Kitobni o'qish: «Эту сцену построила ты»

Как здорово, что время стирает чувственное ощущение прошлого, оставляя лишь обрывки воспоминаний и уникальный опыт своей жизни

Странная и неуклюжая, будто не взрослая совсем

Летнее утро слегка перевалило за пять часов. Я не отличалась любовью к супер ранним подъёмам, но внутри было странное предчувствие. Я открыла глаза, повернулась на правый бок и провалилась в мысли.

Мой пятый. С другими было всё странно. Скучно. Не очень красиво. Вяло.

Хлипко. Как в самом смешном поединке.

Прозрачные скетчи неброских картинок.

Не шли мне, как и штаны на резинке,

Как разодранный нос моих старых ботинок.

Как будто пыталась угналась за модой —

Сквозь планы напеть жизни яркие оды.

Поймать за незримые руки судьбу.

Я с пятым как прежде уже не хочу.

Что ж. Попробуем. За-ка-зать. Телефон подмигнул отправленным заказом, я уныло посмотрела в зеркало. В детстве мне говорили, что ставить зеркала напротив кроватей нельзя. Я первое время боялась, а потом забылась. Думала, буду улыбаться себе с самого утра, а оказалось, что я себя даже не замечаю. Но ничего, с этим заказом точно начну!

Мой пятый ежедневник отличается от предыдущих тем, что он потерял всю пестроту на обложке и стал просто лимонно-жёлтым. Автор даже поленился нарисовать в нём полоски – оставил лишь скромные точки. Но мне и точек хватит. Хоть где-то они должны быть, потому что в жизни пока слишком много хвостатых запятых и несговорчивых «но».

А кто сказал, что нужно всегда ставить точки и начинать с большой буквы? Я разучилась завершать дела, особенно, если надо погладить то, что скопилось на сушилке. На двух сушилках. Ок, я не гладила последние четыре. Да, это плохо. Но хорошо, что эти вещи у меня хотя бы есть. Верю, что однажды появится ленивый или замученный донельзя дизайнер и введёт такую моду на мятые вещи, что даже бабули у подъезда выкинут свои утюги с пятого этажа. Это опасно, но весело. Пускай улыбнутся и разок в жизни сделают что-то бесполезное для общества. И вспомнят, как любили играть в куклы в свои пять лет и громко смеяться у подъезда.

А вот я снова забыла, а кто я. Что люблю делать. Какой мне нравится завтрак в солнечную погоду. Какой напиток люблю пить, когда дома одна. Потому что дома я совсем не бываю одна – затянувшийся декрет поменял временный характер пребывания в моей жизни на постоянный и оформил подписку на мою жизнь через больничные сына. Так и получается, что каждый месяц я по три недели развлекаюсь тем, что капаю в уши, нос, записываюсь к докторам и вычёркиваю лекарства из списка. С докторами я начала видеться сильно чаще, чем с друзьями. Первая причина уже понятна. А вторая – у меня нет друзей.

Да, можно дорасти до двадцати девяти лет, стать взрослой по меркам некоторых людей тётей, а так и не найти тех, с кем душа поёт. Честно, я уже почти отчаялась. Раньше я любила каждой новой девушке приписывать статус «подружка» и мысленно тусить с ней на девичниках, крестить детей и выбираться в путешествия в горы. Сейчас я просто смотрю на девушек и думаю: «Им просто повезло встретить свою девчонку. А мне нет. Принять и забыть.»

Я, кстати, Настя. Та самая мама двух прекрасных ангелочков и любящая жена самого лучшего мужа на свете. Ой, мой внутренний сммщик резко вздрогнул и скривился.

Но в этой фразе нет ничего такого противного и надоедливого, а если представить картину этой прекрасной семьи, то совсем становится радостно. Есть вот только то самое одно «но» – в ней нет личности. Меня то есть. Дети есть. Муж есть. Даже кот есть, если хорошенько присмотреться. А меня нет, потому что я «мама», «жена», «домохозяйка», «дочка» и дальше по бесконечному списку социальных ролей.

Меня нет как личности. Как Насти. Или лучше Анастасии. Забавно, но в глубоком детстве я всегда стеснялась своего имени, хотя сильно его любила. Но заявлять о себе мне было неловко. Казалось, вот скажу своё имя и сразу заберу себе ответственность…только за что? Этого я не знала тогда да и сейчас тоже. Но хорошо выучила одно сильно дурацкое правило – заявлять о себе и быть заметной слишком сложно и глупо. Так делают только выскочки или те, кто не умеет себя вести. А я же девочка воспитанная. Я такого себе не позволяла.

И не позволяю. Зачем-то до сих пор верю в эту странную связь между «я есть» и «я должна быть хорошей». Поэтому я не принимаю помощь, плачу в подушку и не отхожу от детей двадцать четыре на семь. И я уже давно не знаю, что мне нравится: танцевать, пить арбузный смузи в кровати, говорить с уличными собаками или просто смотреть на стенку. Последний раз, когда я оставалась наедине с собой, был пять лет назад. Тогда я ходила много по парку и наслаждалась жаркими летними днями. Это было время моего первого декрета. Так что это было не совсем только для меня и строго по определённой траектории, потому что с коляской ни по горе не взберёшься, ни на аттракционах не покатаешься.

И вот зачем-то я сижу на диване этим утром и думаю про это. А ещё молча перебираю в голове разные профессии. Пока я лучше всего справляюсь с мытьём поп и приготовлением еды. Сложно найти ту самую работу, когда ты себя-то найти в этом мире не можешь. А из опыта – работа официанткой, фитнес-тренером в тренажёрном зале, промоутером, создателем выставок и исторических статей и страшно хилым соорганизатором быстрых свиданий. И зачем я снова заковырялась в этих раздумьях. Ведь моя жизнь именно такая, к которой я шла все годы.

Я всегда об этом мечтала: иметь большую семью и стать самой замечательной мамой и женой на свете. Работать и строить супер карьеру я не хотела. Хотя моя большая детская мечта – сняться в кино и выступать на сцене. А ещё быть известной певицей и издать свою книгу и десятки сборников со стихотворениями.. И я рада, что эти мечты до сих пор живут внутри меня, только перестали светить – лампочки что ли перегорели. Потом разберусь. Но в какой-то момент всё перестало быть так красиво, и начались конфликты.

Я начала замечать, как научилась легко терять интерес к своей прежней жизни. Подгузники с какашками перестали пахнуть цветочками. Собираться на улицу с каждым разом становилось всё сложнее. И спрятаться от детей в туалете хотелось всё больше. Я ничего не могла понять. Казалось, что это засиял ретроградный меркурий, навалился пмс или просто сказывается усталость. Но тут было что-то большее. Более глубокое и сложное. То, с чем я не умела и не знала, как работать и как вообще разговаривать с этим самым чем-то.

Каждая минута моей жизни наполнялась до краёв тревожностью и тем, что я не могла описать словами. Это состояние начиналось с самого утра, когда я просыпалась и даже не успевала ещё открыть глаза. В эту минуту я уже мечтала, чтобы наступила ночь, чтобы сегодня всё было чуточку иначе, чтобы настроение сегодня, словно по щелчку, стало по-настоящему солнечным и тёплым.

Сначала я пыталась избавиться от этих мыслей, но ловила сильное внутреннее сопротивление. Будто передо мной возводили огромную стену, а я врезалась в неё на полной скорости, пытаясь заглянуть по ту сторону. Я старалась каждый момент сделать прекрасным, много улыбалась и отгоняла дурные мысли. Позитивное мышление стало моей мантрой. Жаль, что тогда я не понимала его истинного смысла и старалась отшутиться ото всего. Плохо? – Ничего, бывает. Скоро пройдёт. Или ты просто устала. Улыбнись и скажи себе что-нибудь хорошее – сразу будет веселее, вот увидишь.

Но веселее не становилось. Непогода внутри усиливалась. А я уже сама своими руками швыряла молнии в тех, кто был так близок сердцу. Швыряла и ругала себя, но у меня не было никаких сил разогнать тучи и вернуть яркое солнце. И в какой-то момент мне показалось, что так будет теперь всегда. Ну, или до тех самых восемнадцати лет, пока дети не обретут свою истинную красивую свободу от мамы-тирана. И вместе со свободой прихватят выигрышный билет к психологу до конца жизни, потому что их детство стало пыткой и попыткой быть удобной для бушующей мамы.

Кажется, я слишком сильно обнажила здесь себя и свою душу. Показалась вам такой странной и неуклюжей, словно и не взрослая совсем. И если вы сейчас захлопните книгу и забудете, каким непривлекательным может быть образ молодой мамы, я вас пойму. Но если вы останетесь, я покажу вам, что случилось в то утро. В утро, когда я снова закидывала на себя невидимые мешки страхов, лишней ответственности и неприятного настроения. В утро, когда я собиралась прожить уже привычную жизнь, вдруг резко ворвалась она…