Ровный голубоватый свет полностью заливал зал анатомички, придавая и без того мрачному помещению уже совершенно жуткий вид. Внутри было прохладно, а в воздухе стоял тошнотворный трупный запах, который казалось уже просто невозможно ничем перебить, а уж тем более забыть его. За несколько лет работы Алекс так и не смогла этого сделать, и он неизменно вызывал у нее вполне обоснованные чувства отвращения и легкой тошноты. Чего нельзя было сказать о Карле.

Карл Броски был ее старым другом, хотя относилась она к пожилому мужчине скорее как к приемному отцу. Некогда приютивший отчаявшуюся найти себя в этом мире девушку, Карл стал тем единственным, кто безоговорочно принял Алекс со всеми ее «тараканами», поддержал в минуту отчаяния и помог встать на ноги. Сам Карл работал патологоанатомом в городском морге, и вот уж у кого не было никаких проблем ни с запахом смерти, ни с ее жертвами.

В силу сложившихся обстоятельств, Алекс довольно часто появлялась в этом, на взгляд любого нормального человека, неуютном помещении. И если еще лет семь назад она сама испытывала отвращение от одной только мысли, что Карл мог практически жить тут, есть, а иногда даже спать на узком диванчике, стоящем в дальнем углу и отгороженном от общего помещения ширмой. То сейчас она воспринимала все это совершенно спокойно, точнее, старалась не замечать.

Лицензия некроманта, полученная несколько лет назад, не только превращала ее в глазах обычных людей и двуликих в некое подобие чудовища из прошлого, способного подчинять себе мертвых, но и позволяла Алекс неплохо зарабатывать. Так что теперь она могла позволить себе все то, чего была лишена раньше. Правда, большую часть денег она все же откладывала на пенсию для Карла, ведь каким бы прекрасным специалистом он ни был, государственная служба не позволяла особо разгуляться.

Чаще всего к ней обращались безутешные вдовы и вдовцы, жаждавшие получить свое последнее прощение; дети, желавшие в последний раз поговорить со своими родителями, и родители, потерявшие своих детей раньше положенного срока. Но такие встречи Алекс старалась сводить к минимуму – работа с детьми была самой сложной.

Реже на ее пороге появлялись адвокаты или законники, коим требовалось получить подтверждение того, что подписи в завещаниях и на брачных контрактах самые что ни на есть настоящие.

И вот только один существенный нюанс портил ее относительно спокойную и в каком-то смысле счастливую жизнь лицензированного некроманта: был в условиях получения лицензии и, соответственно, ее ежегодного продления особый пункт – обязательная работа с полицией. Раньше к Алекс хоть и нечасто, но обращались за «помощью», особенно в тех случаях, когда смерть человека или двуликого грозила стать «глухарем», а преступник мог уйти от наказания.

И ладно, если молодой девушке приходилось «пробуждать» слегка обглоданный труп бабушки-одуванчика, тихо-мирно скончавшейся в собственном доме, наполненном парой десятков голодных кошек. Совсем другое дело, если это была жертва насильственной смерти. Но самое неприятное, когда жертвами становились молодые женщины или дети, работать с которыми в обычной жизни девушка все же старалась избегать. К сожалению, работа вынуждала ее соглашаться на все, единственное, что Алекс могла – это ограничить количество таких обращений в год, сводя к минимуму лишние контакты с полицией.

Да и сами полицейские не рвались обращаться к Кинг. Ее откровенно не любили, считая не просто странной, а очень странной, нелюдимой и слишком высокомерной. Да и давайте будем откровенными – некромантов просто ненавидели. Правда, последние несколько лет вынужденная кабала скрашивалась одним приятным моментом, делающим жизнь Алекс менее отвратительной: работать с девушкой поставили переведенного из другого отдела детектива Джека Солье.

В любом случае сегодня был именно такой день. А потому и без того отвратительное настроение Алекс усугублялось тем, что жертвами странной серии убийств стали дети. Алекс была уверена, что полиция города ни за что бы не попросила некроманта о содействии, если бы только количество жертв не выросло до пяти, а полицейские так и не смогли продвинуться в расследовании ни на дюйм. И вот теперь городские власти забили настоящую тревогу.

Еще только утром по центральным каналам выступал мэр, обещая сделать все возможное, чтобы отыскать преступника, а уже вечером ее поднял на ноги Джек Солье.

– Мне нужна твоя помощь, – голос детектива доносился откуда-то издалека и казался глухим, словно он прикрывал микрофон телефона ладонью. – Можешь сейчас?

– Срочно? – Алекс скривилась, понимая, что вечер, который она специально оставила свободным для долгожданного отдыха, уже окончательно испорчен.

– А у нас бывает по-другому? – серьезно произнес он. – Так что, сможешь?

– А-а-а, – протянула девушка, хватая с прикроватной тумбочки блокнот и раскрывая его на чистой от записей странице, – диктуй.

– Приезжай в морг. К Карлу.

– Тело уже в морге? – Алекс удивленно выгнула бровь. – А зачем тогда…

– Да. Не задерживайся.

После этого Джек отключился, так больше ничего и не объяснив, а девушка, швырнув обратно уже ненужный блокнот, а следом и телефон, вздохнула. Отдых отменялся.

И вот теперь Алекс стояла перед накрытым синей больничной материей столом и вздрагивала от одной только мысли – там, под этой чертовой простыней, был чей-то ребенок. Был. Разумом она понимала, что это уже не человек, не мальчик, а лишь его с каждой секундой все сильнее разрушающаяся оболочка, пустой кокон. Уж кому, как не ей, знать об этом?

Только вот ее дальнейшие действия лишь подчеркивали обуревавшие девушку сомнения и поднимали рождающиеся в ее душе ужас и отчаяние, словно оседающую на дне пруда муть. Ведь некромант, по сути, возвращает душу в тело, наполняя пустую оболочку ее откликом.

Карл натянул тонкие медицинские перчатки, подошел к телу, лежащему на столе, и Алекс едва удержалась, чтобы не зажмуриться, когда пожилой мужчина отдернул синюю простыню. На секунду ей показалось, что мальчику должно быть холодно и неуютно лежать вот так, под ярким светом мощных ламп, касаясь обнаженной кожей оцинкованной поверхности стола. Но как только ее взгляд коснулся его тела и аккуратно выполненного, но при этом не менее жуткого рубца, проходящего вдоль грудной клетки, она вспоминала о том, кто перед ней.

– Его убили так же, как и других. – Карл повернул голову трупа на тонкой мальчишеской шее. – Никаких признаков травм или сопротивления, его не задушили, не забили насмерть, не закололи и не застрелили. Также это ни один из известных мне ядов, токсинов или химических веществ. Абсолютно ничего. – Броски бросил выразительный взгляд поверх своих очков и закончил: – Ничего, кроме вот этого.

О чем говорил Карл, Алекс поняла сразу. Это сложно было не заметить: по данным погибшему Мэтью Коллинзу было девять лет, но на столе патологоанатома лежал труп старика, и если бы не малый рост и неразвитая грудная клетка, его и правда можно было принять за девяностолетнего. Сморщенная кожа напоминала пергамент, уголки губ скорбно опустились, а поседевшие волосы практически выпали, оголяя целые участки маленького черепа. Алекс коснулась его ледяной руки.

– У него даже зубы как у старика.

Слава богу, Карл не стал демонстрировать ей ротовую полость погибшего. Он только оперся о стол, сложив руки на груди, и уставился на напряженную девушку. Она знала, чего он ждет.

– Почему сразу не пришли ко мне?

Броски пожал плечами.

– Ты же знаешь систему… Хотели сами, не поднимая шумихи, к тому же, Алекс, этот отличается от других.

Ее передернуло от нахлынувшей злости.

– Неужели нужно было доводить до такого? Пять трупов! Пять, Карл! Боже…

– Алекс, – Карл поднял ладонь в привычном успокаивающем жесте, – мы с тобой давно на этой службе и знаем всю кухню. Не в первый раз правительство пытается вынести сор из избы так, чтобы пресса ничего не пронюхала. Только…

Но Алекс было плевать, именно поэтому она работала сама по себе, всячески отказываясь от «щедрых» предложений стать частью этой системы. Все эти политические и внутренние недомолвки вызывали у нее отвращение. Но больше всего злил тот факт, что никто из представителей власти не желал брать на себя ответственность за подобные случаи. И эти люди еще смели ненавидеть ее?!

– Итог – пятеро детей мертвы. – Алекс в ярости сжала кулаки, пока патологоанатом накрывал тело жертвы простыней.

Он вздохнул, открыл было рот, чтобы ответить, но его опередили.

– Правительство не хочет, чтобы начались беспорядки.

Алекс обернулась. У дверей, загораживая собой весь проем, стоял детектив Джек Солье. В прошлом мужчина явно увлекался футболом, так что вполне определенно имел широкие плечи и мощные руки. Он был еще достаточно молод и не очень походил на тех страдающих лишним весом детективов, что ранее попадались на ее пути. Стиля в одежде он придерживался вольно-классического, отдавая предпочтение темному строгому полупальто, а не облачался, как остальные его коллеги, в кожаную куртку и привычно затертые джинсы. Солье, без преувеличения, можно было назвать привлекательным, наверняка он отбоя не имел от поклонников обоих полов.

– Тогда им следовало лучше заниматься этим делом, – парировала девушка, а Солье поджал губы.

Она понимала, что своими словами поставила под сомнение профессионализм детектива, ведь именно он занимался поисками преступника все это время. Но стоило признать, если он до сих пор ничего не нарыл – значит, убийца очень хитер. То, что это не человек, было ясно как божий день, поэтому привлекать к делу официальных двуликих чревато. Вот для чего на этот раз и пригласили Алекс Кинг.

Двуликими люди называли всех, кто людьми по определению не являлся: оборотней, вампиров, эльфов, полукровок, ведьм и некромантов. Помимо них существовало еще около сотни разных рас, но их количество было столь незначительным, что, как правило, они предпочитали держаться в тени, не выделяясь из общей массы.

– Почему ты позвонил только сегодня? – прорычала она, еле сдерживая свою злость.

– Я не мог, – Джек скривился, будто эта мысль причиняла ему сильную боль, – система… сама понимаешь.

– А теперь можешь? Что же изменилась?

– Все, – ответил Джек, – абсолютно все. Этот случай отличается от других, а потому мне нужна твоя помощь. Прошу, Ал.

Алекс нахмурилась, бросив обеспокоенный взгляд на Карла. Что-то в словах Джека напрягло ее, но что именно, понять сразу не смогла.

– Нужно приступать, – нарушила девушка повисшее в зале молчание.

Солье не был виноват в том, что ему не стали выделять официального государственного некроманта, но Алекс все равно злилась. И плевать на то, что она многое бы отдала лишь бы просто не видеть этого, но какой-то червь вины перед погибшими детьми грыз глубоко внутри.

Конечно, Джеку удалось договориться с руководством, и они обратились к Кинг, но сделай он это пятью малышами ранее?..

Детектив плавно, для своих-то габаритов, проскользнул внутрь, остановившись чуть позади нее. Ему уже доводилось наблюдать за «пробуждением», но каждый раз волосы на затылке становились дыбом. Карл тоже отошел в сторону, предоставляя Алекс полную свободу действий.

Девушка сняла куртку, бросив ее на стул у стены, закатала рукава белой блузы и намочила губку в тазике с водой, что уже был заранее приготовлен для нее Карлом. Мягкими, осторожными движениями она стала обтирать сморщенное лицо мальчика: лоб, щеки, глаза, и ее сердце вновь болезненно сжалось. Затем она вернула губку на место, отошла на шаг и, прикрыв веки, поднесла раскрытую ладонь к губам. Тихий, неразборчивый шепот поплыл по залу, заставляя обоих мужчин напрячь слух. В такие мгновения Солье всегда казалось, что она впадает в некое подобие транса.

Алекс склонилась над столом, на котором лежало тело, и посмотрела прямо на Солье, что замер по другую сторону. В ее глазах бурлила пугающая своей глубиной тьма. Кинг раскрыла ладонь и легко подула на нее, словно сдувая невидимые пылинки. Солье чуть напрягся, он знал – всегда требовалось несколько секунд, прежде чем все начинало происходить. Так и в этот раз, он едва сосчитал до десяти, как покойный Мэтью Коллинз распахнул глаза.

Девушка сделала легкий жест рукой, словно что-то рисуя в воздухе, и Мэтью или то, что им было, выпрямился, сев на столе. Накинутая поверх простыня скользнула вниз, обнажая тонкие мальчишеские ключицы, обтянутые морщинистой кожей, отвратительные трупные пятна и ровный, но все равно уродливый шов, оставшийся после вскрытия. Солье прикрыл глаза, привыкнуть к этому нельзя. Где-то внутри его точил один и тот же червь – какая часть души возвращается в этот самый момент? Кто сейчас перед ним?

Некромант обошла стол, остановилась сбоку и обратилась к покойному:

– Посмотри на меня, – голос Алекс повелевал, но мужчина уловил в нем дрожащие нотки, почти граничащие с материнской нежностью.

Как-то она рассказывала, что пробужденным нужно приказывать, ведь они способны только повиноваться. И теперь Мэтью открыл глаза, стеклянные и совершенно пустые. Какое-то отражение реальности в них еще плескалось, но то было только отражение.

– Мэтью?

– Да.

– Я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы.

– Отпусти меня, – прошелестел на это мальчик, а Солье вновь невольно вздрогнул, настолько у того был просящий голос.

– Я отпущу тебя, – так как, вопреки ее приказу, глаза пробужденного смотрели не на Алекс, а перед собой, девушке пришлось встать поближе, – когда ты скажешь мне, кто тебя убил. Кто сделал это с тобой, Мэтью? Ты видел его?

Пару секунд мальчик молчал, а когда, наконец, заговорил, голос его звучал хрипло, словно плохо смазанные дверные петли. Солье подался вперед, стараясь расслышать и запомнить каждое слово.

– Мужчина.

– Как он выглядел? – Алекс вцепилась в край стола так, что побелели костяшки на пальцах.

Мэтью молчал, он продолжал смотреть вперед, не моргая, и это пугало детектива больше всего. Он и сам не мог объяснить почему, но немигающий взгляд мертвеца буквально замораживал все внутри, хотя вряд ли Мэтью или любой другой пробужденный вообще могли видеть и анализировать увиденное.

– Как он выглядел? – четко повторила девушка, время у нее еще было, как и силы, но выносить это зрелище каждый раз было тяжело. Даже слишком.

– Высокий, – наконец отозвался тот, – молодой. Глаза… это серебро… жидкое… серебро, – последние слова неживой вытолкнул с трудом.

И Солье понимал почему. Тело разлагалось, оно было повреждено, и мимолетная реакция мозга не могла запустить процессы, необходимые для жизнедеятельности. Говорить и двигаться для пробужденных было все равно, что решать головоломки. Но описание преступника было вполне однозначным. И хотя детективу еще не приходилось видеть двуликих с серебристыми глазами, одного брошенного на девушку взгляда хватило, чтобы понять – Алекс задумалась. Ее взгляд изменился, стал жестче, губы сжались в тонкую линию.

– Хорошо. Я отпускаю тебя, Мэт…

Солье схватил девушку за руку, хотя прекрасно знал, что так делать нельзя. Во время сеанса Алекс могла пропустить через любого посмевшего вмешаться в ритуал такую силу, что от последнего могла лишь кучка пепла остаться. Но он все равно рискнул, ведь терять ему было уже нечего.

Глава 2

– Что значит все? – негромко прошипел он. – Мы толком еще ничего не узнали.

Алекс вырвала свою кисть из стальной мужской хватки.

– Я узнала все, что требовалось. Если бы он видел больше, то и рассказал бы сразу, но он слишком сильно, – она замолчала, подбирая правильное слово, – «задумался»…

Наполненные черными вихрями тьмы глаза угрожающе полыхнули, заставив мужчину разжать пальцы и отступить. Тряхнув головой и прогоняя появившийся в ней туман, он снова глянул в сторону стола. Но все уже закончилось: Мэтью лежал в исходном положении с закрытыми глазами. Перед ними был самый обычный труп маленького мальчика.

– Это кто-то очень древний…

Алекс стояла немного в стороне, обхватив себя руками, словно старалась согреться или унять охватившую ее дрожь. Она прижалась плечом к расположенному рядом шкафу с инструментами. Карл подтащил к ней поближе старенький стул, но Алекс лишь мотнула головой, отказываясь и просто не желая демонстрировать детективу свою слабость. Во время сеанса «пробуждения» она ничего не чувствовала, кроме наполняющей ее тело силы, и совсем не ощущала выброса энергии. Но когда все подходило к концу, когда тело пробуждаемого вновь превращалось в пустой сосуд, внутри Алекс образовывался вакуум, ноги становились ватными, а ее саму едва не шатало.

– И кто же?

Девушка подняла на детектива усталый и недовольный взгляд.

– Полагаю, что ведьмак, – повторила она. – Я слышала, что когда-то среди двуликих жили ведьмаки, способные забирать чужую жизнь, то есть, – она сглотнула, метнув быстрый взгляд на прозекторский стол, – молодость. Таким образом они продлевали свое существование в этом мире за счет других… Но их всех уничтожили больше трех сотен лет назад еще в старом свете… Так что это просто сказки.

– Ты ведь с самого начала знала это, не так ли? – Солье кивнул на тело парнишки.

Алекс ответила не сразу. Подхватив из рук оказавшегося рядом Карла свою куртку и благодарно кивнув, направилась к двери. Девушке требовалось срочно отдохнуть.

– Мне необходимо было удостовериться. Столь древних двуликих очень мало, и один из них, возможно, – она сделала особое ударение на слове «возможно», – не тот, за кого себя выдает…

– Нонсенс, – Джек мотнул головой, – двуликие чувствуют друг друга, и один из них не может выдавать себя за другого. Кошка – не собака, Ал…

Девушка остановилась в проеме двери, оглянулась и внимательно посмотрела на детектива. Ей было что ему возразить, но она не могла. Никому и никогда она бы не смогла сказать этого.

– Джек, найди инкуба по имени Вэлмар, он вроде как летописец и знает почти всех в Новых Штатах. Кого-то с серебристыми глазами уж точно встречал в своей жизни, их, как я уже сказала, не так уж много, – она хмыкнула и добавила: – Если не захочет сотрудничать, скажи, что я приду и оторву ему голову. Еще раз.

Солье изумленно приподнял бровь. О связях Алекс в полиции ходили почти легенды, а с некоторыми отбросами общества, с которыми нередко видели девушку, не хотело связываться даже Министерство Юстиции. Детектив знал, о чем она говорит: двуликие, живущие больше двух тысяч лет, огромная редкость, и наверняка их по пальцам можно сосчитать. Выдавали их глаза, почти белые с темным ободком радужки. Самому Джеку не доводилось лично встречать таких, но на картинках и фотографиях выглядело это довольно жутко.

– И еще, – она вновь обернулась, уже держась за круглую пластиковую ручку, – еще раз тронешь меня во время сеанса, я и тебе что-нибудь оторву.

Патологоанатом кхекнул за его спиной, кажется пытаясь скрыть смешок, Солье же предпочёл не отвечать, только поднял ладони вверх, словно сдаваясь, а затем обернулся к патологоанатому.

– Ни слова, – ткнул пальцем в Карла, вновь разворачиваясь и направляясь к двери.

Броски только головой покачал, провожая Джека хитрым взглядом и пряча очередную ухмылку. Он бережно поправил простынь и выключил огромную лампу, расположенную над столом. Нужно было переложить тело жертвы в камеру и написать кучу отчетов о вскрытии, а значит, Броски ждала очередная бессонная ночь.

Солье догнал Алекс у самого выхода из старенького здания, расположенного на окраине города. Вид у девушки был неважный, и он автоматически поддержал ее за локоть, когда та оступилась на стертых от времени бетонных ступенях. На это Алекс мрачно оглядела детектива с ног до головы.

– Полегче.

– Хотел помочь, – спокойно отозвался мужчина, выдержав ее взгляд, но руку благоразумно убрал, – тебя шатает.

Кинг не ответила, только сжала сильнее губы и неровной походкой направилась к машине.

– Алекс, послушай…

– Почему ты все еще тут? – перебила его, доставая ключи. – Ты уже должен быть на полпути в «Грот», искать Вэлмара.

– Как раз туда и направляюсь. Просто решил, может, ты все же подумаешь насчет моего предложения?

Девушка поморщилась. Джек уже не в первый раз предлагал ей поступить на службу в полицию. Официально. Стать настоящим экспертом, получив кучу привилегий, значок консультанта, даже табельное оружие. Но ее это не прельщало от слова совсем, слишком много официоза, бумажной работы, рамок и глупых предубеждений. Кроме того, все органы правопорядка, так или иначе, находились под надзором ФБР, ЦРУ, но хуже всего – МинЮста. Последние копались в таком дерьме с точки зрения морали и порядка, что связываться с ними вышло бы себе дороже. Гораздо спокойнее было работать с жадными до денег нотариусами, хитровывернутыми адвокатами и простыми людьми.

– Никакое из твоих предложений мне не повернулось, – нарочито грубо отрезала Алекс.

Разговор на данную тему всплывал уже не единожды, и каждый раз ответ был один и тот же. Она распахнула дверцу машины и уже собиралась сесть, но мужчина удержал ее, наклонившись вперед. Алекс уловила легкий аромат мужского лосьона после бритья. Вот уже два года они знакомы, и все это время Джек использует старый добрый «Taбу». Она даже хмыкнула, ощутив, как тяжелый и совсем немодный аромат защекотал ее ноздри.

– Кто знает, может, остальные ты плохо обдумала? – Он лукаво изогнул бровь, и будь у девушки силы, она бы пнула его или сделала что-то еще.

Но Алекс только хлопнула дверцей, заводя мотор. Машина рванула с места, обдав детектива выхлопными газами. Он усмехнулся и направился к своему «Мустангу». Пора заканчивать это дело, и Джек очень надеялся на то, что ему удастся провернуть все до того, как Алекс узнает правду.

⁂

Отец Алекс, Говард Кинг, был некромантом и всю осознанную жизнь пытался скрывать свою натуру. Некроманты – любимчики смерти, но порой за ее благосклонность приходится платить непомерную цену. К тому же некромантов боялись, сторонились и совершенно определенно не любили. Для всех остальных: как людей, так и других двуликих, они были своего рода изгоями, аутсайдерами, с которыми предпочитали не связываться, но иной раз не брезговали прибегать к их услугам.

Ни к чему удивляться, что Кинг не стремился афишировать кто он, хотя в мире двуликих скрываться довольно сложно: нелюди чуяли друг друга. Когда Говарду было двадцать пять, он познакомился и женился на Эльсберет, своей первой и единственной любви. Эль, как ласково он называл жену, родила ему дочь, Александру. Полукровку: наполовину ведьму, наполовину некроманта.

Подобные браки и тем более подобные дети не приветствовались среди чистокровных, их боялись не меньше, если не больше остальных. Считалось, что полукровки обладают огромной силой, но нравственно неустойчивы, так как столкновение двух столь разных видов может дать непредсказуемый результат.

Повзрослевшей Алекс тоже приходилось скрывать свою двойственность, ведьмовские навыки помогали в этом, и ее часто принимали за обычного некроманта. Но были и те, кто жил уже достаточно долго и с легкостью видел истинную суть девушки. Больше всего, конечно, ее боялись люди, вообще лишенные каких-либо способностей и сил. Для этих слабых существ она и подобные ей двуликие всегда оставались париями, несмотря даже на двухсотлетний договор о мире.

Трезвонил будильник, а может, это был мобильный, только голова Алекс просто разрывалась изнутри. Создавалось ощущение, что маленькие снаряды без конца бомбардируют ее мозг. Нащупав подушку и запустив ею в причину зубодробящего шума, какой бы она ни была, девушка ощутила мимолетное удовлетворение. Она не осознавала, насколько сильно вымоталась, пока не добралась до дома и не провалилась в беспамятство.

Это всегда был тяжелый, полный мрачных, неясных видений сон. Часто ей снились те, кого она вызывала с той стороны, мертвые и немертвые одновременно. С запавшими глазницами, с высохшей кожей, но неизменно осознающие, кто они и что. Думать для мертвых было несвойственно, и еще ни разу Алекс не доводилось видеть, чтобы пробужденные обладали сознанием. Как правило, они лишь отвечали на вопросы, ведь их мозг функционировал лишь на два-три процента. Этого хватало, чтобы говорить, слышать и выполнять простейшие двигательные функции.

После таких сеансов Алекс доезжала до квартиры, принимала душ и падала на кровать, зарываясь в кокон из одеяла. Обычно подобное забытье продолжалось дня два, но в случае с Мэтью ей досталось сильнее. Может, сказалось и то, что на этот раз жертвой был ребенок, но Алекс буквально упала в обморок, едва переступила порог собственной квартиры и практически ползком добралась до кровати. В этот раз снов не было, только темнота и больше ничего. Ее сознание уплывало за грань реальности, где даже сновидения не могли достать ее.

Надоедливый, раздражающий звук повторился, вырывая девушку из липкого небытия и на этот раз намертво вцепившись в нее клещами. Алекс с трудом разлепила веки, стараясь сфокусировать взгляд на настенных часах и одновременно с этим определить источник шума. Она все еще чувствовала себя истощенной и похожей на разбитый сосуд, из которого вытекала жизненная энергия. Звук опять ворвался в ее уставший мозг словно набат, неприятно резанув по ушам. Кто-то звонил в дверь. Настойчиво и упорно, и Алекс мысленно пожелала ему все муки ада.

– Или я убью тебя сама, – прошипела она, кое-как выпутавшись из одеяла.

Соскользнув на пол, начала придумывать и перечислять все те муки, что ожидали незваного гостя. Звонок повторился, но на этот раз пронзительно заверещал на одной длинной ноте. Кто бы там ни был, он явно злоупотреблял терпением некроманта.

– Чтоб тебя…

– Алекс! – Теперь пришедший забарабанил по двери кулаком, и девушка узнала голос Солье.

Она смачно выругалась, припомнив всех демонов Вельзевула и стараясь спросонья поймать верную координацию.

– Алекс! Открывай!

– Иду я! Иду…

Дверь распахнулась внезапно, избежав очередной атаки извне, и на пороге перед детективом возникла заспанная Кинг в одной лишь белой майке-борцовке, едва прикрывающей стройные бедра. Солье замер с занесенной рукой, его щеки под небрежной щетиной немного покраснели.

– Что?! – Алекс рявкнула так, что мгновенно вывела его из ступора.

Мужчина поднял глаза выше, встречаясь с ее еще немного мутным ото сна взглядом.

– Карл мертв.

Краска схлынула с лица и без того излишне бледной девушки, ее разум в одно мгновение вышел из статуса автопилота, а внутри все болезненно сжалось в горячий комок.

– Что? – Она сделала шаг в сторону, хватаясь за косяк.

Солье протиснулся в квартиру, прикрыл за собой дверь, и его вид не предвещал ничего хорошего.

– Его нашли сегодня утром… Мне очень жаль, Алекс. Я решил, что будет лучше, если ты узнаешь это от меня.

Девушка медленно развернулась, прислонилась спиной к стене и словно в замедленной съемке сползла на пол, схватившись за голову. Сознание, что еще секунды назад ускользало от нее, теперь, как тонкая паутина, зацепилось за ужасную новость. Карл… Карл практически заменил ей отца, в свое время поддержав осиротевшего подростка, и теперь эта новость буквально сбила девушку с ног, вышибая и весь воздух из легких. На мгновение ее вынесло за пределы восприятия, перед глазами пронеслись размытые круги, и Алекс показалось, что ее уносит быстрым течением, вне зависимости от желания и попыток остановить все это.

– Алекс! Господи боже, Алекс! Да что с тобой?

Голос Солье буквально вытащил ее обратно, рванув из трясины забытья. Твердая мужская рука почти до боли сжала плечо, и это окончательно привело ее в себя. Кинг подняла на него влажные глаза.

– Как… – сделала вдох-выдох. – Как это произошло?

Джек помрачнел.

– Тебе придется увидеть это самой, Алекс. Потому что мы не уверены в том, что это могло быть.

Девушка сидела, не шелохнувшись. С одной стороны, Солье понимал, что слишком жестоко просить ее о помощи, но с другой, был абсолютно уверен в том, что она не простит ему, если он не попросит. Ведь дело касалось Карла.

Произошло нечто, повергшее в шок всех, кто побывал на месте преступления. И даже если он не был уверен, что девушка справится, она единственная, кому он мог довериться. Ведь нет такого человека или двуликого, кто захотел бы найти убийцу сильнее, чем сама Кинг.

– Дай мне минуту. – Алекс медленно и тяжело поднялась, на этот раз безропотно приняв помощь Солье, и направилась в свою комнату, оставив мужчину топтаться в гостиной.