Kitobni o'qish: «Обезличенность. Книга первая»

Меня всегда поражало, как сильно должны шагнуть технологии вперед, чтобы то, что нам показывают в фильмах о будущем стало реальностью. К сожалению никто не рассказывает, с чего же это могло начаться.

Глава 1

Обезличенность – свойство по значению прилагательного обезличенный; отсутствие индивидуальности, своеобразия.

Хотелось бы родиться раньше, скажем, в восьмидесятые-девяностые, и где-нибудь в Европе или США. Дело не в том, что я не патриот, а в том, что именно в это время прогресс попёр семимильными шагами по всему миру, именно тогда понятие "глобализация" стало символом слова "прогресс".

Шутка ли, расцвет производства автомобилей, прорыв в авиастроении, начало компьютерной эры… Безусловно, Советский Союз в этом принял активное участие, только есть существенный фактор, который не позволил бы мне насладиться вышеописанным в полной мере. Союза не стало в 1991 году, и настали тяжёлые времена для жителей всего пост-советского пространства. Я смог лишь стоять на обочине всего этого, помня первые денди, сегу, компьютер и прочие вещи, которые были атрибутами жизни подростков в те времена. Нам это пихали с голубых экранов, как данность, что везде и трава зеленее, чем вытоптанная парковка перед домом, да и солнце светит где-то там ярче.

Коридоры учебного корпуса института, в котором я учился с 2020 года, напоминали больше руины древней цивилизации. На стенах было множество портретов учёных прошлых лет, что серьёзно смотрели на студентов, не знающих, чего они хотят от жизни и зачем вообще они пошли в вуз технической направленности.

С пришествием интернета в широкие массы все решили, что теперь можно учиться из любого уголка мира, читать книги и производить другие полезные действия. Что же вышло на самом деле? А на самом деле люди обнажили все свои пороки, трафик сайтов с содержанием 18+ гораздо выше, чем сайта с физико-техническим содержанием, про который вспоминают во время написания курсовых или дипломных работ.

Группа студентов, стоящая напротив кабинета с номером 203, не стала исключением. Если взглянуть на них со стороны, то можно понять, к чему был этот пассаж про сайты узкой направленности. Вот стоит Максим, он одет в зауженные брюки, на плече висит барсетка, в руке ключ от свеженькой БМВ, рядом с ним симпатичная девушка в юбке с шотландской клеткой и белой блузке. От неё пахнет каким-то парфюмом, от которого закладывает нос и начинают слезиться глаза. Она общается с ним, практически вывалив свой бюст наружу, чем он охотно пользуется. Только зачем ему – жителю столицы, у которого уже в жизни всё сложилось со старта, девочка из Рязанской губернии, которая приехала покорять Москву – неясно.

Прежде всего неясно Кириллу и Мишке, – двум заводилам группы, они живут в одной комнате в общежитии и приезжают в институт на раздолбанных «жигулях». Сколько лет прошло, а эти груды железа до сих пор бороздят просторы вселенной. Парни не кичатся этим, просто, иногда подрабатывают в доставке пиццы и суши. Работа местами сложная, но коль они здесь – значит, они выжили. Приехали из Оренбургской области в надежде закрепиться тут, кто кого притащил – ещё надо подумать, но одно могу сказать точно, друзья всем нужны, значит, они не пропадут. Они стоят с Витькой, – жителем Московской области, посему не попавшим в общагу. Нерезиновые общаги в Нерезиновой – красота. А что он тратит, как и многие из группы, по два часа на дорогу, мало кого волнует.

Я стоял в углу и зубрил конспект. Остальная группа меня не тревожила, поскольку с ними я практически не общался, только по институтским делам. Всего было человек двенадцать, а ведь на первый курс поступало почти двадцать голов…

– Эй, Кит, посмотри, – сказал мне подошедший Мишка, кивнув на Макса.

– Не вижу, на что смотреть,– я оторвался от конспекта на секунду и снова уткнулся назад.

– Да она его сейчас своими подушками безопасности задушит, – продолжил он.

– Ну, по крайней мере, Максим тогда умрёт счастливым, полагаю.

– Хорош уже зубрить, последний экзамен. А дальше – ГОСы сданы, и – свобода. Хватит уже. У тебя всё на мази с преподом, – весело подскочил Кирилл.

– На "мази" не значит, что мне не придётся отвечать на вопросы и сдавать тестовую часть. Да и там комиссия со всей кафедры сидит.

– Слушай, хорош заливать, ну, – к нам присоединился Витёк, – Тебя вся кафедра обожает. Вот кому переживать надо, так это ей, – он кивнул опять же на собеседницу Макса, – у неё весь мозг сейчас на улицу вывалится, а к тридцати годам обвиснет до пупа. Сейчас-то уже не то пальто.

– Не поняли?! Ты проверял, что ли? – хором отозвались Мишка и Кирилл, выпучив глаза на Витьку.

– Какая разница, проверял или нет. Я ей так же неинтересен, как и вы двое, – ответил он.

– Не-не-не, вот тут – давай подробнее, – сказал Мишка, сложив руки на груди, отчего рубашка начала трещать по швам. Ребята сильно окрепли от физической работы.

– Да, пару лет назад, я приехал в институт на машине тёти своей. Она в Москве живёт, возле Садового, – начал Витька.

– Помню, у неё, кажется, мерсик Е-шка. Мы же ночью катались, – своим разговором они меня-таки оторвали от повторения материала.

– Ну так вот, – продолжил он, – тётя уезжала на две недели на Кипр отдыхать. Любит она меня, у неё детей быть не может, вот и балует племянника. Ну и сказала, мол: "Вот тебе ключи от дома, вот от машины. Технике простой вреден." Я уж отказывался, но она в годах у меня, и возражений не принимала. Мы катались с вами день на третий, а в конце недели, подходит эта мадам, – он кивнул в сторону Макса, – и началось, всё так же, грудь навыкат, намёки и прочее.

– А дальше-то?! – спросил Кирилл.

– А что дальше. Я стипендию собрал, у вас ещё занял, да и поехал её «погулять». А что, мне тогда показалось, девчонка неплохая. Сводил покормил, погуляли по Зарядью. Слово за слово, оказались мы у тёти дома, не повезу же я её к себе в область. Ну и всё, как пишут в романах.

– А подробности? – встрял Мишка, – Давай краски, а то объект видим, фантазия работает, а тут такое.

– Подробностей не будет, о постели я говорю в постели, куда тебе не попасть, Миш. Скажу лишь, что следующую неделю – мы из неё не вылезали. А потом тётя приехала, и я снова вернулся к маме в деревню. А она всё: «поехали кататься, а поехали к тебе». Ну я и сказал, что живу-то в деревне под Егорьевском. Она даже угрожала заяву написать, мол, я её всю неделю силой заставлял… Благо, что угрозы так остались ими.

– Чего делать будем, Макс-то плывёт, судя по всему, – сказал я, глядя на то, как у нашего друга млеют щёки и мутнеет взгляд.

– Не ссы, Кит. Смотри сюда, – Мишка подмигнул и уверенно направился к парочке.

– Мишка, ты бы хоть грязь из-под ногтей вымыл!– крикнул ему вслед Кирилл, на что был послан средним пальцем через плечо.

– Давайте посмотрим, чем дело закончится, не отвлекай его, – попросил я Кирилла.

Здесь стоит сделать отступление. Максим был сыном главы отдела какой-то многонациональной корпорации. Он не был типичным папиным сынком, умом он не блистал, но и глупым не был. А ещё он не был избалованным мажором. Одевался скромно, но со вкусом, первые два курса ездил на метро, потом пересел при помощи отца на бэушного «немца». На первом курсе мы друг другу помогали, все пятеро, на том и подружились. Когда могли уже связать несколько строчек кода воедино, отец Макса начал подкидывать нам халтуру. Также, просил помогать своему младшему дарованию. Кто бы мог подумать, что с четвёртого курса дарование само всем заинтересуется и деньги его отца будут всеми нами тратиться на совместный кутёж, то в общаге, то на даче. Но что-то мы и отложили. Кстати, Макс всегда стеснялся дачи отца и любил наши простые дачи, на которых кроме домика и бани не было ничего. А уж про то, что спали мы все – где попало, я и рассказывать не буду. Новую машину отец вручил Максу только на днях, когда понял, что сын заслужил подарок к окончанию.

Ещё больше нас сблизила смерть отца Витьки, курсе, кажется, на третьем… Отец его был крепким мужиком, который сам уехал из города к земле ближе. Завёл хозяйство и прочее… Мы оказались самыми здоровыми лбами, и несли гроб на кладбище. Так получилось, что у него с мамой было мало близких, да и те старики. А онкология не спросила, кого забрать. Вот Витька и не жил у тёти, хотя у той всегда была готова для него комната. Он говорил ей: "А маму на кого я оставлю?" Так и дружили мы своей пятёркой всё время.

Тем временем Мишка уверенно подошёл к парочке, зарулил за Макса, тряхнул того за плечи, что-то сказал, отчего у мадам покраснело лицо, а это было видно даже через тональник, и вот они вместе уже пошли к нам навстречу.

– Гроссмейстер, не иначе, – на выдохе сказал Кирилл.

– Предлагаю всем выйти перекурить, – сказал я на подходе парней, и мы направились к лестнице.

Так мы своей разношёрстной компанией перекочевали ко входу в учебный корпус. Большая табличка "НЕ курить" обзавелась пепельным смайлом с усами, бородой, а кто был не настолько культурен, рисовал то, что обычно рисуют на заборах в деревне. В общем, дух студенческого единства прослеживался и тут. Мы закурили своей дружной компанией.

– Ну чего, последний экзамен, а? – начал я.

– Да, наконец-то, а то уже надоело, на улице солнце, девки в юбках, а мы тут сидим, – подхватил Макс.

– Ага, это ты на юбку запал, или просто – помутилось? – подколол его я.

– Да, подошла, слово за слово, так, трёп ни о чём, а я смотрю, что она постоянно руками грудь подпирает, вот взгляд сам туда и падал, – начал оправдываться Максим.

– Ага, а когда лифак снимет и подпирать перестанет, гарантирую, что ты захочешь тазик, как с перепоя, поставить. Это добро упадёт, как курс биткоина в десятых, а закончится всё либо свадьбой по фальшивому залёту, либо откупаться будешь, чтобы она на тебя заяву не накатала, – продолжил Витька.

– А тебе-то откуда, знать, Витос? Ты же тихоня тот ещё. Наверное, за ручку не держался даже, – попробовал продолжить оправдание Максим.

– Лучшая защита – нападение? – встрял Кирилл.

– Тише, Кир. Макс, как раз я таки с ней за ручку и держался. Вспомни третий курс, когда мы на машине тёти моей катались.

– Допустим. Вспоминаю.

– Так её не было две недели, а кутили мы одну. Вторую неделю я ею занят был, точнее, она сама предложила, а я и не отказывался. Закончилось тем, что я у вас бабло занимал, чтобы от неё откупиться. Как вспомню, дрожь пробивает.

– Так ты же говорил, что на тачку, которую бахнул сразу, как купил, – Макс отказывался верить.

– Как понимаешь, не машину я покупал, а платил мадам за услуги, – Витёк невольно скривился.

– Оу, – до Макса дошло, – прошу прощения, и спасибо, что предупредили. Мне сейчас только рязанской доярки не хватало.

– Про обвисшие титьки не забудь, – добавил Мишка.

– Да, рязанской доярки с обвисшими титьками, – повторил Макс и выбросил окурок. Мы последовали его примеру и вернулись в коридор.

Мы вернулись в коридор, до начала экзамена была ещё пара минут, народу стало ещё больше. Аудитория была амфитеатром, что позволяло проводить в ней экзамены для большого количества учащихся. Организованные группы студентов столпились, по моим прикидкам, не меньше трёх, а значит, около пятидесяти человек. Вот уж, оптом дешевле.

– Итак, господа выпускники! – из кабинета вышла заведующая нашей кафедрой, женщина в годах, но с железной хваткой, и к тому же, отличный преподаватель. – Прошу вас занимать места в аудитории.

Мы расположились на одном ряду, вся наша пятёрка. Как по заветам, не далеко, но и не близко от комиссии. Если сядешь близко – будешь на виду как зубрила, если сзади – как раздолбай. Тактика рабочая, шпоры готовили в бумаге, глушилки намертво вышибали интернет и всяческие беспроводные наушники. В наушниках воспроизводился белый шум, но наша Галя оказалась не готова к такому раскладу событий, и по включении начала беспомощно озираться по аудитории. Мы не злорадствовали, но моральным удовлетворением себя не обделили.

Потея над билетом, я задумался, а что будет после учёбы? Я ведь вообще не понимал, зачем иду на программиста. Я учился понемногу, чему-нибудь и как-нибудь, но вижу ли я себя в профессии??? Не уверен. Ладно, война план подскажет.

Я быстро написал ответы на три вопроса из четырёх, долго думал, но так и не победил. Ладно, одной четвёркой больше, одной меньше. Кирилл и Мишка напряглись, лбы покрылись испариной, но что-то неустанно пишут. Комиссия уже занималась своими делами и на нас обращала меньше внимания.

– Псссс, – шикнул мне Макс.

– Чего? – ответил я шепотом.

– После экзамена едем ко мне на дачу, кутить. И знать отказа не хочу. Передавай дальше. Батя СМС скинул, я сказать не успел.

– Так ты написал всё?

– Обижаешь! Мне любимая тема попалась. А уж сколько мы визиток наклепали, я умолчу. Так что.

На этой прекрасной ноте всех студентов попросили сдавать работы. Традиционно, лично собеседовали только тех, у кого спорная оценка. Ни один из нашей компании в это число не попал, так что мы загрузились в БМВ Максима и покатили в область.

Московский зной. Кто бывал, знает, как жарко летом в мегаполисе, особенно, когда в сотый раз поменянная тротуарная плитка раскаляется, а от ветерка и духу нет. Мы вышли из корпуса довольные и уставшие. Вручение дипломов ожидалось через месяц, а сегодня две четвёрки, пятёрка у Витька и тройбаны у Кира и Мишки. Мы вышли, Макс открыл пачку сигарет, которые отец ему привёз с Кубы, кажется "Cohiba", щелчком выбил каждому по сигарете и дал прикурить. Молча, мы синхронно затянулись и направились к машине.

– Так, – сказал Макс строго, – внутри не курим!

– Понятно, – ответили мы и докурили, стоя возле аппарата.

Я сел спереди, как самый длинный, сзади расположились остальные парни. Мишке не повезло больше всех, его запихали в середину, считайте, он ехал неудобнее и выше всех присутствующих, а дача находилась аж за Сергиевым Посадом. Так что периодически на кочках наш товарищ переходил на фальцет, в то время как остальные наслаждались поездкой. Отец подарил Максу пятёрку с множеством опций в салоне, но не очень объёмным мотором, чтобы не было желания гонять сверх меры.

– Макс, мы в магазин заезжать будем? Мясо там, выпивка? – спросил я, когда мы выехали на Ярославское шоссе, пробившись сквозь московские пробки.

– Не, отец всё организует. На всех. Там выпивка, мясо, баня и прочие радости жизни. Весь дом в нашем распоряжении, – спокойно ответил Макс и с заднего ряда раздался радостный гомон наших товарищей.

Спустя какое-то время мы въехали в лесок, где свернули в элитный посёлок. Кто-то здесь жил постоянно, а у кого-то были просто дачные владения. Отец нашего товарища относился ко второму типу людей. Проще делать дела, когда ты живёшь рядом с работой, а если это на трешке и до Москва-Сити рукой подать, то вообще – выше всяких похвал. Макс нажал на кнопку, и ворота послушно отъехали в сторону.

– Ничего себе домик, – протянул Мишка.

– Ого. Я такое на картинке видел, и то не часто, – вторил Кира.

– А вы бы больше внимания общажным девкам уделяли, когда мой отец нас звал отметить выход их продукта на рынок, – ответил Макс.

– Так вы были тут?

– Да, были разок, – ответил я.

– Угу, – сказал Витёк.

Удивиться было чему. Двухэтажный особняк среди деревьев, выполненный в европейском стиле, с большой верандой, на которой стоял тяжёлый дубовый стол и стулья. Также, в некотором отдалении был теннисный корт. На территории расположились большой гараж и уголок для барбекю. Перед домом – газон с различными хвойниками. Ещё не выйдя из машины, мы учуяли запах мяса.

– Видно, отец своего повара попросил приготовить всё, так что, ребята, голодными не уедете, – начал Макс, вылезая из-за руля.

– Так мы и не собирались!! – услышал он хор сзади, и мы покинули корабль.

Мы решили пройти через дом, попутно помыв руки. Тяжёлые дубовые доски даже и не думали скрипнуть, когда мы вывалились из дома. Это вам не современные пластиковые досочки, которые колются и сбиваются, при этом потрескивая, как китайский попрыгунчик. Мы вышли к столу, на котором уже стояли салаты, рюмки были налиты. Мы выпили.

– А что это за сладкая гадость? – поинтересовался Мишка.

– Это аперитив, подаётся перед едой, чтобы ты сильнее трескать захотел, Миш, – ответил Максим.

– А, это как – пиво перед водкой? Понял, – отозвался Кирилл.

– Ладно, предлагаю начать наше празднование, а то, мало ли, вы виски примете за отработанное масло, – продолжил Максим на правах хозяина.

– Молодые люди. Рад вас приветствовать! – объявился человек в поварском кителе, который начал рассказывать нам, какие блюда представлены на столе. Помимо греческого салата там был тёплый салат с тунцом и ещё какие-то закуски, названия которых я не запомнил. Из его речи названия были понятны только Максу, а мы сидели, открыв рты. Ну, мы с Витькой что-то понимали, а вот Кир с Мишкой сидели, откровенно с нижней челюстью на полу.

– Это он сейчас не матерился? – спросил Кирилл, когда повар ушёл.

– Нет, он рассказал, что на столе сейчас, и что будет на горячее. Так что на вашем месте я бы разливал уже, выпускнички!

– Так мы и разольём! – Мишка взял бутылку Чиваса, налил себе, – Кто ещё? – бойко спросил он.

– Мне давай, – ответил Кирилл, на что получил свой стакан виски.

– Нет, я вина белого, – ответил Витька, взяв бутылку полусухого.

– Я-то думал, среди нас девушек нет! – с вызовом отозвался Мишка.

– Миш, не докапывайся до него, я сам буду водку с соком, чтобы не улететь на первую космическую раньше времени, – встрял я.

– Давайте выпьем уже, а то разливаете по три часа, – завершил перебранку Макс с рюмкой водки. – За пройденную аттестацию!

Хозяин дома поднимал тост за тостом, мы уплетали блюда за обе щеки. Сказать, что было вкусно – это не сказать ничего, было прекрасно! Забавнее всего было смотреть на Мишку и Кирилла, которые первый раз увидели тунца не в консервной банке, а в салате, да он ещё и был розового цвета. Затем салаты сменило мясо, каре ягнёнка, рёбра в соусе, стейки и различные овощи на гриле. Свежеприготовленная картошка фри дразнила ароматом..

– Слушай, Макс, а на чём у тебя батя так поднялся? – спросил Мишка с набитым ртом.

– Эй, ты теперь почти дипломированный инженер-пограммист, давай, не разговаривай с набитым ртом, деревня! – сказал Кирилл и отвесил товарищу подзатыльник, отчего у того еда частично вылетела изо рта.

– Он поднялся честным трудом, работая до седьмого пота. Сначала трудился в маленьком НИИ на окраине, типичный институт, в котором нет ни перспективы, ни роста. Потом его позвали в Дженерал Электрик, он, было, боялся, но уехал в Штаты, там подтянул язык, навыки программирования, стал каким-то начальником. Он очень много работал по визуализации. Голограммы и прочее. В общем, развивающиеся технологии. А теперь работает в "Глобал Програм Групп" главой отдела. Ведь голограммы, – он достал телефон и запустил запись клипа, – по сути, его разработка, – рассказал Макс, вдумчиво глядя на визуализацию.

– Ого, так это он делал? – спросил Витька.

– Да, он и его отдел. А теперь он возглавляет целый филиал в нашей стране, – с гордостью за отца ответил Макс. – Ладно, мужики. Баня натоплена. Нечего грузиться! Айда алкоголь выгонять! – весело предложил он, и не встретив возражений, побежал первым, а следом и мы отправились париться.

Мы порядком посидели в парилке, у Макса была даже джакузи, в которую мы переместились после бани, а затем босиком по траве вернулись за стол.

– А давайте за отца Макса, ведь без него мы бы сейчас не ели этой вкусноты, не пили эти прекрасные напитки, – начал я.

– А студенческая жизнь была бы лишена большей части средств на развлекуху! – продолжил Мишка.

– Господа, рад, что вам всё по душе. Мой повар старался сделать максимально разнообразное меню, – сказал отец Макса, войдя на веранду, – Поздравляю вас с окончанием экзаменов, – он взял бокал красного вина и выпил с нами.

– Привет, пап! – Максим обнял отца, а мы пожали ему руку.– Знакомься, это Кирилл и Михаил. Лично вы не знакомы.

– Это ваши два товарища, которые с вами выполняли мои небольшие поручения, я полагаю?

– Ну да, вот она, наша маленькая команда, которая работала над твоими просьбами, – ответил Максим.

– Хорошо, джентльмены, – он обратился к нам с каким-то неясным нам уважением. Как к равным, – полагаю, если вам интересно было работать на меня в институте, то не думаю, что будет правильным разрывать такие добрые отношения. Как думаете? – продолжил он.

– Паааап, ты, – Макс округлил глаза, – Ты хочешь нас всех нанять?

– А почему бы и нет? Учебное заведение не полностью вывело из ваших голов творческое начало? М?

– Никак нет! – ответили мы почти хором.

– Тогда вот вам визитные карточки. Жду вас через, – он посмотрел на часы, – три дня. Виктор, Кит, вам этого хватит, чтобы навестить родителей? А вы, господа, – он обратился к Мишке и Кириллу, – успеете слетать к родным?

– А мы не поедем, – ответил Мишка, пока до выдачи диплома, будем жить в общаге. Да и Москва понравилась.

– А нам, – я переглянулся с Витей, – вполне хватит этого времени, чтобы проведать родителей.

– Хорошо. Тогда жду вас по указанному адресу в десять утра. Дресс-код у нас только у руководящего звена, вам, как рядовым сотрудникам, разрешается свободный стиль, разве что – шорты нельзя. На этом я удалюсь, продолжайте празднование!

Отец Максима был явно не без чувства стиля. Высокий и статный, он всегда носил костюм, считал, что это дисциплинирует изнутри. Нам, раздолбаям, было это не понять, а вот он раскусил этот фокус. Он не расползся с возрастом, оставшись довольно стройным и при этом высоким мужчиной. Даже седина на голове придавала ему особый шарм, равно, как и лёгкая небритость на лице.

– Хрена себе, у тебя батя, – выдавил из себя Мишка, когда отец Максима удалился.

– А ты думал. Он всего добился сам, чему и меня учит. Балует, конечно, периодически, но нам непросто пришлось, когда мать нас бросила. Так что, – Макс пожал плечами.

– Бросила? – удивленно спросил Кирилл, – да он же Ален Делон, или как там его. Не иначе.

– Ай, хватит про женщин, наливайте, – я решил прервать этот разговор.

Мы отмечали до позднего вечера, только ближе к ночи разбрелись по комнатам, чтобы отдохнуть и поспать. Нервы – странная штука, вроде бы пили одинаково и отнюдь немного, но разнесло всех совершенно в разных диапазонах. Проснулся я в пять утра от желания попить живительной водицы. Бутылка вина в одну душу малопьющего студента сделала свое дело, окромя этого – никаких проблем. На кухне я поставил чайник, пока он закипал, я сам нашёл чай, кружку, сахар. Взяв пару пакетов, залил их кипятком и вышел на веранду.

– Кит, я конечно, говорил вам про необязательный дресс-код, но чтобы в трусах выходить… Это на мой взгляд, слишком, – я услышал голос отца Максима.

– Оу, прошу прощения. Я думал, что все спят, – попробовал я оправдаться.

– Сергей Павлович, – сказал он и протянул мне руку.

– Приятно познакомиться, – ответил я, – на той встрече у нас не было времени познакомиться нормально.

– Я тоже так считаю. А по поводу того, что я не сплю в пять утра – дело простое. Я сижу, пью кофе и думаю, что мне делать дальше, – спокойно сказал он, – Как думаешь, куда мы движемся? – он жестом пригласил меня сесть в кресло возле журнального столика.

– Не знаю, если брать то, что у нас уже давно электронные паспорта и чипы идентификации у каждого, то, думаю, мы идем к тотальному контролю. Думаю так. Или же – поголовная компьютеризация, – скромно ответил я.

– Последнее, что ты сказал, и так уже идёт, равно как и первое. Но в обоих случаях никто из нас не останется без работы. Всё описанное требует аппаратного и программного обеспечения. Несмотря на все потуги человечества, мы никак не можем взойти на следующую ступень. Мы всё так же тупим перед экранами с клавиатурой в руке, – в завершение сказал он с досадой.

– А если использовать технологии, которые помогают людям с ограниченными возможностями?

– Ты о чём? – спросил он, заинтересовавшись.

– Сейчас мы имеем дело с языками программирования, при этом все команды мы набираем вручную. А если попробовать другой принцип ввода. Как чтение мыслей? – высказал я авантюру.

– Хм. Жду тебя послезавтра. Работа – твоя. Если получится это реализовать, то упростит нам же жизнь. Представь, ты моешь посуду и пишешь код. Красиво? – развил идею он.

– Очень. Это получается многозадачность в квадрате, делая рутину, заодно выполняешь работу. Только это, наверняка, сложно реализовать…

– Ты ещё молод и не понимаешь, какой простор это может открыть для всех людей нашей профессии. Ну и корпорация может этим заинтересоваться, – он встал и бодрым шагом ушёл в дом, а я продолжил пить чай на веранде.

Где-то через час очнулись и Мишка с Кириллом. Спускаясь вниз, они издавали звуки подстреленных зверей. Когда-то мне говорили – не играть на понижение, видимо, им это не объяснили. Макс и Витя подтянулись много позже, когда мы уже обсуждали вчерашний вечер. После непродолжительного завтрака мы решили двигать в столицу. Ребятам нужно в общагу, мне и Витьке надо было проведать родителей.

Макс оставил нас на площади трёх вокзалов. Там мы попрощались и разошлись по своим делам.

Пригородные поезда – серые змеи, расползающиеся далеко за пределы Москвы. Века пройдут, прежде чем этот транспорт регионов уйдёт в историю, хотя – зачем? Метро давным-давно разрастается за пределы МКАДа, а всё равно не может заменить пригородные поезда, в которые дачники набиваются как селёдки в банку, с мая по ноябрь.

Этот май выдался тёплым, к одиннадцати утра, когда я вышел на привокзальную площадь, уже раскалённую палящим солнцем, меня резко обдало жаром.

Романтика вокзалов… Когда-то романтичные в своей уродливости ларьков, теперь они стали чистыми. Шаурма не продаётся на каждом углу, а только в специализированных местах, да и на вокзале стало возможно покушать в приемлемых местах. Однако, отголосок детства всё равно скучает по былым временам.

Я пересчитал мелочь в кармане, нащупал несколько бумажек и предположил остаток. На крошку-картошку хватит. Знаете, всё-таки недооцененная забегаловка. Старая добрая здоровая картошка со всяким мяском и салатами, завёрнутая в фольгу и упакованная с собой в жёлтый контейнер из материала, похожего на смесь пластика и пенопласта. Конечно, это не лучший ресторан Парижа, но вкупе с бутылочкой колы достаточно, чтобы добраться до дома. Со своим завтраком я подошёл к кассе, традиционно с десяток автоматов, стоявших подле, были заняты, а про старого доброго кассира все забыли, если не сказать, что на него все забили. Когда долго мотаешься из пункта А в пункт Б, уже примерно знаешь каждого из них. Мне любезно пробили билет, простив два рубля, которые я оставил в забегаловке. Расчёт был точен, как швейцарские часы, поезд уже стоял у платформы на пути за номером семь.

Люблю ездить с вокзала, а не с пересадочных станций, на которых есть пересечение с метро или же МЦК, две-три остановки в спокойном ритме без потных тёток, занимающих три сиденья своими телесами, без тощих пацанов, которые подмышки брили во времена пандемии, а с тех пор предпочитают заплетать дреды.

Можно подумать, что я невоспитанный поросёнок, который в толпе достанет пирожок и начнёт жевать, наполняя ароматом весь вагон, но сегодня случай был не из этих. Поезд был пустым и скучным, посему картошка заняла место в одной руке, вилка в другой, а бутылочка колы стояла между стенкой вагона и ногой. Как раз в этот момент двери поезда закрылись и я отправился навстречу родному городку в Подмосковье.

Сначала я уминал картошку, запивая прохладной колой, а затем просто глазел в окно на проносящиеся мимо дачные посёлки, поля и пролески. Всё-таки, завораживающее зрелище, когда поезд идёт по насыпи, возвышающейся над полем. Я говорил ребятам, что еду проведать мать, но на самом деле я давно живу с бабушкой за городом. Я не смог терпеть родителей, которым бутылка оказалась дороже. К её чести, она спокойно приняла моё решение с десятого класса жить у неё и готовиться к поступлению, в отличие от родителей, которые говорили, чтобы я шёл в ПТУ и работать, ибо им не хватает на бутылку.

Я вышел из вагона, но привычно встречающей розовощёкой старушки не нашёл. Внутри что-то стало неспокойно. Выкинув упаковку от картошки, я направился по улице в посёлок. Таких обычно навалом возле железной дороги, если отъехать километров за пятьдесят от столицы.

Её дом с резными ставнями выгорел дотла. Я не мог поверить, что такое возможно на самом деле,

– Сынок, Адамовна погибла. Тут такое пожаришшэ было, – подошла ко мне соседка.

– Когда это случилось? – внутри меня что-то оборвалось.

– Тык, неделю назад уж. Приходил Сэмён, денег думал занять на неё, проклятую. Адамовна не дала, так он с проклятьями ушёл, а ночью пожар. Машин было… Мы с Ванькой еле баню отлили, а то занялася бы, и пиши пропало.

– А похоронили где?

– Ой, сынок, – у соседки задрожали губы, – от Адамовны ничего и не осталося, даже хоронить было нечого, сгинула, как не было, – она расплакалась.

Соседку звали баба Тоня. Она переехала из деревни давным давно, но забрала с собой говор и некоторые привычки. Шутка ли, раньше и в подмосковье было полно совхозов, в одном из которых и трудилась Антонина Викторовна Мороз. Бабушка – Агафья Адамовна, была главным агрономом, поэтому её все и звали по отчеству. И по-свойски, а в то же время – и с уважением. Сложно сдерживать себя в руках, но необходимо. В это время из-за угла выбежал Васька, – типичный русский кот с белым пузом и носочками на всех лапах и полосатой спиной. Усы у него обгорели, и он жалобно мяукал.

– Ладно, верю, куда тебе, животинке, растормошить старушку, – я взял его на руки и начал гладить, – спасибо, баб Тонь… Васька хотя бы уцелел…

Надо собрать в кучу мозги. Бабушки нет, жить негде, котячего, как и меня, надо куда-то пристроить. К родителям? Ни в коем случае. К сожалению, я теперь один, и с этим придётся бороться. Семён – мой отец. очевидно и ясно, что, скорее всего, дом поджёг он, значит, толку мне лезть к нему? Никакого. Уже, наверняка, в кутузке, где ему и место.

– Алло! Макс? – я решил позвонить единственному человеку, который мог мне маломальски помочь, – Забери меня нахрен отсюда… Нет.. Адрес скину. Жду.

В это время кот свернулся калачиком у меня на руках, а я отправился в деревенский ларёк за стопкой водки и чёрным хлебом. Купив это, я сел на крыльце, открыл "стопарик", перочинным ножом отрезал кусок хлеба и положил сверху. Баба Тоня, видя это, тоже принесла мне пятьдесят грамм за помин души, и тарелку щей. Я выпил, заел щами, отблагодарил её, закурил и стал ждать Макса. Кот же развлекал меня как мог, чтобы мне не стало совсем хреново от всего этого.