Kitobni o'qish: «Вирус чувств»
Сбитый пилот пришел в сознание от ощущений, что его тело волочат по неровной поверхности. Красное солнце, нависшее над каменной пустыней, отсвечивалось ото льда, таящегося в расщелинах скал. Приближалась ночь, а это значило, что помощи он уже не получит.
Его черный скафандр, изготовленный из тонкого латекса, был очень прочен и предохранял тело от травм об острые камни. Смертоносный холод зараженной планеты чувствовался только на лице. Парашют раскрылся слишком близко к поверхности и не спас от удара, но сохранил жизнь и сознание в неподвижном теле. Стропы парашюта теперь служили лямками для тащащей его смерти.
Он не понял, почему инженеры их небесной расы не убрали функцию катапультирования? Остаться в живых на зараженной планете, населенной пещерными людьми, – это неизбежная мучительная смерть. Лучше было умереть сразу. Еще угнетала мысль, что кнопку катапультирования он нажал сам. Сработал какой-то неведомый рефлекс сохранения жизни.
Бронированное стекло шлема раскололось при падении, и теперь он вдыхал щекочущий холодом атмосферный воздух. Несмотря на то, что мозг работал, он уже был мертв после первого вдоха окружающей заразы. Интересно туземцы этой планеты будут его пожирать живым или прежде убьют?
Предстоящую смерть он воспринимал со всей невозмутимостью холодного сознания. Не важно, когда он умрет, главное ему досталась честь умереть за свой великий народ. Только, хотелось понять, в какой мелочи, он лучший пилот эскадрильи штурмовиков-карателей ошибся? Как удалось этим дикарям с их примитивным оружием стреляющим огнем и металлом, подбить его шаттл-штурмовик? Ошибка была не в том, что при атаке он зашел слишком низко над целью. И не в том он ошибся, что маневрировал, полагаясь не на приборы, а на свое мастерство. Ошибка была в том, что он привык призирать зараженных дикарей и недооценил врага.
Движение прекратилось, и натяжение строп ослабло. Сбитый пилот смог повернуть голову и увидел низкорослое существо с квадратной головой и большими покрытыми шерстью ушами. Дикарь остановился, и из складок шкуры достал помятую пластиковую бутылку – отголосок уничтоженной мусорной цивилизации инфицированной планеты. Набрав воды из ближайшей лужи, туземец приблизился к беспомощной добыче, и просунул горлышко сквозь разбитое стекло скафандра в рот пилоту. Холодная жидкость заполнила рот, и пилот, чтобы не захлебнуться рефлекторно глотнул отравы.
Крупными болезненными глотками жидкость просачивалась во внутренности, наполняя их холодом и странным чувством. Когда дикарь убрал бутылку, и пилот смог отдышаться и прислушаться к своим ощущениям. Это была вода, но вода очень странная… сладкая и вкусная, какой он не пил никогда в жизни. Это значит, вирус уже пробрался в его мозг и возбудил рецепторы, о которых он раньше даже не знал.
Морда существа оказалась ужасным черным пятном с торчащими в сторону белыми зубами. Правая сторона была похожа на человеческое лицо. Это было даже.. детское лицо. А косматая голова с большими ушами, похоже, являлась предметом, защищающим от холода, как и балахон в клетку без меха с пришитыми впереди карманами.
Выпитая вода вернула сбитому пилоту силы, и он смог пошевелить ногой. Проверив свою догадку, он поднял руку, и маленький дикарь отбежал в сторону. Собрав волю в кулак, сбитый пилот, вернул себе контроль над телом и вскочил на ноги. В глазах дикаря оказавшегося ростом всего в половину его собственного роста был виден страх и растерянность. Похоже, инфицированный дикарь понял, что добыча еще не беспомощна и легко не даст себя сожрать. Из отбитых внутренностей под поломанными ребрами, вырвался устрашающий рык ожившего льва. Пилот протянул руки к агрессору и сделал несколько шагов намереваясь придушить туземца голыми руками. Перед смертью набраться сил и убить еще одного врага, о большем нельзя и мечтать!
Вдруг камни начали плясать вокруг него, и поднявшаяся поверхность ударила его по помятому шлему, окутав сознание пеленой тьмы.
Сознание возвращалось постепенно. Сначала пилот понял, что еще жив. Затем почувствовал кислый запах и холод на лице. Двинувшись, он понял, что не связан. Дрожь сотрясла тело. Он открыл глаза, но мир по-прежнему был заполнен темнотой. Неужели этот холод отнял у него способность видеть? Рукой он попытался нащупать своё лицо и осознал, что шлем с него сняли. Лицо оказалось накрыто влажной тряпкой, которую он сдернул и по залившему глаза сумрачному свету осознал, что не ослеп.
