Kitobni o'qish: «Секрет хорошего Нового года», sahifa 2
4. Новогодний переполох
Перед Новым годом в школе был сплошной переполох. Старшеклассники бегали, повторяя реплики из спектакля, который ставили в актовом зале для малышей, малыши бегали по школе, мешая старшеклассникам, а Васька Сидоров сидел на подоконнике и ковырял ногтем оконную раму.
– Сидоров! Уже 12.17, бегом в класс! – разразился над его ухом Степан Федорович.
Он любил точность в цифрах, поэтому не терпел опозданий, но зато и отпускал ребят минута в минуту, даже если звонок немного опаздывал. Учителя истории они такие, всегда любят точность.
Васька ухватился за лямку рюкзака и поволок его в класс. Было невыносимо грустно. Сегодня должен быть опрос по новой теме.
Из всего Ледового побоища Васька запомнил не так много. Некогда было. Во дворе матч на звание лучшей команды района. Поэтому взяв учебник, он лишь пробежался глазами по строчкам параграфа и пошёл спать. Прочитать – прочитал, а остальное по ходу дела вспомню, решил тогда он. Да и авось не вызовут. Но сегодня, входя в школу, он со всего размаха налетел на Степана Федоровича, испачкав ему брюки. Вызова к доске было не избежать.
– Ну, Сидоров, вот карта, рассказывай, – прогремел голос Степана Федоровича, когда прозвенел звонок.
Весь класс с интересом смотрел на Ваську, смотря как он нога за ногу плетется к доске. Ведь все были вчера на матче и знали, что главный нападающий не имел времени на подготовку. Васька взял указку, повертел ее в руках, будто примеряясь каким концом удобнее показывать, и начал.
– К нам пришли немцы. Был у них ордер. Тефлонский. И шли они к нам по морю.
По классу раздались смешки, Степан Федорович покашлял в ладошку и задал «спасательный вопрос», как он называл вопросы, помогающие ученикам выплыть из пучины двоек.
– И как же они к нам шли?
– Как свиньи! – гордо ответил Васька, запомнивший самое основное из параграфа.
Класс уже не сдерживал смех, Петька завалился под парту и дергал ногами как раздавленный таракан, а Ленка смеялась так, что две ее косички подпрыгивали на плечах.
«Ох, и доберусь я до твоих косичек», – подумал Васька, но думать о косичках было некогда, нужно было спасать положение наших в Ледовом побоище. Васька решил не останавливаться и довести рассказ до конца. Безуспешно пытаясь восстановить в памяти текст параграфа, он вспомнил картинку в учебнике, занимавшую целый разворот, с изображением Александра Невского.
– Наши были одеты легко. Шлем, кольчуга и длинный красный плащ за спиной. Этот образ у нас украли американцы, которые были в том сражении и использовали его для создания Супермена. Столько много плащей вызвало у тефлонцев реакцию Павлова, как у собаки. Только они были свиньями, а стали как быки. Рассердились очень. И побежали по морю. А быки-то они тяжелее свиней, поэтому и провалились в воду. Но наши вытаскивать их не стали. Потому что в руках у них были только копья.
– Чем-чем они сражались? – пытаясь вдохнуть поглубже, спросил Степан Федорович.
– Копьями. Они тыкали ими тефлонцев и сталкивали их в воду.
В общем, хорошую оценка Васька не получил. Ему еще потом долго вспоминали тефлонцев и свиней в море.
– История – это не твое. – сказал ему тогда Степан Федорович, вырисовывая жирную двойку в дневнике. – А вот сочинителем историй вполне можешь стать.
Проявить свои литературные способности Ваське возможность представилась уже на следующий день. На уроке литературы Авдотья Александровна велела убрать тетради и достать двойные листочки. Всех ждало сочинение.
"Сидоров Василий, 6 А", вывел он круглыми буквами на лицевой стороне. Открыв листок, Васька задумался. Обещанная слава сочинителя историй не давала покоя. И упускать такой шанс как классное сочинение, было нельзя.
Крылов ведь тоже с чего-то начинал, и не обидится, если Васька немного приукрасит его историю.
«Ворона и лисица встретились около старого дуба. Был он могуч и силен как непонятно кто. Они даже описать этого не могли, только молча смотрели друг на друга, не смея вымолвить ни слова».
Про вымолвить Васька где-то читал, слово ему понравилось, и он уже вторую неделю вставлял его в разные предложения.
«Когда лиса была голодная, а ведь у лис плохо с питанием, она хотела есть и попросила ворону немного хлеба. Но хлеба у вороны не было. Был только сыр. Санкционный.» – вспомнил Васька ещё одно новомодное слово.
«И отдавать его она не хотела. Жадная была. Но лиса как гаркнет, что ворона рот то разинула, да сыр то и всё». – закончил он сочинение.
С гордостью пронес он сочинение через весь класс и бережно водрузил его на стол учителю.
– Сидоров, ты всё? – протёрла очки Авдотья Александровна.
– Всё.
С этими словами Васька вернулся на место, ловя завистливые взгляды одноклассников и с полной уверенностью в будущем великого писателя Сидорова.
Но день явно не благоволил к Василию. Потому что следующим уроком была астрономия. А учительницу астрономии Васька боялся, как огня. Она была очень похожа на женщину: и руки было две, и ноги тоже. Но вот прическа была не такая, как у всех. Огромная копна волос, из которой во все стороны торчали маленькие черные заколочки. Казалось, у нее внутри живет человечек. Или инопланетянин. Или у нее такая большая голова, как яйцо. Тогда она сама – инопланетянин.
С такими мыслями Васька отсидел половину урока, как вдруг Марья Ивановна вызвала его к доске.
– Сидоров! К доске!
– Ну Марь Ванна! Ну чего я-то?
– Иди, Сидоров. Тебе оценку исправлять надо. Расскажи-ка мне про Альдебаран.
Нехотя выбравшись из-за парты, Васька встал у доски.
– Альдебаран – это такой вид баранов.
– Каких баранов? – сняла очки и посмотрела на него учительница.
Васька оживился, приняв ее вопрос за подсказку, и продолжил.
– Это такие бараны, которые произрастают в районе Альдебурга. Они большие и дают много шерсти. А из шерсти можно связать много свитеров. Вон, как Юрке, – показал он на одноклассника.
– Стой, Сидоров.
Марья Ивановна склонилась на журналом.
– По биологии тебе пять, по астрономии – два.
– Почему два, Марь Ванна? – залепетал Сидоров.
Прическа учительницы колыхнулась, и Васька был готов поклясться, что внутри он что-то увидел.
– Точно инопланетянка! – думал Васька, возвращаясь на свое место.
После урока, когда все убежали готовиться к концерту, Васька подошел к учительскому столу.
– Марь Ванна, вы откуда к нам приехали?
– Из Апатит. – недовольно подняла она брови.
«Вот точно, говорю же, с другой планеты». – подумал Васька.
– А вы сейчас домой собираетесь?!
– Домой, Сидоров, домой. Куда же еще?
– А сколько туда лететь?
– Куда лететь? – Марь Ванна поднимает на него удивленный взгляд.
– На Апатиты..
– Да мне не в Апатиты, а на Пятую. – отвечает мне Марь Ванна.
А сама так ехидно улыбается, будто знает что-то, а сказать мне не хочет.
«Я ж не дурак, помню, что она говорила, что маленькие планетки не именами называют, а цифрами, чтобы проще было». – подумал про себя Васька.
– Маленькая у вас квартира, да? .
– Сидоров, ты чего привязался? Иди уже домой. – вскипела Марья Ивановна.
– Да я за вас переживаю. До дома-то далеко. А вам завтра опять к нам, – хотел сказать «к нам, землянам», но подумал, что для инопланетных рас мы ведь тоже инопланетяне, поэтому добавил. – Инопланетян учить.
Марья Ивановна посмотрела на него сквозь толщу своих очков. Небось глаза у нее узкие, раз такие толстые очки носит, они и увеличивают глаза до нормального состояния. И зеленые они, поэтому и очки, увеличивающие и затемняющие одновременно.
Марья Ивановна села обратно за стол, достала из сумочки крем и выдавила, наверное, полтюбика, размазывая его жирными разводами по рукам. Тут меня осенило.
– Руки сохнут, да? – сочувственно проговорил Васька.
– Сохнут, Сидоров, сохнут. Не молода я уже, вот и приходится кремом пользоваться.
Да она лягушка! Как в сказке! Глаза прячет, руки сохнут, и воду постоянно во время урока пьет, говорит, что в горле пересыхает.
Жалко мне ее стало. Весь день без воды. Небось прилетит к себе на Пятую планетку, в озерцо впрыгнет, да до завтрашнего дня отдыхает. Помочь бы ей.
Тут Васька увидел ведро с водой, дежурные после мытья полов оставили. Не растерявшись, подбежал к нему, схватил, и Марь Ванну с ног до головы окатил. Ну, теперь она счастливая будет, до дома добираться легче. Да и мне зачтется за такую помощь. Может не будет так строго к контрольным придираться.
Но Марье Ивановне почему-то помощь пришлась не по вкусу. Она замахала руками и закричала на весь коридор:
– СИДОРОВ!!!!!
Быстрее ветра Ваську сдуло из кабинета. Но вылетев в коридор, он наткнулся на Стеллу Изольдовну, завуча.
– Сидоров! – раздалось над самым его ухом. – Быстро на улицу, помоги ребятам пришкольный участок к празднику приготовить! Сегодня вся администрация к нам на Новогодний вечер собирается.
Завуч быстро прошагала мимо и не сбавляя скорости скрылась за поворотом. Васька нехотя поднялся, но, оглянувшись на кабинет астрономии, ускорил шаг по направлению к выходу. Около двери его встретил охранник.
– Куда? Уроки еще не закончились! – подозрительно покосился он на Сидорова.
– А меня Стелла Изольдовна двор украшать послала.
Охранник отпер дверь и протянул ему лопату.
– Дерзай, декоратор. Двор очистишь от снега, потом украшения на школу повесишь.
На улице легкой поземкой крутил снег, раздувая сугробы. Работать не очень хотелось, но вариант вернуться в кабинет астрономии за портфелем, был еще хуже.
Когда двор был чистый, Васька стал развешивать украшения. Намотал на перила мишуру, поклеил в творческом беспорядке снежинок на двери школы, отошел, чтобы посмотреть на свои старания. Чего-то явно не хватало. Праздник был, а настроения не было.
– Скучновато как-то. – вслух сказал Васька, оглядываясь по сторонам. – Важным гостям точно будет скучно. Нужно сделать так, чтобы, зайдя в школу у них уже было хорошее настроение.
И будто лампочка отличной идеи зажглась у него над головой. Он рванул в школу, забежал в каморку к завхозу, наполнил водой ведро и вытащил его во двор.
Важные гости из администрации должны были вот-вот приехать. Стелла Изольдовна раздала последние ценные указания школьникам, проверила звук в микрофоне, потрогала, крепко ли держатся декорации и спустилась на первый этаж, встречать гостей. Небольшое волнение по поводу двора сопровождало ее с тех пор, как дала задание Сидорову. Но подойдя к окну, она увидела довольно чистый двор и украшения, немного криво развешенные на крыльце.
Важные гости показались в воротах школы. Пухленький директор РОНО в объемном пальто нес явно тяжелый для него портфель. Рядом семенила худенькая помощница, цокая высокими каблучками, так неуместно смотрящимися в это время года. Стелла Изольдовна приветливо помахала им рукой. Пухленький директор закивал в ответ, но вдруг покачнулся, попытался схватиться руками за воздух, но поймал только подол шубы своей помощницы, и грузно рухнул на землю. Пуговицы веером разлетелись в разные стороны, шуба лежала на земле вместе с директором. Он смешно дрыгал пухлыми ножками в лакированных туфлях, напоминая жука, упавшего и не способного подняться.
– СИДОРОВ! – Стелла Изольдовна прошипела сквозь зубы, выбегая на улицу, чтобы помочь подняться важным гостям.
– Степан Сергеевич, простите, извините, – бегала она вокруг директора, пытаясь помочь тому подняться на ноги, что было весьма затруднительно, учитывая их разницу в весе.
– Машенька, не переживайте, шубку мы починим, у нас умелые мастерицы в кружках работают, будет как новенькая, – не умолкала завуч школы, поставив пухлого директора на колени и теперь тянув того за руку.
Наконец, директор РОНО встал на ноги, подал шубу своей помощнице и постучал ногой по ледовой дорожке, на которой только что поскользнулся.
– А интересная идея, Стелла Изольдовна, организовать ледовую дорожку. Помнится, в моем детстве я ух как весело гонял по таким.
Кряхтя, он нагнулся за портфелем, сунул его секретарю и, разбежавшись, проехался по льду. Стелла Изольдовна и Машенька застыли в недоумении. Такой прыти от директора РОНО они не ожидали. Видя их взгляды, тот смутился.
– Ну ладно, пойдемте. Там, наверное, уже дети ждут.
И, смахнув с брюк снег, сменив задорную улыбку на официальную, Степан Сергеевич прошел в здание школы.
– Сидоров? – тихо спросила секретарь Машенька.
– Сидоров, – вздохнула Стелла Изольдовна, осматриваясь по сторонам.
Обе двинулись вслед за директором. Пройдя в просторный актовый зал, завуч посадила уважаемых гостей в первый ряд напротив сцены. Начался новогодний концерт. На сцене плясали снежинки, зайчики кружили с белочками в причудливых танцах, девочка с домрой сыграла заунывную песню. Зал аплодировал, директор притоптывал в такт музыке своими толстыми ножками, которые на высоком представительском кресле не доставали до пола. Машеньке тоже было весело, она хлопала каждому участнику. Стелла Изольдовна успокоилась, потеряла бдительность и перестала высматривать Сидорова.
Тут объявили следующий номер и на сцену вышла Юля из 6 «Б». Белая балетная пачка сверкала в свете школьных осветительных ламп. Заиграла музыка, Степан Сергеевич откинулся на спинку кресла, он очень любил балет и часто водил своих знакомых в театр Оперы и Балета.
Юля закружилась в медленном танце, вместе с музыкой набирая темп. Все смотрели, затаив дыхание.
Тишину в зале нарушил странный протяжный скрип новогодней ели, стоявшей в углу сцены. Это Васька, засмотревшись на танец Юли, облокотился всем телом на елочку, и та, не выдержав его веса, стала падать. Юля слушала только музыку и не заметила опасности. Неожиданно мохнатые еловые лапы накрыли ее с головой.
Зрители вскочили со своих мест, ребята выбежали на сцену и стали поднимать елку. Одноклассники подняли Юлю, лежащую в беспамятстве. Директор и его секретарь тоже поспешили к месту трагедии. Машенька проверила пульс, приложила руку ко лбу девочки и констатировала:
– Легкий ушиб. Нужно срочно принести лед и посадить ее.
Юлю под руки аккуратно отвели и посадили в кресло. Пока ждали лед, ребята по очереди прикладывали холодные мобильные телефоны и ключи к огромной шишке, которая выросла на Юлином лбу.
– Ничего, деточка, все будет хорошо, шишка спадет, голова кружиться перестанет. – успокаивала Юлю Стелла Изольдовна.
Директор РОНО не отставал, пытаясь прикладывать к Юлиному лбу разные ключи, которые находил у себя в карманах.
– Этот уже нагрелся, убери, – отталкивал он только что приложенный кем-то телефон.
– Вот, возьми, – протянул он Юле конфету, найденную в одном из карманов, – Лечебная. Мне всегда помогает.
Юля с подозрением посмотрела на мятую конфету, из вежливости поблагодарила и отложила ее в сторону.
– А что случилось? – спросила она, немного придя в себя.
– На тебя упала елка, – радостно сказал третьеклассник Васильков, прикладывая к Юлиному лбу железный гвоздь.
– Как упала? – спросила Юля.
– Хорошо бы это выяснить, – хищный взгляд Стеллы Изольдовны уже рыскал по актовому залу в поисках виновника.
Проводить допрос свидетелей, осматривать елку ей не требовалось. Завуч и так знала, кто в этом виноват. Она как раз заметила пробирающегося к выходу Ваську, который под прикрытием розового куста пытался покинуть зал.
– СИДОРОВ! – раздался в очередной раз за день громогласный голос Стеллы Изольдовны.
Директор подскочил на месте, а Машенька в ужасе зажала уши руками. А вот школьники никак не отреагировали, их уши привыкли к подобным выкрикам.
Куст остался брошенным на полу, а Васька испарился из зала, будто его и не было.
5. Единственный День
Мохнатый зеленый эльф в красной фуфайке стоял у небольшого крылечка, облокотившись на перила. Весь год Виргурн работал не покладая рук. Строить железнодорожные рельсы – самая неблагодарная работа. Хуже разве что расфасовка углей по носкам – вообще ко Дню не отмоешься.
День – это единственный выходной в году у эльфов. День, когда все новогодние подарки готовы, запакованы и повязаны красными ленточками. Остается только ждать, когда запрягут сани, застучит копытами резвая тройка лошадей и понесется Дед Мороз, разгоняя хлопья снега, в города и села развозить подарки. А эльфы резвятся, играют в снежки и катаются на санках – делают именно то, что Виргурн терпеть не может.
Его неизменный план на этот день – задернуть шторы, засесть за телевизор и не вставать до самых криков петухов, призывающих рабочих эльфов в производственные цеха.
Но сегодня плану не суждено было сбыться. Под самый конец рабочего дня на производстве закончились шпалы. Такого не бывало ни разу. Но приказ Деда Мороза о введении новых должностей, который был принят из-за непонятных происшествий в городах, внес свои коррективы. В помощь Виргурну был отправлен молодой эльф, совсем еще мальчишка. Допустить к ответственной работе Виргурн никак его не мог, ведь все знают, что управление должно быть в одних руках, умелых и ответственных. Поэтому новенькому было поручено следить за запчастями для рельс. И когда на приборной панели загоралась красная лампочка, нужно было заказывать новую партию.
Но даже с этой работой эльф Малой умудрился не справиться. Заснул на посту, запчасти закончились. Поэтому конвейер какое-то время работал вхолостую, от чего быстро пришел в негодность. Оставшуюся партию рабочим пришлось собирать вручную, вспомнив старые времена и вооружившись молотками. Цех закончил работу вовремя. Необходимое количество рельс для железных дорог было собрано. Но времени на сборку и упаковку железных дорог уже не осталось.
Отгремел сигнал о завершении рабочего дня, эльфы как дисциплинированный народ оставили рабочие места и пошли готовиться к Дню. Гору рельс Виргурн обнаружил только под вечер. Из-за спешки и боязнью не успеть выполнить свою работу, он не заметил, что готовые рельсы так и не поступили в цех общей сборки железных дорог. И теперь больше тысячи коробок с вагончиками, паровозиками и деревянными машинистами стояли открытыми, ожидая, когда в них положат недостающие рельсы.
Лишать эльфов заслуженного выходного, который и так был лишь раз в году, Виргурн не мог. Поэтому принял единственно верное решение. Начальству о сложившейся ситуации он докладывать не стал, у них и так полно проблем. Найдя Малого, дрыхнувшего под поленницей старого сарая, и достав оттуда за уши, Виргурн отвел парня в цех, поставил перед коробками и велел расфасовывать, запечатывать и оборачивать в цветную бумагу все коробки.
Представив объем работ, который затянется не только на ночь, но и на весь следующий день, Малой сопротивлялся. Потом просил и слезно умалял не отнимать у него единственный выходной в году. Но Виргурн был непреклонен. Работа должна быть выполнена в любом случае. И если виновником такой ситуации является Малой, то его задача все исправить.
И теперь, стоя на крыльце своего дома, Виргурна посещали непривычные мысли. Нет, муками совести называть это нельзя, не того он был характера. Но какое-то неприятное покалывание в груди мешало наслаждаться заслуженным отдыхом.
– Виргурн! – окликнул его сосед, работник набивочной плюшевых медведей. – Что собираешься в День делать?
– Смотреть телевизор, а не на ваши кислые мины! – усмехнулся эльф.
– Весь День потратишь на это?! – искренне удивился сосед. – Это ты и в рабочий год можешь делать, когда свои рельсы настругаешь. Но чтобы один единственный выходной за год потратить на это?
– И что ты предлагаешь? – Виргурн отвернулся в сторону. Вот можно же так настроение испортить?!
– Мы идем на санках кататься! – гордо заявил сосед, предоставив взору эльфа роскошные сани с позолоченными полозьями. – Такая возможность! С горы съехать!
– Носом в снег, – хмыкнул Виргурн, но вслух сказал. – Удачи, сосед. Счастливо покататься.
И с этим ушел в дом, нарочито громко хлопнув дверью. Весь день он провел за краюхой хлеба, обжигающим чаем и просмотром мультфильмов по эльфийскому телевизору. Интересного ничего не было, по всем каналам крутили песни про елочку, танцевали зайчики и белочки. Мороз Степанович, непривычно облаченный в красную шубу и скрывающий под толстой белой бородой гладко выбритое лицо, дарил детям подарки.
Виргурн не любит такие передачи. Во-первых, Морозам не пристало так часто появляться на людях. Эти все новинки, пришедшие еще с 18 века, когда Морозы стали ходить по домам, показываться детям и вручать подарки в руки, эльфу очень не нравились. Сколько раз Деды из династии Морозовых попадались на бороде. Это в далекое средневековье и царский век было модно бороды носить, но сейчас, когда мода пошла совсем по другому направлению, все стали гладко бриться, а бороды носить накладные, чтобы не выходить из образа. Но дети же они такие, все им проверить надо. Отсюда и пошла молва, что Дед Мороз ненастоящий, борода из ваты.
Во-вторых, с появлением Интернета и средств слежения, стало сложнее прятаться и привозить подарки тайно. Понятное дело, что Дед Мороз один не справляется, ему нужны помощники. Но если Мороза и заметит кто, примут за актера. Но чтобы эльфам незаметно подойти к дому, нужно знать расположение всех камер и не попасться на камеру мобильного телефона. Такое тоже случалось, и теперь все Интернет пестрит красными колготками эльфов, свисающих из форточки многоэтажного дома.
Виргурн отогнал от себя хмурые мысли, но поднять настроение это не помогло. Что-то не давало ему покоя весь день. Ну не может же быть, что он так переживает из-за Малого? Ведь все правильно. Работа должна быть выполнена. Ведь дети не получат свои подарки, не хватало еще одной трагедии в сложившейся ситуации. И куда так рвался Малой? На горку? И что он нашел в этих горках. Кричат все, едут, снег в сапоги набивается, за шиворот лезет так, что не достать. Нет, не для Виргурна это занятие.
Завтра снова на работу. И так еще 364 дня. Он потянулся и выглянул в окно. Луна давно стояла над деревней эльфов, все мирно спали и готовились к завтрашнему дню. Первый рабочий день нового года.
Осторожно открыв дверь, Виргурн выглянул наружу. Улицы были пусты, новогодний снег запорошил все дорожки, плотно закрывая все следы недавнего гуляния. Накинув куртку, он вышел из дома. Чтобы этот сосед не говорил, а весь день в мысли так и лезли красивые сани и катание с горок.
Стараясь не наступать на хлопушки и шарики, коварно скрывающиеся под снегом, он зашел к соседу на участок. За домом, под навесом стояли они. Сани с позолоченными полозьями. Веревка уже одеревенела от снега, но легко подалась в руку Виргурна. Сани скрипнули и двинулись вслед за эльфом. Бежали они легко и бесшумно, чему эльф порадовался, не придется на себе тащить до горки.
Выйдя за пределы деревни, Виргурн поднялся по пологому склону. На вершине перед ним открылась вся долина эльфов. Рабочие помещения, где мастерили весь год игрушки, склады материалов, кузница, прялки и поля. Поля, которые летом были засеяны овсом, сейчас стояли голые. К ним вел пологий снежный склон, весь укатанный за прошедший день.
Виргурн поставил санки к краю. Вместить грузное тело в сани оказалось делом нелегким, спинка охнула и выгнулась, но выдержала. Виргурн вцепился в веревку, как в вожжи и оттолкнулся.
Вихрь снежинок брызнул ему в лицо, полозья скрипели, набирая скорость и, вдруг, не выдержав нагрузки, одновременно прогнулись.
Раздался удар, и грозная тяжелая ругань, на которую способен разве что эльф из угольного отдела, разнеслась над долиной. Чертыхаясь, вспоминая всех родственников до десятого колена, Виргурн карабкался обратно. Добравшись по верха холма, он оглянулся.
Искореженные сани остались внизу, к ним вела глубокая колея, взлохмаченная каким-то диким невиданным способом.
– В бездну этот Новый год. Лучше работать, – плюнул эльф в сторону саней и поплелся к дому. Допивать остывший чай и ждать нового спокойного рабочего года.
