Kitobni o'qish: «Босиком по лужам»

Серия «Босиком по лужам»

Книга 1. Босиком по лужам

Книга 2. В тени твоих ресниц

Книга 3. Город пахнет тобою…

Книга 4. Разреши себя любить

Shutterstock (с) изображение на обложке лицензионное, с разрешением на коммерческое использование

Глава 1

Я поставила точку и нажала «Сохранить». Наконец-то… Вечно дотяну до самого последнего, а потом сижу до утра, мучаюсь, ругаюсь. А на кого, собственно, ругаюсь? На себя, любимую. Допила остывший кофе, прицепила файл к электронному письму самой себе и нажала «Отправить». Внизу экрана около часов тут же замигал белый конвертик, сообщивший, что мое письмо дошло до адресата. Завтра на работе сохраню файл на рабочий компьютер, еще раз перечитаю, поправлю, и все будет хорошо, а то флешки постоянно теряются или забываются. Я уже и на ключи их вешала, и в сумку кидала… Эх, не живут у меня флешки, не приживаются. Теперь можно ложиться спать с чистой совестью! Я с нескрываемым удовольствием нырнула в постельку, мысленно пообещав себе, что больше не буду засиживаться до трех часов ночи. Все-таки должен быть в жизни какой-то режим. Да, мне, биологической «сове», очень тяжело жить жизнью «жаворонка», но надо же как-то к этому приспосабливаться. Плохо только то, что «сове» спать осталось всего ничего, а ей требуется как минимум девять часов полноценного сна для полного восстановления организма. С этими мыслями я и уснула… уснула бы… если бы ни телефонный звонок… Я чертыхнулась. Ну что за елки-палки! Ни стыда, ни совести! Кому часы надо подарить?

– Машка, какое счастье, что ты дома! – радостно завопила в трубку Полина, моя давнишняя подружка. Мы с ней знакомы без малого двадцать лет. Вот как в ясли впервые пришли первого сентября, так с тех пор почти и не расставались. Помнится мне, у нас даже кровати рядом стояли в детском саду, а в пионерских лагерях и в школе нас постоянно принимали за сестер. Потом, конечно, наши пути немного разошлись, но отношения остались прежними. Мы всегда помогали друг другу.

– Воропаева, ты на часы смотрела? Мне на работу с утра, а ты… Ну что ты за зараза такая? – Иногда я позволяла себе называть Полинку заразой. Она не обижалась. Знала, что я зову ее так любя.

– Дууура! – растягивая гласные, заявила Полька. – Да ты меня расцеловать должна, что так удачно все складывается!

– В три часа ночи я могу тебя только убить! Причем с особой жестокостью.

– Сейчас-сейчас! Ты кинешься мне на шею!

– Имей ввиду, это должно быть что-то совсем аховое. Не томи.

– Мне нужен переводчик на два дня, – выпалила она скороговоркой.

– Медленно повтори еще раз, – нахмурилась я. Действительно, сейчас кинусь на шею и придушу.

– Ну, ты же меня выручишь, правда? – захныкала Полинка.

– Пупсик, ты знаешь, что я тебя люблю, и, как любимой женщине, никогда и ни в чем не отказываю, но…

– Нет, ты не можешь отказаться! – едва ли не ревела она. – Где я найду в три часа ночи адекватного переводчика с немецкого?

– Еще и с немецкого?! Ты же знаешь, что последний год я только по-испански шпрехаю. Полина, да я язык уже не помню.

– Вот и потренируешься! – Я просто таки увидела, как она нагло потирает ручки и хитро лыбится.

– Это невозможно. У меня работа. Я только из Колумбии…

– Тем более отлично! Скажешь, что у тебя акклиматизация! Болеешь ты!

– Ты с головой дружишь?

– Маха, мне нужна твоя помощь! – голос подруги стал неожиданно серьезным. – Мне больше не к кому обратиться. Мой переводчик в больнице с острым приступом гнойного аппендицита. Завтра прилетают эти куклы, которые ни бельмеса ни по-английски, ни по-русски. Всего два дня. Ты будешь их сопровождающим лицом и переводчиком. От себя могу предложить треть твоей месячной зарплаты за два дня работы и эксклюзив, на котором ты еще наваришь кучу бабла.

– Что за куклы? – вздохнула я, понимая, что отказаться не смогу. Не имею права.

– Группа немецкая. Absurdes Theater – слышала о таких?

– Как? – перекосилась я. – Театр абсурда? Господи, какой ужас. Что курит их менеджмент?

– Да ну тебя, – отмахнулась Полька. – Название в меру бессмысленное и дубовое. Не лучше и не хуже других. Они сейчас очень популярны в Европе. Ну Михалычу и приспичило привезти этих малолеток. Я с ног сбилась, чтобы их волшебный райдер выполнить, тоже нашли мне золотую рыбку. Сделай меня птичкой, сделай меня рыбкой. Тьфу! А мне их раком хочется сделать. Они еще не приехали, а я их уже ненавижу.

– Полина, стыдись! – улыбнулась я. – Зачем ты работаешь там, где тебе не нравится?

– Мне нравится моя работа. Мне не нравится, когда какие-то малолетние сопли хотят срубить денег не хуже Мадонны. Там такие требования только по одной охране, что Путин нервно курит в сторонке.

– Немцы пароноидально щепетильны. Не думаю, что они просят больше, чем надо.

– Вот ты их знаешь, ты мне и поможешь! Машка, ты ж не хочешь, чтобы я померла? Нет, не хочешь?

– Можно подумать, у меня есть варианты. Ты еще нас всех вместе взятых переживешь пять раз, – недовольно проворчала я.

– Вот и отлично! Жду тебя завтра в Шереметьево в полдень. И не опаздывай! – быстро сказала Полинка и повесила трубку, видимо, боясь, что я передумаю.

Я, насупившись, смотрела на противно пищащий телефон. Она вьет из меня веревки. Что с этим можно сделать, как бороться? Я тяжело вздохнула и включила компьютер, чтобы посмотреть, с кем проведу следующие два дня. Стало интересно, что это за малолетки, которые умудрились так сильно напрячь Полину. Она профессионал, работала со многими мировыми звездами, странно, что сейчас подружка жаловалась на кого-то, о ком я даже не слышала. Впрочем, я вообще далека от современной музыки, поэтому зачастую даже не могу порадоваться вместе с подругой, что ей удалось заманить очередную мировую знаменитость в столицу моей родины. Я просто не знаю, кто все эти люди. Запустила Гугл и набрала два слова – Absurdes Theater. Какое тупое название… Палата номер шесть на выезде… Параллельно задала поиск картинок. Пойти кофе что ли сделать… Кто бы знал, как я хочу спать…

Через несколько секунд с монитора на меня уставились симпатичные девчонки (одна со слегка агрессивным макияжем и страшным «гнездом» на голове, которое во времена моей далекой школьной юности мы трепетно называли «взрыв на макаронной фабрике», а вторая с прикольными дредами, в длинной широченной футболке, в бейсболке, отчаянно косящая под хип-хопера) и, в принципе, самые обычные парни (один с красивым телом, но не очень приятным взглядом, второй похожий на обиженного медвежонка). Что ж, вполне милый ансамбль песни и пляски, наверняка, со слащавыми песнями о несчастной любви. Новая АBBА, не иначе.

Ссылки с информацией привели меня на несколько форумов и сообществ. Читая интервью, я все силилась понять, почему девочек зовут Тиль и Дэнни. Нет, конечно, каждый выпендривается в меру своей испорченности, но называться мужскими именами – увольте… Но самое главное – кто из них близнецы, ведь у парней даже близко нет ничего общего, они разве что двойняшками могут быть…

Из шока я выходила долго…

Оказывается, те две жутко смазливых девочки, это вовсе и не девочки, а те самые близнецы, у которых от близнецов разве что общий пол. Мужской.

Я еще раз внимательно посмотрела фотографии. Да, действительно, солист —мальчик. Очень худой, высокий андрогин. На ногтях черных лак. На голове кошмарный шухер, торчащий «колючками», словно парень каждое утро начинает жизнь с подсоединения к розетке. На лице боевой раскрас индейца, вставшего на тропу войны. Одевается стильно, но есть в этом что-то вызывающее, вроде бы все гармонично, но как-то не так, излишне. Да еще весь в цепях и каких-то цацках. Зовут это чучело с «гнезом» на голове Тиль. Ему почти 18. Зашибись.

Его брат-близнец Даниэль менее креативен в мэйк-апе, зато превзошел брата в одежде: джинсы и футболки из магазинов «Богатырь» или «Три толстяка» мало подходят юноше, размер которого едва дотянул до 42-го девичьего. Они на нем висят, как на вешалке. На голове шикарный дредастый хвост, спрятанный под повязкой, на которую сверху водружена кепка. Интересно, у него мозг еще не сварился? Если там вообще мозг есть. Судя по интервью, мальчик не слишком интеллектуально развит. Я рассматривала его фотографии. Удивительно красивые глаза. Огромные, наивные, они с удивлением взирают на мир из-под длинных, пушистых ресниц. А вот уже эти же глаза смотрят на тебя с таким потрясающим желанием, что ты таешь, как эскимо в руках ребенка. Или вот еще взгляд – дерзкий, вызывающий, мальчишеский. Он такой разный: то разобиженный пупс с надутыми пухлыми губками, то настоящий мачо, то хитрый пройдоха, то неприступный принц с циничным взглядом. Запрокинутая голова, приоткрытый рот, прилипшие к шее мокрые прядки… Я хочу этого мальчика. И если получится (а куда он денется?), то соблазнить его будет не трудно. Да, решено! Мальчика попробуем охмурить. Одна ночь меня вполне устроит. Хочется забраться под эту хламиду и поиграть с этим маленьким котиком.

Второй гитарист, точнее басист, – Хаген – больше всех похож в этой компании разукрашенного клоуна и оргазмического мальчика на мужчину. Красивое ухоженное, накаченное тело. Тщательно разутюженные волосы. Взгляд игривый, но не вызывающий, спокойный такой, мужской, самоуверенный. Почему-то в голове вспыхнул образ толстого домашнего кота, который обожрался сметаны, нагадил в любимые хозяйские тапочки и теперь довольно нежится на бархатном платье ненаглядной хозяйки. Вот именно такое у Хагена выражение лица – нашкодившего кота. Он самый старший в группе. Ему двадцать. Ну ничего так… Терпимо…

Клаус – барабанщик – мягкий, плюшевый и удивительно милый. Его хотелось затискать, затаскать, как таскает любимую игрушку ребенок. С ним хотелось играть, как с медвежонком, кормить, одевать, сажать за маленький кукольный столик и учить азбуке. Наверняка он ворчлив и нелюдим. Прикольный паренек. Продюсеры хорошо поработали. Отлично подобран состав. На любой вкус.

Но таки как меня беспокоит юный мачо! Нет, я реально хочу его. От него просто прет сексом. Представляю, что творится с фанатками. Итак, кумир парня – Анджелина Джоли. Я, конечно, не она, но с внешностью вроде бы все в порядке, ни рябая, ни косая, ни кривая – обычная. Даниэль постоянно твердит о своих сексуальных подвигах, стало быть мальчик немного зажат, скромен и стеснителен. Надо быть осторожной с ним, главное – не спугнуть. А на секс я его разведу как нечего делать. Это будет элементарно. Оденемся сексуально, подразним, изобразим стерву, и он сам падет к моим ногам. Пару часов тебе надо, малыш? Что же (я очень хищно улыбнулась), думаю, за пару часов ты не управишься.

Глянула на часы и ахнула – почти шесть! Три часа сидела и какой-то ерундой занималась. Ну их к черту! Спать! Немедленно спать хоть пару часов!

Накрывшись одеялом и проваливаясь в сон, я еще раз вспомнила глаза Дэнни. Улыбнулась: докатилась, на малолеток бросаюсь! А что? Я девушка свободная, никому ничем не обязанная, так что имею право. Завтра ночью, Дэнни, ты будешь шептать мое имя и кусать мои губы. Это я тебе обещаю.

Глава 2

Я крутилась перед зеркалом, примеряя очередную юбку. Не то. С верхом определилась быстро: надела красивый черный топ с открытой спиной и глубоким декольте (все-таки на улице обещают +28, не париться же), а вот что нацепить на попу – никак придумать не могла. Перебрав все брюки и юбки в гардеробе, остановилась на легкой джинсовой юбчонке, короткой и романтичной – как раз то, что надо, чтобы покорить юного, сексуально-активного мачо. Плюс тончайшие чулочки-сеточкой – минус мозг мальчика как минимум на следующие 48 часов. Не очень ли откровенно я выгляжу? Нет, все хорошо, спокойно и гармонично, вполне сексуально, но в то же время сдержанно. В любом случае в ресторан с голыми ляжками не пустят. Хотя на самом деле, я б эти дурацкие чулки дома на полке оставила, в них жарко уже от самой мысли о том, что они натянуты на ноги. Главное, чтобы меня потом не посадили за растление малолетних, а то дадут больше, чем он весит. Собрала волосы в два небольших пучка (мучительно не хотелось, чтобы они елозили по шее в такую жарищу). Вышло презабавно и мило, пучки смотрелись словно рожки. Я хищно улыбнулась отражению в зеркале – чертовка. Провела пальцем по открытой шее – искусительница. Ох, берегись, мачо. Я иду к тебе. Теперь легкий макияж – и я стала похожа на семнадцатилетнюю школьницу. Понравилась себе. Все девки, как девки, одна я королевишна. Я выпятила нижнюю губку и наивно похлопала ресницами, встав в позу капризной пуси, – хороша, очень хороша. Конечно, несолидно в двадцать один выглядеть на семнадцать, но мы будем работать на контрасте. Дальше по плану – маникюрно-педикюрный мастер. Ой, надо еще шефу отзвонить, сказать, что на два дня выпадаю из жизни любимого отдела. Валентин Петрович, или просто Петрович, как называл его отец, был большим другом нашей семьи и по совместительству моим крестным. Когда предки благополучно укатили в Канаду на ПМЖ, бросив меня, 16-летнюю дуреху, в России, они с супругой фактически заменили мне родителей. Нет, на самом деле, я сама категорически отказалась покидать родину, и дядя Валя с тетей Таней пообещали следить за мной как за единственной любимой дочерью. Ну а чтоб дите не отбилось от рук, Петрович пристроил меня к себе в отдел, где я благополучно трудилась последние пять лет и даже добилась каких-то результатов.

До прилета импортных гостей оставалось полтора часа. Решила побыстренькому мотануться в магазин: очень нужна вытяжка, а то ремонт закончила еще два месяца назад, а кухня стоит недоделанная. Вот говорила тетя Таня: «Не бери, Машка, нестандартную мебель, потом под нее замучаешься оборудование подбирать!» Нет, выпендрилась, решила сделать так, как я хочу, а не так, как надо. Теперь мотаюсь с рулеткой в сумке как заправский прораб – а вдруг вытяжка моей мечты попадется!

Это была очень плохая идея. Продавец-консультант озадачил меня таким количеством вопросов, что я растерялась. Никогда не думала, что тут может быть столько нюансов. Я-то планировала всего лишь обмерить вытяжку на предмет прохождения между двумя полками, и, если подойдет, то купить, а вечером или завтра позвать охранника дядю Колю, чтобы тот мне ее повесил. Вместо этого я узнала столько нового, что мозг немедленно вскипел и перестал пропускать какую-либо информацию. А еще парень стал советовать мне хороший кондиционер на кухню… Вот оно мне надо? Загруженная терминами и дополнительными функциями по самый верх, я экстренно распрощалась с молодым человеком и бегом покинула магазин. Все-таки нельзя допускать до этой работы юношей с высоким IQ, они им только таких глупых покупательниц, как я, распугивают.

Ленинградский проспект как обычно стоял в пробке. Кто бы сомневался… Самолет, по уверениям Полины, должен приземлиться через пятнадцать минут. Прибавим сюда полчаса на получение багажа…

Телефон нервно замигал именем подруги.

Еду я, e-ду.

Стою, точнее. Плотно стою. Конкретно так.

Я открыла карту, в надежде найти пути объезда, понимая, что дело это гиблое и бесперспективное. Черт меня дернул заехать в тот магазин! Потеряла сорок минут драгоценного времени. Увы, путей объезда пробки не существовало. Максимум, который я смогу себе позволить, – это побыстрее добраться до кольцевой автодороги. А дальше?.. Сделала музыку погромче и расслабилась. Толку волноваться? Кондиционер приятно холодил ноги. На улице +28, в моей Toyota Rav 4, которую я ласково называю пепелацем, – +22. Лепота.

Через час я ткнула морду своего пепелаца в первый попавшийся просвет между автомобилями у международного терминала Шереметьево-2 и резвым карьером понеслась в зал прилета, проклиная на чем свет стоит шпильки и дурацкую юбку, норовящую задраться выше положенного. Полина встретила меня гневным взглядом из-под тщательно выщипанных бровей. Идеально нарисованные губы в негодовании скривились.

– Ой! – испуганно пискнула я. – Ты сегодня такая красивая!

– Вечно ты опаздываешь, – зарычала она.

– Прости, любовь моя, – нежно поцеловала ее в щеку. – Ты же знаешь, какие пробки на дорогах! Гнала как сумасшедшая! Ну, где это чучело с «гнездом» на голове? – я заозиралась, пытаясь найти заморскую зверюшку.

– Багаж они никак получить не могут. Наверное, у мальчика так много косметики, что ее не пропускают таможенники – они просто не понимают, зачем парню такой чемодан, думают, что спекулировать будет.

– Злая ты какая-то, – хихикнула я. – Что-то случилось?

– Михалыч мне все нервы измотал, – дулась она, премило складывая губки бантиком. – «Где переводчик, где переводчик?» Надоел уже.

– О’кей, поняла. С меня обед в «Елках-Палках».

– Так просто не отделаешься.

– Хорошо-хорошо. Уговорила! Пойдем в «Ги-Но Таки». Как ты любишь.

– Ну если только туда… И послезавтра! Пока ты опять куда-нибудь не свалила.

– Не, я только через неделю в Иран улетаю. Так что время есть.

– Эх, Маха, удивительная у тебя жизнь. Весь мир, наверное, уже посмотрела.

– Знаешь, иногда очень хочется заснуть не в душном номере на протухших от влажности простынях в какой-то дыре мира, а дома на своей кровати, не опасаясь, что тебя по ошибке пристрелит какой-нибудь обдолбанный мутант или укусит какая-нибудь ползучая тварь. Я вот из Колумбии через Канаду и Амстердам выбиралась. Спасибо Родриго. А то выслал бы меня на родину в бандерольке, вот бы ты локти кусала, что не уделяешь мне внимания.

– Ой, прекрати! Сто лет ты кому-то нужна в бандероль тебя запаковывать. Ты самый мирный человек из всех, кого я знаю. Хотя, да, нос, иной раз, не туда суешь. И потом, ты сама выбрала такую работу.

– Да, и горжусь этим.

В дверях возникла фигура мужчины. Высокий, крепкий. Взгляд, как у питбуля, готового к нападению, – внимательный, следящий за малейшим движением намеченной жертвы. Один уголок рта-пельмешки чуть вздернут вверх, и не понятно, то ли он противно ухмыляется стоящей перед ним прислуге, то ли просто всех презирает априори. Какой мерзкий тип. Следом шел мужчинка, невысокий, худенький, с простеньким, но удивительно обаятельным лицом. Походка прикольная – как у кошака, знающего себе цену, очень сексуальная. За мужчинкой семенила какая-то худосочная девица в кепочке со стразиками и огромных солнечных очках, если меня не подводит зрение, от Диор, тоже со стразиками. И только когда девица открыла рот, стало понятно, что это тот самый парень, по которому мир сходит с ума.

– Я не поеду ни в какой ресторан. Я хочу в душ, – юная звезда топнула ножкой и упрямо уставилась куда-то в сторону, всем своим видом показывая недовольство.

– Тиль, но нас ждут в ресторане, – удивленно произнес мужчинка. – Ты полчаса назад все уши мне прожужжал, что хочешь есть.

– Я сказал, что хочу в душ, – процедил Тиль настырно. – Точка.

Я посмотрела на стоящих за его спиной ребят и поняла, что решение на самом деле коллективное, просто парень взял на себя смелость его озвучить. А там, где решение принято коллективом, спорить бесполезно. Полина шумно вздохнула и закатила глаза. Иван Михалыч нервно усмехнулся.

– Что с рестораном? – тихо спросила я у Полли.

– С двух до четырех спецобслуживание. Потом они едут на репетицию.

– Время критично?

– Нет, но это будет стоить мистеру Роджеру лишних десять шиллингов.

Что в переводе на русский язык означало: если парни не уложатся в оговоренное время, контора попадает на деньги. Конечно же, насильно их из-за стола никто не выгонит, но… Мои часы показывали без четверти час. Гостиница в самом центре. Дорога в центр, как не смешно, свободна. Стало быть, до места доберемся за полчаса, ну хорошо, минут за сорок. То есть в половине второго они будут в гостинице, а ресторан в десяти минутах езды от отеля. Ну и отлично!

– Господа, – я шагнула вперед, широко улыбаясь. – Герр… Простите, как вас?

Мужчинка аж перекосился весь. Ну надо же скорчить такую отвратную мину на мою доброжелательную улыбку.

– Дэвид Фехнер, – сделал он одолжение. – Продюсер.

– Очень, очень приятно, герр Фехнер, – светилась я от радости, протягивая ему руку. – Мария Ефремова.

Он ответил сухим рукопожатием и уставился на Полинку и Михалыча.

– Герр Фехнер, если юноши хотят принять душ, то, думаю, стоит пойти им навстречу, – я встала так, чтобы он повернулся ко мне целиком. Фехнеру подобное расположение собственного тела в пространстве не понравилось.

– Эти юноши сами не знают, чего хотят! – зло выплюнул он.

– Вот и отлично! Вы езжайте в ресторан, а мы с ребятами подтянемся в процессе. Уверена, они смогут без вашей помощи заселится в гостиницу. Их уже ждут. Никаких проблем не возникнет. Обещаю.

– А вы, собственно, кто? – рявкнул отчего-то взбешенный Фехнер.

– Это Мария Ефремова, сопровождающая группы, – наконец-то Полина соизволила нас представить. – Переводчик. Она будет помогать вам решать все организационные вопросы, координировать работу с журналистами, в общем, делать все возможное, чтобы мы понимали друг друга.

Ее английский был выше всяких похвал. Но, кажется, Фехнер не слишком хорошо понимал сей басурманский язык. Ну да леший с ним, разберется. Какое счастье, что мне на растерзание выдали мальчишек, а не этого ворчуна. Только вот про подобный объем работ Полина мне вчера ничего не сказала. Мы договаривались исключительно о синхронных переводах, а никак не о координации работы журналистов и организационных вопросах. Спорный вопрос кто кого в японский ресторан поведет.

– О’кей, – дал добро злой продюсер. – А вы, похоже, фрау Воропаева? Паулина Воропаева? Через вас мы вели все переговоры?

Новоявленная Паулина любезно кивнула. Подруга пригласила Фехнера к стоящему чуть поодаль шефу. Я ухмыльнулась, глядя ему вслед: дядька явно голодный, судя по синякам под глазами – не выспавшийся, судя по помятости – вообще разбитый весь (наверное, он вчера знатно погулял), а тут еще эти малолетние звезды пальцы гнут. Ему бы поесть да поспать, и через несколько часов он будет прелестной душкой. А вот Полинка овца еще та! Ума не хватило представить меня группе? Ох, всё сама, всё сама.

– Господа, – я опять расцвела, стремительно приближаясь к группе. Дэн и Хаген смотрели с интересом. Клаус скорчил безобразную гримасу. Тиль набычился, приготовившись к нападению. Ага, сейчас, милок, так я тебе и позволю со мной бодаться! – Господа! Пока начальство разбирается со своими начальственными делами, давайте познакомимся. Меня зовут Мария. Я ваш переводчик. Буду сопровождать группу везде и всюду.

– Даже в душ? – съехидничал Дэн, состроив одну из своих кокетливых рожиц.

– Если тебе там понадобиться помощь переводчика в общении с краном, то даже в душ, – не менее ехидно отозвалась я.

Ребята заулыбались. Напряжение немного спадало. И только Тиль все еще недовольно поглядывал в мою сторону.

– Предлагаю заехать в гостиницу, принять душ, переодеться и в ресторан. Надеюсь, сорока пяти минут вам хватит на то, чтобы привести себя в порядок?

– Мне нужен час, – капризно сжал губки Тиль.

– О’кей, я даю вам полчаса. И ни минутой больше. В противном случае обедать будете в ужин. Вопросы? – я улыбалась, но говорила очень строго и безапелляционно.

– Мне нужен час, – настаивал парень.

– Тиль, сейчас твое время пребывания в гостинице сократится до десяти минут. Пожалей друзей, – произнесла это таким тоном, чтобы было понятно – спорить я не намерена, будет так, как я сказала.

Он смерил меня уничижительным взглядом и отправился следом за охранником.

– Меня зовут, Клаус, – улыбался барабанщик, плюшевый, мягкий и чертовски забавный. – Только не надо звать меня Сантой. Я терпеть этого не могу.

– Как скажешь, – быстро согласилась я.

– Дэн, – задорно рассмеялся парень, схватил меня за руку и от души ее потряс.

– Мне очень приятно с вами познакомиться, – не соврав ни разу, заявила я.

– Хаген, – томно сообщил басист, прильнув губами к моей… ладошке.

– А вон то, – Дэн махнул в сторону сбежавшего солиста, – мой младший брат-близнец Тиль. Он не всегда такая зануда.

– Скажешь тоже, – гыкнул Хаген.

– Чаще всего он гораздо большая зануда, – хохотнул Клаус.

Так я подружилась с группой.

Наконец-то пять тележек доверху нагрузили огромными чемоданами. Юные звезды взяли по тележке и… повезли свой багаж. Я обалдела. Никакого тебе понта, никаких выкрутасов, так просто и мило. И только Тиль, подхватив небольшой чемоданчик на колесиках (наверное, ту самую косметичку), задрав нос, гордо прошествовал на выход из аэропорта. Это так кошмарно смотрелось со стороны. По дороге нам попадались стайки фанаток, которые при приближении ребят забавно повизгивали и подпрыгивали от переизбытка чувств. Вспышки. Вспышки. Вспышки. Они ослепляют. Нервируют. Пугают. Но, кажется, никого кроме меня папарацци не напрягали. По крайней мере, Фехнеру и Клаусу было абсолютно все равно, они не обращали внимания на фотографов, Дэн и Хаген с удовольствием кривлялись на камеры, а Тиль прикинулся ветошью и постарался проскочить неприятный живой коридор побыстрее.

– Ты ведь с нами поедешь? – как бы между прочим поинтересовался Дэн около машины. Во взгляде читалось желание и насмешка. Рот приоткрыт. Заметно как кончик языка крутится около колечка пирсинга сбоку на губе. Иногда колечко подергивается, привлекая к себе внимание. Я поймала себя на мысли, что постоянно смотрю на его губы. Такие притягательные, такие нежные, влажные, манящие. Спорный вопрос, кто кого тут соблазняет. Эх, дожить бы до вечера, а то парнишку я в буквальном смысле слова изнасилую в ближайшем укромном местечке в ближайшее же время.

Я глянула на него кокетливо и покачала головой, произнесла снисходительно:

– У меня машина. Своя машина.

Дэн раздумывал. Я уж подумала, что он сейчас поедет со мной. И даже успела расстроиться – мне хотелось игры и маленького завоевания этого мальчика, а он сам ко мне активно лезет. Стало не интересно.

– Не отставай, – произнес милый эльф и смешной походкой отправился к друзьям.

Отлично! Один – один. Следующий шаг за мной.

В гостинице мы действительно зарегистрировались очень быстро. Хмурый Фехнер бродил по коридору, наблюдая, как куча чемоданов плавно перебирается в номера ребят. Мальчишки в свою очередь ходили друг к другу в гости, выясняя, чей номер лучше, у кого ванна просторнее, а постель шире. Один Тиль с повизгиванием, что у него в номере настоящее «супружеское ложе» чего стоил. Зато у Дэна оказался самый большой санузел. У Хагена – шикарный вид на Кремль. А Клаус порадовался крышам московских двориков – они такие романтичные. «И ужасно облезлые» – подумала я. Время стремительно улетучивалось.

– Детский сад, – вздохнула я.

– А я с самого начала говорил, что это глупо, – раздраженно поддакнул Дэвид.

– Как вы управляетесь с этим зоопарком? – поинтересовалась я с сочувствием.

– Это они сейчас стали немного поспокойнее, – доверительно сообщил продюсер. – А вот прошлый тур я вспоминаю как многомесячный кошмарный сон. Вот только никак не получалось проснуться.

– Надеюсь, вы после него знатно отдохнули?

– Какой там… – махнул он рукой и скривился.

– А что так? – не унималась я.

Увы, чем насолили ребята своему биг боссу, мне узнать не удалось, ибо появился первый свежевыкупанный музыкант – Клаус. Он переоделся в шорты и майку, нацепил на мокрые волосы бейсболку. Вид совершенно незвездный. Обычный парень. Будущий типичный бюргер. Вторым, как ни странно, в коридор выполз Тиль. Я думала, что мы на самом деле будем ждать его вечность, и даже придумала, как отомщу этой капуше, но солисту удалось меня приятно удивить. Он сменил одежду, посвежел и похорошел, выражение на лице только так и оставалось противно-обиженным – губки бантиком, бровки домиком, глазки узкие. Тьфу!

Мой любимый мачо во всем белом, словно невеста перед алтарем, вышел с такой улыбкой на лице, что я предпочла занять стул, ловко убравшись с диванчика, на который тот нацелился на свободное место между мной и Дэвидом, – незачем искушать мое голодное тело и возбужденный разум. Вот насколько асексуален для меня его брат, настолько же Дэн будоражил мое воображение каждым своим движением.

– А чего ты так с дивана рванула? – он удивленно поднял брови и обиженно выпятил нижнюю губу, остановившись едва ли не на моих отпедикюренных пальцах.

– Тебя испугалась, – тут же вставил Тиль.

Все засмеялись, кроме нас с Фехнером. Дэн одарил меня взглядом, от которого внизу живота все тут же наполнилось томлением.

– Эй, малыш, ты слишком много разговариваешь, – выдал Дэн, лениво покидая мое личное пространство.

– Кто еще тут малыш? Минус пять сантиметров, – презрительно ухмыляясь, бросил Тиль.

– Это вы какой частью тела меряетесь? – скромно поинтересовалась я.

Почему-то вопрос вызвал хохот даже у охранников, стоящих невдалеке. Мне нравятся эти ребята. Веселые такие!

Когда Хаген соизволил осчастливить нас своей персоной, все уже не просто нервничали, а весьма серьезно злились. Четверо голодных мужчин на столь малый объем гостиничной площади – это явный перебор. Отпустив по поводу медлительности друга пару сальных шуток и получив инструкцию по поведению с фанатками, стоящих около входа, парни не спеша отправились вниз.

– Ты опять на машине? – ехидно спросил Дэн в лифте. И с издевкой добавил: – На своей машине?

– Вынуждена тебя огорчить, – ухмылочка стервы. – С этого момента и до сдачи вас на таможне в аэропорту, я буду неотступно следовать за тобой, куда бы ты ни пошел.

Дэн тут же сделал глаза большими и с притворным удивлением воскликнул:

– И ночевать со мной будешь? – Все повернулись и с интересом уставились на меня. Даже Фехнер.

– Зачем? Ночевать ты будешь со своим мишкой Тедди. Надеюсь, ты не забыл его дома? – шепнула я ему на ухо, прикусив язык, чтобы не дотронуться до мочки. Дэн так покраснел! А сквозь мое тело словно ток пропустили, настолько сильно подействовали его близость и запах. Господи, разум, держи тело под контролем!

В одном из интервью, которое я прочитала несколько часов назад, Дэн, издеваясь над братом, сообщил журналисту, что Тиль не может заснуть без поцелуя мамы на ночь. Тиль в долгу не остался и тоже сдал близнеца, заявив, что Дэна мучает бессонница, если рядом нет его любимого плюшевого мишки Тедди. Что-то мне подсказывало – с тех пор ребят завалили плюшевыми медведями всех мастей и размеров, впору магазин открывать.

Дэну нравилась игра в соблазнителя. Я чувствовала это кожей. Его хитрые взгляды из-под чуть опущенных ресниц, язык, постоянно теребящий пирсинг, влажные губы. Слишком близко стоит, случайные прикосновения… Но меня при этом не покидало странное чувство – он вел себя как неуверенный молодой кот, дорвавшийся до бесхозной крынки со сметаной, когда и рад бы немедленно слопать, да страшно – вдруг по шее получит. Он ходил по грани, через которую безумно боялся переступить. Но ходил с гордо поднятой головой, всем своим видом показывая собственную крутизну. Или все это мои выдумки?