Kitobni o'qish: «История одной души. Как сделать из черной полосы – взлетную»
От автора
Мы приходим в этот мир, чтобы вспомнить, кто мы есть. Не научиться чему-то. Нет. На уровне души мы знаем все. А именно вспомнить, кто мы есть на самом деле.
Эта история одной души, которая в попытке вспомнить себя погрузилась в самые темные уголки.
У кого-то эта история вызовет мурашки, у кого-то – слезы. Кто-то не поверит, что такое возможно. Но, уверяю вас, все, что здесь рассказано, основано на реальных событиях.
Создание этой книги началось еще семь лет назад на курсе «Текстура» у писателя Ларисы Парфентьевой1. «Напишите самый короткий рассказ, который только сможете», – попросила она. «Посиневшее тело лежало в холодной ванне, а я смотрела на себя со стороны», – написала я. Лариса не поверила, что такое возможно. Мы встретились. Я рассказала ей историю своей жизни, и она сказала: «Ты обязательно должна этим поделиться!».
И вот я держу эту книгу в руках и ужасно волнуюсь. Голова подкидывает разные мысли типа «может, не надо», но душа просит. Говорит, что мои слова могут тронуть сердца других.
Эта книга написана от моего сердца к вашему сердцу. От моей души – к вашей душе. Пусть она подарит вам свет и надежду на то, что, как бы ни было сейчас плохо, это еще не конец. Конец – это когда ты опустил руки и сдался. Но пока ты готов идти вперед, ты на пути к пробуждению. К тому, чтобы вспомнить и осознать себя великой душой.
Благодарю моего ментора, наставника и вдохновителя Ларису Парфентьеву.
Она хотела исчезнуть
Она стояла на тротуаре и размышляла, как разом и навсегда закончить все, что она натворила. Машины неслись мимо, обдавая клубами пыли. На улице царила жара. Тротуар был обрывом, который отделял ее жизнь от смерти. Еще шаг, вон под ту красивую иномарку, и все страдания прекратятся.
«Мерседес красивый, но он может сбить не наверняка, верно? – спорили два голоса в ее голове. – Давай лучше под тот грузовик, вон он какой большой. Чтобы сразу в лепешку и без мук».
«Ну как-то непрезентабельно: как будут потом лепешку хоронить?», – отвечал другой голос.
Она сделала шаг назад, так и не решившись, какой машине отдать свою жизнь, и уныло побрела вдоль дороги. Ей казалось – это тупик, конец, выхода нет… Вчера ее чуть не посадили за контрабанду наркотиков, она заняла кучу денег у своих друзей и знакомых, чтобы откупиться от милиции. Работы, чтобы выплатить долг, нет, к родителям обращаться – не вариант, это их трехмесячная зарплата.
Она чувствовала себя загнанной в угол, над ней возвышался разъяренный внутренний критик, который откусывал от нее по кусочку: «Ты ничтожество! Глупая дура! Как можно было попасть в такую ситуацию?!».
Вина и стыд затягивали куда-то вниз, разочарование в себе уничтожало остатки самооценки и заставляло съежиться до маленького комочка. Ей хотелось исчезнуть.
Жизнь № 1. Пятью месяцами ранее
В 7 утра, как обычно, зазвенел будильник. Сильное тело спортсменки легко подняло ее из теплой постели. Впереди ждали вкусный завтрак и новый чудесный день. Скорее всего, будет овсянка с любовью тети Тани и компот, подумала она, предвкушая эту встречу. Угадала! Заботливая теть Таня накладывала, как всегда, от души.
Она села за дальний столик в просторной столовой училища олимпийского резерва и стала наблюдать, как за окном воркуют два бело-серых голубя. Чувствовала она себя великолепно. Занимаясь с новым тренером и готовясь к чемпионату России, она собиралась сдать норматив мастера спорта. Ей оставалось скинуть одну секунду в дистанции 400 метров с барьерами: вместо минуты пробежать за 59 секунд. «Я готова!» – думала она. «Я точно готова», – улыбалась она.
После завтрака она поднялась на третий этаж общежития, где была ее комната. Просторная, светлая, уютная, она была обклеена постерами с разными актерами, и среди них красовался Леонардо Ди Каприо.
«Ну что, Лео, ты ведь веришь в меня? – обратилась она к плакату Леонардо.
Через пару недель я буду мастером спорта, и мы с тобой отметим, да?
Ты пригласишь меня на свидание, я буду в своем красивом черном платье, будут гореть свечи, и ты скажешь мне, как гордишься мной. Я покраснею от смущения, но мне будет ужасно приятно. А потом мы будем держаться за руки и разговаривать до полуночи».
Она мечтательно остановилась посреди комнаты со спортивной формой в руках и даже не заметила, как вошел тренер.
– Ну что, мечтательная ты моя, – улыбнулся Вадим Алексеевич, – снова грезишь о чем-то?
Она вздрогнула и покраснела:
– Да так, о чемпионате России.
– Ну-ну, – продолжал улыбаться он.
* * *
Жаркая раскаленная дорожка стадиона была мягкой и немного тягучей. Пот струился ручейками, ветер приятно охлаждал спину. Она чувствовала мощь своих ног, которые несли ее вперед. Добежав последний, пятый круг, она чувствовала легкое подташнивание и приятную усталость. Толкать себя за пределы своих возможностей стало привычным для нее делом. Шесть лет профессионального спорта натренировали не обращать внимание на тошноту, усталость и боль. Все это стало фоном. Самым главным была цель – мастер спорта. До чемпионата России осталось две недели.
Тренировка была почти окончена, остались прыжки лягушкой – динамичные прыжки в песок, чтобы развить взрывную силу.
Прыжок в песок, и затем еще один, еще сильнее. Ноги начинают немного дрожать от усталости, но это ерунда, она не сдается, наоборот, старается еще больше. Именно последние попытки решают все, как последние шаги на финишной прямой. «Нельзя сдаваться! Нельзя останавливаться!» – твердит ее внутренний голос.
Последний прыжок в песок, самый сильный. Она отталкивается правой ногой и взмывает высоко вверх, в голубое чистое небо. Все вокруг замирает, внимание в настоящем моменте, она чувствует свободу и радость. Сильными мышцами пресса она подтягивает ноги вперед… Ее немного закручивает влево, и она приземляется на правую ногу, не совсем корректно. Хрясь… и резкая, острая боль, как электрошоком, пронизывает все тело. Она заваливается вправо еще больше и двумя руками хватается за колено.
– А-у-у-у-у! – истошно взвывает она от нестерпимой боли. Слезы брызгают из глаз, смешиваясь с потом и песком. В глазах темнеет. Волна сильной тошноты душит.
А дальше все как в тумане. Колено, опухшее, как футбольный мяч. Кто-то несет ее на руках в кабинет врача. Диагноз – разрыв мениска.
…Она лежит на железной кровати в своей комнате общежития и уныло разглядывает пожелтевшие занавески. Третья травма подряд, одно и тоже колено, одна и та же связка, которая рвется, как струна гитары, снова и снова. Снова и снова.
«Неудачница», – отчитывает суровый внутренний голос.
Она смотрит в стену, не моргая, и тихо соглашается с ним.
– Ты только восстановилась после последней травмы колена, – говорит ей тренер. – На это восстановление ушел год. До этого была еще одна травма, тоже колено. Я устал терять время на восстановление. Ты понимаешь, что сейчас важный этап перехода из юниоров к взрослым? А там уже олимпийские чемпионы и чемпионы Европы, которые на шесть лет старше тебя и по возрасту, и по опыту. Чтобы тебе их догнать, понадобятся еще более интенсивные тренировки. Но я не знаю, выдержат ли твои колени. Опыт показывает – это твое слабое место… Даже не знаю, стоит ли продолжать.
– И я не знаю, – тихо соглашается она.
Если ее тренер сомневается в ней, она-то тем более не уверена, что сможет.
Два месяца спустя она покидает училище олимпийского резерва, оставляя за собой большой спорт и мечты стать чемпионкой.
«Ну и что! – думает она в автобусе, направляясь в свое новое жилье. – Не повезло в спорте, повезет в чем-нибудь другом, я ведь не глупая совсем. Окончила училище с красным дипломом, кандидат в мастера спорта».
«Легко находишь общий язык с людьми», – поддерживает ее второй голос внутри.
«Верно, – соглашается третий голос, – и внешне ты не урод. Точно, не урод, глаза красивые».
«Ага, красивые. Нужно просто найти хорошую работу, – продолжает рассуждать она. – Зарекомендовать себя там, проявить с хорошей стороны, и все будет хорошо».
«Ты справишься», – слышит она подбадривающий голос внутри себя.
«Мы справимся», – соглашается она, с большой надеждой смотря в светлое и такое волнующее будущее.
Автобус останавливается, и она выходит на улицу, словно в новую жизнь. Прямо перед ее ногами падает кожаный черный кошелек. Впереди идущий мужчина нервно разговаривает по телефону и даже не замечает своей потери. Она подбирает кошелек и, не раздумывая, возвращает ему.
– Вы уронили, – улыбается она.
Испугавшись внезапного касания плеча, он вдруг смягчается, понимая, что ему дают его же кошелек.
– Спасибо вам большое, – расплывается в улыбке он.
– Пожалуйста, – отвечает она, продолжая путь в свое светлое будущее.
Новая жизнь: попытки
Попыткой № 1 была работа в аквапарке. Новый, модный, единственный в городе аквапарк открыл свои двери в июне, и она попала на работу именно туда, барменом-официанткой, в кафе, оформленное в тропическом стиле, где продавали мини-пиццу, молочные коктейли, пиво и другие напитки.
– Две пиццы, один коктейль и кола! – кричал кассир своим коллегам, а покупателю отвечал: «Возьмите свой номер, вам принесут».
– Есть, босс! – подхватывала она, принимая заказ с улыбкой. Одной рукой быстро распаковывала пиццу, другой наливала молоко и сироп в блендер.
Пара минут, и, вуаля, заказ стоял на столе у покупателя.
Целый день проходил в движении, смехе и шутках с коллегами, которые так же, как она, были студентами. Молодые, свободные, беззаботные, они развлекались от души. Договариваясь с охранником, оставались по вечерам в закрытом аквапарке и устраивали вечеринки. На следующее утро похмельные возвращались на работу.
«Я слышал, ты теперь в аквапарке работаешь? – получает она сообщение от школьного друга. – А можешь меня туда провести? А то денег нет особо, да и вход дорогой».
«Да, могу!» – соглашается она и чувствует, как внутри расширяется от собственной важности: я ведь теперь в самом крутом аквапарке работаю, вот здорово, если он увидит. Но после накатывает волна страха и неуверенности. «А вдруг тебя поймают?» – слышит она голос внутри. Пару секунд идет внутренний бой, но все же желание быть крутой и важной в глазах друга побеждает.
«Не вопрос, приходи, – подтверждает она еще раз. – Здесь стройка рядом, проведу тебя через нее».
И он пришел. А потом пришел еще раз. А когда пришел в третий раз, то одновременно с ним пришел директор аквапарка и уволил ее.
Попытка № 2, и карьера официантки продолжилась. В стильное круглосуточное кафе в центре города, на площади Ленина, она попала по знакомству. Там было весело и интересно, можно было видеть модных мажоров, которые заходили после ночных клубов поесть суши и похмелиться виски.
И все было замечательно: высокая зарплата, хорошие чаевые и удобный график 2/2. Но затем вернулась из декрета Кристина Валерьевна – прежняя управляющая, которую за спиной называли драконом, потому что каждый раз, когда она открывала рот, из него на официантов извергалось пламя ругани.
Как же сильно она старалась заслужить ее расположение! Для нее было крайне важны признание и похвала от вышестоящих, но, как бы она ни старалась, управляющая кричала еще больше.
– Ты забыла положить дополнительный сыр в цезарь?! – вопил дракон в коридоре. Кристина Валерьевна была маленького роста, с черными маленькими сверкающими глазами, из которых летели молнии.
– Это не я, а повар, – испуганно отвечала она, стараясь увернуться от искр из драконьих глаз.
«Ты ничтожество» – говорили глаза Кристины, а рот кричал: – Это VIP-клиенты, и они заслуживают лучшего сервиса!
– Согласна, но это не я, – отвечала она, чувствуя несправедливость.
– А мне все равно, кто это! Ты блюдо выносила и не проверила, – кричала управляющая.
– Не проверила, потому что это обязанность повара положить сыр, а не моя! – не выдержав, таким же криком отвечала она.
Внутри у нее все кипело и вздымалось, от несправедливого нападения руки стали тяжелыми, лицо – красным, в глазах потемнело от злости.
– Да пошла ты! – выдохнула она и резко развернулась, пошла в раздевалку, собрала вещи и направилась к выходу. У двери задержалась, чтобы показать средний палец управляющей, и вышла в ночной город без денег, но с полными карманами гордости.
«Достала! – выдохнула она. – Как можно быть такой жестокой? Пусть сама обслуживает полный зал гостей!», – ехидно улыбнулась и представила, как Кристина Валерьевна носится с полным подносом еды.
Попытка № 3. Все начиналось мило и хорошо. Приятный управляющий, интересная работа продавцом косметики в большом супермаркете в центре города. Она с воодушевлением приступила к работе, но вдохновение почему-то очень быстро сменилось грустью.
Она закурила, пытаясь заглушить тоску. Не осознавая, она потихоньку скатывалась в состояние жертвы, обижаясь на мир, который, как она считала, был к ней несправедлив.
– Почему все так сложно? – вела она диалог с собой, сидя в троллейбусе, который вез ее на работу.
Она проезжала витрины красивых магазинов, заглядываясь на платья, которые там висели.
«Я думала, будет легче, что я, наконец, смогу хорошо зарабатывать и красиво одеваться, жить в нормальной квартире, а не в бывшем сарае. Есть вкусную еду, а не куриный суп на завтрак, обед и ужин. Что я делаю не так? Я ведь стараюсь изо всех сил! Никого не обманываю, не краду, другим помогаю, когда могу. Чем я провинилась? За что ты меня наказываешь?» – обращалась она к Богу, всматриваясь в небо и пытаясь увидеть хоть какой-то ответ.
Она ощущала себя неудачницей; грусть, словно близкая подруга, охватила ее за плечи, а отчаяние и безнадежность медленно поглощали ее существо.
Через несколько дней она вдруг обнаружила в своей сумочке дырку, которая совершенно органическим способом сформировала в ней двойное дно.
«А почему бы нам не взять вон те голубые тени, которые тебе так понравились?» – тут же услышала она голос внутри себя.
«Как это взять? Это же будет считаться кражей!» – отвечал ей другой голос.
«Тихо взял и пошел, называется нашел», – продолжал настаивать первый голос.
И она взяла. Сначала тени, потом губную помаду и тушь. И ей понравилось! Во-первых, потому что все прошло безнаказанно. Во-вторых, потому что ее косметичка пополнилась новыми красивыми вещами. Ее аппетиты росли с каждым днем, и однажды она настолько почувствовала свободу и вседозволенность и столько запихала в сумочку косметики, что сумка еле застегнулась.
На проверке у выхода ее поймали. В милицию не сдали, но уволили со скандалом и лишили месячной зарплаты.
Она сидела в центральном парке, курила и зябко куталась в большой шарф, намотанный поверх воротника куртки. На улице стоял ноябрь, повсюду лежали опавшие листья, солнце пряталось за хмурые тучи и где-то вдалеке гремела гроза.
– Хочешь, погадаю? – подсела к ней цыганка.
– У меня нет денег, – отвечала она.
– А я без денег погадаю. Может, у тебя что-то другое ценное есть?
– Ничего нет. Меня только что уволили.
– Ух, как неприятно.
– Да, грустно, – отвечала она.
– Дай руку посмотрю, – настаивала цыганка.
Она вяло протянула руку и еще больше завернулась в свой большой синий шарф. Подул прохладный ветер, приближалась гроза.
– Какая рука у тебя интересная, – задумчиво произнесла цыганка.
«Ага, ты всем так говоришь», – подумала про себя она. Но вслух просто промычала.
– Ты станешь известной, вижу славу и успех. Будешь ездить по миру, вижу много людей вокруг. Жить будешь за границей, точно не в России, вижу большой белый дом у океана, богатой будешь, – уверенно продолжала цыганка.
– Ну да, конечно! – фыркнула она и выдернула свою руку. – Ты всем эту чушь несешь?
– Нет, не всем, – немного обиженно ответила цыганка. – Только тем, у кого есть отметки на руках.
– Что за отметки? – смягчилась она.
Цыганка снова взяла ее руку и показала на две четкие линии на правой ладони.
– Вот эти, например, значат, что ты будешь иметь двоих детей, девочку и мальчика. А вот этот треугольник говорит о твоем благосостоянии и успехе. А еще, когда я беру руку человека, мне приходят разные образы его будущего. И я вижу много людей вокруг тебя, ты их будешь чему-то учить, у тебя большое сердце.
– Кто бы меня научил, – с улыбкой ответила она. – Спасибо тебе! Я, конечно, не очень во все это верю, но настроение ты мне подняла. Вот, возьми. Это все, что у меня есть, – она насыпала железные монеты в руку цыганки. – Я домой пешком прогуляюсь, мне подумать надо.
– Помни, что все временно. И боль тоже проходит. У тебя все будет очень хорошо. Я вижу.
– Ага, спасибо! Удачи! – она помахала цыганке, укуталась еще больше в мягкий шарф и побрела домой.
Начинался мелкий дождь, становилось все прохладнее, сумрак мягко поглощал суетливый город.
Машины проносились мимо, создавая потоки холодного ветра. Где-то впереди раздавалось жалобное мяуканье. Она продолжила дорогу и вдруг увидела открытый люк, в который провалился маленький котенок. Весь грязный, с большими голубыми глазами, он жалобно просил о помощи. Дождь усилился, стало еще более мерзко и холодно, хотелось скорее домой, но сердце екнуло. «Такой же, как и я, – подумала она. – Одинокий и никому не нужный».
Отключив логику, она в эмоциональном порыве аккуратно спустилась в открытый люк, забрала котенка и засунула его грязное мокрое тельце себе под куртку. Он сразу попытался вырваться и убежать, но через несколько неудачных попыток успокоился, уткнулся подмышку и затих.
– Ну что, живчик, назовем тебя Лаки2! Может, с тобой мне больше повезет, чем с работой?..
– Как твои дела? – спрашивала с тревогой в голосе мама по телефону. – На работе все нормально?
– Да, мам, нормально, все хорошо.
«Все равно она не поймет», – думала она, скрывая правду.
– Может, домой вернешься? – предлагала мама.
– А что я там делать буду? – отвечала она.
– Устроишься на завод, с нами жить будешь.
«С нами жить», – тихо повторила она. И перед глазами стали проноситься отрывки ее жизни дома.
Частые драки с братом, запои папы и вечно занятая мама заставляли ощущать одиночество. Отсутствие понимания и поддержки сводили ее с ума.
– Мама, он меня бьет, пожалуйста, скажи ему! – кричала она на кухне маме, пока та готовила борщ. Горячие крупные слезы текли по щекам, все тело дрожало от страха, боли и несправедливости.
– Не придумывай, он тебя любит, – отвечала спокойно мама, не отрываясь от своего занятия.
– Ты меня не понимаешь, – слезы катились градом, истерика нарастала.
– Ты глупенькая, он тебя любит, – продолжала мама.
– Что же это за любовь такая?!..
– Ты просто не понимаешь. Тебя любят.
Внутри все кричало от боли и злости, которые нельзя было проявлять, чтобы не обидеть маму. Злость направлялась на саму себя – на свои ногти, которые она сгрызала до крови. Некрасивые окровавленные обрубки вместо пальцев на руках заставляли еще больше чувствовать вину и ощущение ничтожности.
Это как постоянно говорить маме: «Я хочу писать», а в ответ получать: «Ты глупенькая, на самом деле ты хочешь кушать».
В какой-то момент действительно начинаешь сомневаться в своих чувствах, реакциях, адекватности. Искренне начинаешь верить, что ОНИ знают лучше тебя, а ты просто психопатка, из-за своего расстройства не чувствуешь, что тебя любят, и вместо ответной любви почему-то испытываешь ярость от разрывающей боли внутри.
С каждой неудачной попыткой устроиться на работу оптимизма и уверенности становилось все меньше. Негативный опыт, как снежный ком, наращивал вес и силу и катился с огромной скоростью вниз. Она сама не заметила, как окончательно перестала верить в себя, и эта неуверенность толкнула к тому, чтобы устроиться хоть куда-нибудь.
Попытка № 4. Она устроилась в бар, который в свое время был, словно Земфира, на пике своей славы, а теперь стал Киркоровым, который отчаянно пытался сохранить остатки молодости и красоты. Раньше там гремели шумные вечеринки, а сейчас остался только бар «Провокация». Новая работа в баре, несмотря на его ушедшую славу, пришлась ей по душе. Никакого начальства и контроля, дежурство по ночам 2/2, неплохая зарплата, чаевые.
Кроме этого, она нашла способ, как убегать от негативного внутреннего диалога, который дарил ей тревогу и бессилие, напоминая о неудачах, – таблетки трамадола3. Он появился в ее жизни, чтобы заглушить эмоциональную боль. Трамадол отгораживал ее от внешнего мира, как пеленой, дарил ощущение спокойствия, даже какой-то благости, и помогал укрыться от собственного ничтожества. Его легко можно было купить на черном рынке.
Это была ее первая смена, и она пришла на нее, надев самое лучшее, что у нее было, стараясь произвести впечатление. Ее коллега передала ей дела и ушла домой, а она осталась за баром, вытирая насухо стаканы для пива.
– Спортсменка, значит? – весело спрашивал Заур, который сидел за барной стойкой. Миндалевидные глаза цвета виски, трехдневная щетина, широкая улыбка с белыми зубами – он притягивал к себе внимание, немного напоминая волка.
– Значит, бегать быстро умеешь? – продолжал он допрос.
– Умею, – с улыбкой отвечала она, немного краснея.
– Значит, возьмем тебя с собой в следующий раз, на стреме будешь стоять. Да, Маг4?
– Возможно, – басом отвечал Маг.
Он сидел за баром, высокий, крепкий. Его руки лежали на барной стойке, и он медленно обдирал засохшую корочку с костяшек кулаков. Кожаная куртка была разорвана в последней драке, губа рассечена.
Несмотря на их вид и ощущение опасности, которое они производили, она почему-то почувствовала что-то родное при знакомстве с ними. Может, потому что сама родилась не так далеко от Чечни и часто пересекалась с такими парнями, а может, потому что они выглядели, как боксеры из училища олимпийского резерва. Или, может, ей просто льстило внимание Заура и хотелось почувствовать не только одиночество, которое часто преследовало ее, но и близость с другими людьми.
Постепенно их знакомство переросло в дружбу, они приходили каждый день и подолгу вели с ней глубокие беседы о жизни и отношениях.
– Ну вот смотри, – говорил Заур, – почему мужчина ревнует свою девушку?
– Почему?
– Потому он не уверен в себе. Думает, что кто-то лучше его, и этот лучший обязательно эту девушку уведет. Верно?
– Наверное, – соглашалась она. – А девушка почему ревнует?
– Это надо у тебя спросить, – красиво улыбался Заур, – но, я думаю, причина та же.
– Ну хорошо, а как же поверить в то, что ты лучший или лучшая? – спрашивала она. – Чтобы убрать эту ревность и просто верить в себя?
– Мне кажется, нужно найти причину, по которой ты поверила, почему ты не лучшая. Эти причины установками называют. Убеждения, в которые мы верим, и создают нашу реальность, заставляя нас ревновать и сомневаться в себе.
– Ты че, книг умных начитался? – ржал над ним Маг. – Откуда ты все это знаешь?
Заур казался ей очень умным, она внимательно слушала его рассуждения. Все внутри нее отзывалось на его слова, и она все больше и больше доверяла и расслаблялась рядом с ним.
Однажды Заур пришел грустный и подавленный.
– Что случилось? – с испугом спросила она.
– У меня проблемы, – опустив глаза, ответил он. – Я взял у друга машину покататься и разбил ее. Он возвращается через три дня, и мне нужно срочно устранить вмятину, но у меня нет денег. Мне так неудобно перед ним, он доверился мне!
– Может, ты сможешь одолжить мне денег?.. – после короткой паузы продолжил он.
– Ну не знаю… – отвечала она. – У меня есть деньги, но они отложены на обучение, скоро нужно будет платить за следующий семестр.
– К следующему семестру я обязательно верну, – заглядывая ей в глаза, ответил Заур, нежно прикасаясь к ее руке. – Обещаю.
Ей было приятно и одновременно неловко от его внимания, внутри что-то екнуло, и снова захотелось быть полезной и нужной.
– Ну хорошо, – ответила она. – Через три недели отдашь, договорились?
– Договорились! – радостно ответил он.
Прошло три недели, затем четыре и пять, но Маг с Зауром больше не приходили. Сначала она не хотела верить, что ее кинули, думала, что они вот-вот зайдут, но прошла шестая неделя, а они так и не появились.
Она сидела на своей кухне, на деревянном облезшем стуле, и тупо смотрела в пол. На столе стояли полбутылки водки и тарелка с остатками супа, которым она закусывала.
Яркий солнечный свет струился из окна, заигрывая с ней. За окном набухали почки и распускались цветы, но у нее перед глазами была холодная темнота.
Черная полоса неудач продолжалась: через неделю ее уволили из-за недостачи в баре.
– Почему ты не звонишь мне? У тебя все хорошо? – спрашивала мама. – Я устала переживать. У тебя все нормально?
– Нормально, мам.
– Деньги есть? С работой все в порядке?
– Да, есть, – отвечала она, держа в руке абсолютно пустой кошелек. – И с работой все в порядке, не переживай. Как ты? Как папа?
– Папа не очень, проблемы на работе из-за пьянки.
– Сочувствую. Как твое здоровье, в порядке?
– Да, все хорошо.
– Ну и отлично. Целую тебя, позвоню на следующей неделе.
