российской науки конституционного права, понятие «конституционализм» по уровню обобщения и систематизирующей роли приобрело качество одной из основных, наиболее значимых и емких категорий, в равной степени используемых в изучении как российского, так и зарубежного конституционного права. Вокруг этой категории формируется теория конституционализма как важнейший элемент общей теории конституционного права.
Н. А. Богданова считает, что многоаспектность и многогранность понятия «конституционализм» и отражаемых им явлений дает основание охарактеризовать его с различных сторон: теоретической, практической, нормативной, организационной.
Теоретический подход к этому понятию позволяет определить его как систему идей и взглядов, отвечающих принципам демократического развития устройства государства, организации в нем власти и взаимоотношениях последней с гражданами. Такое государство стремится к своему идеалу – конституционному государству. В теоретических представлениях о таком государстве идеологические начала выражены наиболее явно, а оценочные суждения отражают те или иные интересы – общечеловеческие, корпоративные, классовые и проч. Отсюда можно утверждать, считает Н. А. Богданова, что конституционализм является своего рода идеологией, ориентирующей правовую и политическую мысль, право и политическую практику.
По ее мнению, основные характеристики конституционного государства заключены в четырех важнейших его признаках, являющихся универсальными. В таком государстве, во-первых, проводится идея верховенства права, означающая подчинение власти праву и ограничение власти правом; во-вторых, свобода человека и его достойное существование обеспечиваются посредством установления пределов власти и ее обязанности гарантировать закрепленные законом права и свободы при взаимной ответственности государства и личности; в-третьих, организация государственной власти строится на началах, исключающих ее сосредоточение у одного органа (вида органов) и обеспечивающих взаимосвязь и взаимоконтроль государственных органов; в-четвертых, идеи народного представительства воплощаются в порядке формирования и деятельности органов власти и обеспечения непосредственного участия народа в осуществлении власти, в том числе в принятии решений и контроле за функционированием власти.
Н. А. Богданова считает, что все эти признаки конституционного государства, которые в зависимости от конкретной исторической ситуации варьируются в их содержании и акцентах, являются ориентирами демократического развития государства и общества, а приближение к ним означает воплощение доктрины конституционализма в жизнь.
Практическая сторона характеристики конституционализма, по ее мнению, связана с практикой реализации составляющих его принципов, которые воплощаются в правовых и политических институтах конституционного строя конкретного государства на конкретном этапе его развития32. «Таким образом, – пишет Н. А. Богданова, – в соотношении двух понятий – «конституционализм» и «конституционный строй» – первое представляет собой идеальную модель, доктрину, а второе отражает конкретное по времени и месту устройство государства и общества и означает обращение теоретической модели в политическую и правовую реальность»33.
Н. А. Богданова подчеркивает, что основные идеи конституционализма не сразу и не во всем объеме становятся принципами и действующими элементами конституционного строя конкретного государства. Но уже тот факт, что они приобретают правовое значение, а значит, становятся правовой целью, позволяет говорить о нормативной стороне характеристики конституционализма. В связи с этим особая роль принадлежит конституции. «С одной стороны, – указывает она, – конституция является необходимым компонентом конституционализма, в котором воплощаются его содержание и форма. С другой стороны, доктрина конституционализма включает учение о конституции»34.
