Kitobni o'qish: «У порога»

Мне милее стала краткость слога…

 
Мне милее стала краткость слога,

Перестал любить шипучесть пены.

Легче прикорнуть мне у порога,

Чем искать иголку в стоге сена.
 

 
Лучше, когда все как на ладони,

Луч прямой на ворох бытия.

Камень сам покатится на склоне,

Тени на плетень не наводя.
 

 
Лучше, когда хлестко, жирно, метко,

А не троп опавшая листва.

Лучше поотчаянней, но редко,

Ведь в избытке нету колдовства.
 

 
Да, наверно, лучше краткость слога,

Но здесь я не уверен до конца:

Ведь даже если краткость есть талант от Бога -

Больше места в ней для красного словца.
 

Свет будет ждать

 
Очень скоро мы обнимемся в сАване,

Что сокроет все наши дела.

В этой чистой заботливой гавани

Нам не будут нужны тела.
 

 
Наших помыслов злые намерения

Станут бледным углем от костра,

Разобьются об отсутствие времени,

Сгинут, словно в ночи искра.
 

 
И, распятые гроздьями зелени,

На лугах, где цветет вино,

Мы не вспомним ни рода, ни племени:

Вспомнить их уж не суждено.
 

 
Только свет, только свет лучистый,

Все живое в себя влюбя,

В доброте будет так неистов,

Что мы не сможем жалеть себя.
 

 
Мотыльком на искристое зарево,

Обалдев от его красоты,

Опалим мы себе в этом таинстве

Наших душ хилые культи.
 

 
Будет радость безбрежна и свята

В океане любви и добра,

И воспрянет легко и крылато

Околевшая наша мечта.
 

 
А как захочется нам себя снова

В темноте до поры испытать -

Свет не скажет против ни слова,

Просто будет послушно ждать…
 

Луг, солнце в зените…

 
Луг, солнце в зените, густая трава

И голые плечи, веснушки, игра,

Чеснок с огорода, пыльцы океан -

От воздуха жизни свободен и пьян.
 

 
Горох на полях и грибы на опушках,

Земля мягко стелится, словно подушка.

Сок вишни в ладони и на мордашке

Уже замарал мне почти всю рубашку.
 

 
А вечер все ближе: цикад трескотня,

Домой еще рано – нам так мало дня.

Еще хоть бы часик и сразу бегом,

Уж в воздухе пахнет парным молоком.
 

 
Ночь дышит уютом, заботой, постелью,

День прожитый звонче заливистой трели.

И хоть за окном и не видно ни зги,

Все запахи ночи в ладони руки.
 

 
Фонарь над дорогою жаждет внимания,

Он манит, влечет, обещает свидание

С самими собой на тропинках судьбы -

К нему все прибились живого следы.
 

 
В тиши шум вокзала вдали, еле слышно,

И стук электрички во мраке, как мышка,

И мирный храп деда за толстой стеной -

Простое пространство, мечта и покой.
 

 
В предчувствии утра заснуть побыстрее,

Быстрее проснуться, быстрее с постели

Вбежать в новый день, словно в воду, с макушкой

И в нем задержаться упрямой лягушкой.
 

 
И грезить, и петь, и мечтать наяву,

Плести ярких томных надежд бахрому,

Любить этой жизни любые цветы,

Любить это лето – ведь все впереди.
 

Сегодня вновь я был убит…

 
Сегодня вновь я был убит

Прицельным выстрелом сомнения.

Из всех существенных улик -

Пожалуй, только воскресенье
 

 
Как день недели, не процесс.

Я в этот день сбиваю спесь

С безумных планов волокиты,

И проще иногда побыть убитым,
 

 
Чем плода тяжестью на ветке бытия

Висеть, болтливо наливаясь ожиданием,

Когда же чья-то волосатая рука

Тебя воткнет в свой рот с признанием.
 

 
Я разжимаю челюсти метаморфоз.

Пусть острые шипы призвания роз

Пронзают слепотой другую душу.

Пусть лучше буду я задушен!
 

 
И одинешенек, в плаксивой пустоте

Я буду умирать лишь сам в себе,

Вымарывая память и сомнения,

Не придавая ничему значения.