Kitobni o'qish: «Глаза Медузы»
Море лениво качало яхту на волнах, словно убаюкивало её, ласково поглаживая по высокому борту. Вода переливалась и искрилась под лучами горячего южного солнца и отражала бездонное сапфировое небо. Если перегнуться через край и посмотреть в узкую полоску тени от судна на бирюзовой глади моря, то можно было увидеть, как солнечные лучи, словно золотые стрелы, пронзают водную поверхность и призрачным водопадом устремляются вниз. И там, в тёмной глубине иногда удавалось разглядеть быстрые и осторожные тени обитателей подводного мира.
Пригладив пятернёй мокрые волосы, Даниил взглянул на возвышавшийся неподалёку живописный скалистый берег острова древних мифов, и, вдохнув полной грудью тёплый солёный воздух Средиземноморья, направился на корму. Глаза его равнодушно скользнули по приготовленному полотенцу – морской бриз обтирал его тело намного приятнее, – но случайно задержались на небольшом красном пятнышке, алевшем в углу на светлой палубе под разложенным шезлонгом. Его прикрывало то самое полотенце, которое небрежно свисало со спинки в ожидании своего часа.
Даниил наклонился, поднял с палубы элегантный перстень и улыбнулся. Крупный коралл округлой, немного вытянутой и слегка заострённой с одной стороны формы, поддерживаемый с двух сторон одним лишь тонким резным ободком кольца, казалось, завис в воздухе. Его гладкая, блестящая поверхность яркого карминного оттенка отражала солнечный свет.
– Так вот куда ты подевался…
– Что?
Девушка, лежавшая на втором шезлонге, подняла голову в широкополой шляпе и, блаженно щурясь, посмотрела на мужчину. Сияющие из-под прикрытых ресниц невероятные голубые, как прибрежная отмель глаза и светлые локоны длинных волос делали её похожей на морскую нимфу. Даниил в который раз залюбовался своей спутницей. Она была юна и прекрасна, словно сама Афродита. И пусть её тело, чуть исхудавшее за последнее время, не было таким подтянутым, как у большинства фотомоделей, но плавная линия её плеч, слегка обозначенный животик и мягкая округлость бёдер всё время наводили его, молодого скульптора-любителя, на мысль, что именно с неё могла бы ваяться знаменитая Венера Милосская.
Ничего не говоря, мужчина подошёл к лежащей красавице и, опустившись рядом на колени, с улыбкой протянул ей кольцо, которое не далее, как сегодня утром, случайно увидел в одном из маленьких магазинчиков Гитио. Видимо, когда он прятал будущий подарок, тот случайно завалился в махровые складки полотенца и нашёлся – опять же нечаянно и незаметно – лишь тогда, когда пушистую ткань не глядя бросили на раскладное кресло.
– Ой! Это мне? – Подняв в приятном изумлении светлые брови, девушка позволила одеть кольцо себе на палец и благодарно проворковала: – Спасибо, это так мило…
Даниил коснулся губами золотистой горячей кожи её плеча:
– Средиземноморский красный коралл. Сувенир на память о неземном счастье этих дней.
Красавица негромко чуть печально засмеялась, уткнувшись лбом в плечо мужчины и щекоча его шею золотистыми прядями:
– Боже, Даня! Ты такой хороший!
Глаза мужчины внезапно едва заметно сузились. Он словно спохватился, вспомнив о чём-то, и в голосе послышалось беспокойство:
– Тебе не следует так долго находиться на открытом солнце…
– Брось! – Она возмущённо отшатнулась. – Скоро мне будет совершенно всё равно, сколько и где я находилась. Так что не порть мне последнее удовольствие…
– А знаешь, – чтобы сменить тему, помолчав, указал он подбородком на свой подарок, – существует легенда, что красные кораллы возникли из попавшей в море крови Медузы Горгоны? И по ней одна часть крови, вытекшей из её обезглавленного Персеем тела, стала сильнейшим ядом, а другая получила невероятную целительную силу.
– Серьёзно? – Теперь девушка глядела на подаренный ей необыкновенный перстень с почти детским любопытством, чуть нахмурив брови. Она задумчиво произнесла: – Сколько же удивительных тайн сокрыто за завесой времени… Если бы хоть половина из них была правдой… – И помедлив, добавила: – Интересно, как же это?.. – Внезапно красавица протянула руку к стоящему рядом с шезлонгом бокалу с водой и, быстро сняв с пальца украшение, бросила его в стеклянный сосуд. Перстень опустился на дно и замер в прозрачном плену. Солнечный свет, преломлённый природной линзой, заиграл на серебристом переплетении шинки и стенках крошечных пузырьков воздуха, запутавшихся в её извивах. Красная коралловая капля матово блеснула, теперь действительно напоминая свежепролитую кровь.
– Ты чего? – Парень недоумённо переводил взгляд с подруги на покоящийся на дне бокала подарок.
Девушка, не сводя глаз с перстня, положила подбородок на руки и ответила:
– Просто стало любопытно.
– Что же?
– Ну, ты же сам сказал, что по легенде кровь горгоны может быть чуть ли не панацеей от всех болезней. Вот я и подумала, с чего бы такая уверенность древних? Не на пустом же месте она возникла? А если так, то каким образом активировали её силу? Может быть, как серебряное распятье на Крещение – через воду? Или через…
– Я сказал, – перебил он, – что она же может также стать тем, что мгновенно и безвозвратно оборвёт твою жизнь.
Произнеся эти слова, парень почувствовал где-то в районе солнечного сплетения вспышку холода, как если бы они сейчас находились не на мирно покачивающейся яхте посреди Средиземного моря, а на краю какой-нибудь башни, с которой собиралась прыгнуть его любимая, страхуемая лишь древней, давно изжившей свой век тарзанкой. Девушка хотела что-то возразить ему, но взглянула в застывшие серые глаза и промолчала, виновато закусив губу.
– Прости. Это ведь просто мифы, вымыслы и фантазии людей…
Тонкие пальцы скользнули в не успевшую нагреться воду, покачивающуюся вместе с судном внутри бокала, вынули кольцо и вернули его на законное место на пальце.
– Кто знает… – мягко отозвался Даниил, – может, когда-то так оно и было. Откуда-то же они взялись в умах людей, эти самые мифы?..
Девушка посмотрела на него с иронией.
– Ну, да! А сейчас у них просто срок годности кончился, вот они и не работают больше.
– Нет, Олесь, – парень негромко засмеялся в ответ, – я не говорю, что всё было именно так, как рассказывают легенды, но прообразы у всяких там драконов, пегасов, Змеев-Горынычей всё равно должны были быть, согласись?
Олеся вздохнула и, улыбнувшись, притянула его голову к себе. Он с нежностью приник к её губам.
На самом деле, девушка была бы рада, если бы именно этот миф оказался правдой. Даже половина этого мифа. Любая из половин. Но говорить Дане об этом она не стала.
Сейчас Даниил как никогда радовался тому, что они улетели из душной тесной Москвы. Ему даже не жаль было, что там осталась его так называемая любимая «раковина», в которую он забирался когда-то при первой же возможности, как рак-отшельник. Небольшая, но очень удобная мастерская-студия, где было всё – от старого дивана, до крошечной кухоньки, – была для него единственным «настоящим» миром. Пока однажды в его жизни случайно не появилась эта греческая богиня, вышедшая из пены людской на станции метро «Арбатская» и захлестнувшая его с головой кристальной волной своих глаз. И выплывать обратно на поверхность окружившего его миража в обычный мир, где её не было, Даниил тогда не захотел. Как не хотел и теперь.
Но несколько месяцев назад, не спросив их согласия, судьба посеяла на поле их жизни чёрные семена горя.
Всё началось с того, что сначала Олеся, которая всегда была ранней пташкой и вечно не давала Даниилу досматривать самые сладкие утренние сны, вдруг по утрам стала едва волочить ноги в душевую. А к вечеру уставала так, что практически засыпала над тарелкой, что было совершенно на неё не похоже. Покопавшись в интернете и свалив всё на весенний недостаток витаминов, девушка начала принимать специальные капсулы «для поднятия тонуса организма», как она объяснила своему любимому. Но прошла неделя, а пресловутый тонус и не думал подниматься. И когда однажды субботним утром Даниил обнаружил её в туалете, в мучительных спазмах пытающуюся выбросить из пустого желудка хоть что-нибудь, как не ужасно это выглядело, но минуту спустя мужчина вопил от радости, подхватив на руки своё сокровище. «У нас будет ребёнок!» – орал он, словно сумасшедший, и Олеся тоже смеялась, смахивая с ресниц счастливые слёзы. Однако спустя два дня утром она внезапно схватилась за голову, вскрикнула и потеряла сознание. Как оказалось, вовсе не на фоне беременности.
С того момента каждый прожитый день для девушки становился братом-близнецом предыдущего, наполняясь запахами лекарств, больничными кабинетами и нескончаемой, как ей казалось, вереницей людей в белых врачебных халатах. Все они что-то спрашивали у неё, предлагали, делали заборы крови и какие-то снимки. А она ощущала лишь дикую усталость, подкрепляемую иногда такими же дикими головными болями и приступами тошноты, и ещё почти постоянное тепло ладони Даниила на своём запястье. Внутри у неё всё это время жил чёрный страх неизвестности. И когда несколько недель назад всё это закончилось и приговор был вынесен, девушка, и без того последнее время спавшая с лица, услышав его, побледнела ещё больше, закрыла лицо руками и прошептала дрожащим голосом: «Лучше бы не знала…»
– У Вас гиобластома. Иными словами, опухоль головного мозга, – сказали врачи, и в ту же секунду жизнь для двух любящих людей потеряла смысл.
Олеся попросту впала в шоковое состояние. Следующие несколько дней она просто молчала, почти не реагируя на постоянное присутствие рядом своего возлюбленного. А тот звал её по имени, заглядывал в равнодушное лицо и чувствовал, что задыхается от бессилия, не зная, чем помочь. Даниил не мог, не желал смириться с тем, что неизлечимый недуг каждый день каплю за каплей выпивает жизнь из светлых прозрачных глаз девушки, чёрной гнилью пожирая её разум.
Но однажды Олеся вдруг подняла на него взгляд и сказала:
– Не хочу так ждать. Давай уедем куда-нибудь. Туда, где тепло и спокойно. Ненадолго. Пожалуйста…
И они уехали.
Солёный воздух Средиземного моря чудесным образом преобразил её. Вдохнув его, Олеся впервые за последнее время улыбнулась и неожиданно произнесла: «Жизнь продолжается!» И словно по волшебству стала почти что прежней – улыбчивой, весёлой. Чарующей. Даниил смотрел на свою подругу, понимая, что этого просто не может быть: такая болезнь не отпускает так просто свою добычу. Однако приступы боли и недомогания у девушки стали настолько редкими, что позволяли ей даже иногда забыть о себе. А сияющее в её, пусть и обведённых сейчас почти незаметной тенью болезни, глазах счастье увлекало мужчину за собой, заставляя забыться и выпуская из глубин памяти на поверхность только светлые воспоминания их прошлого. В них Олеся была его личным солнцем, ласковым и терпеливым. Несмотря на свой несколько скептический склад ума, она прощала ему случавшиеся с ним иногда заскоки, когда он не ночевал дома, а засыпал прямо в своей студии среди своих реальных творений и призрачных замыслов. А в тот момент, когда на следующий день девушка заставала его в мастерской, бьющимся над очередной загадкой камня, она в шутку называла его «Данила-мастер», разгребала вечерний хаос на маленькой кухне, варила ему кофе и каким-то непостижимым образом уводила домой. Хотя нет. Даниил знал, что именно заставляло его в такие дни идти следом за ней. То же, что и сейчас не давало оторваться от чуть обветренных губ, от кожи с лёгким привкусом соли, от волос, так дивно пахнущих морским бризом.
– Ты такая красивая, – прошептал мужчина, проводя ладонью по загорелой спине, перетянутой завязками купальника и возвращаясь обратно к плечам, чтобы запустить пальцы в шёлк её гривы. – Жаль, что ты не высечена из мрамора. Потому что небожители не должны ходить по земле. Их призвание – восхищать. А я хотел бы вечно любоваться тобой… Когда-нибудь я изваяю тебя из каррарского белого мрамора, моя богиня, и тогда мы всегда будем рядом…
– Ты – сумасшедший, – улыбнулась в ответ Олеся и, ещё раз поцеловав его, отстранилась.
– А-а?.. – не понял Даниил, но она взглядом показала ему за спину. Там, почти на самом краю глубоко врезавшегося в аквамариновый простор мыса, который спускался в разбивающиеся белой кровью о его подножие гордые волны, стояли люди. Мужчина специально выбрал именно эту, тыльную сторону островного щупальца, скрывающего за собой маленькую уютную бухту, но вездесущие туристы дотопали и сюда. И теперь парень и две девушки, расположившись прямо на камнях, явно наслаждались своей победой над невидимой отсюда козьей тропой, прежде чем отправиться в обратный путь. При чём эта тропка оказалась последней заразой, подобравшись настолько близко к стоящей на якоре яхте, что при желании незваные гости и обитатели судна вполне могли и рассмотреть друг друга и, наверное, даже познакомиться. Правда, последнее не сегодня. Сегодня море громко и не стесняясь точило свои коготки о скальные камни, и соперничать с ним наверняка означало бы на несколько дней дать вынужденный обет молчания пока сорванное горло не заживёт.
– Мы не одни, – подтвердила девушка мысли возлюбленного, и тот сокрушённо покачал головой и усмехнулся, вставая:
– Экстремалы… Тогда, я пойду, окунусь…
Средиземное море не было таким же ярким и радужным, как другие тропические моря. Оно не поражало красками коралловых рифов и обитающих среди них разноцветных причудливых рыбок, как Красное или Коралловое море. Оно просто было полно неисчислимых загадок древности, манило к себе, приподнимая плотную завесу над тайнами далёких веков. Это море было по-своему очаровательным и дарило приехавшим на его берег людям особое настроение, заставляя мечтать и задаваться вопросами о прошлом мироздания.
Погрузившись в приятно остужающую разгорячённое тело воду, Даниил с наслаждением почувствовал на своей коже лёгкое касание волн, мягко смывавших с него любовное напряжение.
Арендованная ими яхта бросила якорь совсем рядом с южным побережьем Кипра напротив узкого каменного выступа, ставшего преградой для спокойно бегущих по бескрайнему простору волн. И из-за бьющегося о скалистый берег прибоя, пусть и не очень сильного сегодня, купаться сегодня здесь было не безопасно. Но мужчина не смог отказать себе в удовольствии чуточку пощекотать нервы. Пловцом он был превосходным, поэтому, немного подумав, поплыл в направлении вскипающей у стен острова невысокой кипельно-белой пены.
– Даня! – услышал он внезапный окрик за спиной. Мужчина обернулся и увидел Олесю. Она стояла у борта и взволнованно смотрела ему в след, но Даниил лишь успокаивающе помахал ей рукой и крикнул:
– Всё будет хорошо!
Мощными гребками он направил своё тело дальше, потом опустил на глаза подводную маску, набрал полную грудь воздуха и нырнул.
Вода была прозрачной и тёплой. Впереди за её толщей угадывалась тёмная стена берегового обрыва. Всплыв на поверхность, Даниил почувствовал, как накатившая сзади волна подхватила его и потянула за собой. Быстро оценив ситуацию, мужчина глотнул воздуха и снова ушёл под воду, на этот раз ещё глубже. Он знал, что в этом месте не очень глубоко, поэтому уверенно достиг дна, удаляясь от скальной стены, потом оттолкнулся ногами от придонных камней, каким-то чудом чуть сдвинув один из них, и стремительно рванулся вверх.
Неожиданно его нога зацепилась за что-то мягкое и прочное, скользким щупальцем обвившее на мгновенье стопу. Паника кольнула сознание, почти мгновенно сжигая быстро заколотившимся сердцем весь запас кислорода в груди. Очень захотелось дышать. Но обернувшись, Даниил разглядел лишь тонкий ремень, медленно опадающий на морское дно. Мужчина торопливо всплыл наверх, отдышался, и любопытство снова толкнуло его вниз.
Как ни странно, свою случайную находку он обнаружил с первого нырка, правда, немного в стороне от места погружения. Это оказалась ременная лента, поднятая, судя по всему, движением воды из небольшого углубления в каменистом дне после того, как толчок ноги Даниила отодвинул прикрывавший его камень, словно крышку кастрюли. Мужчина взялся за ремень и потянул. С трудом раздвигая насыпавшиеся сверху мелкие камешки и крошево, на поверхности дна показалась старая сумка. Даниил приоткрыл её накидной клапан и заглянул внутрь. Там лежала небольшая бугристая каменная глыба, размером с человеческую голову. Удивившись, мужчина перехватил сумку поудобнее и, не медля более ни секунды, всплыл на поверхность моря…
Увидев голову Даниила над волнами, Олеся, которая всё это время так и простояла у яхтенного борта, вцепившись в поручни и высматривая чёрную шевелюру любимого, едва заметно перевела дух. Но даже этого незначительного волнения хватило, чтобы в затылке противно потяжелело. Глядя на подплывающего к яхте мужчину, девушка вздёрнула подбородок, оттолкнулась и направилась на корму. И вдруг неожиданная и оттого неприятная боль прошила пальцы правой руки. Олеся зашипела и, поднеся ладонь к лицу, с удивлением обнаружила на нежной коже тонкую царапину, из которой крошечными рубинами проступило несколько алых капель. Видимо, уголок коралла в перстне оказался достаточно острым, чтобы поранить свою новую хозяйку. Захотелось стащить проклятый подарок чёртова эгоиста и зашвырнуть подальше в море. Девушка даже зло сдёрнула с руки тонкий витой ободок, в спешке, кажется, испачкав кровью старинное украшение, но, уже занеся руку для броска, растерянно остановилась. Приступ головной боли, уже разливавшийся огненными змейками внутри черепа и затапливавший тёмным приливом ожидания сознание Олеси, вдруг передумал и, свернув свои багровые знамёна, отхлынул также неожиданно и резко, как если бы ладонь от раскалённого металла отдёрнули. Ошеломлённая девушка неверяще прикоснулась ко лбу и медленно опустила руку.
