Kitobni o'qish: «Рейния: Зона контроля»
«Свобода – иллюзия, пока кто-то записывает твои шаги»
Глава 1. «КиберПаспорт»
В шесть тридцать утра раздался короткий электронный звон – не резкий, но достаточно настойчивый. Нмсик открыл глаза и автоматически потянулся к телефону, который тут же потребовал:
Войдите в «КиберПаспорт», чтобы продолжить
На чёрном экране высветился его ник: «Нмсик». Когда-то он даже не мог выговорить это слово без внутреннего смеха, но сейчас лишь вздохнул. Пришлось ввести цифровой код, затем ещё один – подтверждающий. А потом дождаться, пока государственный портал удостоверится в том, что «Нмсик» в порядке.
На самом деле, никакого «в порядке» не существовало. Система просто сверяла его лицо с фотографией в базе, сравнивала голос с эталонной записью, анализировала частоту дыхания и зрачки. Всё это занимало около минуты, и он уже успевал подумать о том, как ненавидит эту процедуру.
Аутентификация завершена. Добро пожаловать, Нмсик. Ваш текущий уровень доверия – 73 из 100.
Смайлики категории «радость» и «ирония» временно недоступны.
На секунду Нмсик смутился: значит, он опять потерял пару пунктов рейтинга. Вчера было 75. Что случилось? Может, государство посчитало его недавний комментарий в «Лицепорте» слишком вольным. А может, история с кредитной картой отразилась на его «лояльном профиле». Об этом никого никогда не предупреждали заранее, просто выставляли оценку.
Он криво усмехнулся, но смайлик «кривая усмешка» тоже оказался закрыт – предательская надпись «доступ ограничен» высветилась на панели. Пришлось отправить в «Лицепорт» пустое сообщение с пометкой «Привет всем!». Без смайлов, без наклеек – сухо и невыразительно.
Нмсик встал с кровати и прошёл на кухню. Родители уже сидели там: мама пила травяной чай, папа листал электронную версию газеты на планшете. Только и слышалось, как планшет час от часу громко «отчитывается» перед системой:
Синхронизация данных. Просмотр раздела “Новости партии ЕКПР”.
– Мама, папа, утро доброе, – пробормотал Нмсик, наливая себе чай.
– Садись, – ответила мама.
– Как сегодня твой рейтинг? – спросил папа, не отрывая взгляда от экрана.
– Семьдесят три, – отозвался Нмсик. – Не знаю почему упал.
Мать укоризненно взглянула на него:
– Ты опять что-то не то написал в соцсети?
– Да нет, обычный комментарий в группе друзей… – Нмсик пожал плечами. – Может, им не понравилось слово «забугорный», я вчера вспоминал, как раньше смотрел зарубежный видеохостинг… ну, тот настоящий, не наш этот «ТелеПоток».
Отец тяжело вздохнул и бросил планшет на стол.
– Нмсик… мы ведь много раз говорили быть осторожнее. В наш век каждое слово может оказаться «непатриотичным». Мне ведь, когда я ещё работал над бета-версией «КиберПаспорта», говорили: «Будем ловить на ключевых словах». И оттуда никто никуда это не убрал.
– Пап, ты же сам… – хотел было возразить Нмсик. Он помнил, что отец тоже не в восторге от новых порядков. Но на кухне тут же стало как-то тесно, мама сложила руки. Тишину нарушал лишь старенький холодильник с мигающим значком госпрограммы «Импортозамещение-НоваяВерсия».
– Ладно, – вздохнул Нмсик. – Мне всё равно пора собираться на работу. Сегодня много задач.
Отец, кажется, хотел что-то добавить, но промолчал. Мама тихонько подтолкнула Нмсика к двери, будто прося: «Не начинай спор, мы уже привыкли жить так».
Выход из домашней сети: авторизация отключена.
До свидания, Нмсик.
Портал «КиберПаспорт» вежливо напомнил, что каждая закрытая сессия будет зафиксирована в личном деле. Нмсик надел спортивную куртку и вышел на улицу.
Воздух в его районе был свежим, несмотря на близость громадных серых корпусов зданий, где размещались «частные» компании с госкапиталом. Именно там находился и офис, в котором он работал. По пути к станции метро он прошёл мимо агитационного стенда:
«Сила в единстве! Рейния – передовой оплот цифрового коммунизма!
Всегда помни о своём долге!»
Крупные буквы красного цвета. Рядом, будто в насмешку, был приклеен рекламный плакат новой модели электрокара. Но все знали, что купят его единицы – ведь не так давно государство объявило, что для покупки «статусных вещей» необходим рейтинг лояльности 95 и выше.
«TT», подумал Нмсик. Уже несколько лет он мечтал именно об этой машине – о настоящем, не отечественном автомобиле. Когда-то он видел её вживую, у одного богатого знакомого из прежних времён. С тех пор образ компактного спортивного авто не выходил из головы. Только сейчас этот сон казался таким же недостижимым, как и свободный интернет.
Метро в Рейнии выглядело на первый взгляд современно: сенсорные экраны, турникеты с распознаванием лиц. Но Нмсику вся эта технологичность вызывала лишь горечь. За каждым сканирующим устройством скрывались тысячи алгоритмов, жадно ловящих малейшие отклонения от «нормы». Власти уверяли, что это ради безопасности, а граждане молча верили, или делали вид, что верят.
При входе в вагон Нмсик заметил:
Добро пожаловать в транспортную сеть города! Ваше время пути: 12 минут.
Цветные рекламные экраны на стенах вагона показывали новости: министр МСИФ (Министерства Связи и Интернет-Фильтрации) торжественно объявлял о новом этапе «оптимизации» скорости доступа в государственные мессенджеры. Какая это уже по счёту «оптимизация», Нмсик давно сбился.
Сидя в вагоне, он почувствовал вибрацию от телефона: чат в «Лицепорте». Трйс – его друг и коллега – написал:
Трйс: «У мну трбл, КиберПаспорт кряхтит, смайлы не грузит. Чо у тебя?»
Нмсик: «Упал рейтинг до 73. Смайлы не доступны уже почти все. Похоже, у них новый свод правил.»
Трйс: «Урдж тоже жаловался – там вообще 68, ему заблокировали “шутки”. Прикинь?»
Нмсик: «Это ещё что, скоро запретят думать вообще.»
В последний момент Нмсик перед отправкой стер слово «думать» и заменил его на «отписываться». Вдруг государственная система сочтёт это призывом к размышлениям – а размышления, как известно, всегда подозрительны.
Поезд сделал очередную остановку, и девушка рядом с Нмсиком огляделась – словно услышала его мысли. Она едва заметно кивнула, улыбаясь уголками губ. Может, ей тоже было всё это противно, но она, как и все, пыталась выживать в новых условиях. «Иди к чёрту, КиберПаспорт», – подумал Нмсик, хотя никогда не сказал бы этого вслух.
Через несколько минут он ступил на эскалатор и вышел на улицу, где утреннее солнце выхватило из асфальта мелкие лужи. Утро в мегаполисе всегда было одинаковым: люди спешили в одинаковых пальто и куртках, уткнувшись в однотипные телефоны с логотипом госкомпании. Почти все.
Офис Нмсика находился на тринадцатом этаже одного из «стеклянных» зданий. Войдя в вестибюль, он замер перед рамкой биометрического контроля:
Пожалуйста, пройдите идентификацию.
Добро пожаловать, Нмсик.
Секунда – и он уже в лифте. Там висел очередной красный плакат с портретом вождя ЕКПР, под которым громоздилась надпись: «Наша цифра – наше будущее». Эти слова всегда звучали пугающе, ведь все понимали: «наша цифра» значит – подконтрольная, пропускающая ровно то, что прописано в инструкциях.
Когда двери лифта открылись, Нмсик увидел знакомые лица: Трйс в сером худи и Урдж с аккуратной чёрной бородкой. Они оба переглянулись с обречёнными улыбками. Сзади подошёл Кимт, сдержанно кивнул, мол, «привет». Когда-то они все звались совершенно по-другому, но никто уже не помнил, когда именно государство окончательно запретило традиционные имена.
– Привет, 73-й, – поддел его Трйс, намекая на рейтинг. – Кстати, что вчера стряслось?
– Да так, проболтался про «забугорный» сервис, – отмахнулся Нмсик. – Может, у них новый фильтр.
Урдж покачал головой:
– Я слышал, в МСИФ тестируют систему автопонижения рейтинга за любые «иностранные» слова. Считается, что это «деморализует народ».
– Деморализует не народ, а нас, – криво усмехнулся Нмсик, и тут же поймал себя на том, что не должен слишком открыто высказываться. Кто знает, не «слушает» ли их офисный датчик.
– Тихо, – шепнул Кимт, поглядывая на серую коробочку в верхнем углу коридора. – Пойдёмте лучше к нам в «аквариум».
«Аквариум» – так они называли маленькую переговорную комнатку за стойкой ресепшен. Стеклянные стены, минимум мебели – но там не стояло никаких микрофонов, кроме официальной конференц-системы, которую вряд ли кто-то включал по утрам.
– И долго мы будем жить под этим «КиберПаспортом»? – вздохнул Трйс, усаживаясь на жёсткий стул. – Мне уже дышать нечем. Вот вчера хотел отправить девчонке весёлый смайл, а у меня он заблокирован. Пришлось слать грустный, и теперь она думает, что я с ней расстаться хочу.
– Это, брат, новая реальность, – сказал Урдж, постукивая пальцем по стеклянному столу. – У меня теперь заблокированы смайлики «сарказм» и «шутка». Вообще не могу выбрать. Только «нейтральное согласие». Как я буду людям отвечать в сети?
– Представляю… «Нет, я серьёзно согласен!» – Трйс фыркнул.
Нмсик внимательно посмотрел на коллег. Он был рад, что ещё остались люди, которым не всё равно. Они всем сердцем ненавидели эти искусственные барьеры. Вот только никто из них не хотел «выступать открыто» – все понимали, насколько это опасно.
– Ладно, ребят, – заговорил наконец Нмсик. – Пойдёмте работать. А насчёт смайлов… как-нибудь прорвёмся.
Он знал, что на каждом углу витают слухи о новых блокировках и «автопонижении» рейтинга. Но именно в такие моменты Нмсик ощущал, что внутри него нечто крепнет. Маленькая, но упрямая решимость: даже если у тебя забирают смайлики, отнимают имя и заставляют аутентифицироваться на каждом шагу, ты всё равно остаёшься самим собой, хотя бы в своих мыслях.
И он пообещал себе, что не даст системе сломать его окончательно. Ведь впереди – целый день работы, маленькие победы, пусть даже всего лишь виртуальный обход очередной «оптимизации» и пара загруженных треков из запрещённой иностранной музыки. А дальше, может быть, когда-нибудь, – его TT и дорога на север, туда, где снег и свобода.
Пока что оставалось только надеяться, что этот день наступит раньше, чем его рейтинг упадёт до нуля.
