«Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена» kitobidan iqtiboslar
«Впервые слышу, что для редактирования газеты необходимо что-нибудь знать», — напишет в 1870 году Марк Твен, предвосхищая анекдот про чукчу-писателя. Но Андерсен не из этих. Он любознателен и въедлив. Достоверная сторона его реальности подкреплена источниками, и это усыпляет бдительность даже самых образованных скептиков. По его сказкам можно играючи изучать историю, географию, литературу — но в «Дочери болотного царя» он безо всякого преувеличения превзошел сам себя. Сюжет истории сшит сразу из двух фольклорных мотивов — «Лебединого одеяния» и «Агнете и водяного». Викингский быт срисован с датских переводов исландского эпоса. Африканские пейзажи — с современных Андерсену травелогов. Даже маршруты сезонной миграции птиц выверены по орнитологическим справочникам — все как в аптеке. Сказочный перфекционист.
швейцарские горные железные дороги - это мир, в котором инженерия где-то граничит со стимпанком, а кое-где и с волшебством
датские курорты настолько суровы, что купание там запрещено под страхом смерти
логика и факты бессильны перед лицом романтики
Взять, например, кёгскую курицу. Супруги Ганзен в комментариях к своему переводу «Маленького Тука» рассказывают, что у датчан выражение «показать курицу из Кёге» означает то же самое, что у нас «показать Москву», то есть, потянув за уши, приподнять от земли. (Так себе, кстати, развлечение — шансы умереть в процессе существенно выше, чем в известной поговорке про «увидеть Париж».)
О происхождении идиомы Ганзены деликатно умалчивают (возможно, из педагогических соображений), а между тем история эта мрачноватая. Дело в том, что исторически у Западных городских ворот (Vesterport) Копенгагена, по внешнюю сторону оборонительного вала, стояли виселицы (Андерсен, кстати, упоминает их в другой своей сказке, «Альбоме крестного»). А поскольку от Копенгагена до Кёге всего-то километров тридцать и ничто не загораживает обзор, то про осужденных на смерть говорили, что, когда их вздернут, они увидят кёгских куриц*. Хорошенькая сказочка — а нам еще Максим Горький с его «пермяк солены уши» в школе ужасом казался!
Борцы, которых Андерсен называет гладиаторами, на самом деле панкратионисты, то есть атлеты, занимающиеся древнегреческой борьбой панкратионом (гладиаторские бои появились много позже греческого оригинала этой скульптуры, да и сражались гладиаторы вооруженными). Фигуры были изначально найдены без голов (их статуям приделали уже по заказу Медичи), так что личности героев остались невыясненными. Известно, впрочем, что одним из чемпионов по панкратиону был сам Платон, так что, возможно, мы являемся свидетелями не столько спортивного состязания, сколько жаркого философского диспута.
Красота Флоренции фрактальна, она как бесконечная матрешка: углубляться можно вечно. Но совершенно непонятно, как об этом обо всем писать, не будучи историком или искусствоведом: мало того что вокруг такая прорва деталей, так еще и про каждую из них обязательно кто-нибудь
