Kitobni o'qish: «Опойца и сушь», sahifa 6
Истимир почувствовал себя разбитым и одиноким. Он покосился на сборщика податей. Схватил за ноги и потащил к воде. Придется обменять тебя, господин земский комиссар, на траханый дождь. Мертвец не сопротивлялся, оставаясь тем же, чем и был, – пустой оболочкой, сроднившейся с землей. Ему нравится возвращаться. Истимир, как ужаленный, одернул руки.
Господи! Если он не исполнит волю трупа, то станет следующим!
Сквозь плотно сжатые губы Истимира пробилось скуление. Разбираться в том, что было реально, а что нет, уже не оставалось сил. Он зашвырнул лопаты и котомки с косоворотками подальше в воду. Скотова топь приняла их с благосклонностью ростовщика. Затем косец влез в веревочные петли и потащил сборщика податей обратно к Коростному перекрестку. Правда, перед этим он привязал сапоги Лесьяра к груди мертвеца.
И опять голова сборщика податей принялась отсчитывать корни Южной чащи, точно кукушка, выстукивающая предстоящие годы умственной слабости.
– Я верну тебя назад, и мы квиты. – Истимир сплюнул соль, приносимую по́том. – Ты – мне, я – тебе, так?
Покойник молчал, но косцу и не требовалось ответа. Всё и так уже сказано. И сделано. Коростный перекресток повстречал их тем же солнцепеком и той же жарой. Сухой, как рубиновые угли. Истимир забрал треклятые сапоги и спихнул покойника обратно в могилу.
– Прохладно там, да? – На мгновение ему захотелось прилечь рядом, и он быстро отогнал эту сумасшедшую мысль.
Бросать землю без лопаты – довольно-таки глупая затея, но он и так много глупостей совершил за последние три часа. Наконец Истимир отнял дрожащие руки от зарытой могилы. Распрямился. Не оглядываясь, зашагал обратно в Сивинь. Оголенный по пояс, обгоревший, с сапогами под мышкой.
В голове косца зловонными мухами роились черные мысли. Как он объяснит исчезновение Лесьяра? Что скажет по поводу пропажи лопат и утери котомок? Почему, найдя сборщика податей, так и не скормил его Скотовой топи? А Любомила? Еще и эти чертовы сапоги. Бледные губы Истимира тронула улыбка. Сапоги он сбагрит Третьяку. Точно. Староста найдет на них покупателя.
Последствия засухи, сопровождавшие Истимира на обратном пути, мутным осадком опускались ему в душу. Они с Лесьяром так и не принесли дождь. Возможно, стоило довести дело до конца. Опойцу – в болото, и ливни омывают юг Пензенской губернии. Но его мужество, как и дружба с бондарем, оказалось не тверже трясины.
Вскоре показались первые ладные домики Сивини, и Истимир остановился как вкопанный.
На западном небосклоне собирались первые дождевые тучи.
