Миражи

Будущее – это идеи одного, воплощенные в жизнь единицами, с молчаливого согласия миллионов.

Часть 1

Глава 1

Ливень закончился внезапно как и начался, но долгожданной прохлады так и не принес.

Каин, молодой человек лет двадцати, вышел из квартиры, и плотно прикрыв за собой дверь, начал спускаться вниз. Лифтам он не доверял. В них можно было застрять в любой момент и просидеть вплоть до комендантского часа, а то и позже. Такое развлечение никак не входило в его сегодняшние планы. Пройдя пару пролетов, он остановился у свежего граффити, и, пнув вниз по лестнице пустой баллон из-под краски, подкурил длинную тонкую сигарету. Горечь, перемешанная с ментолом, наполнила молодые легкие. Каин медленно выпустил дым первой затяжки и так же, не торопясь, затянулся вновь. Лишь скурив половину, он продолжил спуск.

С каждым этажом количество живописи, красовавшейся на свежевыкрашенных стенах, увеличивалось. На первом этаже, увидев его, робот-уборщик бросил покраску стен, уступая дорогу человеку. Проходя мимо, Каин запустил в него окурком, с удовлетворением отметив, что попал роботу в камеру – регистратор.

Покинув подъезд, он оказался на безлюдной душной улице. День подходил к концу, хотя солнце было еще высоко. Пройдя мимо стоянки с велосипедами, он перешел на противоположную сторону. Его целью было кафе «Непокорные», расположенное на первом этаже соседской высотки. Прохлада, полумрак, гул голосов и незатейливая популярная музыка – все это невольно остановило, едва перешагнувшего порог, юношу.

– Эй, красавчик, не меня ищешь?

Услышал он знакомый голос, сразу же потонувший в ритмах мелодии.

Глаза привыкли и Кайн, повернувшись на знакомый окрик, направился к компании из десятка молодых людей, сидевших в углу за несколькими, составленными кое-как, столами.

– Безусловно, тебя.

Обхватив тонкую, девичью талию смазливой, с ярким макияжем, брюнетки, он поднял ее с кресла и, нежно похлопав девушку по бедру, добавил:

– Принеси пивка, милая.

Сам же занял ее место, одновременно приветствуя всех присутствующих.

– Каин, ну ты совсем что ли? Это моё место.

– Нели, не обижайся, детка, мы ненадолго. Правда, принеси пива. Жара на улице.

– Ну что ты решил?

Обращающегося к Каину долговязого, рыжеволосого парня звали Лео.

– Ты думаешь это походящее место, для обсуждения таких дел?

Спокойно, вопросом на вопрос, ответил Кайн, аккуратно раздвигая ребром ладони скорлупы от орехов, разбросанных по столу.

– Что за свинарник?

– Ты, часом, не заднюю включаешь?

Другого товарища Каина звали Виктор. Как и Каин, он был спортивного телосложения и, в общем, недурен собой. Манера, подчеркивать одеждой свои достоинства, выдавала в нем неисправимого бабника.

– Вик, если вы хотите об этом только помечтать, без каких либо действий, то можем потрепаться прямо здесь, среди наших милых товарищей. Если же мы решили от слов перейти к делу, тогда обсудим все без свидетелей.

– Лично я за то чтобы перейти, и чем быстрее, тем лучше.

Напирал красавчик.

– Тогда предлагаю, как стемнеет – на крыше.

Сказал Каин, подставляя одно колено, вернувшейся с пивом Нели.

Удобно устроившись, та молча надпила из своей бутылки, и принялась усердно рассматривать узоры на полу, при этом, даже не пытаясь вмешаться в разговор.

– Мы можем пойти и сейчас.

Вставил свое слово Лео.

– Сейчас там полно народу.

– Это все отговорки.

– Точно, если речь лишь, что бы остаться одним – пойдем ко мне.

– Лео, куда торопится. У тебя и так четыре предупреждения в этом месяце, а тут если поймают, изолятор – как пить дать.

– Я говорил, он обделался.

Подвел итог Вик, пытаясь тыкнуть в Каина пальцем.

– Ты аккуратнее с выводами.

Не повышая тона, заявил Каин, аккуратно отведя руку товарища.

– Мальчики, я тут, между прочим, не только что бы за пивом бегать.

Внезапно вмешалась в разговор Нели.

– Получите его, как зайдет солнце. Теряем время, ковбой.

Последняя фраза относилась уже непосредственно к Каину.

– Мужчины, прошу прощения. Итак, через пару часов на крыше.

Улыбаясь, подвел итог встрече Каин, вставая вслед за Нели из-за стола.

* * *

Аккуратно, чтобы не потревожить провалившуюся в сладкую дрему Нели, Каин освободился из ее объятий, и встал с кровати. Одевшись, он закурил. Девушка лежала на животе, аккуратно прикрытая им, еще влажной от пота, простыней.

Стоя, опершись на подоконник открытого окна, Каин любовался формами ее, очень юного, нежно-женственного тела, с грустью думая о будущем своей подруги.

Она была нежна и чувственная в постели, в компаниях ее ум и твердость характера обеспечивали авторитет и свободу, за ней шли, ей подражали, и сейчас она была почти на «гребне». Сейчас да, а что потом?

Нели была активным (а по-другому и быть не могло) членом «Только Я». Движение существовало уже очень давно, но в последнее время набрало неимоверную популярность в тысячах мегаполисах по всему миру. Миллионы юных тунеядок добровольно отказывались от института семьи, ставя во главу стола личные интересы, а вернее удовольствия. Широта их поражала и вызывала невольное уважение. Наркотики и спорт, мужчины и полное их отрицание, обжорство и диеты, косметика, операции по увеличению и уменьшению и т. д. и т. п.

Соцсети захлебывались изображениями всяческих крайностей (от безобидных, до безумно-опасных), на которых был представлен весь спектр возможностей, предоставляемых мегаполисами и даже более. Нели утверждала, что приверженцы «Только Я» есть даже среди политиков. Каин понимал, конечно, что это чушь, но то, что организация обеспечивалась через свои штабы намного лучше остальных тунеядцев, был неоспоримый факт. Все это было бы прекрасно, если б не один нюанс. Для того что бы стать членом движения, девушки проходили обязательную стерилизацию, так сказать залог верности идеалам организации. Каин не мог этого ни принять, ни понять. «Молодость пройдет, а вместе с ней и это безумное увлечение, а что потом? Кто захочет доживать свои дни с бесплодной женщиной без малейшей надежды увидеть своих потомков? По рождаемости и без «Только Я» жесткие ограничения.

Лучше бы боролись за свое бабское счастье, а не потакали политикам, с каждым годом все более ограничивающим свободы мегаполисов».

Девушка вздрогнула, и, не открывая глаз, попыталась найти любимого. Затушив сигарету, Каин подошел к дивану и, присев на край, вложил свою руку в руку Нели. Та потянулась к нему губами, и Каин ответил на поцелуй. Она все еще не открывала глаз, а он, нежно гладя ее волосы, всматривался в прекрасные черты. Даже проявившаяся на щеке одним, красно-желтым пятном, «умная тату», казалось, не могла испортить ее красоты. «Памяти на красочку не хватает. Захламила, видать, чип, а почистить некогда. Надо ей потом сказать, а то «поплывет» макияж прямо на людях. Будет неудобно». Он аккуратно освободил свою руку и поднялся во весь рост. Нели открыла глаза.

– Н-у-у, останься!

– У меня еще встреча.

– Что за мода встречаться по ночам.

Сказала она со вздохом, переворачиваясь на спину.

– Комендантский час скоро. Тебе мало неприятностей из-за этих «гоблинов».

– Малыш, они мои товарищи, даже, можно сказать, друзья. А комендантский час нам не грозит. Мы будем на крыше.

– А Виктор?

– Найдет где переночевать. У него тут по зазнобе на этаж, в крайнем случае, пойдем ко мне.

– Приходи, как закончишь. Мне нравится просыпаться, чувствуя твой запах.

– Я постараюсь.

Последнюю фразу Каин говорил, уже прикрывая дверь в комнату.

Квартиры для семейных во всех высотках были одинаковы. Комната ребенка (одна, максимум две), комната родителей, гостиная с встроенной кухонькой и шкафом-доставщиком в простонародье звавшимся «самобранка», службы и небольшой коридор. В таком коридоре и оказался Каин, покинув комнату Нели. Выход был направо, налево в торце начинался зал. В светящемся проеме было видно, как Мари, мать Нели, сервировала стол к ужину (редко встречающаяся среди тунеядцев привычка). Секунду поколебавшись, Каин направился в сторону зала. Еще молодая, не лишённая привлекательности, Мари встретила Каина белоснежной улыбкой.

– Добрый вечер. Поужинаешь с нами?

– Нет, спасибо. Меня ждут. Я просто поздороваться.

– Жаль. Как родители?

– Спасибо, все хорошо.

– Каин, сынок, – после небольшого раздумья, постояв с тарелкой спагетти в руках, тихо и очень нежно произнесла Мари, – не бросай ее. Все эти увлечения пройдут, а вы очень хорошая пара.

– Там у Нели макияж плывет.

Каин просто не знал, что ответить и постарался перевести разговор.

– Мне вроде бы неудобно говорить ей об этом, пусть переустановит программу, а то некрасиво может получиться… Ну я пошел. Спокойной ночи.

– Передавай привет маме.

Последнюю фразу он услышал, уже открывая входную дверь.

* * *

Двери лифта (на этот раз он был вынужден им воспользоваться) издав характерный звук, плавно открылись и Каин оказался на крыше собственной высотки. Строго говоря, это была не сама крыша, а огромное, занимающее почти всю площадь дома помещение, защищаемое в непогоду раздвижными, прозрачными стенами и таким же прозрачным, лежащим на бетонных колонах, потолком. Колоны эти условно разделяли все пространство на зоны. Зона спорта, с множеством беговых дорожек, велосипедов, штанг, и бог знает еще каких тренажеров, плавно переходила в небольшие аттракционы типа «качели-карусели». Идя вдоль стены, Каин прошел еще детскую площадку и возле первого на его пути бассейна увидел два знакомых силуэта, сидящих за пластмассовым столиком, у самой воды. Махнув друзьям рукой, он подошел к ближайшей «самобранке» и, взяв пиво и тарелку, на которой дымились две сосиски и темный хлеб, направился в их сторону.

– Проголодался?

Скривился в улыбке Вик.

– Есть немного. А потом так лучше думается. А вы что?

– Пожалуй, я тоже пива, Вик тебе взять?

Сказал, вставая, Леон.

– Ну, раз так, тащи.

Пожал плечами Виктор.

– Наконец хоть дыхнуть можно. Жара уморила.

Произнес Каин, чувствуя, как первый, жадный глоток, проникает в желудок.

Лео вернулся буквально через минуту, неся в обеих руках упаковку пива и охапку всякой сухо-соленой ерунды. Вывалив все это на стол, он буквально рухнул в свое кресло. Бутылка в его руках, прошипев, выдавила из себя пену, которую рыжеволосый тут же попытался поймать ртом.

– Как дети малые. Мы, между прочим, решаем серьезный вопрос. Возможно это изменит всю нашу жизнь, а вы… Один сосиски топчет, другой пивом хлюпает…

Виктор был раздражен, и было понятно, что он не склонен к веселью.

– Вик, расслабься. Мы все понимаем не хуже твоего. Думаю, одно другому не помеха.

Утолив первый голод, Каин закурил, открыв следующую бутылку.

– Есть желание покинуть это богом забытое место. Вопрос первый. Кто-нибудь против этого утверждения?

Взяв паузу, Каин сделал очередной глоток и продолжил.

– Судя по всему – нет.

– Вопрос второй. Валим только втроем. Больше никто не должен даже подозревать о том, что мы задумали. Ни родные, ни любимые. Желание простится возникнуть ни у кого не должно.

– Каин это в большей мере касается тебя. Устоишь, чтобы не проболтаться отцу?

– Попробую. Хотя во всем мегаполисе за стеной кроме него из наших никто не бывал. Его знания нам бы пригодились.

– А действительно. Давайте посвятим Горна в наши планы.

Вступил в разговор Леон.

– Ну да. Он нас сначала будет отговаривать, а потом и сдаст своим дружкам.

– Вик, ты давай полегче. Это все-таки мой отец.

– Ладно, Каин. Не обижайся.

– Нет, правда. Каин может, поговоришь с папой?

– Думаю, Вик прав. Лучше обойдемся без него.

– Что ж, как скажите. Тогда остался последний вопрос – как?

– Через периметр не пройдешь. Мы еще пацанами пробовали. Там за деревьями «колючка» в небоскреб высотой под напряжением и все просматривается. Добежать даже до нее не успеешь, вояки будут тут как тут.

– Может подземный ход?

Каин сделал глоток и, прищурившись, глянул на Лео, пытаясь понять, серьезно ли тот предлагает рыться в земле.

– Брат, ты если хочешь попахать, так можешь записаться в работяги, и тебя и так отсюда выпустят.

Вик хлопнул Лео по плечу и, подбросив вверх соленый арахис, поймал его ртом.

– Та да.

Согласился Каин.

– Тем более ни куда копать, ничем, ни как, ни сколько мы не имеем понятия.

– И выход?

– Думаю надо попытаться проехать через кордон.

– И кто из нас больше сумасшедший?

С язвительной улыбкой поинтересовался Лео.

– Это можно, только надо прикинуться работягой или политиком. Каин, ты не намекаешь на то, что твой папа знает как перепрошиться?

Вик был не так критичен к предложению товарища.

– К сожалению, если он и знает, вряд ли нам поможет, тем более мы решили его не впутывать.

– Тогда как?

– Нам надо попасть в машину любого работяги и выехать вместе с ним.

– И какой дурак тебя согласиться вывезти?

– Скажем так, мы ему не скажем.

– Продолжай.

На этот раз Вик был серьезен. Было видно, что предложение Каина его заинтересовало всерьез.

– Для начала, нам надо проанализировать какой транспорт проезжает через кордоны, и выбрать самый подходящий.

– Пацаны, а вы действительно верите в свободные колонии? Что если там все то же, что и здесь?

Вполголоса, и очень серьезно спросил Лео.

– Если выберемся, узнаем.

– Кончай философствовать. Скоро утро, а мы ничего не решили.

– Итак, транспорт, который заходит в мегаполис – грузовики, снабжающие «самобранки» и мусоровозы. Это регулярные. Плюс сюда ездит всякая обслуга типа ремонтники, врачи, пожарные, вояки и прочая шелупонь. Ездят они нерегулярно и по надобности. Кстати любую из этих «надобностей» мы можем организовать.

– Думаю, надо начать с грузовиков. Они объемные и в них нет людей, не считая того что в кабине.

– Неизвестно есть ли и там кто-нибудь. Кто хоть раз видел обслугу грузовиков?

Встрял Лео.

– Тем более. Попасть к ним вовнутрь будет проще. Зная, где и когда они появляются, можно все тщательно рассчитать.

Закончил свою мысль Виктор.

– Все это так, Вик. Но все эти плюсы знаем не только мы. Ты думаешь, что за сотни лет мы первые, кто попытался вырваться?

– У тебя есть другой план?

Вик посмотрел на Каина, слегка прищурив глаза. Вместе с холодным тоном, это должно было создать эффект если не угрозы, то точно некоего вызова.

– Да нет, просто мысли вслух.

Каин улыбнулся, обнажив предмет своей гордости, (ровные и пока еще не успевшие пожелтеть от смолы и никотина зубы).

* * *

Открыв дверь, Каин на цыпочках, чтобы не разбудить родных, зашел в квартиру. К Нели идти постеснялся, было уже поздно. Он почти открыл дверь в свою комнату, когда заметил, что в гостиной горит свет. Пробиваясь сквозь цветной витраж двери, тот тускло освещал конец коридора. Помедлив секунду, Каин передумал идти спать. В зале царил полумрак. В кресле, напротив светящегося и слишком (как для тунеядцев) большого экрана, сидел отец. Курсор мигал на неоконченной фразе, когда Каин подошел и стал сзади кресла.

– Каин! Добрый вечер, сынок.

Произнес Горн, не отрывая взгляд от экрана.

– Как дела?

– Ничего. Все по-старому. Работаешь?

– Ну, слово работаешь, думаю, неправильно употреблять в нашей среде. Скорее – развлекаюсь.

– И чем на этот раз?

Каин обошел кресло, и присел на край, стоящего рядом дивана.

Горн переключил взгляд с экрана на сына.

– Одним словом и не скажешь. Анализирую кое-что.

В зале на несколько минут воцарилась тишина, и мужчина опять принялся перечитывать текст.

– Пап. Скажи честно, почему ты стал тунеядцем?

Любопытство сына, по-видимому, застало врасплох.

– Ты же знаешь. Я полюбил твою маму. Она тунеядка, а таким нет места среди политиков, поэтому я и решил остаться здесь, с ней. Что за вопрос?

– И эта единственная причина?

– Каин. Я счастлив с Зоей, она со мной, надеюсь, тоже. Неужели ты думаешь, что на протяжении стольких лет я использовал ее, чтобы поменять жизнь политика, на вот это?

– Ну, я ведь не знаю, какая жизнь у политиков?

Сказал Каин, изобразив на лице извиняющуюся улыбку.

Горн опять оторвал взгляд от экрана и посмотрел на сына.

– Если тебя что-то интересует, я могу рассказать. Но это будет иметь смысл лишь, если ты решишь отказаться от тунеядства. Тогда я, безусловно, помогу тебе, освоится в новой для тебя среде.

– Пап, скажи, а правила, по которым мы живем, существуют по всей Земле?

– Да, конечно.

– Просто пацаны болтают, что где-то есть вольные.

Горн улыбнулся.

– Каин, а что ты понимаешь, под «вольные». Самые вольные на этой планете – это мы. У нас нет никаких обязанностей перед обществом. Нас кормят, одевают, за нами убирают, нас лечат – ничего не требуя взамен. Что еще может быть «вольнее»?

– Ну да. За мегаполис ходу нет, комендантский час, детей и то не родишь, сколько хочешь.

– В любом обществе нет абсолюта. У любой жизни есть цена. Она есть и у рабочих, есть и у политиков. И кто знает, у кого она выше? Мы живем в мире, в котором у любого человека, есть выбор, и тебе еще, кстати, не поздно его сделать и изменить свою жизнь.

– Пол жизни учиться, чтобы подбирать за такими как я? Увольте.

Засмеялся Каин.

– Почему обязательно подбирать? Есть огромное количество профессий, о которых ни ты, ни твои друзья даже не догадываются. А что касается учебы… Думаю, познание – это не только способ, но даже и где-то смысл человеческой жизни. Шанс оставить после себя память.

– И почему нельзя оставаться тунеядцем, но при этом ездить куда хочешь!?

После небольшой паузы, произнес Каин.

– Сын, запомни, единственный способ покинуть мегаполис – это поменять статус. Других вариантов просто нет. А теперь иди, отдыхай. Мне еще надо закончить «развлекаться». С этими словами, он опять перевел взгляд на наполовину исписанный экран. Каин встал и направился в свою комнату.

Глава 2

День давно вступил в свои права, когда Каин оторвал голову от подушки. Разговор с отцом зародил в нем сомнения, и он долго не мог заснуть. План, казавшийся логичным и идеальным вечером, представлялся ему теперь бесцельно-безрассудным. Фраза отца о том, что самые вольные на земле это они, запала в голову и смешала мысли. Действительно, что имели ввиду сотни таких как он подростков и юношей, шепотом пересказывая друг другу истории о мифических «вольных»? «Тунеядцы, свободно передвигающиеся по планете, полная свобода и отсутствие каких-либо ограничений. Но возможно ли такое? Что если отец прав, и у всего есть цена?».

Дверь открылась без стука. Единственная, кто мог себе такое позволить в их семье – была Майя. Сестра была на шесть лет младше его. Уже не ребенок, но еще и невзрослая, она вела себя с ним в последнее время подчеркнуто на равных. И как могло быть иначе, если у нее уже была своя компания, мальчики, норовящие залезть под блузу, слабоалкогольные напитки и, естественно, свои активистки «Т Я». Близость Каина с Нели, только придавала Мае авторитета среди сверстниц, и этот факт еще больше убеждал ее в наступившей взрослости.

– Сколько можно дрыхнуть. Мать спрашивает: «Есть будешь?»

Бесцеремонно усевшись на край кровати, она гордо выставила свое предплечье, слегка прикрытое коротким рукавом облегающей майки. Яркий, агрессивно-черно-красный символ движения, занявший место от плеча до самого локтя было невозможно не заметить, но Каин решил сделать вид, что не обратил на него никакого внимания. Во-первых, потому, что именно он и был причиной нарушившей его одиночество, а во-вторых, будучи искренним противником «Т Я», Каин не собирался поощрять сестру, приобщившуюся к общему психозу. (Кстати в этом с ним была солидарна вся семья).

– Ну как? Оцени?

От Майи просто так было не избавится. Родители разрешили ей «умное тату» недавно, так что она еще не наигралась и чуть ли не каждый день украшала себя чем-то новым.

– А еще рисунки есть?

– Валом, но этот круче всех.

– А надписи?

– И шаблоны, и можно самой программировать, а у тебя что, нельзя? Качни обновления.

– А можешь на лбу «Я дура»?

– Пошел ты. Сам такой.

Майя обиделась всерьез, и уж точно ненадолго. Каин привык к таким «фырканьям» со стороны сестры. Для ее возраста это было характерно, а он не собирался потакать ее детскому максимализму.

Душ освежил. Одев свежую майку и брюки, он направился в гостиную. Мать убирала со стола грязную посуду, отец как обычно сидел у экрана, разделенного на две половины. На одном шли новости, на другом ряды меняющихся периодически цифр. Ни у кого из жителей мегаполиса не было доступа к таким программам. Они шли из внешнего мира и были бесполезны для тунеядцев. Каин также не видел в них смысла, но относился с уважением к таким привычкам отца. Майя сидела за столом, поедая блинчики с джемом и запивая все это теплым какао на молоке. Каин сел рядом, но сестренка демонстративно отодвинулась на другой край стола.

– Всем доброе утро. Майя не дуйся. Я пошутил. Больше не буду. Может, я просто завидую.

– У Нели, кстати, с сегодняшнего утра такая же. Это она мне сбросила рисунок. Скажешь и она дура?

– Мам, тебе Мари передавала привет.

– Спасибо. Надо будет ей позвонить сегодня. Может, сходим на крышу поплавать.

У них хорошая семья, жаль, что Нели увлеклась этим «Т Я».

– Вы старики ничего не понимаете. Это круто. Кому нужна эта семья. Обхаживать всю жизнь неблагодарного самца, какой в этом смысл?

– А в чем он тогда если не в семье и не в детях?

Тихо и с глубоким вздохом, выражающим не так укор, как горе, спросила у дочери Зоя.

– Пусть дуры рожают. Жизнь одна и жить надо для себя. Спасибо. Я ушла.

С этими словами Майя встала из-за стола и вышла из гостиной. Прошло несколько минут, и Каин услышал звук хлопнувшей входной двери.

– Горн. Ну что будем с ней делать? Хоть бы ты повлиял на нее.

– До определенного момента – это безобидно, а когда наступит время кардинальных действий, тогда и будем что-то решать.

– Тогда будет уже поздно.

– Или наоборот, кто знает. Может к тому времени она переболеет. Зоя, посоветуй ей проводить время не только со сверстниками, а и с ветеранами движения.

– Па, а ты ведь все знаешь о жизни за мегаполисом? Скажи, а куда девается вывозимый мусор?

Каин спросил таким тоном и с таким выражением лица, будто ему было наплевать на ответ, а единственная цель, которую он преследовал – это разрядить обстановку. При этом, для убедительности, он взял в руку смятую салфетку, и начал ее внимательно рассматривать. Действительно, уже собиравшаяся возражать Горну, мама просто глубоко вздохнула и вышла из гостиной, а отец принялся, по учительский подчеркивая некоторые слова, пространно рассказывать:

– Всем, а особенно тунеядцам, очень важно поддерживать чистоту, и утилизация мусора, очень важный этап этого процесса. Мы не должны перекладывать всю уборку мусора на машины, и потому надо стараться самим выбрасывать его в специальные баки.

– Пап, я это все понимаю. Что с ним происходит дальше?

– Дальше?… Дальше приезжают мусоровозы и забирают баки.

– А потом?

– Тебя интересует, куда он попадает? Грузовики везут его для переработки, там мусор получает новую жизнь в виде энергии или же новых предметов, деталей машин да мало ли чего?

– А вот машины, кто ими управляет?

– Все машины едут по определенному маршруту, и контролируются с одного пульта.

– Что, в них даже нет ни одного работяги?

– А зачем? Впрочем, в случае нештатной ситуации, за пультом есть человек, который может перевести в ручной режим любой из грузовиков. Из мегаполиса они направляются на пункт сортировки и переработки.

– И все это тоже происходит без участия работяг?

Каин изобразил, как мог, недоверие с искренним интересом, хотя у самого уже радостно билось сердце.

– Какие-то процессы без, какие-то с, откуда такой интерес к работе? Решил покончить с тунеядством?

– Просто интересно.

– Кстати грузовики-утилизаторы в своем роде уникальны. Контейнеры запираются герметично, а на фабрике открываются лишь над «приемником». Это такая огромная мясорубка, где все перемалывается и погружается в емкость с кислотой. И все без доступа извне.

Говоря это, Горн не сводил взгляда с сына и, хотя его слова и произвели нужное действие, Каин сдержался, чтобы, не показать виду. В районе кисти, где был вживлен чип, началось легкое покалывание. Встав из-за стола, он принял вызов. Это была Нели.

– Привет, а почему без видео.

– Я в гостиной, завтракаю с семьей, повиси секунду. Пап спасибо, мне, правда, интересно, расскажешь еще что-нибудь, позже, ладно?

С этими словами он вышел из гостиной. Зайдя в комнату, юноша перевел видеосигнал на висевший на противоположной к кровати стене экран.

Нели лежала на животе, опершись подбородком на согнутые в локтях руки. Одета она была так, что раздетой вряд ли бы вызывала больше желания, чем сейчас. Ночная рубашка из полупрозрачного батиста на тонких бретельках, лишь на десяток сантиметров спускалась ниже талии. Соблазнительные девичьи бедра, спавшая с плеча бретелька и виднеющиеся из глубокого декольте темные окружности сосков – все это могло бы навести трезвомыслящего Каина, на то, что Нели неслучайно позвонила ему из этой позы. Но трезво мыслить при виде этого великолепия было невозможно, да и, говоря по чести, незачем.

– Обещал, а сам не пришел?

Нели надула розовые губки, моргнув при этом длинными, изогнутыми ресницами, что привело Каина еще в большее возбуждение.

– Было уже поздно, солнышко. Не обижайся. Ты же знаешь, мне кроме тебя никто не нужен. Секунда дела и я у тебя.

– Через час у меня дела в штабе, так что вы сами себя задерживаете, и если что-то хотите, то советую поторопиться.

С этими словами она поднялась на колени и так выгнула спину, что рубашка окончательно сползла на талию, оголив Нелины прелести.

– Открывай двери. Я лечу.

* * *

Через сорок минут, они вместе вышли из Нелиной квартиры.

– Каин, это смешно. Хочешь – иди пешком, а я поеду лифтом.

– Хорошо, хорошо. Все-таки я мужчина.

Спустились они, прогнозируемо, без приключений. У подъезда Нели формально прикоснулась к его щеке губами.

– Я наберу, как освобожусь.

Сев на первый, стоящий рядом с ней велосипед, она покатила вдоль улицы и не прошло и минуты, как Нели исчезла за поворотом. Проводив любимую взглядом, Каин надел очки и набрал Леона. Тот откликнулся сразу, будто ждал звонка.

– Я на крыше у соседей. С пацанами мяч собрались покидать. Поднимайся к нам Каин.

– Что-то у меня не бегательное настроение.

– Полежишь у бассейна, пока мы поиграем. Давай. Кстати меня тут пообещали кое с кем познакомить. Это по нашему делу.

– Уже раззвонил.

– Честью клянусь, нет. Но мужик реально нужный.

– Ладно, поднимаюсь. А что Вик?

– Я его не видел. Говорят, он полчаса, как пошел к себе. Его у нас так приняли, что теперь, думаю, до вечера будет отсыпаться.

Крыши высоток, как и сами высотки, практически ничем не отличались одна от другой. Пройдя несколько площадок, Каин без труда нашел Леона. Он и еще трое местных парней бегали друг за другом, пытаясь забрать мяч у товарища и закинуть его в кольцо. Поздоровавшись со всеми, Каин направился к ближайшему бассейну, захватив по дороге из самобранки слабоалкогольный коктейль с блестящими внутри кубиками льда. Плавать он не собирался и, сев в шезлонг, принялся просто наблюдать за местной публикой. Мерный плеск воды, голоса и теплый ветерок вперемешку с алкоголем сделали свое дело.

Прикосновение мокрой руки вывело его из сладкой дремы.

– Соня, окунаться будешь? Как на такой жаре можно спать?

– Как по такой жаре можно бегать, что лошадь?

Парировал Каин, открывая глаза. Леон стоял в шаге от него, вытирая полотенцем мокрое, сухощавое тело.

– Но нырнуть не помешает.

Вода освежила и сняла тяжесть дневного сна. Когда он вышел из бассейна, его товарищ был уже одет.

– Вытирайся, и пойдем знакомиться.

– И кто он такой?

– Зовут Том. Из бывших работяг. Ненавидит всех, кто за стеной, притом умный и много знает. Главное застать его в сознательном состоянии.

– ???

– Местные говорили, что пьет бочками, но нам это может и на руку.

– Где живет – выяснил?

– На сороковом.

Каин быстро оделся, и друзья направились к выходу из крыши.

* * *

Леон для приличия постучал в приоткрытую дверь, и, не дождавшись ответа, зашел вовнутрь. Каин последовал следом. Квартира оказалась одной большой комнатой, беспорядочно заставленной какими-то столами, диванами, креслами, стульями и прочей похожей ерундой. Вещи, остатки еды, бутылки и банки (пустые и не очень), экраны и их внутренности, запчасти от каких-то механизмов – все это хаотично было разбросано по полу и мебели. Среди всего этого беспорядка Каин не сразу заметил хозяина этого хлама, затылок которого недвижимо возвышалась над спинкой стоящего посредине комнаты дивана. Лео обошел диван и, нависнув над хозяином, слегка толкнул его в плечо.

– Опоздали. Похоже он дрова.

Обратился он к стоящему у двери Каину.

– Есть два варианта: прийти завтра или вывести его из коматоза. Что выберем?

– Знаешь, тиранить того, от кого ждешь помощи вроде как неправильно, но с другой стороны, может он вообще никогда не трезвеет. Судя по всему, его берлогу даже уборщики стороной обходят, так что лучше давай будить.

Лео уже взялся за стоящий на столе графин с прозрачной жидкостью, но не успел даже понюхать, чего там налито, как Каин остановил его.

– Постой, давай вызовем доктора, а сами подождем. Так вроде мы и не причем, и он на какое-то время будет гарантировано в зоне досягаемости.

– Хорошо. Куда пойдем вверх, вниз?

– Пойдем в «Непокорные». Оттуда будет видно, когда тот приедет и уедет.

Оставив дверь чуть приоткрытой, они сделали экстренный вызов и направились в кофе.

* * *

– Ты видел у него тачку?

Каин и Лео вышли из «Непокорных» и направились к высотке, от которой только что отъехал тучный мужчина, лечивший тунеядцев их района.

– Та, да! В ней, наверно, жить можно. Как думаешь, зачем ему такая?

– Кто знает. Наш удел велосипеды, так что, кто поймет этих работяг?

– Выберемся – разберемся.

Уверено заявил Лео, заходя в подъезд.

Дверь квартиры Тома на этот раз оказалась заперта. Лео постучал, но ответа не последовало. Друзья были в замешательстве.

– Отступать некуда. По всей вероятности он бывает только в двух состояниях – или пьяный или запирается, так что давай стучи дальше.

В конце концов, сделал философский вывод Каин. Лео принялся тарабанить в дверь с большей настойчивостью, пока, наконец, замок не щелкнул и она немного не приоткрылась.

– Чего надо?

В небольшую щель друзья увидели помятое, заросшее черной с проседью щетиной лицо.

– Здравствуйте. Извините за беспокойство. Мы друзья Бориса.

– ????

– Это Ваш сосед снизу. У нас к Вам небольшое дельце. Мы можем зайти?

Лицо по ту сторону двери наморщило лоб, углубив на нем и без того глубокие морщины и сдвинуло на нос тонкую золотую оправу очков.

– Как звать?

– Лое, Леон.

– Не тебя, тебя.

Лицо кивнуло в сторону Каина.

– Каин.

– Фамилия есть?

– Да. Брюс. Каин Брюс.