Kitobni o'qish: «Нежнее неба. Собрание стихотворений»

Shrift:

* * *

Первое стихотворение («Весна! Чудесная весна!..»)

Весна! Чудесная весна!
          Ах, как прекрасна ты,
И юной прелести полна,
          И нежной красоты.

Весною тянет на простор
          Из тесных городов,
Туда, где ты, весна, ковер
          Соткала из цветов.

Туда, где солнце, поле, лес,
          Туда, где ты царишь,
Где необъятен свод небес,
          Где ласковая тишь.

И там средь заросли лесной
          Поет мне соловей,
И наслаждаюсь я весной
          Далеко от людей.

1910 г. 29 мая. Суббота.
Москва

«Небо хмурится и плачет…»

Небо хмурится и плачет,
Небо слезы льет из глаз,
И дождем те слезы неба
На земле зовут у нас.

Небо весело смеется,
Нам свою улыбку шлет,
И народ улыбку неба
Красным солнышком зовет.

1910 г. 17 июля. Суббота.
Степановка, Тульск. губ.

Летняя ночь («Ветерок чуть шевелит зеленой листвой…»)

Ветерок чуть шевелит зеленой листвой,
Тихо плещет о берег река,
И спокойно сияя над сонной землей,
Проплывает луна облака.

Все кругом в забытьи… Спит березовый лес;
Воздух свеж и душист как цветок;
Вот упала звезда и в просторе небес
Пролетела, искрясь, на восток.

21 сентября 1910.
Вторник. Москва

«Стояла башня на скале…»

Стояла башня на скале…
Вокруг кипело пеной море,
И волны рвались на просторе
Размыть утес в туманной мгле.

Внутри царила тишина,
Висели низко башни своды,
И только голос непогоды
Влетал из узкого окна.

Да иногда орел кричал,
Паря высоко над скалою,
И ветер дымно-серой мглою
Небесный купол закрывал.

18 января 1911 г. Вторник.
Москва

«Вот передо мною поле без границы…»

Вот передо мною поле без границы,
И куда ни кину восхищенный взор
Вижу только рожь, над нею вьются птицы.
Ах, какая воля!.. Ах, какой простор!..

Только рожь одну здесь ветер колыхает,
Только птицы криком вспугивают тишь;
Среди ржи порою василек мелькает,
Радостно усталый взор в него вперишь.

Но через минуту все переменилось:
Из-за горизонта показался лес,
И вдали на солнце речка серебрилась,
Лентою теряясь где-то у небес.

1911 г. 16 июня. Четверг.
Денисиха, Моск. губ.

«Запад гаснет в оранжево-алой дали…»

Запад гаснет в оранжево-алой дали,
Загорелась алмазом звезда в синеве,
Высоко над лугами летят журавли
И как жемчуг сверкает роса на траве.

Свежий воздух дыханьем цветов напоен;
Жизнь мне кажется ясной как этот закат:
Ведь я молод и счастлив, любим и влюблен
И в тебя, и в зарю, и в степной аромат!..

1911 г. 25 июня. Суббота.
Денисиха, Моск. губ.

Свадьба в деревне («Шум, говор, крики, веселие пьяное…»)

Шум, говор, крики, веселие пьяное…
Ярко носы от вина покрасневшие…
Чмоканье, чавканье, бульканье рьяное…
Дым от махорки и лица вспотевшие…

Бабы толпою топочат и кружатся,
Дробно стучат мужики сапожищами,
Девки кричат во все горло, натужатся,
Чтоб от гостей поживиться деньжищами.

Вот, наконец, пированье кончается,
Гости поднялися и помолилися;
Двое иль трое под лавкой валяются,
Пять человек встать не могут: упилися.

Ругань и смех одновременно слышатся,
Им отвечает гармоника венская…
Все как осока под ветром колышатся…
Что это?.. Свадьба идет деревенская!..

1911 г. 29 июля. Пятница.
Денисиха, Моск. губ.

«Над зияющею бездной…»

Над зияющею бездной
Я потоком любовался;
Темный полог ночи звездной
Надо мною расстилался.

Чуть заметной полосою
Запад тлел в дали туманной,
И прохладною росою
Луг мерцал благоуханный.

Ночь безмолвию внимала,
Соловья замолкли трели,
Только бездна рокотала,
Да шумели глухо ели.

Диск луны кроваво-красный
Поднимался над водою…
Ели б ты, мой друг прекрасный,
В эту ночь была со мною!

8 августа 1911. Понедельник.
Москва

«Солнце село… У пригорка…»

Вянет лист… Проходит лето…
К. Прутков

Солнце село… У пригорка
          Запад золотится…
Молодой пастух Егорка
          Хочет утопиться.

Что напрасно бить тревогу?
          Снова день настанет,
Эй, дурак, поверь, ей-Богу
          Завтра солнце встанет!

1911 г. 10 августа. Среда.
Москва

«Быстро к далекому небу взлетела ракета…»

Быстро к далекому небу взлетела ракета,
Лопнула с треском она, рассыпаясь огнями,
Ночь озарилась мерцаньем волшебного света,
Искры кружились над лесом, летели над нами

И погасали в холодном и темном пространстве;
Вдвое мрачней показалась мне ночь после света,
Но лишь мгновенье прошло и в огнистом убранстве
Вновь темноту озарила другая ракета.

1911 г. 15 августа. Понедельник.
Лосиноостровская, Яросл. жел. дор.

Лютер («Он кончил курс в университете…»)

Он кончил курс в университете,
Потом поехал в монастырь,
И там забыв про все на свете
Читал молитвы и псалтырь.

1911 г. 13 октября. Четверг.
Москва

«Уж догорел закат лучистый…»

Уж догорел закат лучистый,
Зари померкла полоса,
И на черемухе душистой
Блестит вечерняя роса.

Прохладой легкий ветер веет,
И успокаивая взор
Вдали сквозь сумрак лиловеет
Таинственно сосновый бор.

Цветами первыми покрыла
Луга нарядная весна,
И на ночь землю погрузила
В объятья сладостного сна.

30 ноября 1911. Среда.
Москва

«Больше нету меня моей Музы прекрасной…»

Больше нет у меня моей Музы прекрасной,
Улетела она в беспредельные дали,
Я излиться стихами пытаюсь напрасно,
Лишь при Музе слова вдохновенно звучали.

О, чудесная дева, вернись, с нетерпеньем
Жду тебя, чтобы в звуках и рифмах излиться,
Чтобы душу наполнить восторженным пеньем,
Чтоб стихами любить и стихами молиться!..

1912 г. 9 февраля. Четверг.
Москва

«О, колосс далекий, Сириус лучистый!…»

О, колосс далекий, Сириус лучистый!
Ты струишь потоки пламенного света,
И пройдя пространство, свет твой золотистый
Льется на земного юного поэта.

В светлые минуты редких вдохновений,
Приближает душу к небу свет твой чистый,
Дай же мне побольше творческих мгновений,
О, колосс далекий, Сириус лучистый!

1912 г. 4 марта. Воскресенье.
Москва

Чепуха («Рака в буром сарафане…»)

1.

Рака в буром сарафане
Запрягли в бутылку с водкой,
И запутавшись в тумане
Поскакал он рысью ходкой.

2.

Галку с книгой и лопатой
Натравили на Венеру,
Но она, набившись ватой
Проглотила соли меру.

3.

Перед вошью с длинным носом
Скачет печь на сковородке,
И глазам ее раскосым
Предлагает бровь селедки.

4.

Положили поезд в небо,
Там свои клыки он точит,
И схватив Луну из хлеба
Погасить ей Солнце хочет.

5.

На яйцо крутое всмятку
Возложили порученье:
Отыскать в лесу перчатку
Из миндального печенья.

1912 г. 18 марта. Воскресенье.
Москва

«Сквозь громаду свинцовую туч…»

Сквозь громаду свинцовую туч
Проскользнув на минуту одну
Ослепительный солнечный луч
В голубую проник глубину.

Заиграла морская волна,
И под этим случайным лучом
Жизнь воды пробудилась от сна
И забила горячим ключом.

Но громада свинцовая туч
Задавила собой небосвод,
И погас яркий солнечный луч
На лазурной поверхности вод.

1912 г. 20 апреля. Пятница.
Москва

«Над душистой веткою березы…»

Над душистой веткою березы,
Тихой ночью ласковой весны,
В воздухе прозрачном реют грезы
И витают сладостные сны.

В синеве безоблачного свода
Кротко блещет звезд лучистый рой,
Задремала юная природа,
Нежася весеннею порой.

Шелестят деревья лаской мая,
Еле плещет сонная волна,
И вся ночь таинственно-немая
Красоты чарующей полна.

20 июня 1912 г. Среда.
Москва

Страшный сон («Камилавкин Нил Иваныч…»)

1.

Камилавкин Нил Иваныч,
Человек довольно тощий,
В темной комнате храпит;

Он изрядно выпил на ночь,
Поругался с толстой тещей
И женою был побит.

2.

И теперь средь ночи темной,
На диване мягком лежа,
Видит он ужасный сон:

Перед ним сидит огромный
В горделивой позе дожа
Чорт забравшийся на трон.

3.

Он с рогами на затылке,
Хвост как ржавая веревка,
Козьей шерстью весь оброс,

И глотая из бутылки,
В то же время очень ловко
Ковыряет пальцем нос.

4.

Нил Иваныч испугался
Увидав так близко чёрта
И с испугу заорал,

Чёрт смышленым оказался,
Откусил кусок от торта
И куда-то вдруг удрал.

5.

Но спустя одно мгновенье
Он назад вернулся смело,
Приведя чертовок рать,

И в порыве озлобленья
Камилавкинское тело
Принялись они щипать.

6.

Нил Иваныч пробудился,
Но душою содрогался,
Вспоминая страшный сон,

И ужасно удивился,
Разглядевши, что валялся
На полу под креслом он.

1912 г. 1 июля. Воскресенье.
Москва

«За рекой зарницы робко трепетали…»

За рекой зарницы робко трепетали,
Розовой полоской гас закат вдали,
Липы ароматом сладостно дышали
И струился слабый запах от земли.

Мы с тобой вдвоем укрылися в аллее,
Изнывая, пел над нами соловей,
И еще прекрасней, и еще милее
Ты была под сенью липовых ветвей.

Словно утомившись ветер стих мятежный,
Слышалось журчанье полусонных струй.
В этот вечер летний, в этот вечер нежный
Прозвучал наш первый тайный поцелуй.

А вдали, бледнея, гас закат чудесный,
Загорались звезды в темных небесах;
Целовал я жадно ротик твой прелестный
И тонул в твоих мерцающих глазах.

7 июля 1912. Суббота.
Москва

«Деревья буйный ветер клонит…»

Деревья буйный ветер клонит,
Срывая блеклый их наряд,
И в мрачном небе тучи гонит
Без устали за рядом ряд.

Луга и нивы опустели,
Чернеет мокрая земля,
И скоро жуткий вой метели
Встревожит тихие поля.

Река оденется покровом
Из льда, а следом и сама,
С своим дыханием суровым,
Придет трескучая зима.

16 октября 1912 г. Вторник.
Москва

«Тихо плещет река…»

Тихо плещет река
Неспокойной волной,
Догорает далекий закат;
В вышине облака
Бесконечной толпой
Торопливо и плавно скользят.

Молодая весна
Напоила поля
Благовонным дыханьем цветов,
И под ласкою сна
Задремала земля,
От дневных отдыхая трудов.

Вот запел соловей,
И опять тишина,
И осилить тоску мне не в мочь…
Из-за груди полей
Выплывает луна,
Озаряя весеннюю ночь.

20 октября 1912. Суббота.
Москва

«Летней негой ночь нас опьянила…»

Летней негой ночь нас опьянила…
До рассвета мы вдвоем блуждали,
А из синей беспредельной дали
Нам сияли вечные светила.

Наши души полные любовью,
Трепеща, стремилися друг к другу
И я обнял милую подругу
Распаленный вспыхнувшею кровью.

Нежный взор ее светился лаской,
И высоко грудь ее вздымалась;
Эта ночь блаженства показалась
Мне чудесной незабвенной сказкой.

Все вокруг любовь заворожила,
Лишь сердца порывисто стучали,
А из синей беспредельной дали
Нам сияли вечные светила.

12 декабря 1912. Среда.
Москва

Грустная история («Раз гуляя по Петровке…»)

Раз гуляя по Петровке
Сидор Карпыч увидал,
Что к хорошенькой блондинке
Пристает один нахал.

Сидор Карпыч возмутился,
Как индюк надулся злостью,
И к нахальному субъекту
Подошел, махая тростью.

И нахмурив грозно брови,
Чтоб внушительнее стать,
Он сказал: «Не смейте, сударь,
К честным дамам приставать!

Извинитесь перед нею
Вы сейчас без промедленья,
А не то я Вас в лепешку
Превращу в одно мгновенье!..»

После этих слов суровых
Неизвестный господин
Наутек скорей пустился,
Видя в том исход один,

Чтоб избегнуть наказанья,
Ибо дамочка-плутовка,
Убоявшися скандала,
Вдруг исчезла очень ловко.

Сидор Карпыч был нескладен
Как черкасский тучный бык,
Но за ним бегом пустился,
Хоть к тому он не привык.

Господин стрелою несся,
Сидор Карпыч вслед стремился,
И почувствовав, что крепко
За нахала ухватился:

«Стой!.. Ага, попался в лапы!..»
Громогласно завопил,
И широко размахнувшись
Прямо в нос ему влепил.

Кровь струей из носа хлещет,
«Караул!..» вопит несчастный,
Мчится публика отвсюду
С жаждой зрелищ сладострастной.

Сидор Карпыч испугался,
Он мгновенно увидал,
Что не тот, за кем он гнался,
Ему под руку попал.

Но теперь уж было поздно:
Мчался дворник бородатый,
Вслед за ним городовые
И неведомые хваты.

Подбежав к нему поближе,
Дворник сшиб его метлой,
И злосчастный Сидор Карпыч
Вытер плиты мостовой.

В миг один его связали
И заткнув покрепче глотку,
Привезли в участок ближний
И втолкнули за решетку.

Там в компании с ворами
Он провел без сна всю ночь,
И не мог к их зверским рожам
Отвращенья превозмочь.

С этих пор наш Сидор Карпыч
Бросил рыцарством кичиться,
Чуть увидев ловеласа,
Он спешит скорее скрыться.

1913 г. 6 февраля. Среда.
Москва

Весеннее утро («Утро тихое и ясное…»)

Утро тихое и ясное
Нынче радует мой взор;
Выплывает солнце красное
Из-за леса на простор.

Блещут влагой серебристою
И трава и сонный клен,
И черемухой душистою
Свежий воздух напоен.

Чисто небо безмятежное,
Нет ни облачка нигде,
Дуновенье ветра нежное
Чуть заметно на воде.

Все цветет, все улыбается
Солнцу небу и весне,
И струею разливается
Радость вешняя во мне.

18 февраля 1913 г. Понедельник.
Москва

«Вчера, в час вечера закатный…»

Вчера, в час вечера закатный
Весь запад пурпуром блистал,
И неба купол необъятный
Был чист и ясен как кристалл.

Сегодня небо в грозных тучах,
Дождем набухших и сплошных,
И лишь зигзаги молний жгучих
Порою вспарывают их.

1913 г. 20 февраля. Среда.
Москва

«Чуть тронут запад розовою краской…»

Чуть тронут запад розовою краской,
В холодном небе серп луны блестит;
Склонившись надо мной с усталой лаской
Листвой береза тихо шелестит.

И в сумраке, и в небе, и в березе,
И даже в тишине сквозит печаль,
Как будто все в какой-то странной грезе
Глядит на погасающую даль.

Как будто все подвластно впечатленью
Грустит о чем-то, что умчалось прочь
Давно-давно и предано забвенью,
Но что вернется в нынешнюю ночь.

<1 марта 1913 г. Пятница.
Москва>

Е. П. Павлову («Тебе в альбом без всякой муки…»)
В альбом

Тебе в альбом без всякой муки
Пишу, наделся вполне,
Что ты в печальный час разлуки,
В родной или чужой стране,
Возьмешь его с улыбкой в руки,
При свете дня иль при луне,
И прочитав сие от скуки,
Мгновенно вспомнишь обо мне.

1913 г. 20 марта. Среда.
Москва

К ней («О, милое, прелестное создание!..»)

В пасхальные дни

О, милое, прелестное создание!
Как счастлив я с тобою в эти дни;
Прошли невзгоды, горе и страданья,
И я стою с волненьем ожиданья
Один перед твоим окном в тени.

А благовест несется колокольный
Над светлым днем, над праздником любви;
В моей душе царит восторг невольный
И в этот праздник светлый и престольный
Любовь к тебе сильней горит в крови.

Пройдет весна, настанет снова лето
В сияньи солнца яркого венца,
И мы с тобою вспомним время это,
Когда в сердцах еще не перепето
Рондо любви с начала до конца.

1913 г. 23 апреля. Вторник.
Москва

Автомобиль («Пуская в воздух клубы дыма…»)

Пуская в воздух клубы дыма
И за собой взметая пыль,
Как сатана неудержимо
Проносится автомобиль.

С ужасным хрипом и гуденьем,
Распугивая им народ,
Каким-то жутким привиденьем
Он перед взором промелькнет.

Когда идешь через дорогу
С невольным трепетом в груди
И обратясь с молитвой к Богу
Скорей ее переходи,

Не то назло дневному свету
Удар – и ты на мостовой,
И скорой помощи карету
Вызвать бежит городовой.

1913 г. 15 мая. Среда.
Москва

«Долго сидел я вечерним покоем объятый…»

Долго сидел я вечерним покоем объятый,
В темном саду у столетней развесистой ели,
Долго следил как закат погасал розоватый,
Как его блики на облаке легком тускнели.

Тихо так было, дневные растаяли звуки,
Слившись друг с другом деревья дремали устало,
Ветви их точно огромные цепкие руки
К небу тянулись, где звезд вереница блистала.

Сердце томилось какой-то тоскливой истомой,
Плакало сердце предчувствуя близкое горе,
И лишь сознанью нашептывал голос знакомый:
– «После несчастья заметнее счастье во взоре…»

<9 июля 1913 г. Вторник.
Клин>

Лунная ночь («Лунным светом залиты долины…»)

Лунным светом залиты долины;
Ночь светла как серый зимний день;
Сонных лип кудрявые вершины
Бросили причудливую тень.

Даль полей раздвинулась широко,
Очертанья города видны;
Тихий пруд спокойно и глубоко
Отражает светлый шар луны.

Мнится: этой ночью полнолунья
Воздух чутко тайну сторожит,
И земля как старая колдунья
В забытьи тревожном ворожит.

1913 г. 12 июля. Пятница.
Клин

«Опадают листы, увядают цветы…»

Опадают листы, увядают цветы;
          Миновало короткое лето,
И в душе у меня угасают мечты,
          Хотя песня еще не допета.

Но забуду о ней, подожду до весны,
          Что вослед за зимой к нам вернется,
И когда, отогнав невеселые сны,
          Юной зеленью лес встрепенется,

И травою оденется лоно полей,
          И заплещут весенние воды, —
Я, воспрянув душой, буду в песне своей
          Прославлять возрожденье природы.

1913 г. 18 июля. Четверг.
Клин

«О, клены стройные, как вы…»

О, клены стройные, как вы
Красивы в тихий час заката,
Когда на зелени листвы
У вас лежат полоски злата.
И вы стоите не дрожа,
Завороженные окраской,
Лучи ревниво сторожа
И упиваяся их лаской.
Но только скроются они
За горизонтный перекресток,
Померкнут вмиг на вас огни
И потускнеют искры блесток.

1913 г. 1 августа. Четверг.
Клин

Надпись на беседке («Второго августа тринадцатого года…»)

Второго августа тринадцатого года
В беседке сей, мечтая, я сидел,
И, голода не в силах превозмочь,
Купил на станции четыре бутерброда,
Вернулся вновь сюда, их быстро съел
И, покурив, пошел отсюда прочь.

1913 г. 2 августа. Пятница.
Клин

«Вчера нашел цветок лиловый…»

Вчера нашел цветок лиловый,
Засушенный в расцвете сил,
И он с отчетливостью новой
В душе былое воскресил.

Припомнил я, что ночью темной
Его в саду ты сорвала
Рукой нетвердой с клумбы скромной
И мне с улыбкой отдала.

Промчались дни… И я расстался
С тобой покорствуя судьбе,
Но твой цветок со мной остался
Как дар на память о тебе.

1913 г. 19 августа. Понедельник.
Москва

«Уже листва деревьев рдеет…»

Уже листва деревьев рдеет,
Красой сентябрьской нежа взгляд,
Но ветер все еще не смеет
Похитить поздний их наряд.

И в дни осеннего привета,
В такие солнечные дни,
Аллея пестро разодета
В пурпурно-желтые огни.

Как будто краскою прощальной
Листва покрылась для того,
Чтоб быть красивей в миг печальный,
В миг увяданья своего.

И в час прозрачного заката,
Она в лучах вдвойне горя,
Простится с жизнью без возврата
В прохладный вечер сентября.

<20 августа 1913 г. Вторник.
Москва>

«Загорелся румянцем восток…»

Загорелся румянцем восток,
Заклубилась роса по оврагу
И раскрылся душистый цветок,
Отряхая прозрачную влагу.

Зашумели по ветру леса,
В темных чащах проснулися птицы,
И веселые их голоса
Зазвучали навстречу денницы.

Скоро ясное солнце взойдет,
И туман и прохладу рассеет,
И все, что его любит и ждет
Золотыми лучами согреет.

1913 г. 9 сентября. Понедельник.
Москва

«Ветер яростно раскачивает лес…»

Ветер яростно раскачивает лес,
И трещат и гнутся ветви мертвеца;
Серой хмурью затянулся свод небес,
И струится мелкий дождик без конца.

В поле – грустно… Почву мутная вода
Пропитала, превратила землю в грязь;
Закатилась лета яркая звезда,
И природа умирает с ней простясь.

И томится и болит моя душа
Вместе с небом, вместе с сумраком полей…
Эх, скорей бы бодрым холодом дыша,
К нам зима пришла, чтоб было веселей!

<24 сентября 1913 г. Вторник.
Москва>

«О, как уныл лес обнаженный…»

О, как уныл лес обнаженный
Ненастной осенью, когда
Со свистом ветер раздраженный
Ломает ветви без труда.

А он с поблекнувшим убором
Свой потеряв надежный щит,
Под этим бешеным напором
Покорно гнется и трещит.

Но лишь зима придет украдкой
И белым девственным ковром
Покроет грудь равнины гладкой,
Его осыпав серебром,

Он в мягкой снежной колыбели
Задремлет сладко до весны,
И под тягучий вой метели
Увидит радостные сны.

1913 г. 14 октября. Понедельник.
Москва

«Вас вместе с Вашими друзьями…»

Е. М. Гусевой

Вас вместе с Вашими друзьями
Сегодня, Лиза, поздравляю,
И Вам всего того желаю,
Чего желаете Вы сами: —

Весьма в работе отличаться,
Создав себе к тому условья,
Иметь прекрасное здоровье
И иногда со мной встречаться!

1913 г. 21 октября. Понедельник.
Москва

В поле («Кругом от края и до края…»)

Кругом от края и до края
Спокойно дремлет море ржи,
Над нею в воздухе ныряя
Резвятся ловкие стрижи.

К закату близится светило
И в небе цвета василька,
Как дым далекого кадила,
Плывут и тают облака.

И если вдруг в таком просторе
Капризный ветер пробежит,
Как заволнуется все море,
Как каждый колос задрожит.

Но ветра нет и рожь не гнется,
И даль по-летнему светла,
И над цветком устало вьется,
Гудя, мохнатая пчела.

<11 декабря 1913 г. Среда.
Москва>

Первый снег («Где было к вечеру вчера…»)

Где было к вечеру вчера
Различье красок так заметно,
Сегодня груды серебра
Лежат, сияя одноцветно.

То выпал первый снег за ночь
Глубокий, матовый и чистый,
И радость скрыть душе не в мочь:
Ей мил приход зимы пушистой.

И все куда ни кинешь взор
Покрыто белой пеленою,
А на стекле мороз узор
Выводит кистью ледяною.

1913

«Два свежих полевых букета…»

Два свежих полевых букета
Сегодня утром за рекой
Под небом розового цвета
Моею собраны рукой.

В них незабудки и ромашка,
И златоцвет и васильки,
И колокольчики и кашка
Смешали вместе лепестки.

Как не приветствовать их песней,
Когда возьмешь их в руки ты
И скажешь: «Есть ли, что прелестней,
Чем эти скромные цветы!..»

1913

«Милый друг, как красив этот вид!.. Посмотри…»

Милый друг, как красив этот вид!.. Посмотри:
Там далеко-далеко за лугом,
Позлащенный сияньем вечерней зари,
Возвышается лес полукругом.

А налево неровною лентой река,
Извиваясь, сверкает волнами,
То скрываясь от нас меж кустов ивняка,
То опять серебрясь перед нами.

И за ней у дороги, где тени легли,
Чуть взволновано легкою дрожью,
Поле тянется, с небом сливаясь вдали,
Сплошь покрытое желтою рожью.

Облака будто спят в голубой вышине,
Орумянены скрывшимся солнцем,
Нам не видно его, но в высоком окне
Оно ярким блистает червонцем.

1913