Kitobni o'qish: «Развод на Новый год, или Мой любимый гений»

Пролог

– Я требую развода!

Эти три слова произвели эффект упавшего на землю неба. Во всяком случае, для меня. Сказать их оказалось сложно, я очень долго морально к этому готовилась. Вот только мои слова, кажется, услышала только я. Во всяком случае, тот, которому они были адресованы, как ни в чем не бывало продолжал наигрывать мелодию. После чего поднял на меня рассеянный взгляд и поинтересовался:

– Дорогая, ты что-то сказала?

Хотелось зарычать, разбить вазу (желательно о чью-то голову), топнуть ногой. Но я сдержалась. Потому как все это не имело никакого смысла. Он бы просто не понял причину моей истерики. С гениями, знаете ли, крайне сложно жить. Они всегда в себе и не способны сразу перейти в реалии настоящего мира. Поэтому вместо ответа я взялась за крышку фортепьяно, на котором мой обожаемый муж наигрывал новую, пришедшую в голову мелодию, и опустила крышку. Он едва успел одернуть пальцы и обиженно посмотрел на меня:

– Катя, я не понял. Что происходит?

– Островский, я же сказала, – терпеливо произнесла я, мысленно круша все вокруг. – Я хочу развода.

– Развод? – еще один непонимающий взгляд человека, который не до конца вернулся в реальность. Еще бы! Он последнее время работал как проклятый, не замечая ничего вокруг. Я уважала его за эту способность всегда достигать цели, отгораживаясь от всех несущественных факторов. И даже завидовала немного. Пока не осознала в один прекрасный день, что сама стала таким фактором. И если раньше я с пониманием относилась к подобным закидонам самого дорогого для меня человека, то теперь просто не выдержала.

– Какой развод, Катя? Ты про дебильные розыгрыши, о которых снимают программы? Или что?

– Островский, ты когда последний раз телевизор смотрел? – невольно заинтересовалась я. – Эта «гениальная программа» уже лет десять не идет. Наверное, – с сомнением добавила я, поскольку данный предмет у нас не включался практически с самой свадьбы. Я вообще сомневаюсь, что он до сих пор работает. Проверить как-нибудь, что ли? Ну так, ради разнообразия.

– Тогда о каком разводе ты говоришь? – я поймала на себе цепкий взгляд. О, великий Роман Островский наконец-то соизволил вернуться с небес на землю. Хорошо еще, что узнает свою покорную слугу. То есть жену, которая всегда берегла своего гения от реалий внешнего мира.

Все, это невозможно! Я терпеливый человек, очень терпеливый, но… Пальцы сами потянулись к стоявшей на пианино вазе с цветами. Одной рукой я вытащила букет, другой вылила из сосуда воду на своего муженька, чтобы он вернулся из творческого полета на грешную землю. А потом еще, чисто для самоудовлетворения, долбанула с силой вазой об пол. Та разлетелась хрустальными осколками, и мне как-то даже немного легче стало. Вот честное слово!

И неважно, что муж ошарашено на меня смотрит, судя по всему, прикидывая, где в наше время можно вызвать экзорцистов, которые прогонят из меня беса и вернут назад его безукоризненную женушку.

– Очень простом, Рома, – устало произнесла я. – Я хочу с тобой развестись. Уйти от тебя. Убрать штамп в паспорте. Какие еще синонимы мне нужно подобрать, чтобы ты понял, о чем я сейчас говорю?

Ну вот что он за человек! От него даже уйти по-человечески не получается. Приходится по пунктам, вплоть до запятых, объяснять, что происходит. Не потому что он глупый, нет. Просто Роман Островский – до боли творческий человек. Талантливый композитор, способный из любой фигни создать конфетку. Он не чурался светского общества и богемы, потому что чаще всего именно там находил заказчиков. Я бы даже назвала его душой этого самого общества. Вот только дома он был совсем другим – слегка рассеянным, погруженным в работу. Гений, одним словом. Именно так я и называла его в разговорах с подругами. «Мой любимый гений». Кто бы знал, что в один прекрасный день у меня закончится терпение.

– Как развестись? – он медленно поднялся и теперь уже возвышался надо мной. – Катерина, ты с ума сошла?

Искреннее недоумение ребенка, который искренне не понимает, что не так и почему злые родители отняли у него конфету. Он в шоке. Да что уж, я сама от себя в шоке!

– Может, наоборот, в ум вошла. Островский, мне кажется, с этим фарсом пора заканчивать. Я сейчас съеду с квартиры, а ты уж делай, что хочешь. Иди к своим певичкам, моделькам или кто там привык на тебя вешаться? А на следующей неделе мы спокойно подадим с тобой заявление на развод и через месяц исчезнем из жизни друг друга. Договорились?

Я старалась говорить с той уверенностью, которой не чувствовала. Да что там, мне до сих пор казалось, что мне это снится. Я просто не могу так разговаривать с мужем. Даже ущипнула себя за руку, словно проверяя, не сплю ли. И чуть не ойкнула под прозревающим взглядом Ромки. До него наконец-то дошло, что я имею в виду. Что ж, надеюсь, я доходчиво пояснила свою точку зрения, и у нас сейчас никаких проблем не возникнет.

– Нет, – твердо и категорично произнес он. А я изумленно распахнула глаза. Я что, ослышалась? В каком смысле «нет»? Нет, я не ожидала, что все пройдет легко. Что он меня так спокойно отпустит. Но он ведь даже разбираться не собирается в причинах, по которым я хочу это сделать. Просто сразу отказывает. Даже не собирается слушать!

– В прямом, Катя, – решительно произнес он. А я поняла, что вопрос про смысл все-таки произнесла вслух. Ой? Хотя чего уж там. Я решительно настроена идти до конца. Прости, Ромка, но так больше не может продолжаться. – Я тебя не отпущу. Никакого развода. Забудь об этом.

Ну это мы еще посмотрим, Островский!

Глава 1

– То есть ты ушла от своего гения? – Юлька изумленно на меня посмотрела, словно не веря своим ушам. – Быть не может!

– Еще как может, – я сердито поджала губы, вновь вспоминая разговор с мужем. Он словно преобразился в тот самый момент, когда говорил «нет». Будто вернулся тот самый мужчина, за которого я когда-то согласилась выйти замуж спустя неделю после знакомства. Островский тогда так заморочил мне голову, что я не слушала никаких советов, спорила с родителями, ругалась, но вышла за своего ненаглядного Ромочку! И ведь действительно наглядеться на него не могла! От этой мысли я только раздраженно скрипнула зубами, ругая себя, на чем свет стоит. И когда только я умудрилась превратиться в ту, которая делала для своего мужа чуть ли не все? Когда я успела забыть саму себя?

– Да ты же надышаться на него не могла, – осторожно напомнила Инка, еще одна наша подруга. Мы подружились давным-давно, еще на первом курсе филфака, куда нас занесла судьба. Универ закончили уже пару лет как, а вот общаться не перестали. У нас даже традиция появилась – собираться раз в две недели в каком-нибудь уютном ресторанчике. В идеале – раз в неделю, вот только это не всегда получалось.

– Считай, что все. Воздух вернулся, – буркнула я, изрядно уязвленная непониманием со стороны подруг.

– Ты же его любишь, – словно решила добить меня Юлька. – И он тебя тоже.

На последнем аргументе у меня вырвался нервный смешок. Он? Меня? Ха, простите, но я в такие сказки больше не верю.

– Юлек, – я посмотрела прямо подруге в глаза. – Я три дня собирала вещи, не особо скрываясь, прежде чем осчастливить Ромку разводом. И ты думаешь, он что-нибудь заметил? Да ни фига! Наш восхитительный гений сидел и подбирал аккорды для нового шедевра.

Дружный вздох был мне ответом. Да, подруги не до конца понимали мое решение. Впрочем, в этом ничего удивительного. Когда Ромка возвращался в реальность, он умел обаять даже камень. А мои девчонки ни разу не гранитные.

– И когда ты это решила? – поинтересовалась Инка. – И почему с нами не посоветовалась?

Потому что знала, что вы будете меня отговаривать. Нет, я не произнесла это вслух. Но подумала.

– Потому что я сделала все так, как чувствовала, – ответила вслух.– Вы же не думаете, что это все мимолетная блажь?

Судя по их взглядам, именно так они и думали. И я поспешила пояснить:

– Он все реже был со мной. Не только физически, но и морально. Да что там, иногда были дни, когда мы находились в одном помещении, но не разговаривали. Когда я поймала себя на этой мысли, я постаралась как-то вытащить его из этого состояния. Не получилось. И я стала наблюдать. И вот… – если бы мы не сидели за столом, я бы виновато развела руками. Я до сих пор не верила, что действительно это сделала. Вот только ни о чем не жалела.

– И как только ты заметить умудрилась, а? – не удержалась от ехидства Юлька. – Вот только не обижайся, Катрин, вот только меня искренне это удивляет. Вы же с ним бешеные трудоголики. Он в своей музыке, ты в романах. Когда вам семью-то строить?

В ее голосе послышалась насмешка, от которой я вспыхнула. И, хуже того, Инка тоже кивнула, подтверждая слова подруги. Но это справедливо, да.

– Я понимаю, что одного Ромку в этом винить сложно, – честно призналась я. – Мы с ним оба хороши. Вот только это только подтверждает, что нам нельзя и дальше жить вместе. Ни к чему хорошему это не приведет. Хотя бы один из нас должен быть нормальным.

Подруги хмыкнули, выражая скептицизм к моим словам. Ну а что я еще могла сказать? Да, я тоже хороша. Я занимаюсь переводами романов для издательства, работаю в основном дома. И мне нравится, чем я занимаюсь. Гением меня назвать сложно, но я тоже частенько погружаюсь в работу. Где уж нам с Ромкой строить крепкую и настоящую семью? Он бы и сам со временем это осознал. Вот только я очнулась раньше него.

– Кстати, а что произошло после того, как Ромка отказал тебе в разводе? – полюбопытствовала Инна, блестя глазами. Еще бы! Она с удовольствием смотрит сериалы и всякие шоу, а здесь такие мексиканские страсти разгораются практически на ее глазах. Вот только я в этих самых страстях жить не хочу.

– Ничего, – безразлично пожала я плечами. – Забрала вещи и ушла.

– И что, он даже тебя не останавливал? – Юлька, судя по всему, ни капли мне не верила. Ну да, мы с ней общаемся чаще, да с Ромкой она знакома ближе. И прекрасно понимает, каким властным он может быть, когда возвращается из гениального в адекватное состояние.

– Ну… Я надеюсь, он меня услышал.

Кого я сейчас убеждала? Подруг или саму себя? Услышать-то он точно меня услышал, потому что после его слов я буквально ткнула его в свои вещи, проорав, что он так дорожит мною, что три дня не замечал, как я их собираю. И вообще, пусть лучше пишет дальше свое гениальное произведение, я всего лишь в известность собиралась его поставить и… Слово за слово, и мы начали ругаться. И, откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, каким чудом мне удалось уйти. Или это чудо называется еще одной вазой, которую я грозилась разбить о голову одного чурбана?

– Угу, мечтай, – скептически фыркнула Юлька. – Вот на что хочешь готова поспорить, что через месяц вы все еще будете женаты.

– А давай! – азартно согласилась я. – Потому что я твердо намерена в Новом году начать все с чистой страницы. Научиться заново жить. Без него.

– Ну-ну, удачи, – благословила меня Юлька, но с большим сомнением.

– Какой ставим срок? – не унималась я, а Инка переводила ошарашенный взгляд с меня на Юльку.

– Девочки, вы совсем чокнулись?

– До четырнадцатого февраля, – твердо проговорила Юлька. – Ко Дню всех влюбленных Ромка тебя вернет.

– Идет, – я пожала протянутую руку и скомандовала. – Инка, разбей!

Подруга послушалась. А мы с Юлькой снова переглянулись:

– Я уверена, что я выиграю. Ты знаешь мое упрямство. Я решила.

– Решай себе на здоровье, – милостиво улыбнулась подруга. – Вот только ты упустила одну простую вещь. Вы с Островским любите друг друга. И как ты собираешься с этим бороться?

Глава 2

Роман Островский

– Макс, может хватит уже ржать? От меня жена вообще-то ушла.

Его комментарий вызвал очередной взрыв хохота у лучшего друга, а у Романа кулаки зачесались прекратить это веселье. И кто бы только мог подумать, что его идеальная жизнь разрушится в один момент? Все же было прекрасно. Он занимался любимым делом, достиг в нем определенных высот, рядом – женщина, которую он обожает. Что может быть лучше? Но тут его любимая Катрин решила устроить шоковую терапию. Никак иначе Роман это назвать не может. Он работал, писал музыку для нового проекта, подбирал аккорды, пытался прочувствовать… А Катя в это время собирала вещи. Его Катя, которая прошла с ним и воду, и огонь, и медные трубы. И что там еще по списку? Не столь важно. Главное, что Катерина всегда была рядом. Его муза, его вдохновение, та, ради которой он готов был сделать все. Ведь никто другой в него так не верил. И теперь Катя ушла. А он до сих пор не может этого осознать.

И, кажется, с его стороны было крайне глупо прийти в такую минуту за поддержкой к лучшему другу. Потому что, услышав эту новость, Макс уже пять минут ржет и ни в какую не хочет останавливаться. Роман даже поискал сосуд с какой-нибудь жидкостью, желая вылить ее на друга, и только потом сообразил, что подобный финт с ним провернула жена. Руки невольно сжались в кулаки.

– Ладно, ладно, – поднял ладони в примиряющем жесте Макс, приняв зверское выражение на лице друга на свой счет – Спокойнее, хомяк, я тебя не боюсь. Просто мне крайне удивительно, что милая кнопка решила тебя кинуть. Она же всю твою придурь терпела. И не один год.

– А теперь, видимо, устала, – припомнил слова жены Роман, а в голове снова всплыла та безобразная ссора. Жена не просто вылила на него воду, она буквально столкнула его в ледяную прорубь в бездне и наблюдала, как он из нее будет выкарабкиваться. Во всяком случае, эффект был примерно тем же.

Макс внимательно посмотрел на него, затем поинтересовался:

– Слушай, может, она у тебя беременная? Ну там гормоны и все такое? Какие еще психи бывают у беременных баб? Ты же знаешь, я не в курсе.

Беременная? На мгновение Роман замер, пыталась понять, как он относится к такому варианту. В груди появилось что-то теплое: кажется, он совсем не против стать отцом. После пяти лет брака-то! Но в следующий момент солнышко в душе угасло. Нет, Катя бы точно ему сказала. Она никогда бы не стала так поступать ни с ним, ни с ребенком. Но что тогда?

– Вряд ли, – покачал он головой. – Наверное, здесь что-то другое. Понять бы еще, что.

– Ну тогда, может, у нее кто-то появился? – выдал очередной «гениальный» вариант Макс, а Роман почувствовал, как ему захотелось крушить. Сейчас, вырванный из вдохновленного мира, он соображал куда быстрее, чем в тот момент, когда жена сообщила ему, что уходит. И вариант друга ему, мягко говоря, не понравился.

– Кто?! – процедил он, и так, в принципе, понимая, что услышит в ответ.

– Мужик другой.

– Да какой мужик, если она даже работает дома?! – возмутился Роман. – Где бы она могла его подцепить?

Он цеплялся за этот аргумент, как за единственное, что могло противостоять. Катя же так много работала. Примерно, как и он сам. И работала дома. Где бы она могла найти другого мужика? И зачем, если у нее есть он? Ну да, последний аргумент действительно слабоват как-то. Если у нее есть он, зачем ей от него уходить?

– Который работает не так много, – жестко припечатал его Макс. – Чувак, да мы с тобой месяц не виделись. И пришел ты ко мне только потому, что твоя кнопка ушла. А так бы ты еще месяц просидел за своим роялем, пока тебе подсовывают под нос еду.

– У меня нет рояля, – мрачно поправил он. – Есть фортепьяно, синтезатор и другие инструменты. А еще компьютерные программы и…

– Да похрен! – не слишком почтительно перебил его Макс. – Факт в том, что у того, другого мужика, всего этого нет. И он молится не только на инструменты, но и на бабу. Им, знаешь ли, это нужно и не только иногда.

– Тоже мне, знаток женщин, – фыркнул Роман. – Что ж ты до сих пор не женат?

– А на меня пока не снисходило великих озарений, как на тебя, когда ты свою кнопку в ЗАГС тащил, – парировал Макс. – Не родилась еще та женщина, которая приручит такого тигра, как я.

– Это какого? – не сдержался Роман. – Мелкого и плешивого?

– Кажется, это именно у тебя сейчас проблемы, – оскорбился Макс и невольно потянулся поправлять свою шикарную шевелюру. – И жена ушла от тебя, а не от меня. Что делать-то собираешься, кстати? В страдании написать новое шикарное произведение?

– Как что? – не понял Роман. – Возвращать. Вот только я понятия не имею, с чего начать.

– О, чувак, да тебе повезло! – сверкнул улыбкой Макс. – Перед тобой твой лучший друг. А знаешь, кто я?

– Дебил? – кажется, вежливость Романа ушла вместе с Катей. Но Макс не обиделся:

– Я – знаток женщин. Так что мы без проблем вернем твою женушку, уж поверь мне. Ты только меня слушай.

Роман скептически на него посмотрел, не слишком-то доверяя словам этого знатного балабола. Макс может говорить, что угодно, вот только доверять словам того, у кого в принципе за двадцать пять лет жизни не было серьезных отношений? Ну как-то это совершенно глупое и бесполезное занятие, с его точки зрения. Хотя, с другой стороны, вряд ли он является экспертом в любви, коли от него ушла собственная жена. И что же делать?

Но поразмыслить на эту тему он не успел. Зазвонил телефон, и к своему изумлению он увидел во входящих абонентах собственную мать.

– Дорогой, а у вас какое-то торжество? – удивленно поинтересовалась она.

– В смысле? – не понял Роман, мучительно пытаясь сообразить, что же такое случилось. Тем более, мама обычно начинала разговор издалека.

– Ну я сейчас видела Катю, она входила в салон красоты. Вот я и подумала… – мысль мат не закончила, поспешила добавить. – Ее спросить не успела, она меня даже и не заметила. Вот и решила уточнить у тебя. Или ты сам забыл?

Что уж проделать, водился за ним такой грешок, когда зарабатывался. Но сейчас Роман мучительно перебирал все праздники. Вроде нет, никаких годовщин. Свадьба у них была в июле, знакомство тоже летом. День рождение у жены осенью. А сейчас самое начало декабря. Недели три до Нового года осталось. Нет, он совершенно точно ничего не пропустил.

– Нет, мама, – отрывисто произнес он. – А где этот салон находится?

Мать торопливо пробормотала адрес, и Роман поспешил распрощаться.

– Она пошла в салон красоты, – сообщил он другу.

– Вот! – наставительно поднял он палец. – Тут явно другой мужик замешан и… Стой! Ты куда поперся?

Но слова «знатока женщин» прозвучали уже в пустоту. Его друг уже натягивал куртку в прихожей.

Глава 3

Я не собиралась идти в салон. Честно, не собиралась. Это все Инка. Она с важным видом сообщила мне, что, коли я действительно собираюсь уходить от своего гения, то сейчас самое время заняться собой. И никакие возражения, что со мной все в полном порядке, на подругу не подействовали. В конце концов, я действительно призадумалась. Если уж я начинаю жизнь с чистого листа, тогда почему бы и не начать ее обновленной?

Нет, я не могла сказать, что я не слежу за собой. Я достаточно симпатичная, у меня яркие серо-голубые глаза, русые, слегка волнистые волосы. Не красотка, конечно. Достаточно обычная. Не чета тем, что вертятся рядом с моим мужем на светских тусовках, куда он порою и вытаскивал меня. Но и не Квазимодо.

Поймав себя на этом, я сообразила, что Инка совершенно права. Мне действительно нужно сходить в салон. Не ради кого-то. Для самой себя. Поэтому после посиделок с подругами я направилась в салон, расположенный в торговом центре. Я никуда не записывалась, просто положилась на удачу. И – о чудо – у мастеров нашлось время.

– Итак, крошка, что ты хочешь? – поинтересовался парень, окидывая меня профессиональным взглядом. Я бы, наверное, поклялась бы, что он явно не за тот фронт играет, вот только привыкла не делать поспешных выводов. Но под этим взглядом стало несколько неуютно. Он словно видел меня насквозь. Поэтому я честно призналась:

– Хочу улучшенную и обновленную версию самой себя. И не только внешне. Но это, наверное, невозможно? – нервный смешок сорвался с моих губ практически нечаянно. Браво, Катерина! Именно это от тебя и желает услышать парикмахер-стилист или кем он там является? Но парень вдруг понимающе улыбнулся и неожиданно спросил:

– Как тебя зовут?

– Катя, – растеряно отозвалась я. Почему-то я уже чувствовала себя достаточно неуютно. Зачем я послушала Инку? Зачем я начала откровенничать? Не проще ли было встать и просто сбежать? Вот только кто бы еще мне теперь позволил.

– Видишь ли, Катерина, – я вздрогнула, услышав обращение, которое часто слышала от мужа, – многие перемены начинаются у нас в голове, – он неожиданно коснулся моего лба. – Вот только внешние перемены позволяют их осознать. Поэтому давай попробуем начать с них. Доверишься мне? – и он неожиданно подмигнул. Довериться ему? А почему бы, собственно, и нет? Чем я, собственно говоря, рискую? Кроме внешности, конечно. И я как зачарованная кивнула, принимая его помощь.

– Ну что ж, – парень повеселел. – Так, давай для начала познакомимся. Меня зовут Игорь. И, Катюша, помни, ты обещала мне доверять.

Забудешь такое, как же! Потому что в следующие несколько часов творилось что-то совершенно невообразимое. За меня взялся не только Игорь, но и его коллеги. Всяческие масочки, пилинги и прочая мура, которую так обожают девочки, позволила мне почувствовать себя слегка отдохнувшей, обновленной. Новый маникюр радовал глаз. А потом началось самое страшное. Игорек распустил мои волосы, длиной практически до пояса, и начал их безжалостно резать. Я невольно зажмурилась, глядя на падающие пряди.

– Не бойся, крошка, – меня весело дернули за прядь. – Я хуже не сделаю. Расслабься.

Вкрадчивый голос вызывал доверие, и я невольно расслабилась. Действительно, куда уж хуже? Все, во что я так беззаветно верила последние пять лет, и так разрушилось. Испорченная прическа хуже действительно не сделает. А волосы… Волосы отрастут. Если мне после этого станет легче, это того стоит.

Еще через несколько часов я неверяще смотрела в зеркало на незнакомку из зеркала. Потянулась и коснулась волос. Девушка из отражения сделала то же самое. Это что же, правда я?

– Нравится? – довольно поинтересовался Игорек, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Не то слово! Ты настоящий волшебник, Игорь! – не сказала – буквально выдохнула я. И было от чего.

Я словно сбросила несколько лет. Девушке из зеркала я бы вряд ли дала больше двадцати лет. Игорь отрезал с моих волос сантиметров пятнадцать-двадцать, но голове стало намного легче – и физически, и морально. В светлых волосах появились золотистые пряди, что казалось необычным, поскольку я никогда раньше их не красила. А еще мои непокорные вьющиеся локоны укротили, сделав их восхитительно прямыми. И мне это безумно шло.

Светло-голубые тени делали глаза ярче, а черные стрелки и такая же угольно-черная тушь – выразительнее. Да и в целом я чувствовала себя какой-то преображенной. И это не могло не поднимать настроение.

– Ну как? Получилось? – в голосе Игоря слышалась добрая насмешка. Он, судя по всему, действительно был доволен своей работой.

– Не то слово! – не сдержавшись, я подскочила с места и неожиданно для самой себя чмокнула мастера в щеку. – Спасибо тебе огромное! Всем вам! Вы сделали невозможное.

– В хороших руках бриллиант всегда засияет, – подмигнул мне мастер, а я поняла, что отныне всегда буду ходить в этот салон. И никогда. Больше никогда не буду отказывать себя в таких простых мирских радостях. Буду находить время между работой. Я смогу. Я справлюсь.

Расплатившись и оставив в салоне немалое количество средств со своей карты, я с улыбкой вышла из салона, намереваясь еще пройтись по магазинам. Права все-таки была Инка. Начинать новую жизнь лучше с новой себя. Вот только не успела сделать и пару шагов, как меня окликнули удивленным тоном:

– Катя?

Этот голос я могла бы узнать из тысячи.

Он стоял напротив вход в салон красоты. Куртка нараспашку, про шапку, судя по всему, вообще забыл, волосы растрепаны. И какое-то странное, неверящее выражение лица. Словно Ромка смотрел на меня и не узнавал. Да что там, я сама себя в зеркале почти не узнала!

– Что ты здесь делаешь, Островский? – я очень старалась, чтобы мой голос звучал хладнокровно, но получилось, кажется, плохо. Во всяком случае, на губах мужа, чуткого к любым интонациям, звукам (когда его выдернут из творческого процесса, ага), появилась едва уловимая улыбка.

– Я пришел поговорить, – просто ответил он.

– О чем? Когда мы с тобой пойдем документы на развод оформлять? Или что? – я решительно отказывалась с ним разговаривать на любую другую тему. Слишком хорошо я его знала. Он сейчас включит свое обаяние, наплетет с три короба, и я вернусь. А что дальше? Опять все сначала? Я так не хочу. Я не хочу снова очнуться в один прекрасный день и понять, что из мужа у меня только оболочка. Потому что сам он полностью погружен в очередной проект. Говорила мне Юлька, нет ничего хуже семейной жизни двух трудоголиков. Один – еще куда ни шло, но два – это уже практически диагноз.

– Возвращайся, – тихо произнес Роман и улыбнулся так, словно одной улыбкой можно решить все проблемы, которые появились не за день и не за два, а нарастали снежным комом.

– Вот так вот просто «возвращайся»? – я остановилась от него на расстоянии одного шага. Слишком близко для постороннего человека, кем мы, по идее, должны были бы стать. Вот только мои слова об уходе не сделали нас чужими.

– А почему нет? Все же можно исправить. Мы поговорим, все можно решить, Катя. Не обязательно уходить, – он протянул ко мне руку, но затем опустил, словно боясь коснуться. Ну да, конечно. Можно поговорить! Как будто я не пыталась! Я же не вот так внезапно собрала вещи и сбежала! Но великий Роман Островский был слишком занят, сочиняя очередной шедевр. А жена… Жена подождет. И если раньше жена ждала, то теперь устала.

– Островский, напоминаю, я три дня собирала вещи, – устало проговорила я. – У тебя было три дня, чтобы заметить, что в нашей семье творится что-то не то. Ты заметил? Нет, ты споткнулся о чемодан, принял за мусор, попросил его вынести и сказал, что обязательно будешь выносить мусор всю следующую неделю. Ну что я тебе могу сказать? Я исполнила твое пожелание. Мусор вместе с чемоданом я вынесла. Более того, на следующей неделе мусор выносишь ты. И на последующих тоже. И даже готовишь ты! Вот видишь, каким ты самостоятельным станешь! – и я покровительственно похлопала мужа по плечу, понимая, что слегка перегибаю палку. А сама мысленно взмолилась: только бы при этом не отравился. Он талантливый, он может, я знаю. И неважно, что готовить Ромка умеет. Стоит ему чем-нибудь увлечься, и все, пиши-пропало.

А вот по плечу похлопала зря. Уже не мой гений перехватил ладонь, поднес к губам и вдруг ревниво спросил:

– Катя, а что ты делала в салоне красоты?

С моих губ сорвался нервный смешок. Он серьезно совсем ничего не замечает? Никаких изменений? Да и вообще…

– На оргии была, Островский, – фыркнула я. – Что еще делают в салоне красоты? Это же теперь благовоспитанный синоним борделей. А что, ты не знал? – и сделала наивно-удивленные глаза. Тот на мгновение недоуменно моргнул: гений, чтоб его. А потом покачал головой:

– Катерина, не ерничай. Что ты делала в салоне?

Кто-нибудь, возьмите скальпель и вырежете собственнические нотки из его голоса. Самой нельзя, могу на эмоциях что-то совершенно лишнее прихватить.

– Включи мозг, Островский, – вежливо посоветовала я. – Что женщины делают в салонах красоты, если не занимаются оргиями?

Меня окинули пристальным взглядом. То есть в первую секунду нашей встречи он понял, что со мной что-то не так, а потом благополучно спустил это на тормозах? И сейчас пытается сообразить, что же все-таки изменилось? Ох уж эти мужчины! Пусть даже и богемные. Им хоть слона в розовое сари наряди, они все равно будут думать, чем же он от обычного слона отличается!

– Ты сменила прическу? – наконец неуверенно предположил он. – И макияж… И, – он на секунду замер, коснулся пряди моих волос, поднес в глазам. А после громыхнул. – Ты обрезала волосы! И покрасилась!

Вот вопрос. Я от него ухожу, точнее, уже ушла, пусть это еще не осознал, но почему так возмущаться, будто я лично его красной помадой накрасила, да шевелюру до уровня бильярдного шара сбрила? Это все-таки моя внешность! Что хочу, то и делаю!

Но такая простая истина, кажется, до моего мужа вовсе не хотела доходить. Зато дошел другой, не менее гениальный вопрос:

– У тебя что, кто-то появился?

Та-ак. Как говорится, приплыли.

Я даже не хочу знать, каким образом он пришел к такому гениальному выводу. И искренне надеюсь, что он до него не сам додумался, а какой-нибудь друг подсказал. Потому что иначе я просто тресну его, чтобы мозг на место встал! Это ж надо такое предположить.

– Да, Островский, появился, – решительно заявила я, стараясь не сорваться. Мы все-таки находимся в людном месте, и мне ни в коем случае нельзя скандалить. Ромка отшатнулся, как от удара, словно не веря моим словам, а потом переспросил:

– Кто?

Он расстроился? Как бы не так! Мой гений разозлился. Если б этот потенциальный мужик сейчас предстал бы у нас перед глазами, Ромка бы, не задумываясь, дал ему по морде. Я слишком хорошо его изучила за эти пять лет, и прекрасно знаю, какой он. Сейчас передо мной стоял боевой хомячок на взводе. Опасный и ядовитый зверь.

– Я сама, Островский, – отрезала я, глядя ему прямо в глаза. – У меня появилась я сама. И расставаться с собой как с личностью я вовсе не спешу.

– Не понял, – откровенно признался Роман. Ну конечно, он не понял. Кто бы сомневался! Гораздо легче предположить, что я ушла к кому-то, а не конкретно от него. И не потому что я сама начала терять себя. Не только из-за него. Просто я вдруг настолько погрузилась в работу, что перестала замечать многие важные для меня вещи. И, самое ужасное, я вдруг как-то посмотрела в зеркало и поняла, что у меня потухли глаза. Именно это и напугало меня больше всего. Но да, будем честны, виноват не только муж. Мы оба хороши.

– Все просто, Рома. Все очень просто, – я вздохнула, не представляя, как ему объяснить все то, что творится у меня в голове. – Мы с тобой оба слишком заработались. Не знаю, как ты, а мне хочется вернуть вкус к жизни.

– А что, живя со мной, этого сделать нельзя? – саркастически поинтересовался Островский. Сколько бы я сейчас не распиналась, он не поймет точно. Его все устраивает.

– Нельзя, – я на секунду коснулась его груди и машинально поправила сбившийся на горле шарф. От такого привычного, практически родного жеста слегка сжалось сердце. Неужели я действительно от него могу уйти? Права Юлька, я все-таки люблю своего гения. Но именно воспоминание о подруге и нашем споре слегка привело меня в чувство.