Драконий огонь

1 глава

Испугавшаяся и разозлившаяся было Радка чуть не рассмеялась, увидев, какое впечатление произвел на матросов, да что там уж говорить, пиратов! – хрупкий с виду юноша с огромным огненным молотом. Радке казалось, что они суматошно бегают и паникуют? Что же, она ошибалась. Вот теперь-то они по-настоящему испугались. Толстый усач попятился до того резво для такой туши, что толкнул тощего паренька так, что тот улетел в воду. Панику это не прекратило, но зато теперь вся паника была направлена строго в определенное место – все бросились вытаскивать незадачливого товарища.

– Помогать не буду, не заслужили, – бросила им Ева. Радка это поняла так, что магесса просто не уверена, сработают ли «неродные чары». Работает огненная мощь, так уже хорошо.

– А против Татхуна поможете, господин магик? – заискивающе поинтересовался подошедший торговец. Сам Ратхен за время спора Евы с капитаном где-то прятался и сейчас выполз наружу. Радка бы с ним разговаривать даже не стала, прокляла бы чем-нибудь и точка. Не зря, ей, наверное, магии не досталось. А вот Ева была другая. Куда более отходчивая.

– Почему бы и не помочь, не люблю я таких… у которых жажда денег глаза заливает, – пробормотала Ева, и Радка готова была язык дать отрезать, что думала она в этот момент вовсе даже не о Татхуне.

Под восторженные, но тихие – вдруг магик разгневается и передумает? – крики матросов Ева начала складывать руки лодочками друг к другу как делали сельские пацаны, когда лепили снежки или похожие на них, но очень вонючие и обидные шарики из навоза. Пацанам-то что, руки помыли и бегать. А вытаскивать такой снаряд из волос, да еще таких светлых как у Радки? Хуже не придумаешь. Особенно метким был Павлыш, конечно же.

Ну, так Рада думала до тех пор, пока не увидела, что со своей магией делает Ева. Шипящие раскаленные шары из плотного огня, которые не падали на палубу, а начинали кружиться вокруг шлема. А Ева лепила и лепила новые. И ладно бы только своей магической металлической перчаткой, она и едва защищенной второй рукой ловила огонь и сбивала в плотный шар. Ох, великая яблоня не одарила Радку ни умом, ни магической силой, ни прекрасным характером или внешностью. Но удачливости она отсыпала ей сверх всякой меры! Как она собиралась бороться за Манфреда против Евы? Да тот тоже хорош, жаловался на жену, снулую как сдохшая рыба. Небольно-то он умнее Радки, получается.

Пока Радослава размышляла о том, как сильно ей повезло, корабль Татхуна подошел достаточно близко. С корабля раздался выстрел из пушки, но ядро упало далеко – предупредительный. Ева же определенно исчерпала свои предупреждения. Первый же шар, направленный её рукой, попал точно в грот-мачту. Матросы уже не скрываясь заулюлюкали и засмеялись. На корабле Татхуна началась паника, загорелся парус. Горел он неохотно и вяло, но постепенно разгорался. А Ева отправила второй шар, потом третий…

На четвертом Ратхен неуверенно кашлянул.

– Господин магик, не могли бы вы прекратить? – попросил он. – Еще немного и этот корабль попросту затонет.

– И что? – голос у Евы сделался прерывист. Похоже, она наслаждалась возможностью творить магию не меньше, чем в сражении против единорогов.

– Нехорошо, у нас не хватит места на корабле для всех матросов, да и товары пропадут, – заискивающим голосом продолжил Ратхен. – Да и Татхун может пострадать.

– И что? – вмешалась Радка. – Он же вас ограбил и собирался ограбить снова!

– Так-то оно так, – вздохнул торговец, снисходя до разговора с женщиной. – Но всё-таки сын. Не хочется участвовать в убийстве родной крови.

При слове «сын» Ева едва не потеряла концентрацию и чудом удержала шары у шлема. Зато потом они все втянулись в шлем, раскаляя его добела так, что искрило, словно над шлемом была корона. Красиво и очень жутко.

– Не поняла… – Ева едва не сбилась и поспешно добавила. – …Моя спутница, как так вышло, что у вас такой раздор с сыном?

– Нет у нас никакого раздора, – Ратхен отвел взгляд. – Просто сын продолжает семейное дело и более успешен, чем я. Кому это понравится, я ведь еще не старый!

И Ратхен возмущенно потряс пышной бородой, словно доказывая, что она еще не седая.

– Ничего не понимаю, – призналась Ева, и Радка только кивнула, подтверждая, что к ней это тоже относится.

Ратхен покачал головой, как бы давая понять, что ничего удивительного в его словах нет, но всё-таки взялся объяснять. Похоже, репутация магика играла Еве на руку и Радке вместе с ней.

Если верить рассказу Ратхена, морских торговцев просто не бывает. Все они пираты, одни менее удачливые, другие более. И на островах есть всего несколько таких семейств, что перевозят товары, живность и людей между материками. А если кого-то не устраивает то, сколько они берут сверх договоренного, то поди еще доберись до островов, чтобы разобраться с ними. Других торговцев в море не было, ведь надо хорошо знать все пути и кого ты можешь встретить на них. Зачем такой риск?

Тут Радке показалось, что Ратхен лукавит. Скорее всего, торговцы всё-таки были, просто или быстро заканчивались, в лучшем случае просто обобранными до нитки, либо принимали правила игры на море. Впрочем, самой Радославе до этого не было никакого дела. Она всего лишь хотела поскорее добраться до берега и ничего не потерять при этом. Думать даже не хотелось, что было бы, рискни она добраться до островов в одиночку!

Корабли тем временем сблизились, пираты обругали друг друга замысловатыми ругательствами и с довольными улыбками расстались. Вот и помогай кому-то, потом еще и виноват останешься!

Впрочем, могучему магику, способному использовать собственную магию без амулетов, никто не собирался предъявлять тлеющие паруса или сломанную мачту. До конца поездки все были предупредительны и тихи. Но ночью Радка сидела не сомкнув глаз, позволяя себе отсыпаться днем. Просто на всякий случай. Пираты – люди простые, как и она сама. А значит, вполне могут догадаться, что во сне магик не колдует, а уж магик с пробитой головой не создаст и искорки. Ева же, если и замечала её бодрствование, то ничем себя не выдавала.

Выдохнула Радка только оказавшись наконец на твердой земле. С трудом удержалась от падения на песок со счастливым писком, да и то лишь потому, что Ева задержалась на корабле. Спустилась она оттуда нагруженная какими-то мешками. Радка вздохнула. Хорошо быть магессой – можно вытащить на себе куда больше, чем позволено слабой женщине.

– Если бы я не потребовала награды, меня бы не поняли, – пропыхтела Ева. – Только жрет этот вес кучу магии, а амулет подключить смогу, лишь когда уйдем с берега. Тут еще не безопасно.

Так что Радке снова предстояло не прощаясь покинуть места, где она еще могла представить, будто недалеко от дома. Разве не та же вода омывает берег яблоневого королевства? Но теперь они углублялись всё дальше в заросли непривычно густых деревьев в совершенно незнакомом месте, и вернуться уже не представляло никакой возможности.

К счастью, заросли оказались всего лишь защитной стеной между побережьем и возделанными полями местных. Дальше можно было идти по обычной дороге. Но раньше, чем они вышли из этой зеленой стены, Ева отыскала ручей и потребовала с Радки смыть её старушечье лицо.

– Это неплохо помогло с торговцами и пиратами, но мне не разыграть твоего сына, когда твой живот станет заметен, – с обычной прямотой заявила Ева. – Уж лучше я буду твоим мужем. Думаю, Грим меня простит.

Радка закатила глаза. Будто кого-то заботило, что подумает Мейнгрим! Но идея была хороша. И легенда станет попроще. Вроде как бывший всадник, после того, как его дракон оказался человеком, решил попытать счастья в других краях, где магии совсем мало или нет. Звучало логично. Даже Ева оценила, как быстро Радослава придумала историю – еще морщины с лица не смыла.

– Брачный браслет у тебя есть, у меня брачная перчатка тоже на месте. Теперь. – Ева поморщилась, не иначе как вспоминая, сколько проходила с браслетом, словно была лишь приложением к сильному мужу, а не магессой куда сильнее. – Попробуем найти границы хоть одного королевства, а то эти поля уже внушают мне отвращение.

Заночевать им пришлось всё-таки в поле, но уже на следующий день они подошли к городу-государству. Вообще-то, как на взгляд Радки, этот город был едва ли сильно больше её села, но яркий забор и скучающий у ворот одноногий стражник давали понять, что всё куда серьезнее.

Хорошо еще, что пропустили их беспрепятственно – помогли амулеты-переводчики. Ева представилась Эваном, магиком, ищущем работы в их королевстве. А Радка предлагала услуги поварихи.

– Идите до центра королевства, увидите замок, попросите проводить вас прямо к королю, – гортанные непривычные звуки речи стражника даже с помощью амулета воспринимались с трудом.

Радослава прикусила язык, чтобы ничего не сказать про величину королевства и не поинтересоваться, что им ждать на месте замка? Хлев?

На самом деле всё оказалось не настолько плохо. Да, замок по размерам был едва-едва с дом Хенрыка, но зато в нем было три башни, а крыша была до того высокая и крутая, что напоминала ночной колпак. И над ней реял флаг, состоящий из полосок разных цветов, но до того тонких, что Радка не могла разобрать, сколько их. Между прочим, у Яблоневого королевства своего флага не было. Не удосужились им обзавестись. А вот у каждого крупного семейства был. Вот и в этом королевстве имелся.

Ева уверенно постучала в дверь. Совсем скоро зашлепали чьи-то ноги и дверь распахнулась. Открыла дородная женщина, круглая как переспелое яблоко и такая же рябая. Пахло от неё куриным пометом, да и руки она слишком уж тщательно вытирала о передник.

Рада в красках представила, как может высказаться по этому поводу Ева, и решительно вышла вперед. Она проглотила рвущееся на язык «а король дома?» и, вежливо поклонившись, спросила:

– Подскажите, нас примет король вашего прекрасного королевства?

Птичница или кто это еще был, некрасиво распахнула рот, потом поспешно, хоть и неуклюже, поклонилась в ответ и пробормотала:

– Маэлик-то? Маэлик ужинать сейчас будет, но я спрошу, может и примет, – и тотчас бросилась прочь, оставив дверь открытой.

– Отлично, – негромко произнесла Ева, провожая её поворотом шлема. – Теперь я точно уверена, что нас тут никто не найдет. В такую дыру еще поди заберись.

И замолчала, потому что к ним навстречу спустился сам король. Вот короля нельзя было не узнать в этом человеке. Да, в нем не было мощи Ламберта, впрочем, даже элегантности Манфреда или опасной силы Мейнгрима не было тоже. Ева бы скорее сошла за королеву, чем этот человек за короля, если бы не одно но. Он был похож на Радку. Не внешне, упаси яблоня, нет. Он так же, как и она, ставшая в одночасье из простушки принцессой, был богато одет и обвешан амулетами. Даже на неискушенный взгляд лишенной магии Радославы было видно, что часть амулетов выдохлось или было разряжено. А часть вовсе не работали на материке ста королевств. Например, подслеповатый, затянувшийся пленкой глаз – чей-то доступ к счету, который был в яблоневом королевстве, да к тому же давно закрыт. Или крошечный искусно выточенный из лунного камня цветок – оберег здоровья для мечтающей завести ребенка магессы. Радослава часто видела такие в городе, когда только появилась там.

– Странники в моем королевстве, как удивительно, – со вкусом произнес король, смакуя каждое слово. Кажется, ему просто нравилось говорить «мое королевство». Недавно стал королем или просто не успел потерять к этому интерес? Вот Радке быстро надоело быть принцессой, сбежала – только пятки сверкали! – Нас зовут король Бодмаэль Первый. Чего вы хотите, странники?

Радка порадовалась, что не успела назвать его Маэликом, и отошла в сторону, уступая право говорить Еве.

– Всадник яблоневого королевства Эван и моя супруга Слава, – представила их Ева. – Ищем работы и пристанища.

– Всадник… – король укоризненно покачал головой. – Разве вы не знаете, что в нашем королевстве запрет на драконов? Кем вы можете тут быть?

Радка успешно скрыла смех приступом кашля. Запрет на драконов! Да дракон просто раздавит все королевство разом, если удосужится долететь до этих мест!

– Моя жена немного простыла в пути, и если для нас нет работы, то мы просили бы разрешения задержаться ненадолго, пока она подлечится и отдохнет, – произнесла Ева, свирепо, как ей, наверное, казалось, глянув в сторону Радки. В шлеме всё равно не видно. – Я так понимаю, воин вам тут тоже без надобности?

– Воин? – король сверкнул глазами и потер пухлые ладони. – Отчего же, воин мне очень даже нужен. Но только хороший воин. Чтобы хватило одного.

– Поверьте, я очень хороший воин, – с нажимом произнесла Ева и повела своей магической перчаткой. Радка удивилась, почему она не явила свой огненный молот или меч или просто столп огня, но, похоже, Ева не собиралась развлекать короля фокусами. По крайней мере, бесплатно. Видимо, король это тоже понял, потому что заметно скуксился, но быстро взял себя в руки и нарочито бодро произнес:

– Что же, вы приняты на работу. Оба. Надеюсь, твоя супруга хорошо готовит, королевский маршал Эван. Я бы хотел проверить это уже за сегодняшним королевским ужином. И по этой причине я окажу вам обоим великую честь – сегодня вы можете остановиться прямо в королевском дворце.

Радка с трудом удержала на лице вежливую улыбку, хотя её уши порядком устали от беспрестанно повторяющегося «королевский» из речи Бодмаэля Первого.

Пока они шли за королем по дворцу в сторону кухни, Радка еще несколько раз успела услышать королевский, но сумела всё-таки вычленить главную информацию – другие королевства были похожими, а то и еще хуже.

– Вы не зря ведь пришли именно ко мне, – возбужденно вещал король. – Мое королевство по праву должно называться первым среди всех этих королевств, что понатыкали у моих земель. Ступить же некуда, чтобы не влезть в чужое королевство!

Ева вежливо кивала, не заботясь особо, видит ли её кивки король. Радка просто шла молча, разглядывая «дворец». Внутри он оказался чуть попросторнее, чем снаружи, но всё равно богато украшенный коврами и портретами коридор быстро закончился, и они пришли на кухню. Вот кухня была и впрямь хороша. Судя по всему, король Бодмаэль Первый был не дурак поесть. На кухне уныло болталась вся та же птичница и выбирала клубни покрепче в корзину, по-видимому, собираясь чистить. Не слишком до этого момента довольная своим назначением в поварихи Радка содрогнулась, представив, что наготовит эта неряшливая тетка, и немедленно потянулась к волосам, убирая их под шарф.

– Тебе помочь магией, дорогая? – поинтересовалась Ева, с отвращением глядя на высящуюся гору корнеплодов. Радка ухмыльнулась, представляя, как Ева запекает овощи грязными сразу до угольков.

– Я справлюсь, милый, – ответила она. – Не дело воина возиться на кухне. Мне бы только нож поострее и понять, где тут что…

– Матушка, – позвал король и, смутившись как девица, принялся оправдываться. – Вы знакомы с моей кормилицей? По старому обычаю своего народа я называю её матушкой. Ноан, покажите Славе здесь всё. А мы с моим маршалом пока обсудим дела государственной важности.

Радке показалось, что Ева с таким ужасом смотрела на посуду и ожидающие чистки овощи, что если не простила бывшую соперницу до этого момента, то уж сейчас простила точно. А самой Радке было смешно. Ну право слово, она, может, была и не лучшей хозяйкой в своем селе, но приготовить ужин – это же любая сможет! Она даже вздохнула спокойнее, оказавшись в такой знакомой атмосфере. Быстро вытерла с длинного стола, избавившись от крошек и самого заметного жира. Потом она всё протрет с песком, но только с утра, когда король пошлет за песком кого-то из слуг. Если слуги вообще есть в этом, с позволения сказать, замке.

Её рука с ножом замелькала над клубнями, пока она мысленно прикидывала, что приготовить. К счастью, дворец только выглядел так бедно, но и птица, и скот тут имелись, так что довольная Ноан быстро притащила внушительный кусок мяса на кости. И Радка решила приготовить жаркое, что было на их с Хенрыком свадьбе. Теперь, будучи так далеко и от села, и от Хенрыка, она вспоминала его уже не со злостью и обидой. Что-то хорошее было у неё и там. По крайней мере, там не было опасности для её детей. И быть обычной не-принцессой как тогда и как сейчас, ей, похоже, нравилось куда больше.

Счастливая Ноан, обнаружившая, что от неё требуется только развести пожарче огонь и принести посуду, грузно умастилась на скамье рядом со столом и подперла голову пухлой рукой.

– Не знала я, что магессы и на кухне управляться умеют, – заметила она через некоторое время.

– Я не магесса, – рассмеялась Радка, с удивлением чувствуя, что смех этот искренний и обычная горечь не появляется при этих словах. – Я обычная.

– Обычная, – медленно произнесла Ноан, прокатывая во рту это слово. – А как же ты с магиком связалась, милая?

– Так всадник же, прилетал в наше село, – причудливая смесь из лжи и правды легко ложилась на язык, а сама Радка уже вовсю кромсала пахучие травы. Они тут были ничуть не хуже, чем дома. Парочки не было совсем, но три других были даже ароматнее и вкуснее.

– Приглянулась ему, бок у дракона жаркий, ночи в яблоневом королевстве тихие и темные. А как оказалось, что ребенок будет, так он и женился.

– Честный значит, – задумчиво произнесла Ноан. – Повезло, наверное. Только сейчас странствовать приходится, да еще в положении…

– Не страшно, – отмахнулась Радка, костеря себя почем зря за выболтанный секрет. Ну что за язык у неё такой, право слово! – А вы, Ноан? Как так вышло, что вы стали такой важной персоной как кормилица самого короля Бодмаэля Первого?

– Важной, как же, – неожиданно для Радки прыснула Ноан. – Ах, Слава, только не говорите мне, что вы и впрямь так думаете! У Бинигета Первого, короля соседнего с нами королевства я была бы королева-мать. А у Болькана Единственного я и по сей день числюсь королевой в изгнании. Хотя никто меня не изгонял. Звучит просто красиво. Просто Маэлик… он стесняется того, что я его мать.

– Подождите… – Радка с трудом удержала в руках ножик и не перестала резать травы. – Вы хотите сказать, что вы мать троих королей. Сразу?

– Ну да, – Ноан раскраснелась и начала обмахиваться передником. – Только Маэлик не врет, он недоговаривает. Я ведь и впрямь его кормила, а значит, кормилица. Вы не подумайте. Слава, он готов купить мне красивые платья и драгоценности, но когда еще подрастут дочери его сестры, чтобы помогать по дом… по дворцу. А тут и птичник, и свиньи, и готовка. Некогда мне в платьях разгуливать!

– Понимаю, – нерешительно согласилась Радка. – Но сейчас я смогу на кухне помогать. Только тяжелое носить не смогу, Ноан.

– Конечно-конечно, – торопливо согласилась та. – Королевский повар – уже куда лучше, чем всё я одна.

Радка кивнула. Несколько лет назад даже такая мать короля вызвала бы у неё трепет и восторг, но с некоторых пор королевская кровь перестала для неё значить так много. Да и сам дворец, королевство… были какими-то жалкими. Может, у соседей дела идут получше?

– А почему вы живете с Бодмаэлем, а не с его братом, что готов вас называть королевой? – осторожно поинтересовалась она, переворачивая жаркое. Странно, такая огромная посудина, столько всего, а уже вкусно пахнет, словно она всё-таки намагичила что-то со временем. Неужели ребенок будет больше магиком времени, чем синим? В самой Радке же ни капли магии не осталось.

– Так младший же, – снова вздохнула Ноан. – Ему и так непросто. У старших братьев жены есть, дети пошли, дворцы полны жизни. А мы тут вдвоем. Ладно еще Брехед, моя умница, не подалась в королевы. Осталась в королевстве младшего брата, детей вот родила. Они иногда прибегают, хоть не так тоскливо.

– Понимаю, – снова искренне призналась Радка, сердце которой кольнуло этим «младший же». Она тоже ради Тадеуша оставила совсем еще маленького Фабиуша во враждебном им мире короля и его свиты. Как там её сын? Справляется ли, скучает? Помнит ли он вообще о своей матери?

Слезы капали прямо на жаркое, но Радка не замечала их, лихорадочно помешивая почти готовое блюдо. Она будет сильной для них обоих. И потом обязательно вернется. И если сын забудет её, как сын Янки забыл её, она сумеет напомнить о себе.

2 глава

– Наверное, хорошо быть тобой, – Манфред нехотя двинулся в сторону дракона. Было прекрасно видно, как не хочет он ни с чем возвращаться к королю. А то Мейнгрим не знал, что пространственнику ничего не стоит построить портал прямо в Лесин! – Холодный как твой лед, ничего тебя не волнует, ничего не беспокоит. Была жена – хорошо, нет её – еще лучше. Лишь бы Ева не хмурилась, а в остальном и страстей никаких.

– Возможно, – проронил в ответ Мейнгрим, прекрасно зная, что ответа от него и не ждут. Манфред всегда был таким. Просто говорил, говорил… Словно приходил в восторг от собственного голоса.

– Как будем объясняться? – резко сменил тему Манфред.

Мейнгрим пожал плечами.

– Сам думай, ты у нас мозг, я сделал всё, что мог, чтобы не навредить сестре и жене, и в то же время нагнать их. Я не могу объяснить, почему ты решил вернуться.

Манфред скривился и пытливо уставился в непроницаемое лицо Грима. Увидеть насмешку ему было не суждено, все свои эмоции Мейнгрим прятал слишком давно, чтобы показать хоть кому-то. Разве что Лотта и Ульфила могли заметить их отголоски. Но они молчали.

– Ладно, придумаем что-нибудь, – наконец решил Манфред. – Может, снарядим корабль или с этой стороны попробую открыть границы. Но ты мог бы и помочь! Мы заодно, между прочим!

Мейнгрим не ответил, одним прыжком взлетая на спину дракона и поднимая его в воздух. Только здесь он позволил себе выдохнуть и оглянуться на море. Туда, где сейчас удалялись прочь от королевства две самые дорогие для него женщины. Любимая сестра и та, что он полюбил с первого взгляда много лет назад.

Мейнгрим прекрасно знал, какое впечатление он производит на окружающих. Прямой и хладнокровный солдафон, заинтересованный лишь в том, чтобы его сестре было хорошо. Исполнитель без толики фантазии. Это было удобной и притом совершенной ложью.

Мейнгрим пылал от страстей куда сильнее, чем его огненная сестрица. Но после того, как она чуть не погибла – и он до сих пор не мог понять как, ведь он всегда был очень осторожен в их драках, – страстям пришлось уйти в глубину. Что прятать он отказывался, так свое неуемное любопытство. Через Ирену он скупал такую массу амулетов скрытного видения или незаметности, что вскоре при особых усилиях и сам стал незаметным. И он следил за всеми и всегда. Он прекрасно знал о романе Евы и Берхта, но не собирался останавливать сестру, полагая, что она собирается замуж. Вот и в Зорин он с ней тогда не полетел, увлеченный какой-то интересной историей, которая оказалась намертво вымарана из его головы и, как он теперь полагал, была связана с цветочными или с драконами.

Поэтому жених сестры Манфред стал для него сюрпризом. Впрочем, и с ним он смирился тоже, хотя не понимал, как Ева может не замечать ветреный нрав своего избранника. Он ведь не просто то и дело находил себе новое увлечение, он тратил на них золото. Их с Евой золото!

Официальная версия, с удовольствием озвучиваемая Иреной всем и каждому, звучала так, будто отец рассердился на Мейнгрима и оставил все наследство дочери. Идея и впрямь принадлежала отцу. Когда он понял, что смерть приближается, то решил обезопасить будущего юного главу рода от разорения. Ева рано или поздно ушла бы в другой род, а значит, главой быть не могла. А глава без денег не мог давать эти деньги другим членам семьи, вот в чем загвоздка. Синие же, бывшие все как один, рьяными рубаками, были и не менее рьяными транжирами. А в отсутствие войны предавались только второй страсти.

По сравнению с ними Манфред был еще неплох. Он и сам не чурался работы, Мейнгрим думал даже, что зятю стоило родиться драконом: ему нравилось копить золото и он страстно любил власть. Но тратить на любовниц он предпочитал деньги Евы, и это выводило Мейнгрима из себя.

В тот день он вычислил новое любовное гнездышко Манфреда и подумывал, не пора ли наконец сдать его Еве. Детей в их браке не было, а следить за неверным зятем Мейнгриму наскучило. Грим смотрел на колышущиеся листья вьюнков и воображал, как сейчас поднимется туда и охладит любовников в прямом, а не только переносном смысле.

В этот момент листья раздвинулись и показалась девушка, прекрасная в своем бесстыдстве и непохожая ни на кого, кто встречался Мейнгриму ранее. Он не особо разглядел её лицо, не в силах оторвать взгляда от обнаженной груди. Потом девушка что-то сказала вглубь комнаты и взяла откуда-то ягоду. Мейнгрим напряг зрение, наблюдая за тем, как она, легко садясь вполоборота к всей площади и самому Мейнгриму, едва касается губами ягоды. Её неестественно светлые волосы спускались ниже лопаток, а когда она поднялась, чтобы уйти вглубь комнаты, Мейнгрим увидел самые идеальные ягодицы, что вообще могли появиться под этим небом. Вот тогда он пропал окончательно.

И сейчас Мейнгрим просто летел прочь от того места, где еще можно было найти корабль, догнать, вернуть… Летел, потому что понятия не имел, как это сделать, и имеет ли он вообще такое право, когда за всё это время не сумел пересилить себя и признаться. Может, так и должно быть? И невероятные женщины, принцессы они или нет, должны доставаться кому-то вроде Манфреда? Мейнгрим помотал головой, в ужасе от собственных мыслей.

Когда его дракон опустился на землю, Манфред уже стоял там и ждал его. Впрочем, в вежливость родственника Мейнгрим не верил ни на йоту.

– Боишься один идти и рассказывать, что план провалился, и принцесса с твоей женой сбежали за море? – спросил Мейнгрим холодно, как можно глубже пряча свои чувства.

– Вообще-то это был наш план, и это твоя жена сбежала с твоей же сестрой, – раздраженно ответил Манфред. Щека его дернулась. Да, он определенно боялся куда больше, чем Мейнгрим. Синему магику, по неизвестным причинам попавшему в немилость короля с первой же минуты, мало что могло грозить. А вот Манфред явно рассчитывал на что-то большее при короле.

– Как скажешь, – пожал плечами Мейнгрим. – Только и для себя запомни тоже, что это моя жена и моя сестра.

Король их уже ждал. Мейнгрим с интересом огляделся. В этом зале он был впервые. Его не пускали в зал советов, а в зал сплетен он и сам не ходил. Этот же зал с кроваво-синим каменным полом похоже был залом гнева. И, если судить по его размерам, короли яблоневого королевства предпочитали гневаться в присутствии очень немногих подданных. Вот и сейчас здесь кроме Ламберта были только они с Манфредом.

– Вы не нашли Радославу, – Ламберт не спрашивал, а утверждал. И ничего не говорил про Еву. Хотелось надеяться, что это хороший знак.

Манфред молчал, щека его дергалась всё сильнее, и Мейнгрим понял, что говорить придется ему.

– Мы нашли её, мой король, но ей удалось сесть на корабль и уйти от погони. Драконы не смогли последовать за ней, а догнать на корабле оказалось сложнее, чем нам казалось на первый взгляд.

Мейнгрим остался доволен своей речью. Вроде бы и Еву не подставил, и её глупого мужа прикрыл. Нет уж, вот вернется сестра, пусть сама разбирается с этим слизняком. А чужим в их семью вмешиваться не стоит, даже если это сам король.

Ламберт поднялся с трона. Его глаза побелели от бешенства, лицо словно превратилось в безжизненную маску.

Мейнгрим лишь понадеялся, что Ирена-старшая, впрочем, любая из Ирен, не откажется воспитать его, если король сейчас использует свою магию на нем. Он не опасался уйти слишком далеко в детство – в возрасте лет пяти-семи его выбросы стихийной магии шли волнами почти постоянно, отчего в подземелье была ледяная комната, лед в которой никогда не таял. Было время, когда он даже спал там. Сейчас таким взрывом магии он не мог бы управлять, но снова став ребенком, он запросто превратил бы зал гнева в ледяной зал гнева синего магика.

Кажется, Ламберт увидел эту решимость на его лице, потому как его собственное чуть дрогнуло.

– Почему ты не постарался вернуть её, Грим? – пророкотал король.

– Может, потому что я не знаю, куда именно вернуть? – Мейнгрим уставился в светлые глаза короля и добавил. – Ваше величество. Вы не пускали меня к моей супруге так долго… Я и думать забыл, что она всё еще моя. А возвращать потерянных принцесс… Я не наемник. Я воин.

На Мейнгрима дохнуло временем, он просто почувствовал легкий сквозняк и будто немногочисленные морщинки разглаживаются на лице. Хотелось коснуться кожи, но вместо этого он смотрел прямо в почти белые от бешенства глаза короля и молчал.

Загадал только, что, если спасется от гнева сегодня, то обязательно расскажет Радославе всё. А значит, и она тоже останется целой и невредимой в её странствиях. За Еву он не переживал, но вот Рада… И потом, он до сих пор не знал, как и почему эти женщины договорились. Как знать, может, сестра бросит Радославу в чужих странах, оставит одну? Эти мысли просто разрывали его внутри, но внешне он оставался спокоен. Как лед. Как всегда.

– Хорошо, – неожиданно успокоился Ламберт. – Ты прав, синие не наемники, а воины. Как понимаешь, войны нам не миновать, и тут неважно, вернем мы Радославу или нет. Война с ней не связана. Мне просто будет жаль, если она просто погибнет в чужом мире. Всё-таки она не только мой потомок, но и спасла меня. Я умею быть благодарным.

Рядом вздыхал и кусал губы Манфред, нервничая за них обоих, так что Мейнгрим мог позволить себе сосредоточиться не на том, что говорил король, а том, как он это делал. И это помогло.

Грим совершенно ясно понял, что Ламберту вовсе не будет жаль, если с Радкой что-то случится. А вот дело в такой особой королевской благодарности или чем-то еще, предстояло понять. И в то же время он по-настоящему сильно желал вернуть строптивую принцессу и снова оградить от законного мужа. Что Мейнгрим такого сделал королю, он не понимал и сколь не ломал голову, понять не мог. Седому настоящим хозяином он был совсем недолго и плохого старый дракон от него не видел. Может, дело было в том, что он так долго не принимал наследство, и дракон был на службе гвардейцев? Эта мысль уже не первый раз мелькала в голове, но Грим не понаслышке знал, что всадники относились к драконам как к самым близким существам. Да и работы той разве много? Дважды в год облетать колодцы, забирать найденных от корневых, коли найдутся. Иногда облетать королевство целиком и только. Конечно, драконов помоложе использовали чаще, но то были или драконы семей всадников, или совсем молодые драконы, которых хозяева сдавали работать. Цветочные.